Хитрый «грек» и армия казнокрадов Имущество Западной группы войск и Григорий Мирошник

Хитрый «грек» и армия казнокрадов

Имущество Западной группы войск и Григорий Мирошник

Проклятый… расхититель социалистической собственности!

К/ф «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика»

В феврале 1998 года в Лос-Анджелесе был арестован человек, до которого российская прокуратура мечтала добраться шесть лет. Еще бы — ведь он украл у нашей армии и государства DM 18 млн! Следователям российской прокуратуры этот человек был известен под именем Григорий Мирошник, американским спецслужбам — как Георгиос Николаидис, гражданин Греции. Русскоязычная общественность Южной Калифорнии знала его как Гарика и гордилась знакомством с ним…

Слухи из Лос-Анджелеса

Слух об аресте Мирошника, которого вся тамошняя русская элита знала как нового русского миллионера со связями в большой русской политике и крупном бизнесе, облетел весь «русский» Лос-Анджелес. Все знакомые Мирошника страшно перепугались. И начали пересказывать про него друг другу страшные слухи.

Рассказывали, что взяли его за незаконное хранение пистолета. А пистолет якобы выпал из «бардачка» его машины, когда ее эвакуировали на штрафную площадку (нарушение правил парковки). Эвакуаторы передали ствол в Beverly Hills Police Department. Туда же посоветовали зайти и Мирошнику, когда он забирал машину. Месяц он собирался, советовался с адвокатом и наконец пошел… Там его и взяли. В то же утро люди из ФБР обыскали дом в Беверли Хиллз, в котором жил Мирошник с семьей. И якобы нашли еще пару стволов. Слухи даже называли имя человека, продавшего в своем магазине на Long Beach эти пистолеты, — Сеня Карабас.

А самый страшный и неподтвержденный слух был такой. Якобы при обыске в доме Мирошника нашли ящик с файлами «постановочных» аварий, которые устраивают русские аферисты, чтобы незаконно получить страховку. Это вроде и дало основание заподозрить Мирошника в причастности к организации этих «постановок».

Однако доказательств не было никаких. И на суде Мирошнику предъявили обвинение только в хранении пистолетов. Его адвокат попросил суд выпустить клиента под залог. Прокурор Стивен Ларсен, который ранее вел несколько дел по «русской мафии», на это возразил:

— Мы следим за этим человеком с момента его приезда в Америку. И мы подозреваем его в связях с русской организованной преступностью. Несколько месяцев назад мы получили сообщение из офиса ФБР о том, что русское посольство ищет Николаидиса, настоящее имя которого Мирошник, за хищение государственной собственности в особо крупных размерах. Мы изъяли огромное количество бумаг, в которых, без сомнения, есть доказательства нелегальных действий Николаидиса.

— У меня в офисе тоже есть ящики с бумагами! — заметил судья. — Но это же не повод, чтобы держать человека в тюрьме.

Тогда прокурор предъявил некое письмо, в котором шла речь о подробностях одной «постановочной» аварии. Автор письма — по мнению прокурора, это был Мирошник — угрожал адвокату: «Если вы не заплатите мне деньги, я напишу на вас донос в полицию».

После того как суд отказался выпустить Мирошника под залог, у того случился сердечный приступ.

Были также слухи о том, что в октябре Мирошник пытался договориться с прокурором о сделке: он выдает своих сообщников в России, а за это его выпускают из тюрьмы (после того как он отсидит десять месяцев за незаконное хранение оружия). После подобных сделок судебные приговоры обычно выносят через 30 дней. Однако судебное заседание было отложено до 12 января, а после еще на 45 суток. Поговаривали, что эта тема может получить развитие после поездки Ларсена в Россию…

После ареста Мирошника стали возвращаться выписанные им чеки: денег на счету не было. По приблизительным оценкам пострадавших кредиторов, всего Мирошник задолжал в Лос-Анджелесе полмиллиона долларов. Многие солидные люди из числа русских эмигрантов потеряли на этом кучу денег, обиделись и теперь злобно пересказывали подробности обыска в доме Мирошника: там якобы нашли 150 пар обуви по $500 за каждую и коллекцию пиджаков по $2500; самое возмутительное, что с них даже не были сорваны бирки! А поместье в Беверли Хиллз, про которое все знали, что Мирошник его купил за $2,2 млн? Теперь говорили, что он его снимал за $12 тыс. в месяц… А цех по производству минеральной воды? Теперь появилась версия, что вода фальшивая и изобретена она была для торговли акциями цеха; вполне, кстати, успешной… А российско-американский клуб, президентом которого был Мирошник? Теперь рассказывали, что это была вывеска collection agency, которое выбивало деньги с должников и устраивало «постановки». В Лос-Анджелесе говорили, что в этом популярном среди русских бизнесе Мирошник был посредником между адвокатом, врачом, пострадавшим и страховой компанией.

