Молодые годы Уэйта до вступления в масонское Братство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Молодые годы Уэйта до вступления в масонское Братство

В автобиографии «Тени жизни и мысли» 226он заявляет, что «здесь минимизировано suppressio veri, и насколько возможно, отсутствует suggestio falsi227» (С. 5), но это не совсем так.

Он родился в Бруклине, Нью-Йорк, 2 октября 1857 г. Его отец Чарльз Уэйт был капитаном американского торгового флота, умер в море; его мать Эмма Лоуэлл, дочь состоятельного лондонского торговца, ведшего дела в Ост-Индии, возвратилась вскоре после смерти мужа в Англию вместе с двухлетним Артуром и его младшей сестрой Фредерикой. Это так. Но Уэйт забывает упомянуть о том, что и он, и его сестра были незаконнорожденными, потому что капитан Уэйт и его мать Эмма не состояли в официальном браке228. Поэтому совсем не какая-то особая гордость, а остракизм со стороны собственной семьи принудил Эмму Уэйт растить детей в бедности, переезжая из одной меблированной комнаты в другую в северных и западных предместьях Лондона. Также изгнание из семьи, по всей вероятности, привело ее в лоно Римско-католической церкви, впоследствии произведшей на Уэйта гораздо большее влияние, чем положение незаконнорожденного. Вследствие этих особых обстоятельств детства Уэйт замкнулся в себе и, не получив какого-либо официального образования229, занялся самообразованием, одновременно тоннами поглощая бульварное чтиво и исторические романы из средневековой жизни (SLT, гл. 2).

После смерти сестры в 1874 г. Уэйт постепенно стал терять веру в католическую Церковь, хотя и продолжал очень любить ее церемониал, а впоследствии внедрял элементы католической литургии в ритуалы различных тайных орденов, которые создавал. Он обратился мыслями к спиритизму, но не нашел в нем душевного утешения и примкнул к Теософскому обществу, которое просто пленило его, несмотря на то, что ему не нравился антихристианский пафос Е. П. Блаватской – основоположницы теософии. Тогда же он приступил к изучению магии в общем и трудов Элифаса Леви230– в частности, и постепенно начал осознавать, в чем состоит истинное его предназначение. К тому времени он уже издал несколько сборников поэзии и эпигонских исторических романов231, но со временем, как ни противился этому, вынужден был признать, что писатель он посредственный, и переключился на исследование и критическое описание истории оккультизма и различных его ветвей и учений. Уэйту никогда не нравился «популярный оккультизм», и он с самого начала в довольно жесткой форме опроверг все его претензии на многозначительность и вообще какой-то смысл, потому что с первых шагов проявил себя как резкий и бескомпромиссный, пусть и не очень образованный, критик, требовавший во всем, что относилось к сфере его профессионального интереса, жесткой привязки к историческим и литературным источникам и опоры на факты.

Его первым сочинением на ниве оккультизма стала антология трудов Элифаса Леви232, за которой последовало исследование розенкрейцерских манифестов. Он считал этот труд опровержением совершенно бредовой работы Харгрейва Дженнингса233 и научным ответом на нее. В переводах из Леви он только несколько раз вскользь упомянул масонство, но при написании «Подлинной истории розенкрейцеров» (Real History of the Rosicrucians) ему пришлось изучить эту тему подробнее. Он отверг тезис Бюля о происхождении масонства от розенкрейцерства и обозначил различия между этими двумя братствами:

Изначально созданное для проповеди и распространения природной нравственности, оно [масонство] сейчас является просто благотворительным обществом. Совершенствование человечества и поощрение к благотворительной деятельности были и остаются его неизменными целями, и о том же мечтали и розенкрейцеры, однако с другой стороны, оно никогда не стремилось реформировать науки и искусства, поскольку ни в какой из периодов своей истории оно не было обществом образованных людей: большая часть его членов набиралась из неграмотных слоев общества. Также оно свободно было от заблуждений и энтузиазма, характеризовавших старший Орден… оно было на удивление лишено предрассудков и удивительно свободно от свойственного тому времени умственного помрачения. Оно наставляет в природной нравственности, оно настолько мало интересуется мистицизмом, что ежедневно ложно толкует и практически отрекается от своих собственных мистических символов234.

