Обед с миллионером (Германия)

Обед с миллионером (Германия)

— Давай, я тебя познакомлю с русским миллионером? — спросил знакомый, живущий, здесь, в Берлине, уже более десяти лет.

Он удачно продал в Москве большую квартиру родителей, избавив себя и жену от обязательной необходимости работать, чтобы выживать, перевез стариков в Германию под убедительным предлогом преимущества западного лечения, бесплатного для пенсионеров-эмигрантов, направил их получить государственную квартирку под знаменитый немецкий «социал» и радовался окружающему миру.

И себе.

Времена, когда люди гордились тем, что сами построили свою жизнь прошли, как паровозы, выглядели смешно и глупо. Более того, это также бессмысленно, как выстраивать свой путь и преодолевать, нарываясь на удары, когда можно направить себя конкретно на то, чтобы выхватывать и брать, получить и наслаждаться. Мир — это скопище красивых вещей и обладание ими дает уважение других.

— А самоуважение?

— И это тоже. Иметь то, чего у других нет. Или есть, но хуже и дешевле.

Мы сидели в кафе недалеко от моей непритязательной гостиницы, то ли для туристов, то ли почасово — для любовников, пили кофе и я не очень понимал, зачем он мне все это расказывает.

— На работу за заработок ходят неудачники, вырезающие магазинные купоны со скидками, берущие кредиты на телевизор и откладывающие деньги на летний отпуск. Удачливые деньги не зарабатывают, а делают. Сразу и много. А потом стараются их уберечь, чтоб другие не вырвали или государство не ограбило. Это и есть настоящая работа.

Он считал себя уже почти немцем и небрежно оставлял щедрые чаевые. Чаевые, они же тоже форма самоутвержения.

— Ты не представляешь, — объяснял он. — Миллионер приехал тридцать лет назад из каких-то Черновцов, крутился, но потом, на его счастье, русские начали выводить свою армию из Восточной Германии. Генералы рванули распродавать все, что можно, кроме Родины. Она ничего не стоит. Тогда он и поднялся, как многие, у кого хватило ума вовремя здесь оказаться, по западную сторону границы.

— А что в нем интересного? Миллионер — это не показатель. Ну, вилла у него, а не квартира. Дорогая машина, а не «Фольксваген». Унитаз золотой вместо обычного. Какая разница, куда сливать воду. Главное, чтобы был своим и чистым…

— Да я не об этом. «Фишка» для тебя в том, что у него, пожалуй, самая лучшая среди русских в стране коллекция машин. И среди них — уникальный кабриолет «Пантера» и настоящий «Форд» 1928 года. Без единой новой детали. Причем, на ходу. Снимешь необычный сюжет в свою программу. Заодно и прокатишься — будет, что вспомнить.

Уже поутру, у гостиницы, на тенистой берлинской улице, в центре, меня подобрал шикарный кабриолет. Приятель, восхищенный до пунцовости, сидел рядом с водителем, миллионером, обутым во внушительное кольцо с бриллиантом.

— Давайте мы сначала заедем в один их моих гаражей, под квартирой, — достойно предложил хозяин машины, в рубашке с бабочкой и соломенном канотье, словно выплывший из столетней давности милого доброго «етро». — А потом прокатимся по Берлину на настоящем «Форде».

Коллекция раритетных «Харлеев-Дэвидсонов» с серебристыми баками и позолоченными знаками и вправду оказалась замечательной.

— Человек вправе собирать то, что ему нравится. Кто-то — марки, кто-то пробки от бутылок, а кто-то редкие машины. Всё зависит от возможностей и интереса, — рассказывал миллионер и, вправду, не дурак. — Стремление к красоте — одни из стимулов в жизни. Вот, например, эта модель…

Я записывал его пояснения и в их дыму рубил картинку, как дрова в свой паровоз, летящий вперед безостановочно.

Затем мы ездили по городу. «Форд» был очаровательным, но жестким и микрофон потрескивал, что выдавало наличие какой-то электроники. Но я не стал спрашивать, а вдруг смутиться. Не соврешь — не продашь. А иначе как, в большинстве, становятся миллионерами?

Прохожие берлинцы часто останавливались и провожали нас любопытными, но не завистливыми, взглядами. Все было пасторально мило. Наставляя камеру, мы несколько раз беседовали о машинах, увлечениях и просто — о смыслах. Без смысла русскому никуда. Разве, что далеко-далеко, но это тоже по- русски.

— Закончили? — спросил миллионер, довольный, что показал, как удалась его жизнь.

— Закончили, — ответил я, довольный, что удался сюжет.

— Тогда давайте пообедаем, — предложил он и я почувствовал, как под ложечкой засосало. Томно и сладко.

Стол после съемок, когда одна часть мозга работает с камерой, звуком, видеорядом, а другая — отслеживает и выстраивает разговор — одно из реальных повседневных наслаждений. И дело не в голоде или хорошей еде. Стол — это возможность оттаять, отдохнуть и поговорить наконец с героем съемок, тоже расслабленном, о нем самом, о ценностях, а не ценниках. И о настоящей стоимости. Человек же не манекен с биркой на лацкане. Он же теплый.