После ареста Мирошника были задержаны его жена и восьмилетний сын. Их продержали десять дней в специальном отеле под охраной и отпустили при условии, что они уедут из Штатов. Они улетели в Германию, откуда через Грецию приехали в Россию к теще Мирошника.

Похождения искусствоведа

Сотрудники Генпрокуратуры об этих слухах, конечно же, ничего не знали. Но арест Мирошника в США для них большой неожиданностью не стал. В поле зрения правоохранительных органов Георгий Михайлович Мирошник (по специальности искусствовед) попал еще при советской власти. В 1973 году (ему тогда не было тридцати лет) он совершил первое мошенничество, подделав документы, и по приговору Печерского суда Киева сел в тюрьму на два с половиной года. Через три месяца после освобождения попытался совершить аналогичное преступление в Минске и сел уже на четыре года. В третий раз его вновь судили на родной Украине — и вновь получил четыре года за мошенничество и подделку документов.

После освобождения Мирошник переехал в Россию. В 1986 году вновь был арестован, на этот раз за участие в групповом разбойном нападении на квартиру. За это преступление, а также за спекуляцию в особо крупных размерах ему дали десять лет тюрьмы, признав особо опасным рецидивистом. Но отсидел он менее двух лет: дело направили на доследование, и оно было прекращено за недоказанностью.

С таким послужным списком в конце 1980-х легко становились успешными предпринимателями, вхожими во властные структуры страны. Мирошник создал фирму «Интеркомцентр-Формула-7», записав в качестве ее учредителей более 40 юридических лиц, якобы зарегистрированных по всему бывшему СССР. Себя назначил президентом.

Выйдя на свободу, Григорий Мирошник устроился на работу гендиректором концерна «Интеркомцентр-Формула-7». Летом 1991 года он поехал в Германию и стал уговаривать руководство Западной группы войск (ЗГВ) отдать ему на реализацию товары из «Военторга». Предложение военным казалось выгодным и правильным. Во-первых, потому, что на складах «Военторга» скопилось огромное количество неликвидного советского трикотажа, которым трудно было соблазнить наших избалованных немецкими универмагами офицеров. А советские люди могли на неликвид позариться. Во-вторых, военные поверили, что Мирошник не только гендиректор фирмы, но и помощник вицепрезидента России Александра Руцкого. Поэтому начальник главного управления торговли Министерства обороны СССР генерал-лейтенант Николай Садовников и велел выдать Мирошнику товаров на DM18 млн. В сентябре 1991 года по приказу Садовникова советские товары на военно-транспортных самолетах были возвращены на родину. Там Мирошник и получил их со склада по доверенности.

Прошло три месяца, то есть вышел срок, по окончании которого Мирошник должен был вернуть советской армии деньги за ввезенные в Советский Союз товары. И советская армия, и Советский Союз к тому времени свое существование прекратили… Но генералы все ждали денег.

Сначала ждал генерал Садовников, потом — сменивший его на посту начальника главного управления торговли Григорий Каракозов. Он пожаловался на предпринимателя в Генпрокуратуру России, попросил возбудить уголовное дело и принять меры по розыску Григория Мирошника. Однако это оказалось делом непростым. Генпрокуратура не считала Мирошника бывшим помощником Руцкого, однако это не помешало бизнесмену вылететь с вице-президентом в Испанию на одном самолете.

Следователи, расследовавшие это дело, вспоминают, что поначалу Мирошник, сделавшись невозвращенцем, сам звонил им из Европы и давал показания: «Генералы подсунули мне дрянной товар. Я не смог его реализовать. Поэтому ни в чем не виноват». Сотрудникам Генпрокуратуры было не очень удобно говорить по телефону, и они приглашали Мирошника зайти к ним на настоящий допрос. Мирошник отказывался, объясняя это опасностью ареста. Тогда договорились встретиться на нейтральной территории — в Берлине.

