ГЛАВА 20 ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ НА СКЛОНЕ ХОЛАТ-СЯХЫЛ В ПЕРВОМ ПРИБЛИЖЕНИИ

ГЛАВА 20 ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ НА СКЛОНЕ ХОЛАТ-СЯХЫЛ В ПЕРВОМ ПРИБЛИЖЕНИИ

Попробуем нарисовать общую картину происшедшего на склоне Холат-Сяхыл в первом, так сказать, приближении. Около 15:00, возможно несколько позже, в момент окончания установки палатки, когда оставалось л ишь закрепить на растяжках конек крыши, группа Игоря Дятлова столкнулась с угрозой физической расправы, которая исходила от вооруженных огнестрельным оружием людей. На самом начальном этапе развития конфликта от группы дятловцев отделились Тибо-Бриньоль и Золотарев, которые наблюдали за происходившим у палатки с некоторого удаления, не имея ни малейшей возможности повлиять на ситуацию. Вооруженные люди в силу неких особых причин не ставили перед собой задачу убить туристов немедленно и возле палатки — они рассчитывали «выморозить» группу, выгнав ее на холод. С этой целью неизвестные потребовали, чтобы дятловцы сняли обувь, рукавицы и головные уборы. Во время раздевания возникли пререкания, последовали ответные угрозы со стороны туристов, и они, скорее всего, проявили пассивное неподчинение. Можно предполагать, что в эти минуты особенно активно демонстрировали возмущение девушки, спровоцировав первое, пока незначительное, применение силы со стороны нападавших. Косвенно на это указывают разрывы деталей одежды Зины Колмогоровой (рукав свитера). Тогда же могла получить сильные разрывы нижней части штанины и Людмила Дубинина.

Возможно, возникшую заварушку Рустем Слободин использовал для того, чтобы напасть на одного из грозивших оружием. Попытка успехом не увенчалась, Рустем был сильно избит, на время обездвижен побоями, однако затем пришел в себя и смог в течение какого-то периода передвигаться самостоятельно.

Видимо, пребывая в состоянии аффекта, он переоценил свои физические возможности и не обратился за помощью к товарищам по несчастью (впрочем, объективно говоря, ему в той ситуации помочь уже никто и не смог бы). Возможно, помимо Рустема Слободина физическому воздействию (хотя и не такому жесткому) подверглись другие члены группы (в частности, Зина Колмогорова и Георгий Кривонищенко). Физическая расправа приняла вид демонстративно-грубого принуждения к подчинению требованиям напавших людей. Как бы там ни было, дятловцы, шокированные событиями, следовавшими с калейдоскопической быстротой, и подавленные немотивированно жесткой расправой над товарищами, подчинились своим неизвестным врагам — сняли обувь, перчатки и головные уборы. В сгущавшихся сумерках нападавшим было затруднительно контролировать группу, именно поэтому некоторые ее члены остались в лыжных шапочках, а Рустем Слободин — в валенке. В какой-то момент неизвестные преступники решили, что их требования выполнены в достаточном объеме, и они дали туристам команду уходить прочь.

Дятловцы восприняли возможность покинуть склон как залог своего спасения. Они посчитали, что самое неприятное для них уже закончилось — грабители поживятся их имуществом, выпьют спирт и заберут деньги, да и пойдут поутру своей дорогой. А дятловцы, переждав ночь в лесу, вернутся к палатке, вытащат из-под нее лыжи и благополучно продолжат движение по маршруту, ведь в конечном счете все остались живы, да и лабаз с основными припасами цел. Кстати, именно нежеланием выдавать местоположение своего лабаза можно объяснить выбор дятловцами явно нерационального маршрута движения — они пошли в противоположную от лабаза сторону и притом против ветра. Разговоры иных «построителей версий» о том, что все 9 человек одномоментно потеряли ориентацию в пространстве и забыли (либо перепутали) истинное направление к лабазу, ниже всякой критики. Такого быть не могло ни при каких условиях (у Золотарева, кстати, имелся при себе компас!), и если группа двинулась в сторону от лабаза, то это однозначно было осмысленное, логичное и всеми одобренное действие.

