Мотивация гнева

Мотивация гнева

Экман: Теперь я хочу поговорить о том, что иногда ненависть может иметь позитивные последствия. Пример, который я приведу. взят из моей собственной жизни.

В течение многих лет я ненавидел своего отца. Он был жестоким человеком — грубым и склонным к физическому насилию. Он во всем старался показать свое превосходство надо мной. Он научил меня играть в шахматы, когда мне было шесть лет. Когда я признавал, что проиграл партию, он переворачивал доску на сто восемьдесят градусов, продолжал партию, играя моими фигурами, и снова вынуждал меня сдаться. Я чувствовал себя униженным. Учась в колледже, он занимался боксом. Когда мне было девять лет, он стал учить меня боксировать. При этом одной рукой, которая была намного длиннее моей, он не позволял мне приблизиться к себе, а другой рукой наносил мне удары.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы начать конкурировать с ним на равных. Я хотел побить его, взять у него реванш. Моя ненависть к нему мотивировала меня к достижению результатов, которые, как я знал, «убьют» его (это выражение придумал я сам. хотя подобная метафора может вызывать лишь сожаление). Разумеется, я не убивал его буквально, но я всеми силами пытался победить его в его собственной игре.

Он всегда хотел стать, но так и не стал преподавателем медицинского факультета. Я сумел добиться этой должности, а также получил несколько наград за проведенные медицинские исследования. В какой-то мере меня мотивировало желание заставить его изнывать от зависти. Я написал много книг, а за ним не числилось ни одной публикации. Каждый раз, когда я достигал нового результата, приносившего мне признание, я думал: «О, это заставит его сойти с ума, это покажет ему, что я лучше его».

Даже когда отца уже не было в живых, при получении очередной награды у меня сразу же возникала мысль: «Хорошо бы, если бы он узнал об этом! Он перевернулся бы в гробу». Сейчас я немного стыжусь этого. Но факт остается фактом: ненависть мотивировала меня больше работать.

Несколько лет назад по непонятным мне причинам я простил его. Я никогда не думал, что окажусь способен на это. Вместе с этим прощением пропали и мое желание конкурировать с ним, и необходимость превосходить его достижения.

Недавно я подумал: «Если бы мой отец узнал о моих встречах с Далай-ламой, то как бы он расстроился!» Эта мысль не приходила мне в голову прежде. Но главное, что я хочу сказать, — это то, что ненависть, хотя она и является деструктивной, может мотивировать конструктивные действия. Некоторые мои исследования и книги помогли другим людям. Я не знаю, имел бы я такой сильный стимул к работе, если бы не мотивировался ненавистью.

Когда я наконец это понял и сказал себе: «Боже мой! Я сделал все это из-за моего сумасшедшего и давно ушедшего из жизни отца!» — то многое мне показалось очень глупым. Но к тому времени я уже успел опубликовать двенадцать книг. По-видимому, иногда ненависть может мотивировать и хорошие, а не только плохие действия. Как же я могу рассматривать ненависть так же, как это делают буддисты, то есть как яд?

Далай-лама (через переводчика): В определенной степени то, что происходит здесь, действительно показывает роль эмоции, такой как ненависть, в мотивировании людей. Мы можем заметить это также применительно к привязанности, ревности, гневу и т. д. Одна из особенностей этих эмоций состоит в том, что они соответствуют очень напряженным состояниям психики. Эта энергия, эта сила может служить мощным фактором мотивации. Но можно ли приписать всю эту полезную работу эмоции — как причине?

Экман: Для меня всегда было очень важным не быть похожим на моего отца, но в некоторых отношениях я все равно на него похож. Он был врачом, а я стал профессором медицинского факультета. Он занимался каждый вечер. Я привык видеть его сидящим за кухонным столом и читающим медицинские журналы. Я тоже много учусь и пишу книги. Он помогал детям. Его жизнь была посвящена тому, чтобы облегчать страдания. Я делаю что могу для получения знаний, которые оказались бы полезными для людей и могли бы облегчить их жизнь. Поэтому можно сказать, что мы шли параллельными путями.