Следователи решили перехитрить Мирошника и тайком привезли с собой группу захвата. Но Мирошник на встречу не пришел. Более того, он обиделся и перестал звонить в прокуратуру (а чего он от нее, интересно, ждал?). То есть прокурорам пришлось ехать домой и там допрашивать одного Садовникова, вменяя ему злоупотребление служебным положением. Впрочем, безуспешно: суд генерала оправдал. А дело Мирошника было приостановлено — за недосягаемостью подозреваемого.

В августе 1992 года было вынесено постановление о привлечении Мирошника в качестве обвиняемого и заключении его под стражу. С тех пор вплоть до 1998 года российские спецслужбы пытались заполучить Мирошника.

В 1997 году по приговору американского суда он сел на год в тюрьму за то, что ездил по городу с незарегистрированным пистолетом.

Мирошник, он же Николаидис

Когда Мирошник находился в Испании в составе правительственной делегации, возглавляемой Руцким, прокуратура провела обыск на его даче в Успенском и нашла там пистолеты «Вальтер» и «Дженнингс», малокалиберную винтовку и боеприпасы к ним. Так в деле Мирошника появилась еще одна статья УК: «Незаконное приобретение и хранение оружия».

Узнав об обыске, Мирошник решил не возвращаться в Россию. Съездив в Грузию, он купил фальшивое свидетельство о рождении, в котором указывалось, что его родители были греками. Такие же бумаги сделал жене и сыну. Взяли они себе и новую фамилию — Николаидис. По этим документам в префектуре Нома Иматия он получил гражданство Греции.

После этого Мирошник уехал в Бельгию, а оттуда — в Дюссельдорф, где, по его словам, купил ресторан. Но прогорел. Следующим местом его жительства стала Южная Калифорния (Беверли Хиллз). Занимался он там, по собственному утверждению, «решением споров между предприятиями», посредничеством и владел компанией по производству минеральной воды. Ездил на «Роллс-ройсе». При регистрации фирм в Америке пускал компаньонам пыль в глаза, показывая подложные документы о наличии у него крупных компаний в России.

Он очень гордился, что живет по соседству с кузеном Клинтона, семьями Рейгана и Форда. За то, что Мирошник ходил мимо их домов и по городу с незарегистрированным пистолетом, в 1997 году он сел на год в тюрьму по приговору американского суда. Когда заканчивался срок его содержания под стражей, Генпрокуратура России попросила США депортировать мошенника на родину. Но тут консульство Греции заявило, что он гражданин этой страны. В итоге Мирошник, объявленный в США персоной нон грата, был выдан Афинам. 22 августа 1998 года после 14-часового перелета он был взят под стражу прямо у трапа самолета. Теперь вопрос о его выдаче России должен был решить греческий суд.

Тюрьма с видом на Россию

В Генпрокуратуре надеялись, что процедура выдачи не будет сложной, ведь существует двусторонний договор о правовой помощи между СССР и Грецией от 1981 года. Несмотря на то что в архивах российских судов, колоний и СИЗО не оказалось тюремных и оперативных дел Мирошника, а в главном информационном центре МВД почему-то отсутствовали сведения о его судимостях (во время штурма Белого дома исчезли и документы о его работе помощником Руцкого), прокуратура все же нашла подтверждения его криминального прошлого. В частности, в Украине была найдена его дактилокарта и по документам исследовано происхождение его родственников до шестого колена, оказавшихся явно не греками.

Тем не менее через полтора месяца после ареста Мирошника в аэропорту Афин апелляционный суд его освободил, признав греческим гражданином. Суд не поверил самому арестованному, признавшемуся на заседании, что он не Николаидис, а Мирошник Георгий Михайлович (это зафиксировано в судебном протоколе). Зато суд поверил двум свидетелям, которые сообщили, что знают «Николаидиса» давно, а также документу из префектуры Нома Иматия о том, что он якобы проходил в Греции военную службу.