К спускающимся присоединились Золотарев и Тибо-Бри-ньоль. Первый освещал фонариком склон до тех пор, пока прибор не разрядился. Как известно, ЭДС (электродвижущая сила, обеспечивающая поддержание разницы электрических потенциалов на разных полюсах источника тока) батареек и аккумуляторов на морозе резко падает, из-за чего длительное использование электроприборов становится невозможным. Как только батарейка фонарика разрядилась, Семен бросил его ввиду полнейшей бесполезности. Произошло это в районе третьей, самой дальней от палатки каменной гряды (там этот фонарик поисковики и нашли впоследствии). Таким образом, туристы спускались в долину Лозьвы, имея какой-никакой источник света. А это лишь укрепляет уверенность в том, что серьезных падений и травмирования членов группы на склоне Холат-Сяхыл не происходило (кстати, подобный спуск по склону без обуви воспроизводился группой туристов в 2008 г. Этот своеобразный «следственный эксперимент» достаточно полно реконструировал перемещения дятловцев по склону. Девять туристов, сняв обувь, совершили забег от места расположения палатки до кедра, при этом никто из них не получил никаких травм. Время движения бегом составило 15 мин., при движении шагом этот интервал увеличился до 40 мин. Впрочем, цифры эти имеют для нас лишь ориентирующее значение; члены группы Игоря Дятлова могли двигаться гораздо дольше).

Активно обсуждая происшедшее, туристы не заметили, как от группы отстал Рустем Слободин. Видимо, он принципиально не обращался за помощью, рассчитывая преодолеть головокружение и слабость самостоятельно. При этом Рустем явно недооценивал угрозу собственной жизни, иное трудно вообразить, поскольку его просьба о помощи не осталась бы безответной и сознательно товарищи не оставили бы его одного. В этом не может быть никаких сомнений. Лишь внизу, во время короткой передышки и переклички, Игорь Дятлов понял, что исчез участник похода, за которого он, как старший группы, нес ответственность. Поэтому Игорь самостоятельно отправился на поиски Слободина, возможно, еще даже до того, как под кедром был разведен огонь. Свет пламени должен был служить ориентиром для Слободина и Дятлова — таково было истинное назначение костра у кедра. Заготовка дров и разведение огня потребовали определенного времени и затрат сил. Когда огонь все же разгорелся, а отсутствующие так и не появились у кедра, Зина Колмогорова направилась на их поиски. Поднимаясь по склону, она, скорее всего, обнаружила тела обоих погибших к тому времени товарищей, однако решила двигаться к палатке самостоятельно. Зачем? — может спросить читатель.

Ответов может быть несколько, и все они равно недоказуемы. Один из них заключается в том, что Зинаида могла попытаться принять на себя роль парламентера, в надежде воззвать к совести противника и уговорить его решить возникшее недоразумение миром, оказав помощь ее замерзающим товарищам (дескать, что вы творите, ведь люди гибнут?!). Другой вариант допускает более хитроумный план действий — Зинаида, предполагая, что противник не будет сидеть в палатке вечно, а покинет ее после обыска оставленных вещей, рассчитывала поскорее оказаться возле опустевшей палатки и завладеть самым необходимым для оставшихся внизу друзей с целью скорейшей доставки обуви и рукавиц вниз — к костру. В любом случае, движение Зинаиды Колмогоровой к палатке — это, пожалуй, одно из самых разумных действий, которое можно было предпринять в той обстановке. Вообще же, ответ на вопрос «что делать?» в той ситуации далеко не прост и очевиден, но при любом трезвом анализе действия Зины следует признать разумными и оправданными. Другое дело, что ее подъем вверх по склону фатально запоздал — девушка потратила слишком много времени, сил и энергии внизу, у кедра, помогая товарищам разводить костер.

Что в это время происходило возле палатки? Злоумышленники собрали вещи, снятые дятловцами под угрозой оружия, и хаотично побросали их у входа в палатку. Именно так образовалась беспорядочная гора обуви налево от входа, которую описали поисковики, обнаружившие палатку в конце февраля. Напомним, что две пары ботинок находились в центральной, т. е. противоположной, части палатки по правую руку от входа. Сами туристы никак не могли свалить вперемешку со сменной обувью, извлекаемой из рюкзаков, походную, поскольку, снимая одну пару, человек тут же обувал другую. То обстоятельство, что семь валенок оказались свалены в кучу с двенадцатью ботинками, однозначно свидетельствует о том, что появилась эта гора обуви вовсе не при разборе рюкзаков. И не руками дятловцев создан этот обувной хаос.