Знакомый мой тоже оживился. И в глазах его уже горели предстоящие разговоры дома и вне дома о том, что такое оказаться за одним столом с миллионером. Самим. Обед с президентом или миллионером — это вам не хухры-мухры. Не каждому сподобится.

Мы поехали по Берлину, проскочив торговую Курфюстердам и выйдя куда-то к новому району больших магазинов и ресторанов. Берлин, он большой, а мы ехали и ехали.

— Я хочу показать тебе настоящую немецкую еду, — переключил скорости миллионер. — Но она, эта еда, на уличных стойках, где продают сосиски с горчицей. Это что-то…

Мне было все равно. Тем более, бывая в Германии не раз, что такое немецкие сосиски с горчицей я знал также хорошо, как свиной стейк с кислой капустой.

— И здесь, и там лотки почему-то закрылись — раздраженно сказал миллионер, выкручивая раритетный «форд», образца 1928 года, с главной дороги на какой-то бульвар — Посмотрим еще в одном месте…

Мы крутились по центру уже где-то полчаса. Но сосисок с горчицей, похоже, больше в Берлине нигде не было. Приятель ловил взгляды прохожих, насыщаясь. А мне почему-то захотелось выскочить на улицу, пройтись с людьми мимо витрин. Но миллионер не отпускал.

— Знаете — надавил он на газ — Не судьба, выходит, с сосисками. Давайте лучше встретимся в ресторане, недалеко от вашей гостиницы. Часов в семь. Там на втором этаже есть уютные отдельные столики. Это китайский ресторан с великолепной кухней. Вы любите китайскую кухню?

— Я люблю всё…

Мне уже было весело.

— И всех, — вставил свое знакомый, явно расстроенный. Облом, он и в Берлине черный.

— Ну, и отлично, — успокоился миллионер. — Я приду с женой, там и посидим спокойно. Постарайтесь быть в своем номере после пяти.

Свой телефон он не оставил. Миллионеры, они же «шифруются», мало ли кто…

Мы разъехались — каждый в свою сторону. А куда же еще? Я прогулялся, отдыхая, и снова выпил кофе. С булочкой. Берлин — замечательный город, спокойный, безопасный и доброжелательный. Есть не хотелось — хотелось жить. Всю работу, и запланированную, и экспромт, я уже сделал в Берлине и Кельне. Достаточно. Вечер и завтрашний день можно отдать только себе.

После пяти часов миллионер позвонил и сообщил, что у него возникли какие-то несоответствия планов с женой. Поэтому сегодня ресторан отменяется и он приглашает меня на завтра, часам в двенадцати, на его большую жилую яхту, за городом, где он намерен дать не какой-то там китайский, а лично свой обед на террасе, под парусом.

— Вы обедали под парусом? — почему-то спросил он, видимо, чтобы я оценил необычность приглашения.

— В Германии еще не обедал — заценил я. И пошел ужинать к китайцам.

Знакомый тоже больше не звонил, впечатлительный, и не появился до самого моего отъезда. Пропал.

Видимо, взял свои деньги за съемку или миллионер его «кинул».

Я тогда об этом даже и не подумал. И потом не подумал — не до этого было, работая, как неудачник, по всему миру.

Но я был доволен, что видеорассказ о русском коллекционере раритетных машин и мотоциклов в Германии будет интересен, особенно мужчинам.

Утром он снова позвонил, как договаривалсь, пунктуально, по-немецки. Но что-то у него опять не складывалось с яхтой. То ли нужного повара в Берлине не оказалось. а других нет, то ли с продуктами напряженка.

— И что он от меня хочет? — только и подумал я, уже груженный кофе в соседней уютной забегаловке.

— Давайте завтра созвонимся, — сказал миллионер. — Мне очень хочется с вами посидеть.

— Сядем, — мне было и смешно, и немного грустно. Так бывает, когда становится неудобно за кого-то, дешевого. — Но, я же говорил, что завтра уже улетаю, да еще из Франфурта. Так что как-нибудь в другой раз.

— Обязательно, — вздохнул миллионер с сожалением, — ваш приятель бывал у меня и дома, и на яхте. Ему понравилось. Жаль, что вы не живете в Берлине.

«Почему жаль? Я живу», — подумал я, неблагодарный. Но промолчал.

Прикинул время и набрал номер давнего моего товарища, берлинца, которого не хотел беспокоить, поскольку не знал своего расписания, с учетом практически всегда неожиданным тем и съемок.

Товарищ уже двадцать лет принципиально не хотел работать в Германии, «на немцев», но жил на пособие, тот же «социал», катаясь для разнообразия то в Россию, то в Украину.

— Откуда ты свалился? — завопил он в трубку, не давая даже вставить слово — Бери метро и немедленно приезжай. Адрес простой… Да, чуть не забыл. Ты извини, но у меня в холодильнике только пиво, да еще сосиски. Зато настоящие, немецкие. С горчицей….