К декабрю 1998 года префектура разобралась в этих липовых документах и все же лишила его греческого гражданства. Греческие полицейские по поручению Генпрокуратуры России начали его розыск. 28 января 1999 года Мирошника снова арестовали, а 13 июля совет апелляционного суда Афин окончательно решил выдать его России.

Но тут Мирошник и его адвокат сделали ход конем: они подали в Верховный суд по гражданским делам жалобу о неправомерности лишения его греческого гражданства. Рассмотрение жалобы было назначено судом на 7 ноября 2000 года. Но главной причиной задержки выдачи его России была не столько жалоба, сколько очередное преступление, совершенное им в Греции. По местному законодательству оно было незначительное, но для Мирошника весьма характерное: подделка документов. Судить его по этому делу должны были в феврале 2000 года, а до того времени Греция была вправе его не выдавать.

Через некоторое время Генпрокуратура получила официальное уведомление от министра юстиции Греции Евангелоса Яннопулоса о том, что Мирошник освобожден из-под стражи.

Он остался в Греции, хотя его жену и сына депортировали из этой страны, признав тем самым, что их греческое гражданство — подлог.

Возвращенец

Сотрудники ФСБ России задержали Мирошника в декабре 2001 года в Москве, куда он приехал по поддельным документам, чтобы найти связи в Генпрокуратуре и «замять» свое уголовное дело.

Его тянуло в Россию — к жене и сыну, которых депортировали из Греции. По сведениям ФСБ, в конце ноября 2001 года мошенник по поддельному загранпаспорту пересек границу России. Но побыть с семьей ему удалось чуть больше недели: 9 декабря он был арестован. Во время обыска у него были найдены фальшивые российский и греческий паспорта на имя Георгиоса Аматсидиса, пистолет Макарова и патроны. По словам представителей спецслужб, арест Георгия Мирошника прервал уже начатый им поиск связей в Генпрокуратуре, нужных для того, чтобы замять его затянувшееся уголовное дело.

Генпрокуратура провела первые следственные действия с преступником и была намерена предъявить ему обвинение в мошенничестве, контрабанде, подделке документов и хранении оружия. Его надежды на то, что дело может быть прекращено по истечении срока давности, вряд ли могли оправдаться: дело было приостановлено в связи с длительным розыском мошенника — теперь Генпрокуратура хотела возобновить его и направить суд.

Мирошник о себе

«Моя настоящая фамилия действительно Николаидис. Дело в том, что я много лет не знал, что я грек. Мои настоящие родители Елена и Владимир Николаидис — греки по национальности — жили в Тбилиси, где я и родился. Однако в 1946 году по приказу Сталина греков стали депортировать. Родители хотели бежать в Грецию, но их схватили в Румынии и посадили в лагерь в Фокшанах, где они потом умерли. Меня усыновила семья начальника лагеря, офицера НКВД Михаила Мирошника. Потом семья переехала в Киев, где я и окончил школу. О том, что я приемный сын, мать рассказала мне, только когда мне исполнилось 38 лет. Мой адвокат нашел в Тбилиси справку о моем рождении, и на ее основании греческие власти выдали мне потом паспорт и предоставили гражданство. Так что я теперь — грек!

Я был профессиональным антисоветчиком. У меня нашли книги Солженицына, Синявского и Буковского издательства „Посев“ — страшная по тем временам крамола. Но, как известно, политических заключенных в СССР быть не могло, а потому меня посадили по уголовной статье.

Выйдя из лагеря, я переехал в Москву. Я узнал, что в Западной группе войск скопилось громадное количество неликвидов: зубных щеток, просроченных консервов, залежалых курток, устаревших телевизоров и т. п. Мой концерн „Формула-7“ заключил контракт с ЗГВ о продаже этих товаров. Генералы заявили, что продали товаров на DM 18 млн. А в ноябре 1991 года произошел знаменитый обвал рубля. Ельцин издал указ о запрете расчетов в валюте между российскими организациями. Поэтому мы выплатили ЗГВ 15 млн рублей по факту завозки. Именно в рублях, потому что у нашего концерна не было валютного счета и мы не могли платить, согласно указу, в валюте. Меня сейчас обвиняют в краже нескольких миллионов, а генералы украли DM 10 млрд!»