Очень часто мои действия мотивировались полученными благодаря отцу знаниями о том, чего не следует делать, Например, я думаю, что конкуренция родителей с детьми является грубым искажением нормального родительского поведения. Я вижу много подобных случаев в научной среде — профессоров, конкурирующих со своими студентами, о чем я уже говорил прежде. Но я узнал, что для ребенка конкурировать со своим родителем тоже не очень хорошо, хотя такая конкуренция и мотивировала мои позитивные действия. Возможно, это не было единственной мотивацией — я даже уверен, что не было. Но это внесло свой вклад, важный вклад. В этом смысле ненависть не отравила меня.

Далай-лама (через переводчика): Мы также знаем, что, с точки зрения людей, занимающихся медитацией, вы можете повысить свою готовность и способность к сохранению терпимости благодаря действиям врага. Здесь прослеживается причинно-следственная связь. Очень трудно выделить один фактор в качестве ключевого, потому что все человеческие существа очень разные и одни более способны к извлечению уроков из получаемого жизненного опыта, чем другие. В вашем примере ваши отношения с отцом наверняка были важным фактором. Здесь произошло то, что на тибетском языке, с тибетской точки зрения называется «превращением неблагоприятных условий в благоприятные», то есть в такие условия, которые способствуют развитию человека.

Но тогда напрашивается общий вывод о том, что ненависть может быть полезной и конструктивной… (Смеется.)

Экман (также смеется): Это грозит превратиться в запутанную головоломку.

Есть еще один момент в истории о моей ненависти к отцу, на который я хотел бы обратить внимание. Ранее я уже говорил о периоде невосприимчивости, во время которого вы не имеете доступа к ранее усвоенным вами знаниям, противоречащим переживаемой вами эмоции.

После того как я простил отца, я вспомнил о нем много хорошего, о чем я не вспоминал на протяжении пятидесяти лет, — эти воспоминания сами всплыли в моем сознании. Например, когда возник вопрос о расовых отношениях, я вспомнил, что мой отец был одним из учредителей Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (несколько лет назад я стал одним из соучредителей Конгресса за расовое равенство в Сан-Франциско). Это был хороший факт из его биографии, о котором я начисто забыл. Ненависть как эмоция блокирует вам доступ к вашим воспоминаниям.

Далай-лама: Да!

Экман: Она заставляет вас стереотипировать этого человека.

Далай-лама (через переводчика): Верно.

Экман: Вы не можете видеть его с хорошей стороны. Хотя ненависть может приносить выгоды с точки зрения мотивации к позитивным действиям, эти выгоды оказываются кратковременными. В долгосрочной перспективе ненависть искажает то, как человек видит реальность.

Далай-лама: Верно. Совершенно верно.

Экман: Но благодаря разговору с вами и размышлению над вашей позицией я сам изменил свой взгляд на ненависть.^{47} Я утверждал, что ненависть может иметь позитивные последствия, поскольку иногда мотивирует хорошие поступки или помогает человеку справляться с серьезными психическими травмами.^{48} Теперь яду. маю, что это несовершенный взгляд.

Хотя ненависть в краткосрочной перспективе может оказывать положительное влияние на мотивацию — как это было в моей жизни — к правильным действиям, со временем ненависть начинает оказывать негативный эффект, и в этом смысле она является ядом. Изменение моей точки зрения произошло мгновенно, как будто кто-то включил лампочку в моей голове и я увидел свою жизнь в другом свете. В детском и подростковом возрасте я редко испытывал гнев. Я помню, как мои родители говорили мне, чтобы я не позволял своей старшей сестре плохо обращаться со мной и давал ей сдачи. Но я никогда не дрался. Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать лет. Я несправедливо обвинял отца в том, что он способствовал ее смерти, хотя он ее не убивал. Моя убежденность в его виновности разожгла во мне ненависть. В течение трех-четырех лет я превратился из уравновешенного человека в человека, легко впадающего в гнев. И таким я оставался в течение пятидесяти лет, до тех пор пока десять лет назад не встретился с вами.

