Несущие вместе Несуны-2010

Несущие вместе

Несуны-2010

Что охраняем — то имеем.

М. Жванецкий

Если помните, Кот Матроскин на вопрос Печкина о происхождении посылки, якобы набитой гуталином, ответил примерно так: «А это мой дядя прислал. Он на гуталиновой фабрике работает, у него этого гуталину — ну просто завались…» Логика здесь настолько очевидна и обыденна, что фраза не режет слух ни детям, ни взрослым, и даже цензоры не моргнув глазом оставили ее в детском мультфильме. Этот пример говорит о масштабах явления, фигурантов которого в Советском Союзе не решались даже именовать ворами, для них придумали специальный термин — «несуны».

В стране победившего социализма миллионы трудящихся ежедневно выносили с предприятий все, что только могли, для личных нужд. Капитализм у нас победил опять, однако несуны по-прежнему несут.

Легенды гуталиновой фабрики

Наверное, каждый, кто работал в советское время на каком-нибудь предприятии хотя бы во время летней практики, знаком с этим явлением не понаслышке. Порой несуны проявляли недюжинную ловкость и изобретательность. «В 1980-е годы одна сотрудница нашего предприятия пробовала пронести через проходную пол-литровую флягу со спиртом в своей прическе, — рассказывает Екатерина Гамова, руководитель пресс-службы группы компаний „КиН“ (производство коньяка). — Попытка увенчалась бы успехом, но бдительный охранник в последний момент заметил торчащий из волос работницы колпачок. Еще рассказывают про мужчину, который, жалуясь на нездоровье, принес с собой на работу грелку. В конце рабочего дня во время процедуры досмотра на проходной сотрудник охраны учуял запах спиртного из грелки». Как вспоминает бывшая сотрудница одного текстильного комбината, куски ткани у них выносили, обматывая вокруг талии. Сама она работала на ниточном производстве, соответственно, выносила за смену просто в сумке по паре катушек — накопленного запаса хватит, наверное, на несколько десятилетий.

Когда-то повсеместное распространение несунов объяснялось советской бесхозяйственностью и отсутствием безработицы. Был популярен миф, что при капитализме и частный владелец не допустит воровства, и сами работники, дорожа своим местом, не рискнут. Капитализм пришел, однако несуны не исчезли. Конечно, выносить стали значительно реже. Однако этот спад во многом объясняется исчезновением тотального дефицита в торговле: зачастую мелочи для домашнего хозяйства проще купить, чем украсть, да и продавать украденное поштучно, с рук, как широко практиковалось когда-то, уже сложно. Зато с тех пор, как появились частные торговые точки, несуны ориентируются на них. «Моя теща в начале 1990-х несколько лет подряд ежедневно просто в сумке выносила с кондитерского комбината кексы и сдавала их в палатку у дома, — вспоминает Виктор Томин, директор по персоналу торговой компании. — На вырученные деньги она тогда купила мебель в квартиру».

Неси и продавай

По наблюдениям Александра Брежнева, представителя пресс-службы координационного совета при ДООП МВД России, наиболее активны несуны на предприятиях в сфере производства, строительства, на складах, в меньшей степени — в торговле. Наиболее часто выносят металлолом и все, что можно в него превратить, стройматериалы, ГСМ, реже — товары народного потребления. Вообще, несунов привлекает все, что можно быстро, не привлекая внимания, продать. Сергею Козлову, эксперту-консультанту по вопросам экономической безопасности предприятий, известен случай, когда работники склада бытовой техники «экономили» упаковочную пленку, которой обертывали палеты с готовой продукцией перед транспортировкой. Излишки продавали предпринимателям, имевшим точку по упаковке багажа в аэропорту. Прибыль несунов составляла около $800 в неделю. «По статистике на нашем производстве 70 % пойманных выносили для собственного употребления, 20 % — на продажу, 10 % — по просьбам знакомых, родственников, друзей, — рассказывает Геннадий Щиглов, руководитель службы безопасности „Артпласт“. — Несут в раздевалку и прячут в сумки, одежду, обувь. Был случай, когда пакеты пытались вынести в пачке из-под сигарет. Объясняют воровство тяжелым материальным положением, необходимостью купить какую-то вещь, семейными обстоятельствами (бракосочетание, например). Однажды была раскрыта цепочка, в которой участвовали материально ответственные сотрудники и клиенты. Вывезли две тонны пакетов, перегрузив товар сверх накладной».