Покончив с обувью, неизвестные, используя фонарик Игоря Дятлова, принялись собирать на пятачке перед палаткой мелкие детали одежды — рукавицы, перчатки, шапки, разбросанные там в процессе принудительного раздевания группы. Некоторые вещи они банально не разглядели, что косвенно указывает на шедший в то время снегопад (поисковик Борис Ефимович Слобцов в своих официальных показаниях следствию сообщил, что видел возле палатки мелкие предметы — лыжные шапочки и пр.). Также осталась не найдена ковбойка Игоря Дятлова с завернутыми в нее носками и тапочками, лежавшая в снегу на некотором удалении от палатки. Возможно, напавшие просто забыли, как вылезший из палатки Игорь отбросил в сторону вещи, которые держал в руках, либо сказалась банальная невнимательность убийц, которым приходилось одновременно учитывать множество факторов и привходящих событий (то, что психологи называют «перегрузкой сигнальных систем»).

Собрав, насколько это у них получилось, мелкие вещи у палатки, злоумышленники переместились внутрь нее. Один из них принялся методично обыскивать вещи туристов, рассчитывая обнаружить документы дятловцев, оружие и тот фотоаппарат, что Семен Золотарев унес с собою. Впрочем (и этот тезис будет в дальнейшем обоснован особо), злоумышленники могли искать вовсе не этот фотоаппарат, а совсем другой (-ие), скорее всего марки ФЭД или ФЭД-2. Роль данного фотоаппарата (или фотоаппаратов) в истории гибели группы Игоря Дятлова весьма значительна, но дабы избежать невнятицы, этот аспект мы рассмотрим позже. В палатке находилось не менее четырех фотоаппаратов «Зоркий», в том числе и принадлежавший Семену Золотареву, но не они интересовали нападавших. Преступники, перетряхнув вещи дятловцев, разумеется, отыскали все четыре фотоаппарата «Зоркий» и, скорее всего, отыскали и забрали с собою фотоаппарат(-ы) типа ФЭД (ФЭД-2). Поэтому все фотоаппараты членов группы типа «Зоркий» остались на месте, и уже в начале марта Юрий Юдин четко определил принадлежность двух из них — Слободина и Золотарева, а фотоаппарат(-ы) ФЭД (или ФЭД-2) исчез(-ли) и никогда не был(-и) найден(-ы). Мы не знаем, сколько было фотоаппаратов типа ФЭД — один или два, поэтому вынуждены говорить об их численности неопределенно. Но как минимум один такой фотоаппарат у туристов имелся, и нам точно известно, что он исчез из палатки вместе с заправленной фотопленкой. Доказательству этого будет посвящена отдельная (26-я) глава.

Почему мы можем с уверенностью утверждать, что обыск в палатке проводился именно теми людьми, которые выгнали из нее дятловцев? Об этом красноречиво свидетельствует фотоаппарат Георгия Кривонищенко. В нем находилась фотопленка с тридцатью четырьмя отснятыми кадрами; Георгий, видимо, вообще был большим любителем фотодела, поскольку не поленился взять с собою в поход штатив, светофильтр, дорогущий сменный объектив «Юпитер-11» и видоискатель. Последние кадры, там, где можно видеть группу, выходящую на безлесый склон, были отсняты именно фотоаппаратом Кривонищенко. Так вот, желтый светофильтр этой камеры оказался раздавлен, разбит. Разбитый светофильтр не имеет никакой ценности, снимать через него — то же самое, что глядеть в разбитое зеркало: кому интересно изображение, испещренное зигзагами трещин? Если бы светофильтр раздавил Кривонищенко, он бы выкинул его ввиду полнейшей непригодности к дальнейшему использованию. Однако светофильтр оказался вложен обратно в футляр, где его в конце февраля и обнаружил следователь Темпалов. В жестком кожаном чехле (кофре) для светофильтра имеется специальный кармашек, и, кстати, когда светофильтр находится в нем, раздавить его практически невозможно. Хоть ногами колоти! Чтобы повредить стекло светофильтра, его надлежит обязательно извлечь из чехла, либо… либо он должен из него выпасть, что для нас сейчас не принципиально. В любом случае, чехол надо сначала открыть.

Что же получается? Светофильтр расколол не Кривонищенко, т. е. не хозяин фотоаппарата, а некий человек, который открывал кожаный чехол и осматривал камеру. Он неловко выронил светофильтр, затем вложил его обратно, не заметив треснувшего стекла… Этот человек целенаправленно искал другую фотокамеру, вполне конкретную, но при этом он очень не хотел того, чтобы его интерес к фотоаппаратам погибшей группы был замечен следователем, которому предстояло с этим делом разбираться в будущем.

