Испуг и буфер

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Испуг и буфер

Экман: Третий вопрос имеет отношение к Мэттью Райкарду. Я уже рассказывал о двух исследованиях, проведенных мною вместе с ним: первое было посвящено обсуждению проблем с требовательными людьми, а второе — отслеживанию уровня артериального давления Мэттью. Третье исследование было проведено наиболее систематично. Мы использовали очень громкий шум, подобный шуму от фейерверка, по силе немного не доходящий до того порогового значения, которое опасно для нашего слуха 115 децибелл белого шума, — чтобы вызвать то, что мы называем «испугом», который является не эмоцией, а рефлексом, активируемым очень «старой» частью нашего мозга. Младенцы, рождающиеся без кортекса (коры головного мозга) и способные прожить всего несколько часов, все равно испытывают испуг, когда подвергаются воздействию громкого шума. Для такой реакции вообще не требуется кортекс. Этот рефлекс может наблюдаться у многих живых существ.

Испуг представляет интерес именно по причине своей примитивности. Его длительность также является фиксированной. Реакция испуга возникает ровно через 250 миллисекунд после возникновения шума и завершается через 500 миллисекунд — и никогда не бывает ни короче, ни длиннее. Это очень четко ограниченный по времени рефлекс.

Джинпа: У всех живых существ?

Экман: Я располагаю данными о длительности испуга только у людей, но подозреваю, что продолжительность реакции испуга у животных также является фиксированной.

Схема реакции, проявляемой лицом и телом, также остается неизменной. Реакция проявляется в виде пяти движений, и все они осуществляются одновременно. Однако сила реакции может варьировать в широких пределах: одни люди могут буквально падать со стула, а другие — демонстрировать очень слабую реакцию. Мы просили Мэттью использовать практику медитации для того, чтобы сдерживать или ослаблять испуг. Мы начинали каждый эксперимент с ним, не зная в точности, в какой момент возникнет шум. Мэттью демонстрировал слабую реакцию испуга на такое неожиданное событие.

Помимо ситуации, в которой он не знал о том, в какой момент возникнет шум, мы использовали три другие ситуации: (1) Мэттью был отвлечен размышлениями о каком-то конкретном событии: (2) он занимался тем, что сам называл медитацией, сконцентрированной на фиксированной точке; и (3) он занимался открытой медитацией. В случае медитации, сконцентрированной на фиксированной точке, использовался предмет, на котором Мэттью фокусировал свое внимание, а при открытой медитации использовалось «пустое пространство», то есть внимание Мэттью не концентрировалось ни на чем конкретном.

Мы повторяли этот эксперимент снова и снова в течение целого дня, меняя порядок задаваемых условий. Сначала открытая медитация использовалась первой, потом последней, затем в середине, а медитация, сконцентрированная на фиксированной точке, использовалась первой и т. д.

Джинпа: Вы регистрировали физиологические параметры в каждом из этих состояний?

Экман: Разумеется. Мы измеряли физиологические реакции вегетативной нервной системы и реакции, выражаемые лицом и телом. Полученные результаты хорошо согласовывались друг с другом. Наиболее сильные реакции, как физиологические, так и мышечные, наблюдались в случае отвлечения внимания. На втором месте по силе реакции оказался случай медитации, сконцентрированной на фиксированной точке. Самая слабая реакция — настолько слабая, что иногда, хотя и не всегда, мы даже не могли ее измерить, — наблюдалась в случае открытой медитации. Разные типы медитации вызывали разные эффекты, по крайней мере у Мэттью.

Мы не пытались использовать эту же самую процедуру в случае с другими индивидами, которые никогда не занимались медитацией. Я предполагаю, что если бы мы обследовали несколько тысяч человек, то обнаружили бы одного-двух человек, которые бы продемонстрировали сходные результаты без предварительной тренировки. Чего мы не знаем и никогда не узнаем о Мэттью, так это то, был ли он таким же несколько десятилетий назад, когда он еще не занимался медитацией. Но вполне очевидно, что он способен направлять свое внимание таким образом, чтобы ослаблять на себя влияние внешнего мира и при этом оставаться в открытом состоянии.

Далай-лама (через переводчика): В случае медитации, ориентированной на открытое пространство, указывает ли реакция Мэттью на то, что все сенсорные каналы восприятия перекрываются?

Экман: Мэттью сообщал, что в состоянии открытого присутствия он слышал все, но это не вызывало волн возмущения, как это бывает тогда, когда ваш разум напряжен и узко сфокусирован на чем-то одном. Наши измерения показали, что, несмотря на возникновение звука, ошеломляющего обычного человека, реакции Мэттью были настолько слабыми, что иногда их удавалось обнаружить с большим трудом. Реакция всегда проявлялась в виде изменения частоты сердечных сокращений, но и оно было крайне незначительным. А иногда не удавалось заметить никаких сокращений мышц. Никаких. Он всегда говорил, что слышал звук, да. же в открытом состоянии. Поэтому нельзя утверждать, что он его вообще не замечал.

Джинпа: Интересно.

Керзин:[15] Иногда в таких случаях говорят, что человек слышит или, если его глаза открыты, что человек видит, но не концентрирует на этом внимание.

Далай-лама: Так оно и есть.

Керзин: Это проявление в большей мере глобального фокуса, чем фокуса на конкретном звуке или конкретном образе.