Ненависть испортила мой характер, и я стал легко впадать в гнев, когда кто-то мешал моим действиям. Моя ненависть к отцу мотивировала меня заставлять его страдать из-за того, что мне удавалось добиться большего, чем удалось добиться ему, а поскольку он постоянно стремился превзойти меня, то я знал, что это будет причинять ему страдание. То, что я делал, имело ценность само по себе, и в этом заключалась краткосрочная польза от ненависти. Но долговременный негативный эффект ненависти заключался в том, что я превратился в человека, который легко впадал в гнев по любому поводу.

Я хочу поразмышлять о том, как ненависть отравляет жизнь человека. Может оказаться, что когда ненависть возникает и укореняется в человеке, то ее присутствие приводит к реорганизации деятельности мозга, облегчающей возникновение гнева. Последствия постоянной ненависти проявляются в том, что вы в общем случае становитесь готовыми к проявлению гнева. При этом в мозгу должны происходить изменения, вызванные сохраняющейся ненавистью. Поэтому мы можем говорить о том, что ваш мозг в буквальном смысле подвергается воздействию яда, в результате чего вы становитесь более склонными к проявлению гнева, чем раньше. И это будет длиться до тех пор, пока ненависть не пройдет, — а она может и не пройти.

Вы согласны с такими рассуждениями и с таким взглядом на ненависть?

Далай-лама (через переводчика): Я нахожу его вполне приемлемым.

Ненависть в том виде, в каком описали ее вы, по-видимому, состоит из двух элементов, которые также можно увидеть в сострадании. Например, хотя сама природа сострадания является добродетельной и позитивной, если вы проявляете чрезмерное сострадание к безнравственному человеку, то это может воспрепятствовать его адекватному наказанию, которое позволило бы заставить его прекратить действия, направленные на причинение вреда другим людям. Даже сострадание может привести к нежелательным последствиям. Оно имеет свои собственные отрицательные аспекты. Если вы тщательно размышляете, то это не является формой сострадания — здесь требуется быть более умным.

Чтобы взвесить ситуацию — тщательно определить все за и против применения наказания, — ее нужно оценивать с помощью разума. Проблему создает не сострадание; проблему создает дефицит умственных способностей. Подобным образом, если снова обратиться к ненависти, то она приводит к каким-то положительным результатам. Но если вы взглянете внимательнее, если вы исследуете ее более пристально, то достигнутое положительное качество может оказаться вовсе не прямым результатом проявления ненависти. Оно может появиться благодаря действию какого-то Другого элемента разума, который заставляет вас думать: «Я должен конкурировать с этим человеком» или «Я должен постараться причинить ему какой-нибудь вред». Поэтому оно может и не быть следствием ненависти как таковой.

Экман: Я думаю, что все это возможно. Существует множество Детерминант любого действия — для достижения некоторых результатов нужно предпринимать сложные последовательности разнообразных усилий.

Далай-лама (через переводчика): Я наблюдал также проявления ненависти у животных.

Человек, который однажды взял меня с собой на соседнее озеро, ходил туда каждое утро. Обычно он брал с собой собаку. Три другие собаки появлялись каждый раз в одном и том же месте и нападали на его собаку. Но они лишь рычали и показывали клыки. Это происходило снова и снова. Эти собаки обладали способностью сдерживать гнев. А вот другой случай, который произошел в монастыре Рицонг-компа в Ладакхе: здесь произошла драка между двумя буйволами, и один буйвол убил другого. В течение следующих семи лет всякий раз, когда этот буйвол, победитель, появлялся на месте битвы, он вел себя очень буйно. Даже при том, что его противник давно погиб. И так продолжалось семь лет.

Экман: Хорошая память.

О чем бы я хотел поговорить дальше, так это о сострадании и доброте.

Джинпа: Удачное время. (Смеется.)