Армия казнокрадов

Коррупцию, процветавшую в Западной группе войск в 1990-х годах, кто только ни вскрывал — и госинспектор РФ Юрий Болдырев, и Госдума, и Генпрокуратура. Однако итог масштабных расследований был скромен: одного генерала приговорили к условному сроку, другого — амнистировали, остальные вышли сухими из воды. Лишь предприниматель Георгий Мирошник, купивший крупную партию товара у ЗГВ, поплатился за это десятью годами скитаний по Европе и Америке, неоднократными арестами и потерей имущества на $50 млн.

В состав Группы советских войск в Германии на 1 января 1991 года (когда начался вывод войск) входили 2 гвардейские танковые армии (1-я и 2-я), 3 общевойсковые армии (3-я, 9-я гвардейская и 20-я гвардейская), а также 16-я воздушная армия. К ним необходимо добавить соединения и части, подчиняющиеся непосредственно командованию ГСВГ: 6 зенитных ракетных бригад, 2 ракетные бригады, 5 артиллерийских бригад, части обеспечения: связисты, саперы, автомобилисты и т. д. Всего в Германии находилось 9 мотострелковых, 9 танковых, 1 артиллерийская и 5 авиационных дивизий.

Для сравнения: армия ФРГ в 1980-е годы насчитывала 8 дивизий (4 моторизованных, 3 мотопехотных и 1 горная) и 3 отдельных корпуса (около 230 тыс. человек), армия Франции — 9 дивизий (около 240 тыс. человек), армия Великобритании — 5 дивизий (2 моторизованных и 3 пехотных), отдельный корпус и пехотную бригаду (около 86 тыс. человек). Американцы имели в Европе 17 бригад, насчитывавших в общей сложности около 217 тыс. человек.

В ГСВГ служили около 600 тыс. человек, на вооружении у группы было около 5 тыс. танков, до 10 тыс. бронемашин, около 1500 самолетов и вертолетов.

Для вывоза имущества ГСВГ в Россию в 1991–1994 годах потребовалось 131 703 вагона, перевезших 2,6 млн тонн материальных средств.

Стоимость недвижимого имущества ГСВГ (жилые и складские помещения, заводы, торговые предприятия и т. п.), по оценкам СМИ, достигала DM 40 млрд (около $28 млрд). В течение 1991–1992 годов руководство Министерства обороны России передало значительное число этих объектов на баланс гражданским коммерческим организациям. В результате из всей недвижимости, ранее находившейся в распоряжении ГСВГ, немецкой стороне было передано 21 111 зданий в 777 военных городках. Российские эксперты оценили стоимость компенсации за это имущество в DM 10,5 млрд (около $7,35 млрд). Немецкие власти настаивали на встречной компенсации — за экологический и имущественный ущерб. В мае 1992 года президент России Борис Ельцин направил канцлеру ФРГ Гельмуту Колю предложение о реализации недвижимости ГСВГ на основе так называемой паушальной сделки: из общей стоимости имущества DM 10,5 млрд Россия хотела получить DM 6 млрд ($4,2 млрд), а остальная часть должна была покрыть встречные претензии ФРГ. В результате переговоров российская сторона получила в качестве компенсации лишь DM 550 млн (около $385 млн).

31 августа 1994 года последний российский солдат Западной группы войск покинул Германию. А две недели спустя тогдашний глава комитета Госдумы по обороне Сергей Юшенков заявил: по данным инспекций в военных округах (Уральском и других), куда поступило военное имущество из Германии, оно годится разве что для свалок и покупателей вторсырья. То есть большая часть армейской собственности в ЗГВ была расхищена.

Поисками виновных первым начал заниматься главный государственный инспектор РФ Юрий Болдырев, направивший в ноябре 1992 года президенту страны Борису Ельцину докладную записку «О грубом нарушении должностными лицами Западной группы войск и Минобороны России государственной и финансовой дисциплины при реализации высвобождаемого военного имущества и коммерческой деятельности». Госинспектор подсчитал, что старшие офицеры ЗГВ нелегально перевели на банковские счета в США, Швейцарии и Финляндии около DM 17 млн. Кроме того, они «безосновательно предоставили банковские гарантии на сумму свыше DM 48 млн 13 иностранным фирмам, что позволило по крайней мере трем из них без всякой поставки товаров снять около DM13 млн с расчетных счетов».