Экман: Да. Я просил Мэттью дать полное описание его состояния; вы также сделали это описание весьма удачно. Мэттью описывал «открытое присутствие» как ситуацию, в которой входящая сенсорная информация протекает через вас. Это приводит к возникновению осознаваемых восприятий — как если бы активация сенсорных областей мозга заканчивалась без дальнейшей обработки информации. По-видимому, та часть мозга, которая может осуществлять мониторинг, которая может наблюдать за нашим сознанием, — эта область называется префронтальным кортексом.

Далай-лама (через переводчика): Возможно, люди, занимающиеся медитацией, обретают силу концентрации внимания, которая помогает им лучше осознавать и запоминать их переживания текущего момента.

Экман: Да.

Далай-лама (через переводчика): Даже если этот момент оказывается очень кратким, то благодаря силе, обеспечиваемой медитативной концентрацией, мы можем фиксировать эти переживания. Проводилось ли какое-нибудь исследование, в ходе которого на экране быстро показывались бы поочередно разные предметы, а затем разные люди должны были бы идентифицировать эти предметы, чтобы можно было узнать, насколько результаты людей, занимающихся медитацией, превосходят результаты обычных людей из контрольной группы?{40}

Экман: Это был бы хороший эксперимент. Еще одно исследование, которое, на мой взгляд, нужно было бы провести, должно заключаться в обследовании человека, подобного Мэттью, в процессе его взаимодействия с каким-нибудь очень требовательным индивидом, — чтобы на этот раз такой человек не находился в изолированных условиях, а занимался преодолением трудностей. Увидим ли мы снова такой же высокий уровень осведомленности о текущем моменте? Я полагаю, что да. Одно из критических замечаний по поводу уже проведенного нами исследования формулируется следующим образом: все выглядит прекрасно и замечательно, они спокойно сидят в уютной комнате и не сталкиваются ни с какими проблемами — но какой тогда смысл проводить такое исследование?

О БУФЕРЕ

Ричард Дэвидсон

Идея здесь заключается в том, что содержание нашего буфера всегда изменяется. В определенном смысле это понятие очень близко буддистскому понятию annica (мимолетность), означающему, что в мире нет ничего неизменного. Префронтальный кортекс обеспечивает краткосрочный буфер или по крайней мере заставляет другие части мозга предоставлять такой буфер, но содержание буфера изменяется постоянно. Многие из нас могут не осознавать этого непрерывно происходящего изменения. В этом состоит одна из важных экспериментальных идей, которую можно получить из практики медитации. Человек, занимающийся медитациеи, в буквальном смысле ближе знакомится с природой своего разума.

Я не думаю, что вопрос о том, почему индивиду необходимо постоянно заниматься медитацией, напрямую связан со способностью префронтального кортекса создавать буфер и тем фактом что содержание нашей оперативной памяти (являющейся частью памяти, которая легко доступна сознанию) постоянно изменяется Я уверен, что необходимость в занятиях медитацией обусловлена другими факторами. Почему музыканту необходимо постоянно практиковаться в игре на инструменте, несмотря на то что он и так умеет хорошо на нем играть? Почему спортсменам необходимо постоянно тренироваться, несмотря на то что они и так уже достигли в своем виде спорта высокого уровня мастерства? Почему шахматисты и игроки в бридж должны постоянно практиковаться в игре для того, чтобы поддерживать хорошую игровую форму? Я уверен, что эти игровые навыки во многом похожи на те навыки, которые вырабатываются благодаря медитации.

Я считаю, что существует две фундаментальные причины, по которым необходима постоянная практика в каждой из этих сфер деятельности. Первая имеет отношение к тому факту, что в каждом из этих случаев практикующийся человек имеет стремление к совершенствованию своих навыков. Простого сохранения статус-кво оказывается недостаточно. Что касается практики медитации, то здесь наблюдается сходная картина. Человек, занимающийся медитацией, интуитивно понимает, что возможно дальнейшее развитие, и это мотивирует его к продолжению занятий.

Вторая причина связана с наличием факторов и сил, которые влияют на снижение уровня достигнутого нами мастерства в соответствующих областях. Это особенно справедливо для навыков, вырабатываемых посредством медитации. В нашей культуре имеется немало источников деструктивных эмоций и действует множество стимулов, способных подорвать устойчивость нашего внимания. Таким образом, чтобы просто поддержать любой уровень устойчивости внимания и эмоциональной уравновешенности, который был достигнут благодаря занятиям медитацией, человеку необходимо регулярно практиковаться для эффективного сохранения достигнутых позитивных результатов.

Я также твердо уверен — и моя уверенность основана на моем личном опыте и новейших научных данных — в том, что медитация может вызывать устойчивые изменения в отдельных частях мозга, имеющих большое значение для регулирования эмоций и контроля внимания. Однако очень трудно узнать, сохранятся ли эти изменения, если человек прекратит заниматься медитацией. Кроме того, по мере совершенствования практики медитации границы между формальной практикой и повседневной жизнью все более размываются и в конце концов исчезают.

(Ричард Дэвидсон является профессором психологии и психиатрии в Университете штата Висконсин. Его исследования с использованием таких современных технологий, как позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ) и функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ), нацелены на выявление корковых и подкорковых изменений при различных эмоциональных и аффективных расстройствах, в том числе при депрессии и тревоге.)