Матч Ботвинник — Флор
Матч Ботвинник — Флор
Три сильных ленинградских мастера не играли в VII чемпионате страны — Романовский, Левенфиш и Илья Рабинович. Все они встретились с молодыми мастерами на следующем первенстве, которое прошло в Ленинграде уже на следующий год. Однако и им не удалось сдержать натиск молодежи. Победителем снова стал Ботвинник, который уже выдвинулся в признанные лидеры молодого поколения. Вторым был Алаторцев, только год назад получивший звание мастера. И лишь 3—5-е места с еще одним представителем молодежи Лисицыным разделили Левенфиш и Рабинович. Как рассказывал Ботвинник, на последнем туре соревнования присутствовал Б. Позерн, старый большевик, один из руководителей Ленинградской партийной организации, близкий к С. Кирову. По окончании тура молодые мастера попросили его помочь в организации встреч с иностранными мастерами.
— Что ж, теперь это имеет смысл, — будто бы сказал Позерн, — мы вас поддержим.
И как по мановению волшебной палочки, из Праги от Ильина-Женевского, тогдашнего советника нашего полпредства, пришло письмо с сообщением, что Флор, чешский гроссмейстер, предлагает Ботвиннику сыграть матч. Как объясняет Ботвинник, «Сало Флор всегда отличался предприимчивым характером — тогда он был шахматной надеждой Запада — и рассчитывал, по-видимому, на нетрудную победу».
Однако возникает вопрос: зачем Флору, тогда уже считавшемуся одним из сильнейших гроссмейстеров мира, нужен был этот матч? Как мне кажется, все было несколько иначе: познакомившись с Флором, Ильин-Женевский, опытный дипломат, намекнул ему, что если он вызовет Ботвинника на матч, то его у нас примут по высшему разряду. Как выяснилось, Ильин-Женевский послал также письмо Флора Крыленко.
Слово — Ботвиннику:
«И вот ленинградцы едут в Москву на заседание Исполбюро шахсектора ВСФК (Высшего совета физкультуры). Вернулись и рассказывают: все москвичи горячо убеждали Крыленко отказаться от матча и дать согласие на турнир.
— Почему? — задумавшись, спрашивает Николай Васильевич. Ему объясняют, что Ботвинник в матче обречен, а вот турнир — дело другое, там все возможно…
Выражение лица у Крыленко стало жестким.
— Будет матч, — сказал он. — Мы должны знать свою подлинную силу.
Вопрос был решен».
Как и ожидалось, матч был организован по высшему разряду. Участников разместили в гостинице «Националь», в ресторане у них был открытый счет. И это в то время, когда в стране была карточная система и продукты строго лимитировались. Первая половина матча проходила в Колонном зале Дома Союзов, и она разочаровала публику, заполнившую Колонный зал. После шести партий счет был +2 = 4 в пользу чехословацкого гроссмейстера. Ботвиннику не удалось выиграть в Москве ни одной партии. Казалось, сбываются пессимистические прогнозы некоторых мастеров старшего поколения, считавших, что Флор должен победить, так как у советского чемпиона практически нет опыта международных встреч, если не считать пару партий, сыгранные со шведским мастером Г. Штольцем в матче Ленинград — Стокгольм.
Однако в Ленинграде ситуация изменилась. После двух ничьих Ботвинник выигрывает 9-ю партию, а затем и 10-ю. Счет сравнивается.
Удивительно, но перед крайне важной 11-й партией Флор дает труднейший сеанс одновременной игры, который затянулся далеко за полночь. После чего партия складывалась в пользу чемпиона СССР, но Флору все-таки удалось добиться ничьей.
Снова слово Ботвиннику:
«Осталась последняя партия. Через С. О. Вайнштейна Флор мне передает, что раз противники уже показали примерное равенство сил, он предлагает в двенадцатой партии ничью. Я, конечно, не возражаю — мог ли я мечтать о ничейном исходе матча накануне девятой партии!»
На заключительный банкет из Москвы специально приехал Крыленко. Он не скрывал своей радости по поводу итогов матча и, выступив, подчеркнул:
«— Ботвинник в этом матче проявил качества настоящего большевика…»
Итак, чемпиону СССР удалось доказать, что он не уступает в силе лучшим представителям шахматной молодежи Запада. Однако были и другие молодые мастера, как в Ленинграде, так и в Москве, которым тоже хотелось испытать себя во встречах с сильнейшими шахматистами Запада.
Такая возможность представилась уже в следующем, 1934 году.
Голландский чемпион Макс Эйве тогда готовился к матчу на первенство мира с Александром Алехиным. Он только что разделил второе место вслед за чемпионом мира на крупном международном турнире в Цюрихе и по приглашению Крыленко вместе со своим другом и секундантом мастером Гансом Кмохом сначала посетил Москву, затем отправился в Крым, побывал в Севастополе и Ялте, а также в Одессе. После чего поехал в Ленинград, где вместе с Кмохом ему предстояло участвовать в соревновании с девятью советскими мастерами во главе с Ботвинником. Семь из них представляли молодежь, три — старшее поколение. Турнир этот был организован Ленинградскими профсоюзами. Эйве полагал, что подобное состязание будет хорошей практической подготовкой перед матчем с чемпионом мира. Можно не сомневаться, что он надеялся на хороший результат. На самом деле ему удалось набрать лишь 50 % очков и занять лишь шестое место. А победил в турнире Ботвинник, на полочка опередивший Рюмина и Романовского. Впереди Эйве были также И. Рабинович и И. Кан. Кмох разделил 7-8-е места с М. Юдовичем.
В интервью, опубликованном тогда же в газете «Красный спорт», Эйве сказал, что такие отличные шахматисты, как Романовский, Рюмин, Алаторцев, Рабинович, являются мастерами международного класса. А Ботвинник, по его мнению, входит в десятку лучших шахматистов мира.
Со свойственным ему научным подходом Эйве отметил позже характерные черты, общие для всех советских мастеров:
1. Стремление к захвату инициативы.
2. Впечатляющий боевой дух.
3. При защите стремление к контратаке.
4. Тщательная дебютная подготовка.
5. Очень конкретная оценка позиции.
Впоследствии эти черты стали определяющими для всей нашей шахматной школы.