Загадочные друзы (Ближний Восток)

Загадочные друзы (Ближний Восток)

Это место неофициально называется «Гора криков». А возвышается она на окраине друзского села на израильских Голанских высотах. Напротив полей и, дальше, другой, тоже друзской деревни. Но уже на территории Сирии.

Когда я там оказался, люди, прячущиеся за домами по обе стороны колючей проволоки, перекрикивались друг с другом. И так уже несколько десятков лет. А что поделать — они родственники. Разделенные с 1967 года границей политической целесообразности чужих политиков и спаянные неразрывной связью личных кровных уз.

Буквально в нескольких метрах позади тянулся ряд «колючки» и стояли железные ворота, сваренные из тонких труб — как на какой-нибудь сельской ферме повсюду в мире.

Но на самом деле это была израильско-сирийская граница. Между странами, юридически находящимися в состоянии войны.

В других местах этих же Голанских высот граница была зримой — и проволока повыше, и вспаханная пограничная полоса посвежее — как у настоящих враждебных стран. Здесь же, с той стороны маячила сирийская вышка с солдатиком. А с этой, израильской, на возвышенности стоял блокпост, почти вросший в жилые дома.

Оператор пристроил камеру и дал отмашку готовности. «Мы находимся…» Можно было начинать. Сирийцы через границу стрелять не будут — нельзя, чужая территория. А вот израильские пограничники могли запросто забрать, проверить и поморочить голову. Имели право. И, чтобы не давать явного повода для их беспокойства, мы снимали только сирийскую сторону — вот она, рядышком. И даже — их вышку.

Собственно, можно было сирийцев снять из-за домов — они близко. Но оказаться здесь — и не наследить, не встать в десяти метрах от военной границы для зримого «обозначения» места, оказалось превыше меня.

Мы знали, что за нами неотрывно смотрят и те, и другие пограничники, и, наверное, уже связались с руководством и спрашивают — что делать. С сирийцами понятно — «отслеживайте», чтоб не полезли через проволоку. А у израильтян, видимо, попался умный дежурный — мол, пусть снимают. Заберем — отпустим, а шума потом будет от этих двух «отморозков» и писанины по отчетам — на неделю. Они не нарушают, не провоцируют, границу не переходят, наш пост не фотографируют? Где-то рядом их машина, дайте номер — проверим. А перехватить можно и потом — не на глазах же у сирийцев.

Мы так и не повернули камеру от границы в израильскую сторону. Повода не дали. И никто нас ни тогда, ни потом, не дергал.

Среди военных гораздо больше толковых и приличных ребят, чем нередко, кажется. Просто они меньше лезут на глаза…

Друзы голанских высот — явление отличное от своих израильских братьев. Или так кажется. Подрастает третье их поколение после шестидневной войны, а они все равно сирийские. Сами друзы, независимо от границ стран, где живут, и отдельный народ, и ветвь ислама.

Об их появлении существуют две основные версии, в принципе, похожие. Но одна из них — исторически красивее. Напоминающая историю первого древнего фараона — реформатора Эхнатона.

Короче, во времена правления в том же Египте, но уже династии Фатемидов, в 11 веке появился необычный правитель по имени Аль Хаким. Говорят, что он любил читать, а поскольку каирская библиотека насчитывала сотни тысяч трактатов и рукописей, властитель отошел от реальности и стал искать истину. От хорошей жизни, наверное.

Аль Хаким, якобы, всерьез интересовался и иудаизмом, и даже — христианством, и везде искал человека в сердце Бога. И Бог, как уже бывало, пришел к нему во сне и посоветовал надиктовать услышанные от него основы монотеизма. К тому времени уже изрядно запутанного толмачами от веры и вождей.

Правитель — реформатор надиктовал мысли двум писцам-ученым по имени Аль Дарази и Хамза ибн Али. Дарази объявил египетским правоверным о появлении нового мессии, воплощении единого Бога на Земле. Подданные были шиитами, то есть уже ждали мессию, махди, но, как обычно, не сейчас. Хамза и первые последователи нового учения пошли по миру с проповедями, а Аль Дарази обратил в новую веру ряд кланов. Это не всем понравилось и, когда их начали преследовать в Египте, последователи новой веры бежали в горные районы на стыке Сирии и Ливана. Там и остались.

Возможно, также, что они там и жили, но приняли новую веру. Сами друзы, получившие в мире имя именно от проповедника Аль Дарази, избегают о нем вспоминать. Предпочитают иное самоназвание, близкое к «единобожники». Как полагают, Аль Дарази не выдержал испытаний борьбы за новую веру и Мессию. По одной версии буквально через два года после объявления монотеизма он то ли умер, то ли его казнили. То же самое вскоре произошло с самим правителем. Аль Хаким пропал из истории, уйдя в неизвестность, «в народ», или, скорее всего, убитый во дворце.