Зачастую для вывоза украденного не требуется и поддельных документов. Например, по наблюдениям Сергея Елисеева, кризис-менеджера, управляющего партнера УК «Менеджмент 911+», на многих предприятиях персональные автомобили высшего руководства не досматриваются, соответственно, при наличии сговора рабочих с водителем украденное можно вывозить в неограниченных количествах. А на иных предприятиях основной канал утечки — арендаторы. «Транспорт арендаторов досматривают меньше, и в накладных они могут указывать практически любое имущество, — комментирует Николай Хоронжук, начальник охраны ОАО „ГОЗ Обуховский завод“. — Именно контроль над деятельностью арендаторов является главной задачей в борьбе с хищениями на промышленных предприятиях».

Случается, что вывозят по абсолютно законным документам, используемым несколько раз. «На одном производстве инструмента сотрудник предприятия за наличные вполне официально со скидкой приобретал продукцию, — рассказывает Сергей Елисеев. — Соответственно, вывозил на собственном автомобиле. Если охрана не досматривала, то вывозил следующую партию, и так до первого досмотра, на котором он предъявлял официальные документы о покупке».

Контора спишет

Нередко, руководствуясь, казалось бы, здравым смыслом, администрация предприятия позволяет работникам забирать себе бракованную продукцию — все равно выбрасывать. «На складе одного крупного импортера канцтоваров утратившие товарный вид изделия, например со стертой краской или в рваной упаковке, после списания разрешали забирать себе грузчикам-упаковщикам, — рассказывает бизнес-тренер Анна Хорева. — В итоге мало того, что грузчики умышленно портили товар, так они еще списанный брак отправляли клиентам, а домой уносили качественные изделия». Как вспоминает Игорь Журавлев, председатель Коллегии бизнес-консультантов, когда на одном известном заводе соков ввели жесткую процедуру уничтожения бракованной продукции, запретив распитие сока из помятых пакетов, сразу пропала и мотивация портить часть товара. Складской брак сократился в полтора раза.

Определенный процент потерь магазинов относят на кражи из торгового зала — подразумевается, что совершаются они покупателями. Однако, по наблюдению Вячеслава Сергеева, эксперта по предотвращению потерь, руководителя служб безопасности ряда розничных компаний, 70 % общего объема украденного — на совести персонала, действующего зачастую в сговоре с сотрудниками аутсорсинговых фирм (охрана, эксплуатация, клининг) или поставщиков. «Непроданный товар с истекшим сроком можно списать и забрать, — рассказывает Сергеев. — Для этого часто специально заказывают товар со слишком коротким сроком реализации. А бывает, что товар поступает в магазин не фактически, а только по накладным. Если поступило 100 единиц и списано 100 единиц, то есть вообще ничего не было продано, — это нереально и, скорее всего, означает, что товар в торговый зал вообще не выкладывался».

Бизнес-процесс и ничего личного

«Один из моих клиентов, директор мясокомбината в Сибири, решил организовать дополнительное производство — изготовление молочных продуктов (сырков, творожков), — рассказывает Сергей Козлов. — Так его пришлось закрыть через полгода, поскольку никто из работников, включая охрану, не считал зазорным после смены прихватить с собой что-нибудь. В итоге уровень потерь превысил рентабельность». По подсчетам Дмитрия Потапенко, владельца Воронежского сырного завода, розничных сетей «Гастрономчикъ» и ProdЕСО, при нормальной работе потери от несунов на производстве составляют 0,5–1 % оборота, в рознице — 0,4–0,7 %. «У меня на сырном заводе работает около 600 человек, и каждого охрана при выходе досматривает, — делится опытом Потапенко. — При этом каждые четыре месяца я охрану меняю — нанимаю другой ЧОП. А в течение этого времени периодически проверяем охранников на детекторе лжи. И это притом, что охранники не наняты из местных жителей, а привозятся для работы вахтовым методом. Все равно через некоторое время они устанавливают с рабочими неформальные отношения. Примерно такая же картина в рознице. У меня были магазины в деревнях, где приходилось менять не только охрану, но и по три состава персонала. Все вышеперечисленное — это не что-то экстраординарное, а обычная рутина, элемент бизнес-процесса. И если этим не заниматься, то можно закрывать предприятие».