Таким образом, Уэйт с самого начала продемонстрировал довольно презрительное отношение к масонскому Цеху235, да и более того – он распространил это презрение и на высшие степени, так описывая различия между масонскими степенями Розы и Креста и подлинным, по его мнению, розенкрейцерством:

…когда плохо информированные люди внезапно узнают, что у масонов бывают «Державные Князья Розы и Креста», «Князья Розы и Креста Хередома» и пр., они без тени сомнения отождествляют эти прекрасные образчики пустого и звучного оккультного титулования с таинственными и внушающими священный трепет розенкрейцерами. Происхождение степени Розы и Креста окутано глубочайшей тайной. Ее истоки связывали с именем Иоганна Валентина Андреа, но это всего лишь плод текстологической путаницы по причине невежества исследователей, смешавших в своих трудах теолога из Вюртемберга с обществом Христана Розенкрейца236.

Можно было, конечно, попытаться не заметить эти невежливые замечания, но как в таком случае быть с последней главой его труда? Она называется «Современные общества розенкрейцеров», и в ней приводятся «Регламент и уложения Общества Розенкрейцеров Англии» (С. 416– 422), взятые из издания «The Rosicrucian».237 За ними следует подробная справка об истории Общества и затем – саркастический и весьма неласковый комментарий самого Уэйта:

Самое примечательное, что можно сообщить в связи с этим обществом, – это что среди его членов царит полное и совершенное невежество относительно розенкрейцерства как такового. Это ясно следует из издаваемого ими журнала238.

Fratres лондонского Societas Rosicruciana in Anglia были, понятно, этим слегка обескуражены, и их Генеральный Секретарь д-р Уильям Уинн Уэсткотт написал Уэйту, угрожая ему судом, если «Регламент и уложения» не будут немедленно удалены из текста публикации. В своем ответе239 ему Уэйт извинился и пообещал опустить оскорбительный для Уэсткотта текст в последующих изданиях книги. Обе стороны сохранили лицо, а Уэйт, возможно, написал это извинение вообще только для того, чтобы не терять потенциальных покупателей из числа членов S. R. I. A. Ведь он не хуже Уэсткотта240 знал, что на журнал «The Rosicrucian» не распространяется законодательство об авторских правах. К теме масонства Уэйт вернулся в 1890 г. в статье, опубликованной в журнале «The British Mail»,241 который он редактировал для Горацио Боттомли. В этой краткой заметке, озаглавленной безыскусно – «Масонство» (Freemasonry) – он вновь проявил свое презрение к масонству в целом:

Истинная цель масонского Братства отличается от приписываемых ему задач точно так же, как цели всемирного общества со всей очевидностью должны отличаться от целей кучки фанатиков. В бытовом смысле слова цели этого общества состоят в благотворении и заботе; в эзотерическом же смысле оно являет собой попытку добиться нравственного возрождения всего человеческого рода путем создания чистой несектантской системы нравственности, сотворения нового человека… эта тайная цель остается неизменной, поскольку защитой ей неизменно служит гулкая пустота арканов аллегорической архитектуры242.

Его мысль о том, что масонство сбилось с изначального пути, получает развитие в «Оккультных науках»,243 где он, в частности, пишет (С. 214– 215) :

В течение целого века роясь в противоречащих один другому источниках, оно позаимствовало из них многоцветный расписной ореол романтики и эзотерической притчи, естественно, не могущий не привлекать молодых исследователей, стоящих на пороге мистической науки… Мы бы посоветовали им преодолеть силу тяготения к масонству. Там нет света; в складках их многозначительных ритуалов не скрываются тайны души; чем бы они ни было в прошлом, в наши дни оно не является, и не претендует на то, чтобы являться, ничем иным, кроме прекрасной системы нравственности, сокрытой в аллегориях и раскрывающейся в символах.

По Уэйту, истинные основополагающие принципы масонства таковы: «В основании всякой трансцендентальной философии заложено учение о внутреннем возрождении и его конечном итоге – Совершенном Человеке. Это для масонства и основание, и предел» (С. 213). По его мнению, эти принципы на тот момент ушли в тень, хотя и могли быть возрождены: «Его испортили богатство и величие, оно отвернулось от своей цели… но его принципы еще живы, и будем надеяться, что в рамках Братства, а если не в его рамках, то извне, еще можно воскресить их к новой жизни» (С. 213). У читателя вряд ли остаются сомнения в том, что именно Уэйт может и должен возвратить масонству былую славу: «В то же время мы просим верить нам на слово лишь краткое время. В готовящейся к изданию „Эзотерической истории масонства“ 244(Esoteric History of Freemasonry) читатель найдет полное раскрытие этой темы со всеми необходимыми доказательствами и подтверждениями, документами и доступными источниками данных» (С. 214).