Итак, пока один из преступников ползал по палатке, подсвечивая себе фонариком, второй, сделав разрезы на правом от входа скате, наблюдал за склоном Холат-Сяхыл. У злоумышленников были основания опасаться возвращения группы — в принципе, лишь внезапное организованное нападение дятловцев давало им реальный шанс выжить в сложившейся ситуации. Видимо, чтобы помочь своему товарищу с обыском палатки, наблюдатель принялся подрезать лыжную палку, которой намеревался подпереть сильно провисавший конек крыши. Злоумышленники явно не знали, как именно фиксируется конек, поэтому решили приспособить для этого лыжную палку. Однако палку длиною 1,3–1,4 м невозможно было использовать в качестве подпорки тяжелого брезентового конька высотою всего 1,0 м (именно такую высоту имела палатка при постановке скатами на грунт). То, что палку стали подрезать, однозначно свидетельствует о довольно длительном пребывании в палатке посторонних людей, которым сильно мешал провисавший конек и которые явно не представляли, как правильно решить эту проблему. Согласитесь, воткнуть лыжи с разных сторон палатки, завести через петлю в коньке веревку, перебросить ее через концы лыж и далее зафиксировать, обмотав вокруг лыжных палок, не то чтобы непросто, а совсем даже неочевидно для постороннего человека. Такого, который никогда не видел, как подобная система подвеса конька реально работает и собирается практически. Обструганная (или не до конца подрезанная) лыжная палка, найденная в палатке погибшей группы, — неоспоримое свидетельство пребывания там посторонних лиц.

Впрочем, с обыском было покончено довольно быстро, так что лыжная палка в качестве подпорки так и не понадобилась. Тот, кто обыскивал вещи, разместился в противоположном от товарища конце палатки и также принялся наблюдать за склоном. Для этого он сделал несколько небольших разрезов ската со своей стороны, подобно тому как ранее поступил его товарищ.

Мы не можем знать, как долго злоумышленники рассчитывали находиться в палатке. Очевидно, они намеревались увериться в том, что никто из туристов не вернется обратно. Можно только гадать, сколько времени убийцы отводили на стопроцентную заморозку дятловцев — час или два. Как сейчас в точности известно, из палатки преступники не могли видеть кедр — тот находился ниже области прямой видимости, в своеобразном теневом «кармане». Но возможно, что отблеск разведенного костра все же был заметен с того места, где стояла палатка. Возможно иное — кто-то из злоумышленников, выходя из палатки (или даже патрулируя ее окрестности — такое тоже нельзя исключить), с удивлением заметил свет разведенного в долине Лозьвы костра. Когда преступники сообразили, что видят именно отблеск костра внизу, а не что-то иное, им пришлось признать недооценку воли к жизни людей, намеченных в жертву, — дятловцы оказались намного опытнее и действовали с большей эффективностью, чем ожидал их противник.

Итак, под кедром был разведен огонь. Невозможно сказать, как быстро это случилось. Думается, времени прошло довольно много, час или даже больше. Для людей, лишенных обуви, перчаток и полноценных головных уборов, такой интервал времени означает очень существенную теплопотерю. Если в первые минуты с момента изгнания из палатки серьезность возникшей опасности еще не оценивалась туристами в полной мере, то по прошествии часа уже всем стало ясно, что речь идет именно о выживании.

