Глава 27

Глава 27

В Италии человеку, осужденному на пожизненное заключение, автоматически предоставляется право апелляции в суде ассизе с новым прокурором и новым судейским составом. В 1996 году, через два года после приговора, дело Паччани поступило на апелляцию в суд ассизе. Главным прокурором был Пьеро Тони, венецианский аристократ, любитель классической музыки, с лысиной, окруженной венчиком волос, свисавших на воротник. Председателем суда был пожилой представительный Франческо Ферри, юрист с долгой и достойной карьерой. Пьеро Тони не был заинтересован в подтверждении приговора Паччани, ему не приходилось спасать лицо. Одна из сильных сторон итальянской юрисдикции — процесс апелляции, при котором никто из прежних участников суда — ни прокурор, ни судьи — не могут свести счеты. Тони бесстрастно и объективно рассмотрел предъявленные Паччани обвинения и улики против крестьянина.

Он был ошеломлен.

— Следствие, — сказал он суду, — не будь оно столь трагичным, напоминает историю про «Розовую Пантеру».

Вместо того чтобы обвинять Паччани, Тони воспользовался своим выступлением на суде для критики расследования и опровержения доказательств, разбирая их с беспощадной логикой одно за другим и не оставив от обвинения камня на камне. Адвокаты Паччани, видя, что обвинение узурпировало все их аргументы, просто сидели в изумленном молчании, а когда пришла их очередь выступать, восторженно согласились со стороной обвинения.

Ход суда породил панику и напряженность среди следователей. Учитывая, что сам прокурор объявил Паччани нешшовным, крестьянина, разумеется, должны были оправдать, а для полиции это стало бы невыносимым унижением и потерей авторитета. Надо было что-то делать — и делать это пришлось главному инспектору Микеле Джуттари.

За шесть месяцев до того, в конце октября 1995 года, главный инспектор Джуттари получил в свое распоряжение солнечный кабинет, откуда с высоты открывался вид на реку Арно и американское консульство. Он принял дело Флорентийского Монстра у главного инспектора Перуджини, отбывшего в Вашингтон. «Сквадра Анти-Мостро» распустили, считая дело раскрытым, однако Джуттари вскоре предстояло восстановить эту особую следственную группу с прежними целями. Между тем он совершил геркулесов подвиг, перечитав все материалы дела: десять тысяч листов, в том числе сотни допросов свидетелей, массу отчетов экспертизы и технического анализа, а также все протоколы суда. Кроме того, он перебрал сейфы с вещественными доказательствами, изучая все, что было подобрано на местах преступлений, каким бы незначительным ни казался предмет.

Главный инспектор Джуттари обнаружил много пропущенных деталей и глубоких нераскрытых тайн. При этом он пришел к судьбоносному выводу: дело вовсе не было раскрыто. Никто, даже Перуджини, не представлял полномасштабной картины этого дела.

Микеле Джуттари был сицилийцем из Мессины: рисковым и красноречивым, вдохновенным романистом и знатоком сложных теорий заговоров. Он расхаживал повсюду с половинкой сигары «Тоскано» во рту, подняв воротник плаща, откинув назад густые блестящие черные волосы. Он поразительно напоминал Аль Пачино в фильме «Лицо со шрамом», и в самом деле, в его повадке и стиле просматривалось нечто киношное. Словно он все время чувствовал наведенную на него камеру.

Перебирая досье, Джуттари обнаружил важный, но не замеченный следствием ключ, указывавший, по его мнению, на нечто куда более зловещее, чем одиночный серийный убийца. Начал он с заявления Лоренцо Неси, что тот в воскресную ночь в километре от места убийства видел в красной машине (которая на самом деле была белой) с Паччани еще кого-то. Джуттари объявил охоту на эту таинственную личность. Кто это был? Что делал в машине? Участвовал ли в убийстве? Открыв правду — истинную правду, — Джуттари, нечего и говорить, оказал бы себе немалую услугу. Перу джинн использовал дело Монстра как ступень для хорошего карьерного продвижения, как, впрочем, и Винья. Дело Монстра скрывало в себе большие возможности.

Теперь, через полгода, нависшее над инспектором оправдание Паччани грозило разрушить все его новорожденные теории и тщательно разработанные планы. Главному инспектору предстояло каким-то образом приглушить оправдание Паччани. Он составил план.

Утром 5 февраля 1996 года главный прокурор Пьеро Тони потратил четыре часа на заключительную речь. Дело против Паччани, говорил он, не содержит ни улик, ни свидетельств, ни доказательств. Ни часть пистолета, ни патрон, подброшенный к нему на участок, не связывали его с убийством, и ни один из свидетелей не внушал доверия. Дело было дутым. С точки зрения Тони оставался темным главный факт обвинения: следствие не сумело объяснить, каким образом пресловутая «беретта» двадцать второго калибра, использованная в убийстве 1968 года, перешла из рук сардов в руки Паччани.

— Две половины улики не составляют целой, — громыхал Тони. — Они дают в итоге нуль!