Юрий Болдырев потребовал отставки командующего Западной группой войск генерал-полковника Матвея Бурлакова. Однако последний поначалу был даже повышен в должности — в 1994 году по протекции Павла Грачева Бурлаков был назначен ьзамминистра обороны. Однако год спустя Борис Ельцин все же снял его с занимаемого поста. В указе президента говорилось, что это сделано «в целях защиты чести вооруженных сил, их командования, авторитета государственной власти и в связи с проводимыми проверками».

Впрочем, от проверки фактов коррупции в ЗГВ, проводимой в Госдуме, Матвей Бурлаков успешно отбился. В своем выступлении перед парламентариями на специальных слушаниях по коррупции в ЗГВ он показал многочисленные документы (контракты, счета, платежки) и заявил, что руководство группы войск в Германии должно было «выполнять, а не обсуждать» распоряжения Главного управления торговли МО, что оно якобы и делало. Примечательно, что на защиту генерал-полковника Бурлакова встала Генпрокуратура. Ее пресс-служба опровергла сообщения в прессе о том, что летом 1993 года на польской границе был задержан грузовик с мебелью, картинами, старинным серебром и антиквариатом, который направлялся на дачу Матвея Бурлакова и в итоге был доставлен адресату. «Дела ЗГВ вообще не существует», — заявили в прокуратуре. Правда, там вынуждены были признать, что некоторые дела в отношении военнослужащих бывшей ЗГВ, в том числе высокопоставленных военных, находятся в стадии расследования, но особо отметили, что экс-главкома ЗГВ среди обвиняемых по этим делам нет.

Единственный обвинительный приговор армейскому генералу, похищавшему госимущество во время службы в ЗГВ, был вынесен военной коллегией Верховного суда России в январе 1995 года. Как установил суд, в 1991 году заместитель командующего 16-й воздушной армией Западной группы войск генерал-майор Николай Селиверстов совместно с немецкими коммерсантами организовал гонки драгстеров на российском аэродроме в Грос-Дельне. За помощь в проведении гонок немецкая сторона заплатила Селиверстову DM 29 тыс., которые он так и не перевел на счет армии. На суде генерал заявил, что денег не получал. Однако суд обвинил Селиверстова по этому эпизоду в присвоении чужого имущества и приговорил его к пяти годам лишения свободы условно с отсрочкой исполнения приговора на два года, а также к штрафу в 63 млн неденоминированных рублей.

Еще одно громкое дело по факту разбазаривания имущества ЗГВ завершилось амнистией. Обвиняемым по нему проходил начальник Главного управления торговли Минобороны Григорий Каракозов. По его приказу начальник управления торговли ЗГВ Федор Резапов заключил в 1991 году с фирмой «Реконт» две крупные сделки по явно завышенным, выгодным для этой компании ценам. Следствие пришло к выводу, что управление торговли напрасно переплачивало «Реконту»: военные получили от фирмы некачественные товары. Генпрокуратура собиралась отправить дело против Каракозова в суд. Однако Госдума в честь 50-летия Победы объявила амнистию участникам войны с Чечней, а Каракозов числился участвующим (выполнял обязанности по снабжению войск, выезжая для этого в Моздок и Грозный). В общем, генералу повезло — прокуратура признала его виновным, но его уголовное преследование было прекращено в связи с амнистией.

Наибольшее усердие следователи Генпрокуратуры проявили, выясняя, не на похищенную ли в ЗГВ валюту Минобороны приобрело две автомашины Mercedes-Benz 500 SEL, одна из которых поступила в личное пользование тогдашнего главы министерства Павла Грачева. В октябре 1994 года по заявлению последнего Генпрокуратура возбудила уголовное дело в отношении автора статьи в «МК» «Паша Мерседес» Вадима Поэгли. Подзаголовком статьи были слова, принятые Грачевым на свой счет: «Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны». Так вот, прокуроры выяснили, что первый Mercedes был приобретен на выручку, поступившую от немецких фирм за размещение ими рекламы на территории ЗГВ, а второй — на средства «одной инофирмы», которая намеревалась купить воинское имущество и внесла аванс. Затем сделка сорвалась по вине этой фирмы, и российская сторона в соответствии с договором забрала себе часть аванса в качестве штрафа. Следствие предъявило журналисту Вадиму Поэгли обвинение в оскорблении Павла Грачева, однако в итоге он был оправдан Верховным судом.