В это время, а может чуть ранее, произошло разделение группы у кедра. Четверка Золотарев — Тибо — Колеватов — Дубинина, срубив несколько пихтовых верхушек, ушла в сторону оврага; кстати, срубленные деревца могли быть использованы ими для заметания следов. Спустя довольно значительный промежуток времени — полчала или даже больше — у кедра появились те самые вооруженные люди, что выгнали группу на мороз. Их появление, скорее всего, не осталось незамеченным четверкой, прятавшейся на настиле в овраге, — Золотарев, Тибо, Колеватов и Дубинина рассредоточились (такая тактика действий, скорее всего, была обговорена заранее). Для убийц обнаружение у кедра всего двух человек явилось неприятным открытием — это означало, что группа «рассыпалась» и теперь туристов придется отыскивать по одному. Георгий Кривони-щенко находился на дереве и отказался спускаться, решив, что лучше замерзнуть наверху, чем претерпеть расправу на земле. Юрий Дорошенко был подвергнут допросу, сопровождавшемуся пыткой посредством сдавления груди. Спровоцированный ею отек легких, усугубившийся низкой температурой, убил его довольно быстро — вряд ли эта пытка протянулась более 10 минут. Именно быстро развившийся отек легких привел к выделению из рта и носа Дорошенко серой пены, следы которой обнаружил судмедэксперт Возрожденный. Все рассуждения «дятловедов» о том, что Дорошенко, якобы, страдал эпилепсией и пережил под кедром приступ, относятся к разряду тех же придуманных экзальтированными дамами нелепиц, что и «гептиловое отравление», йети и «карлики из Арктиды». Юрий Дорошенко никак не мог страдать эпилепсией, поскольку был допущен к обучению на военной кафедре УПИ, для чего прошел соответствующую медицинскую комиссию. Даже если предположить, что он обманул врачей, ему бы не удалось на протяжении нескольких лет скрывать свое весьма специфическое заболевание от товарищей по общежитию. Об этом обязательно стало бы известно в институте со всеми вытекающими для Юрия последствиями — отчислением с военной кафедры и запретом участия в турпоходах.

Так что отек легких Юрия Дорошенко был вызван, точнее спровоцирован, искусственно. Это можно сделать медленным удушением под воздействием массы около 50 кг, для чего достаточно просто сесть на грудь лежащему человеку (это явление описано французским судебным медиком Александром Лакассанем на основании изучения трупов задушенных обвалами горняков, которые умирали от статического сдавления грудной клетки без перелома ребер. Наблюдаемые в таких случаях изменения в легких Лакассань назвал особым термином: «карминовый отек легких»).

Кстати сказать, феномен этот был известен задолго до Лакассаня, и способ медленной казни посредством сдавления груди значительным грузом широко использовался в средневековой Европе, прежде всего в германских княжествах. Казнь эта выглядела следующим образом — на приговоренного, уложенного на спину, клали широкий деревянный щит длиною от подбородка до колен или чуть больше, а на щит наваливали заранее приготовленные камни. Сохранилось множество гравюр, изображавших такого рода расправы. Из описаний нам известно, что при укладывании на щит груза в 400 кг смерть приговоренного следовала в течение нескольких минут, поэтому, чтобы растянуть процедуру, вес укладываемых камней был обычно намного меньше. Более того, иногда на потребу зрителям, дабы продлить страдания жертвы, палач разгружал наваленные камни, позволяя умирающему немного прийти в себя (хотя в случае далеко зашедшего отека легких снятие нагрузки уже не могло восстановить дыхание). При постоянном сдавлении груди рекомендуют проводить интенсивный допрос военнопленных в боевых условиях наставления Вооруженных сил многих стран мира — США, Израиля, Индии и пр. Для этого на грудь лежащему пленному усаживается проводящий допрос военнослужащий; руки и ноги пленного заранее фиксируются разведенными в разные стороны (для чего либо привязываются к окружающим предметам, либо просто удерживаются участниками допроса). Допрашиваемый и допрашивающий оказываются лицом к лицу, причем последний может произвольно регулировать силу сдавления груди, приподнимаясь и опускаясь. Кроме того, допрашивающий получает свободный доступ к голове и горлу допрашиваемого, где находятся крайне чувствительные болевые точки — глаза, уши, трахея (на шее). Воздействуя на них, можно в кратчайшие сроки сломить противодействие даже самого непримиримого врага. Такой способ «экспресс-допроса» (иногда называемого «интенсивным») чрезвычайно удобен в походных условиях ввиду простоты, быстроты получения результата и ненужности специальных инструментов или медикаментов. В данном случае отек легких мог быть ускорен прижатием спины к мерзлому грунту. Ужасную сцену мучений и агонии Юрия Дорошенко должны были слышать и, возможно, даже наблюдать оставшиеся в живых члены группы.

Георгий Кривонищенко оставался на дереве до тех пор, пока не потерял сознание либо не впал в состояние сопора, глубокого торможения нервной системы, обусловленного переохлаждением. Убийцы — кто бы они ни были — не применили против него огнестрельное оружие, поскольку они, как уже было отмечено, вообще не намеревались использовать его против туристов из опасения оставить явные следы собственных преступных действий. Кривонищенко, охвативший руками ветви или ствол кедра, неотвратимо замерзал на пронзительном ветру. Признаком того, что он пытался препятствовать неизбежному разжиманию потерявших чувствительность рук, может служить тот факт, что у него во рту осталась кожа с пальца — зубами Георгий сжимал онемевшие пальцы руки, охватившей ствол. Стиснув зубами онемевшие, обмороженные пальцы, потерявшие к тому моменту всякую чувствительность, Георгий создал своеобразный «замок», благодаря которому некоторое время удерживал свое тело от падения. Но окончательно ослабев и уже не управляя собою, он упал вниз, причем состояние его в тот момент было уже настолько плохим, что убийцы даже не стали его пытать. Бессмысленность пытки была им очевидна.