Вскоре после издания «Оккультных наук» Уэйт вступил в Герметический Орден Золотой Зари, общество якобы магов, основанное в 1887 г. Уэсткоттом, д-ром У. Р. Вудманом и С. Л. Макгрегором Мазерсом на основе рукописных ритуалов (Шифрованного манускрипта), полученного ими при весьма подозрительных обстоятельствах245. В добавок к манускриптам они использовали несколько писем с еще более запутанной историей: предположительно они были написаны фройляйн Анной Шпренгель из Нюрнберга (в Ордене известной под именем Soror Sapiens Dominabitur Astris – каждому члену предписывалось брать себе орденский псевдоним в виде нравоучительного латинского девиза), которая наделила Уэсткотта от имени немецкого центра Ордена правом учредить в Лондоне храм, которому было присвоено название «Исида-Урания». Иерархическая структура Ордена Золотой Зари и система его степеней повторяли структуру и систему S. R. I. A. (чему вряд ли следует удивляться, если помнить, что все трое основателей этого магического ордена были также высокопоставленными членами S. R. I. A.) и, соответственно, немецкого Ордена Злато-Розового Креста в XVIII веке. Посвятительные ритуалы его степеней и их символы не были тайной, потому что в 1877 г. частично были опубликованы в виде «двух таблиц, иллюстрирующих розенкрейцерскую философию» в «Королевской масонской циклопедии» Кеннета Маккензи246. Уэйт несомненно знал об этом ордене и том, чем там занимаются, задолго до вступления в него в июне 1891 г.,247 потому что разместил имя-девиз фройляйн Шпренгель чуть ниже своего собственного псевдонима «Великий Восток» на титульном листе книги «Справочник по картомантии»,248 изданной в 1889 г. Может быть сочетание этого псевдонима с таким девизом было им придумано специально для того, чтобы позлить Уэсткотта намеком на связь основательницы его Ордена с Великим Востоком Франции, а может, Уэйт просто хотел при помощи этого псевдонима немного поднять продажи, – сейчас уже не поймешь, но как бы то ни было, совершенно ясно, что Уэйт не питал тогда особого почтения к Ордену, который впоследствии держал на своих плечах в течение многих лет.

«Первое пришествие» Уэйта в этот Орден оказалось кратким, потому что он был не в восторге от деятельности некоторых его руководителей:

До меня стали доходить слухи, которые, вследствие наличия нескольких постов, которые я в то время занимал, означали, что мне неплохо было бы оказаться подальше от всей этой компании. Дело тут было не в нравственном аспекте, мол, там состояли и Fratres, и Sorores, нет, здесь достаточно будет упомянуть, что даже тень скандала ни разу за все время не падала на З. : З. : Дело было в некоторых моментах сомнительной законности, в которые кое-кому из руководящих членов Ордена не следовало вовлекаться, если я, конечно, был верно информирован об этом, а я был (SLT, С. 126).

Тревога его со временем поутихла, и через три года, за которые он успел издать несколько переводов работ по алхимии и поредактировать оккультный журнал «Неизвестный мир» (The Unknown World), Уэйт 17 февраля 1896 г. снова вступил в Орден Золотой Зари, хотя во Второй Орден – Орден Алой Розы и Золотого Креста (Ordo Rosae Rubeae et Aureae Crucis) 249его приняли только в марте 1899 г. Сам Уэйт не оставил подробного описания своего возвращения в Орден; он только пишет, что его упросил вернуться Ральф Палмер-Томас, неутомимый собиратель всевозможных масонских дипломов, который «убедил меня в том, что я упускаю много такого, что мне бы понравилось и о чем я не могу получить представление, пока остаюсь в отставке. Лично я полагал, что упускать там особенно нечего, но он в конце концов настоял на своем, и я подал прошение о восстановлении в членстве… и возвратился в эту сомнительную компанию единогласным решением братьев» (SLT, С. 160). Кстати, сам Палмер-Томас вступил в Орден Золотой Зари только в ноябре 1896 г., поэтому, судя по всему, речь шла не о восстановлении в членстве, а о приеме Уэйта во Второй Орден, куда Палмер-Томас вступил в апреле 1898 г. Уэйт далее пишет, что именно членство во Втором Ордене побудило его искать масонского посвящения, но это был не единственный источник влияния на него в тот период.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.