Кто, кому и сколько?

Дело «главного обвиняемого» по делу о расхищении имущества ЗГВ закончилось ничем. Мирошника осудили этот раз лишь за хранение пистолета. По эпизоду о мошенничестве с товарами ЗГВ его полностью оправдали. Дело было закрыто «за непричастностью обвиняемого к совершению преступления». По эпизоду о контрабанде этих же товаров (Георгию Мирошнику вменялось в вину их недостоверное декларирование как отгруженных не его частной фирме, а центральной военно-торговой базе ГУТ МО и неуплата таможенных платежей на сумму 4,7 млн неденоминированных рублей) дело было прекращено в связи с тем, что сроки давности по нему истекли четыре года назад.

Только вот большую часть имущества, изъятого при обысках в 1992 году и оцениваемого предпринимателем в $ 50 млн, он назад не получил, так как она уже утеряна или разворована. Георгий Мирошник обещал отсуживать «все до последнего цента». В Генпрокуратуре же не видели поводов для беспокойства. «Он задумал тягаться с государственной машиной, — говорили там. — Ну что же, посмотрим, кто кого».

В итоговом постановлении Генпрокуратуры было указано, что часть имущества и ценностей, изъятых при обысках на его даче и в квартире в 1992 году (и оцениваемых им самим в $50 млн), следует «обратить в счет возмещения ущерба по гражданскому иску Главного управления торговли Минобороны». А другую его часть, в том числе дорогие ювелирные украшения жены обвиняемого, ему следует вернуть. Однако Мирошник рассказал, что прокуратура вернула ему «лишь 11 полотен живописи из 60, 3 поломанных телевизора, чужие радиоприемник и магнитофон, 6 бабушкиных ложечек из меди и разбитый сервиз, который принадлежал теще». Невозвращенными же остались «помимо картин более 20 икон, коллекция посуды из серебра и хрусталя, 700-граммовый золотой портсигар работы Фаберже, золотые украшения жены и более $11,5 млн, принадлежавших моему концерну „Интеркомцентр-Формула-7“».

Господин Мирошник и его адвокат Сергей Гребенщиков стали добиваться в Генпрокуратуре возврата остального имущества. В ответ прокуратура предъявила предпринимателю иск на сумму, эквивалентную 9 млн немецких марок. Так следствие оценило долг «Интеркомцентра-Формула-7» Министерству обороны за товары от ЗГВ. По мнению самого Мирошника, никаких доказательств того, что он должен оборонному ведомству, нет: в деле «лишь реестр накладных, выписанных на некоего Мирошниченко (чиновники ЗГВ ошиблись в фамилии. — Ред.), акт ревизии моего концерна и мои приговоры 28-летней давности». Предприниматель также подал иск к Генпрокуратуре: он просил Басманный райсуд обязать ответчика исполнить постановление о возврате ему изъятого при обыске имущества, в том числе «габсбургской пятикилограммовой серебряной вазы со 134 вкрапленными австро-венгерскими монетами XVII–XVIII веков» и «двое каминных часов венецианской работы», которые куда-то исчезли из закромов прокуратуры.

Споры о том, кто, кому и сколько должен — Мирошник государству или государство Мирошнику, продолжались несколько лет. Лишь в мае 2005 года Дорогомиловский райсуд Москвы отклонил иск Мосгорпрокуратуры к предпринимателю Георгию Мирошнику на 166 млн рублей, составивших долг за товары Западной группы войск (ЗГВ), поставленные его концерну в 1991 году Прокуратура просила обратить взыскание этой суммы на изъятую у Мирошника крупную коллекцию картин, икон и ценностей (133 наименования на $45 млн). В ответ прокуратура Центрального округа направила в Хамовнический суд новое уголовное дело против Георгия Мирошника. На этот раз его обвиняли в том, что, когда его судили за хранение пистолета, он на заседании суда оклеветал полковника ФСБ Александра Мороза, участвовавшего в обыске у него дома. За это ему присудили штраф в 100 тыс. рублей в пользу государства. По словам осужденного, он был готов «произвести с государством взаимозачет», однако в прокуратуре говорили, что «договариваться с этим человеком нам не о чем».