Георгий умер в течение нескольких минут с момента падения с кедра. Чтобы удостовериться в его смерти, неизвестные положили ему на голень левой ноги зажженную пихтовую лапу. Это был довольно архаичный и грубый способ удостовериться в факте смерти. В бою это обычно делается совсем иначе (прикосновением пальцами к глазным яблокам — отсутствие реакции указывает на смерть человека). Но в данном случае нападавшие не могли положиться на испытанный способ, поскольку костер к тому времени, видимо, погас либо в значительной степени утратил свою интенсивность, и освещенность была явно недостаточна для однозначной проверки глазной реакции. Результат же проверки огнем вполне нагляден при любом освещении. Кроме того, возможно, преступники хотели произвести вполне определенное психологическое воздействие на прячущихся членов группы, продемонстрировав свирепость и безжалостность.

Итак, в углях тлеющего костра они подожгли ветку и бросили ее на ногу Кривонищенко. При этом они задрали наверх — до колена или выше — шаровары Кривонищенко, рассчитывая увидеть под ними голую ногу. Но вместо этого они увидели черные трикотажные спортивные штаны. Их нельзя было подтянуть наверх, поскольку петлей они охватывали пятку и закрывались носком. Решив не возиться с трикотажными штанами, преступники просто положили горевшую ветку поверх. Лапник, как известно, дает сильный жар, но быстро прогорает; вспыхнув, ветка прожгла штаны и кальсоны погибшего, но скоротечное пламя просто не успело растопить снег на тонком хлопчатобумажном носке. Именно этим и объясняется странный прожог черного трико и кальсон Кривонищенко, который был бы невозможен, если бы его нога оказалась в пламени костра (открытый огонь костра либо жар углей обязательно прожгли бы носок). Еще раз обращаем внимание на то, что огонь повредил двое нижних штанов (трико и кальсоны) на ноге Кривонищенко, а вот верхние шаровары остались целы (их впоследствии надел Александр Колеватов). Эти странные повреждения одежды однозначно свидетельствуют о том, что воздействие огня носило не случайный характер и соответствовало определенному замыслу (злому умыслу).

Убедившись, что Георгий мертв, преследователи оставили его и приступили к поиску оставшихся членов группы. По мере их обнаружения шла расправа без применения оружия. Последняя четверка (вся!) погибла в результате физического насилия, практически однотипного по способу приложения. Голова Тибо-Бриньоля, ребра Дубининой и Золотарева были раздавлены добивающими ударами колена, а Колеватов получил сильный удар за правое ухо предметом, пробившим кожу и проникшим до кости. Судя по размеру повреждения (3,0 х 1,5 см), в качестве орудия могла быть использована рукоять пистолета, вошедшая в контакт частью поверхности. Такой удар неизбежно должен был вызвать более или менее длительную потерю сознания и последующее состояние «затемненного сознания» (у боксеров оно обычно обозначается кратким словом «groggy»), делающее человека беспомощным. Находясь в таком состоянии, будучи совершенно не способным бороться за выживание, Александр Колеватов в итоге замерз.

В дальнейшем тела последних четырех убитых, имевшие очевидные следы физического насилия, были перемещены преступниками к оврагу и сброшены в толщу скопившегося там снега. Фактически овраг явился местом захоронения этих тел, братской могилой. Телесные повреждения, причиненные Дубининой, Золотареву, Колеватову и Тибо-Бриньолю, были слишком уж «говорящими». Они выдавали факт физического и притом целенаправленного насилия над погибшими, и потому преступникам было необходимо максимально оттянуть момент обнаружения этих тел. Ведь время работало на них — с приходом весны увеличивалась вероятность сильных посмертных изменений трупов, да и лесные хищники своей активностью могли помочь замаскировать телесные повреждения. С остальными пятью дятловцами таких сложностей не возникало — они вполне могли сойти за погибших от обморожения, и их тела были оставлены там, где каждый из них встретил свою смерть.