В связи с появлением и удешевлением средств технического контроля противодействовать несунам сегодня значительно проще, чем раньше. «Камеры наблюдения фиксируют происходящее на каждом метре заводской территории в течение 24 часов, — рассказывает Екатерина Гамова. — Дополнительные системы видеонаблюдения установлены на производстве. Возможность незаметно снять бутылку с конвейерной ленты полностью исключена. Дальше специальные датчики фиксируют количество упакованных бутылок, в электронном виде цифры передаются на склад, где продукция вновь пересчитывается и данные соотносятся».

Но и несуны совершенствуют свои технологии. «На одном металлургическом предприятии установили по всему периметру вращающиеся камеры, которые срабатывали на датчики движения, — рассказывает Евгений Косарев, генеральный директор ООО „Спецсталь“. — Но несуны смогли их перехитрить очень простым способом. В зону действия камеры входит человек и начинает заниматься полезным трудом (подметать, сортировать сырье и т. д.), при этом второй человек, пока камера нацелена на его партнера, перекидывал через забор пакеты алюминиевого лома. Так через забор за ночную смену перекидывалось до 10 тонн дорогостоящего сырья (средняя цена лома была $1200 за тонну)».

Теоретически охрану предприятия можно организовать так, что краж не будет вовсе. Однако это нецелесообразно, расходы на такую безопасность, скорее всего, превысят предполагаемый ущерб от действий несунов. Иногда потери от краж сразу вносят в цену товара, а иногда компенсируют при определении зарплат для персонала — оценивая, сколько тот себе доворует. Чаще всего руководители выбирают промежуточный вариант: кое-какая охрана, периодические охоты на ведьм, чтобы не допустить роста проблемы несунов выше критического порога. «На рынке охранных услуг есть множество предложений охраны по низким ценам, — говорит Александр Брежнев. — Это опасная экономия. Нормальный ЧОП попросит 100–120 тыс. рублей в месяц за пост, вневедомственная охрана — 160–180 тыс. рублей. Это будет оборудованный пост с квалифицированными охранниками, работающими в смены по суткам и регулярно проверяемыми своими начальниками. „Дешевые“ ЧОПы готовы охранять и за 30 тыс. рублей за пост в месяц. Однако в таких случаях речь идет о плохо оборудованных постах с нищими охранниками низкой квалификации, приехавшими из депрессивных регионов. Они будут работать вахтой, то есть жить у вас на предприятии неделями или месяцами. А значит, неизбежно будут „складываться отношения“ между охранниками и вашими сотрудниками, что облегчает жизнь несунам и на порядок расширяет их возможности».

При этом, как пояснил Александр Брежнев, система постов охраны, пропускной и внутриобъектовый режим, видеонаблюдение ставят заслон только рядовым несунам — рабочим, грузчикам, кладовщикам, продавцам и т. д. Для противодействия злоумышленникам более крупного калибра, менеджерам среднего звена, которые в состоянии организовать вывоз крупных партий имущества с соблюдением формальных требований к документации (накладные, путевые листы, пропуска и проч.), необходима работа более серьезной службы безопасности.

По понятиям

В брежневские времена несунов по-настоящему не наказывали. Конечно, с ними боролись, объявляли выговоры, лишали премий, прорабатывали на собраниях и высмеивали в киножурнале «Фитиль». Но что касается уголовных дел, то заводили их крайне редко. Более того, даже увольняли несунов крайне редко — от смены кадров ситуация не изменится, да и рабочих всегда не хватало. На каждом предприятии существовали свои неписаные понятия об объеме и форме допустимого выноса. Ну например, вынести за раз кило сахара можно, а мешок — уже нельзя. Или начинку радиоприемника выноси горстями, а готовое изделие в сборе — извини. С тех пор изменилось, конечно, многое, но не принципиально. И хотя многие эксперты этой статьи признавались, что против несунов их предприятия возбуждали уголовные дела и даже доводили их до условных сроков, доля подобных мер в общей массе случаев воровства крайне мала. Обычно тех, кто превысил негласный порог по выносу, просто увольняют «по собственному желанию».