Последователями новой религии, близкой к мистическим дервишам, реинкарнациям и таинствам учения остались несколько кланов в горных сирийско-ливанских районах. Через несколько десятилетий после появления записанных откровений друзы окончательно замкнулись. Они объявили о прекращении любой миссионерской деятельности и те, кто на тот момент придерживался нового учения, окончательно стали друзами. И никто другой. В последующие века ими могли становиться только их потомки. И так — до Страшного суда.

Друзы считают, что в день Армагеддона в этом мире останутся только они.

Поскольку их могли уничтожить как мусульманскую ересь, друзы приняли систему тайного существования. Они считали, что, при необходимости выжить, друз имеет право скрывать свои взгляды и должен мимикрировать под окружающий их мир. Тонкости учения до сих пор остаются тайной — никто из посторонних не был в них посвящен, а сами друзы никогда не обнародовали подробности постулатов веры.

Известно, что они с уважением относятся и к Евангелию, и к Корану. А праотцов и пророков единобожия, от Адама, Ноя, Моисея или Христа считают друзами.

Вера в реинкарнацию породила и смелость этого народа. Утверждают, что друзские подразделения в английской армии шли в атаку с криком «В чреве матери». То есть, с уверенностью, что они еще появятся на этом свете.

Турки, проживающих на окраине империи друзов не трогали. Но они оказались «третьей силой» в противоборстве христиан и мусульман, а в прошлом веке оказались раздробленными между подмандатными Сирией, Ливаном и Палестиной.

В 1925 году друзы подняли восстание против французов, которые в Сирии стали совать нос в межконфессиональные проблемы региона. На Голанских высотах стоят красивые и пафосные памятники повстанцам того времени. Как напоминание о несломленности и героизме этого народа.

О друзах нынешней Сирии почти ничего не известно. Есть — и есть. Оказавшие после 1967 года «под Израилем» друзы Голанских высот к новому гражданству не стремятся. Время от времени они мирно бузят по поводу присоединении обратно к Сирии. Но их собратья в самом Израиле считаются вполне лояльными и добровольно служат в армии и полиции. Особенно, в охране тюрем.

Друзы, вообще, ни в одной стране проживания не выступали в роли смутьянов. Они принимали присягу верности и никогда ее не нарушали.

В израильской армии у них есть свои этнические подразделения.

Мне повезло однажды первому и, похоже, единственному из русских работать с их батальоном пограничников, охранявшим территорию страны у палестинского сектора Газа. Аккуратные и ответственные, они патрулировали обширную зону вдоль колючей проволоки, из-за которой не раз безуспешно пытались проникнуть нарушители.

— Мы — лучшие, — скромно, но справедливо, — сказал мне тогда командир батальона.

Впрочем, все меняется и уже новое поколение, по сообщениям израильской прессы, не столь охотно стремится в ту же армию. Живут себе — и живут.

В одной друзской деревне в Галилее я как-то работал с чемпионами страны по перетягиванию каната. Почти вся команда, кроме залетного русского офицера из Кармиэля, состояла из друзов — полицейских. Никаких комплексов или проблем по поводу своей «друзскости» в Израиле эти мужчины не испытывали. Есть дом, есть община, есть работа, а вера — дело личное и почти интимное.

В Израиле их более ста тысяч. А всего в мире, который укладывается в анклав трех небольших стран, друзов около трех миллионов. Немало, если учесть, что уже почти девятьсот лет они не смешиваются с соседями и не знают смешанных браков.

Друзы Голанских высот сегодня в растерянности. Они то ли сирийские, то ли израильские. Или — сами по себе. Их около двадцати тысяч. На Голанах и сегодня можно увидеть остатки небольших мечетей, где относительно недавно жили палестинцы, курды, туркмены. Осталось всего несколько друзских деревень и одна маленькая деревня аламитов. Это еще одна мусульманская ветвь, к которой, кстати, принадлежит и династия Ассадов, нынешних властителей Сирии.

Среди здешних друзов можно встретить и говорящих по-русски. Они, в свое время, учились в СССР. Выезжали на учебу либо через Сирию, либо по линии израильской компартии. И некоторые говорят о своей жизни вполне удовлетворенно. Особенно, работающие

— Жить можно и с израильтянами, И даже неплохо. А, если Голаны вернут Сирии, то будем жить по-прежнему. У нас своя земля и свое дело. Не думаем, что будет большая разница…

Но среди друзов Голан, и об этом не говорят вслух, большинство так и не приняли израильское гражданство, хотя им это никто не запрещает. Скорее — наоборот. Но те друзы, кто стали израильтянами, оказываются чужими среди своих. И не совсем своими — среди евреев.