Трехлетняя судебная тяжба закончилась победой Георгия Мирошника: Дорогомиловский суд отказал в иске прокуратуре в связи с его необоснованностью. Суд признал, что договор с управлением торговли ЗГВ был заключен не Мирошником, а возглавляемым им юридическим лицом — концерном «Интеркомцентр-Формула-7». При этом ни в договоре, ни в уставе концерна нет указаний на то, что его руководитель отвечает по его обязательствам. Доказательств же причинения лично Георгием Мирошником ущерба ЗГВ прокуратура, как указал суд, не представила.

Следствие в особо долгом размере

Но и после окончания процесса Генпрокуратура отказалась возвращать Мирошнику коллекцию антиквариата. Сначала это ведомство заявило ему, что «следствием дано поручение компетентным органам установить, не разыскиваются ли ценности как изъятые у законных владельцев в результате совершения преступления». А вскоре предпринимателя и его адвокатов ознакомили в прокуратуре с постановлением заместителя генпрокурора Виктора Гриня, обязавшего подчиненных полностью возобновить расследование его дела, вернув Мирошнику статус обвиняемого в мошенничестве и контрабанде. В постановлении было указано, что следствие за 15 лет так и не разобралось, кто был собственником концерна «Интеркомцентр-Формула-7», который возглавлял обвиняемый. Кроме того, Гринь обязал подчиненных установить, рассчитался ли Георгий Мирошник с главой некой фирмы «Корбис» Бискупски, который в 1992 году якобы жаловался Генпрокуратуре на то, что согласно контракту перечислил Мирошнику $400 тыс. в Дюссельдорфский филиал Немецкого банка, а также передал ему $99 тыс. наличными, однако контракт выполнен не был…

Адвокат Мирошника Владимир Волков назвал доводы замгенпрокурора Гриня надуманными: «Следствие возобновлено с одной лишь целью, — сказал адвокат, — не отдавать моему клиенту изъятую коллекцию ценностей, которая, похоже, просто разграблена. Господин Мирошник сказал мне, что не знает никакого Бискупски и никакой фирмы „Корбис“. А тот факт, что Георгий Мирошник ничего не должен Министерству обороны, установлен решением Дорогомиловского суда, вступившим в законную силу!»

В декабре 2009 года следственное управление следственного комитета при прокуратуре РФ по Москве прекратило уголовное преследование за истечением срока давности в отношении Мирошника. В ходе повторного расследования вину Мирошника доказать также не удалось. «Мне наконец-то вручили постановление, в котором говорилось, что все изъятое у меня во время обысков я могу получить обратно, — рассказал Георгий Мирошник. — Из усадьбы Кусково я получил 14 предметов в идеальном состоянии. То же самое я могу сказать и о Третьяковской галерее: в целости и сохранности мне вернули 44 предмета, за исключением картины русского художника Юрия Клевера и двух карандашных рисунков работы предположительно Леонардо да Винчи. Все они были в описи, а теперь отсутствуют».

Самый неприятный осадок у Мирошника остался от общения с представителями Гохрана России: «Там нам без всякой описи выдали четыре мешка. Когда следователь Андрей Бумажкин открыл их, я просто пришел в ужас: 90 % уникальных ювелирных украшений — кольца, серьги — оказались, по сути, уничтожены. Так сплющить и разломать их можно было только умышленно, притом что в Гохране все это находилось всего лишь на ответственном хранении и даже прикасаться ко всему этому они не имели права. О пропавших вещах я уже и не говорю. По факту якобы уничтожения из-за невозможности дальнейшего хранения принадлежащего мне имущества, насколько я знаю, Генпрокуратура даже возбуждала уголовное дело в отношении работников этого ведомства». В Генпрокуратуре говорить на эту тему отказались.

Теперь предприниматель намерен добиваться возбуждения нового уголовного дела в отношении сотрудников Гохрана, а потом через суд требовать с них возмещения причиненного вреда. В Гохране же заявили, что фамилия Мирошник им знакома, но сотрудника, который мог бы прокомментировать ситуацию, на месте нет. «У нас принята такая система: в каком состоянии вещи поступили на хранение, в таком мы их и выдаем».