«Во многих случаях для возбуждения уголовного дела и ведения следствия необходимо собирать доказательную базу на самом предприятии, — рассказывает Алексей, в прошлом оперативный сотрудник ОБЭП, а ныне внутренний ревизор в крупной коммерческой структуре. — Последнее подразумевает доступ сотрудников правоохранительных органов к внутренней кухне. А это уже чревато даже для вполне чистой компании. Ну зачем органам какой-то несун? Гораздо интереснее воспользоваться случаем и взять за жабры и кошелек владельцев компании. За 15 лет работы не помню ни одного случая уголовного преследования мелких воров по инициативе хозяев предприятия».

Тут можно припомнить знаменитую историю с проворовавшимся экспедитором «Евросети». Евгений Чичваркин объяснял, что его служба безопасности была вынуждена принять меры, так как правоохранительные органы бездействовали. Как предполагает Алексей, администрация «Евросети», видимо, действительно подала заявление в милицию, однако на этом и остановилась — не решилась сделать второй шаг и допустить органы к сбору доказательной базы на своем предприятии. Соответственно, милиция умыла руки.

По словам Алексея, почти всегда ущерб с внутренних воров взыскивает собственная служба безопасности — оказывает моральное и психологическое давление, в частности угрожает возбудить уголовное дело. На самом деле даже угрозы физической расправы или шантаж, на которые вынуждены идти сотрудники СБ, считаются преступлением. Получается, что в случае встречного обращения несуна в органы защищаться придется уже предприятию.

Охрана не поможет

«Несуны были, есть и будут всегда, — говорит Сергей Козлов. — К этому виду хищений их толкают факторы, описанные так называемым треугольником мошенничества: есть условия и возможности хищения, есть давление внешних обстоятельств (для несунов это чаще внутренний климат коллектива) и есть мотив самооправдания (все так делают)». Как заметил Павел Скирневский, генеральный директор «Фракталь-СБ» (разработка и производство приборов для систем охраны), из всех сотрудников какого-либо предприятия 20 % никогда не украдут, еще 20 % будут красть в любом случае, оставшиеся 60 % работников — колеблющиеся. Проценты эти, конечно, довольно условны, однако общая картина такова. Соответственно, задача руководства — создать систему организационно-технических мер, при которых воровать становиться невозможно либо невыгодно.

«Наш завод начал работу в 2001 году, и тогда, конечно, несунов было много. Но они достались нам, так сказать, из прошлого, — рассказывает Александр Филатов, заместитель генерального директора ООО „Дымовское колбасное производство“. — Однако с каждым годом случаев воровства становилось все меньше. Безусловно, существует система охраны, но на протяжении этих лет велась и активная работа с коллективом, вводилась система мотивации и профилактики, чтобы сами люди пресекали и выявляли подобные вещи в коллективе. Сегодня на нашем предприятии такие случаи единичны — и только с участием новых сотрудников. Мы отменили, как на других российских заводах, тотальную проверку вещей при выходе. У нас может быть выборочный контроль, но чтобы всех досматривали — такого уже давно нет».

По словам Екатерины Гамовой, на «КиНе» система защиты тоже включает в себя помимо охранного психологический блок: «Если убедить людей, что нести с завода себе дороже, то и камеры не понадобятся. Мы регулярно проводим тренинги и собрания с работниками по различным вопросам, в том числе по поводу возможных краж. Объясняем, что вместе с продукцией можно легко унести собственные премии и бонусы. И не потому, что таким образом руководство мстит всему коллективу за недобросовестных сотрудников, а потому, что украденные бутылки — это возможная прибыль компании. Она же впоследствии превращается в дополнительные премиальные выплаты».

По наблюдению Сергея Козлова, проблема несунов отсутствует на предприятиях со здоровым морально-психологическим климатом, где правильно построена политика в сфере корпоративной мотивации и кадровой безопасности. Получается, теоретически выход есть. Практически же при сегодняшней структуре экономики несуны никуда не денутся.

Замечено, что основной процент мелких краж приходится на низовой, низкооплачиваемый персонал, зарплату которому, исходя из рыночного закона «Соглашается, тогда зачем платить больше?», назначают на грани выживания, а то и ниже. Соответственно, соглашающиеся оказываются либо ворами, либо альтруистами-волонтерами. Последние, понятно, — экзотика.