12 февраля адвокаты Паччани, которым после выступления обвинения нечего было добавить, коротко подвели итог. На следующий день Ферри со своими коллегами удалились на обсуждение.

В тот самый день главный инспектор Джуттари надел свой черный плащ, поднял ворот, зажал в зубах половинку «Тоскано» и собрал своих людей. Их машины без особых значков вылетели от здания главного полицейского управления и понеслись к Сан-Кашано, где окружили дом Марио Ванни — бывшего почтальона, который так невразумительно говорил на первом суде и называл себя и Паччани «друзьями по пикникам».

Джуттари и его люди схватили Ванни и впихнули в машину, не дав бедняге времени даже надеть вставную челюсть.

Ванни, утверждали они, и был тем «вторым», которого видел в машине Лоренцо Неси. Они обвинили его в соучастии в убийствах, совершенных Паччани.

Время было выбрано точно. Утром 13 февраля, в тот самый день, когда суд должен был объявить приговор, газеты затрубили о новом аресте по делу Паччани-Монстра.

В результате просторный, похожий на бункер зал суда напоминал вулкан перед извержением. Арест Ванни бросал прямой вызов судьям, если бы они решились оправдать Паччани.

Едва началось слушание, в зал влетел запыхавшийся полицейский с пачкой бумаг. Его прислал главный инспектор Джуттари. Он потребовал разрешения высказаться. Председатель суда, Ферри, был раздражен внесенными в последнюю минуту изменениями, однако он холодно предложил представителю полиции сказать свое слово.

Тот объявил, что всплыли четверо новых свидетелей по делу Монстра. Он назвал их греческими буквами: Альфа, Бета, Гамма и Дельта. Из соображений безопасности, объявил он, невозможно назвать в суде имена. Их показания имеют первостепенное значение в деле — поскольку двое свидетелей, сообщил посланец потрясенным судьям, — присутствовали на месте преступления, были очевидцами совершенного Паччани убийства и даже признались в соучастии. Другие двое подтверждают их показания. Эта четверка свидетелей, молчавшая больше десяти лет, вдруг решила заговорить за двадцать четыре часа до окончательного решения судьбы Паччани.

Холодное молчание охватило зал. Даже ручки журналистов не шуршали по бумаге. Невероятное разоблачение — такое случается в кино, но не в жизни!

Если Ферри поначалу был раздражен, то теперь он вспыхнул. Однако же сохранил ледяное спокойствие, а голос его сочился сарказмом.

— Мы не можем выслушать Альфу и Бету. Здесь не урок алгебры. Мы не можем ждать, пока прокуратура поднимет завесу таинственности над их именами. Либо немедленно скажите нам, кто эти Альфа, Бета, Гамма и Дельта, и тогда мы пригласим их в суд и выслушаем их показания, либо мы проигнорируем ваше сообщение и не станем ничего предпринимать.

Полицейский отказался назвать имена. Ферри, разъяренный тем, в чем он видел препятствие работе суда, удалил полицейского вместе с его новостями. Затем он и другие судьи встали и удалились для вынесения приговора.

Позже высказывалось мнение, что Ферри попался в ловко расставленную ловушку. Представив свидетелей в нарочито оскорбительной манере, Джуттари спровоцировал отказ судьи выслушать их — и тем дал основания подать кассационную жалобу на вердикт Ферри в кассационный суд Италии.

Это было в одиннадцать утра. К четырем пополудни начали циркулировать слухи, что суд вот-вот объявит приговор. Во всех барах Италии телевизоры были настроены на один канал, и партии защитников и противников Паччани спорили и бились об заклад. С футболок с надписью «Я люблю Паччани» стряхнули пыль и снова надели.

Председатель суда Ферри, стоя, старческим голосом провозгласил полное и безусловное оправдание Паччани по обвинению в преступлениях Флорентийского Монстра.

Дряхлый крестьянин вышел на свободу. Позже он приветствовал доброжелателей из окна своего давно не крашенного дома. Адвокаты бережно поддерживали его с двух сторон, а он плакал и простирал руки, словно сам папа римский.

Публичный суд закончился, но суд общественного мнения не пришел к окончательному решению. Точно рассчитанный Джуттари арест Ванни и его гамбит в зале суда сделали свое дело. Паччани оправдали за преступление, которое он совершил на глазах двух человек, своих сообщников! Таков был глас общества: Паччани виновен, как же иначе! И все же суд его оправдал. Ферри попал под огонь критики. Многие говорили, что следует что-то предпринять, чтобы исправить этот промах правосудия.

Итак, Ферри отказался выслушать четверых свидетелей. Итальянский кассационный суд (эквивалент верховного суда) рассмотрел дело, отменил оправдание и открыл новый процесс.

Джуттари лихорадочно взялся за дело, подбирая свидетельства, готовясь к новому рассмотрению дела и процессу. Только на сей раз Паччани не был серийным убийцей-одиночкой. У него нашлись сообщники — «друзья по пикникам».