— Мы не чувствуем защиту от государства как другие граждане, — поделился один из здешних израильских друзов — Оно просто не хочет вмешиваться. А мы уже выросли в этой стране, лояльны ей, привыкли к демократии и возможности свободно говорить, что думаем. Не уверен, что то же самое будет, если сюда вернуться сирийцы. Хотя именно Сирии многие благодарны.

Почему-то практически неизвестно, даже в Израиле, что друзы Голанских высот могут выезжать из страны и учиться в том же Дамаске. Врачи, инженеры, юристы. Получив высшее образование в Сирии, они возвращаются в Израиль. Таких специалистов сегодня среди здешних друзов немало — около пятисот.

Мне рассказывали, что те из них, кто не смог найти работу и применение своим силам, якобы получил от Сирии подарок — помощь, по тридцать тысяч долларов каждый. То есть Сирия здесь незримо присутствует и зримо поддерживает. Для старшего поколения — она в памяти, для молодых — в реальной помощи.

Друзы Голан идеологически расколоты. Молодые парни, разговорившись без свидетелей, не скрывали, что хотели бы прихода сирийцев.

— Израиль особо не вмешивается в нашу жизнь, но все равно евреи для нас — соседи, а в Сирии — родственники и братья.

Зато интеллигентного вида друз в придорожном кафе на прямой вопрос о своем будущем ответил, не смущаясь — Политики за нас решают и здесь, и там. От нас ничего не зависит. Но Израиль — демократическое государство. И, если дело обернется так, что Голаны опять перейдут к Сирии, то мне ничего не останется, как перебраться отсюда куда-нибудь в глубинку страны.

Надо признать, что на эту тему здешние жители говорят с журналистами неохотно. Политика — это где-то там, далеко, а люди живут насущными проблемами здесь. К тому же, есть еще одно неизвестное ни миру, ни израильтянам обстоятельство.

Местная власть в друзских деревнях Голан формируется помимо их желания. Друзы, принявшие гражданство еврейского государства, не могут избираться в муниципальные органы власти, так же как и друзы, сохранившие сирийское гражданство. Местную власть, по их словам, здесь назначает… ШАБАК, служба внутренней безопасности. Назначает, правда, не из пришлых — а их местных и авторитетных. Но — их не избирают, как повсюду в стране. Это связано с особым статусом Голанских высот.

Друзы, ставшие израильскими гражданами, вынуждены были создать свою ассоциацию. И одна из главных причин столь необычного объединения в том, что они хотят ясности. И соблюдения государством обязанностей перед своими гражданами. То есть гарантий защиты и реального избирательного права.

В противном случае, некоторые из них готовы отказаться от гражданства Израиля. Но это — политика.

А в системе ценностей друзов, по-прежнему, доминирует мнение общины. Среди специалистов, которые учились за границей, в том числе, в постсоветских странах, никто не привез с собой жену. Это не значит, что они не влюблялись. Но, как объяснили сами друзы, они обязаны жениться только на своих. Иначе их исключат из общества. А вне его, оказавшись сами по себе, они жить, не хотят.

— У нас есть свои хорошие и красивые девушки. Но терять общину, свою религию и принадлежность к друзам ради брака с чужеродной, мы считаем, неприемлемым.

Не стоит требовать от друзов больше, чем они могут дать. От них ничего и не требуют. И, что важно, на их землю тоже никто не покушается. Ни в Сирии, ни в Израиле.

Но года жители друзских деревень на Голанах время от времени устраивают массовые демонстрации с требованиями о присоединении к Дамаску. И вопрос о судьбе Голанских высот вновь поднимается как главное препятствие на пути подписания мирного договора двух стран.

Сирийцы ждут своего часа после провозглашения независимой Палестины. Израиль ждет смены режима в Дамаске.

А друзы… Друзы ждут плодородных дождей и солнца на свои поля. И туристов, с их наивными вопросами и главное — кошельками. И новых друзов. В их новом перерождении. Как и сотни лет назад. Независимо от того, кто формально правит на этих землях — арабы, турки, французы, сирийцы или израильтяне.

— Что ты все спрашиваешь? — старик в национальном белом платке, накинутым на голову до плеч, приглашает присесть в своем магазинчике у памятника национальным героям, установленном при сирийцах. — Угостись кофе. Отдохни. Пережди дождь. Небо опять прояснится. Потом поедешь. Все равно — ничего не изменится….