Не просто приятная дама «Властилина» и Валентина Соловьева

Не просто приятная дама

«Властилина» и Валентина Соловьева

Нужно заметить, что во всех отношениях приятная дама была отчасти материалистка, склонна к отрицанию и сомнению и отвергала весьма многое в жизни.

Н.В. Гоголь. Мертвые души. Том первый

Невысокая полноватая дама с неопределенными чертами лица, похожая на продавщицу из советского продмага. Ничего примечательного, просто приятная дама. Но… не просто приятная. Дама эта обладала редким талантом — вызывать у людей доверие. И голова у нее варила: в отличие от братьев Мавроди, она додумалась предлагать своим клиентам не деньги, а сразу товар — причем такой, который в годы советской власти был и дорогим, и дефицитным — автомобили. Первые «пайщики» получили свои «Жигули» за полцены…

Подольское экономическое чудо

Слухи о некоей фирме в Подольске, которая наичестнейшим образом рассчитывается со своими клиентами автомобилями, поползли весной 1994 года. Истории, рассказываемые знакомыми и незнакомыми людьми, заставляли сердце учащенно биться, и многим в голову лезла мысль: а не рискнуть ли? И действительно, такая фирма существовала и даже какое-то время выполняла перед вкладчиками свои обязательства по «автомобилизации».

ИЧП «Властилина» было зарегистрировано постановлением главы администрации Подольска № 2008 от 17 ноября 1992 года. Регистрационный номер свидетельства 690. Уставный фонд — 1 млн рублей. Уставная деятельность включала производственнозакупочные операции, брокерские услуги, проведение рекламных кампаний, строительство, торговля ТНП и «иные не запрещенные законодательством виды деятельности». ИЧП имело два офиса в Подольске — в помещениях, арендованных у Подольского электромеханического завода и у музея «Астафьево».

Учредителем и генеральным директором «Властилины» была Валентина Ивановна Соловьева. Родилась она в 1951 году в поселке Сокол города Корсаково и имела среднее техническое образование. Прописана была в Москве, на Рязанском проспекте, а фактически в то время проживала в Подольске.

Собственно пирамида возникла в 1994 году. Популярность ее началась с рекламы в газетах. Рекламная кампания была довольно скромной, но когда первые клиенты «Властилины» (именно так называлась подольская фирма) поверили и, внеся на один месяц $2 тыс. за «Оку» и $4 тыс. за «Жигули» получили свои автомобили, в Подольске выстроились километровые очереди. Клиент платил за машину примерно 30–40 % ее реальной стоимости. В тех случаях когда фирма не могла вовремя выдать вкладчику машину, она, по словам самой Соловьевой, выдавала вкладчику сумму, достаточную для приобретения автомобиля в ближайшем магазине (несколько магазинов по продаже машин находилось в Подольске). Тем же, кто пропустил рекламу в газетах, о чудесах рассказали соседи. Любовь к автомобилю и вера в подольское чудо объединила в очереди простых трудящихся, бизнесменов, милиционеров и даже сотрудников Федеральной службы контрразведки.

Откуда, собственно, брались автомобили?

Валентина Соловьева заключила договоры с АЗЛК, «АвтоВАЗом» и ГАЗом о поставке автомобилей и вскоре начала продавать «Москвичи», «Волги» и «Жигули» себе в убыток. Кроме того, она брала кредиты у Подольского коммерческого земельного банка, подольского филиала Уникомбанка и московского Русско-славянского коммерческого.

К концу лета Валентина Соловьева вложила деньги в жилищное строительство и проинвестировала несколько сверхприбыльных проектов. Затем «Властилина» стала принимать вклады на приобретение в рассрочку (на полгода) квартир в Жулебине, Бутове, Митине. Цены на эти квартиры, едва достигавшие четверти от их реальной стоимости, привлекли новую волну вкладчиков.

Одними из первых об этом узнали милиционеры. В частности, деньги своих подчиненных разместило во «Властилине» руководство Регионального управления по организованной преступности ГУВД Москвы. Такого рода сотрудничество до поры до времени создавало фирме своего рода «милицейскую крышу» и являлось хорошей приманкой для других клиентов.

Но идиллия длилась недолго. Первый звонок прозвенел, когда в 1994 году автозаводы резко повысили отпускные цены на автомобили.

Ментовское побоище

О повышении цен на автомобили милиционеры тоже узнали раньше других. И решили досрочно получить свои вклады, причем с процентами.

Ровно в полдень на охраняемую территорию Подольского электромеханического завода, где арендовала помещения «Властилина», прибыли несколько сотрудников РУОП ГУВД Москвы, которые, как можно было понять с их слов, намеревались забрать деньги, сданные ими на автомашины «Ока». Представители фирмы сообщили прибывшим, что из-за большого количества клиентов (к офису стояла очередь из нескольких сотен человек) деньги можно будет получить после обеденного перерыва. Один из сотрудников РУОП, минуя очередь, подошел к входу в фирму и попытался «выяснить отношения» с ее руководством. Охранявшие офис милиционеры его не пропустили и вскоре между ними и руоповцем произошла потасовка, в которой сотруднику РУОП нанесли побои. После этого пострадавший борец с организованной преступностью удалился.

А через полтора часа на машинах и автобусах к фирме подъехали около 90 вооруженных спецназовцев и сотрудников РУОП в масках, вооруженных дубинками и автоматами. Приехавшие милиционеры оттеснили от офиса посетителей, после чего тринадцать из них провели отработанную на учениях молниеносную операцию по захвату помещения. При этом были жестоко избиты три сотрудника УВД Подольска и пять сотрудников службы безопасности «Властилины». По словам некоторых очевидцев, избитых сотрудников местного УВД нападавшие обезоружили, сорвали с них погоны, выволокли на улицу, надели наручники и поставили на колени перед толпой посетителей.

Впоследствии у одного из местных милиционеров врачи обнаружили черепно-мозговую травму, у другого — перелом двух ребер, а у третьего — множественные ушибы. Троих охранников фирмы также пришлось доставить в больницу для оказания медицинской помощи. Но особенно не повезло одному из посетителей. Его госпитализировали с подозрением на перелом позвоночника. Очевидцы рассказывали, что ему нанесли удар по спине прикладом автомата.

В результате нападения пострадали не только местные жители и милиционеры. Нескольких сотрудников Федеральной службы контрразведки, также приехавших получать автомобили, руоповцы и спецназовцы избили, отобрав у них табельное оружие. Правда, оружие возвратили после того, как на место происшествия приехал первый заместитель министра внутренних дел России, начальник Главного управления по организованной преступности Михаил Егоров. С его приездом избиение прекратилось.

Как объясняла Валентина Соловьева, по письму руководства РУОП ГУВД Москвы (дающему право на льготное приобретение автомобилей) сотрудники управления сдали деньги на 85 автомашин марки «Ока». По ее словам, планы милиционеров изменились, и они решили получить обратно деньги и проценты по ним (только дивиденды на сданные деньги, по расчетам фирмы, составили 340 млн рублей). При этом руоповцы почему-то решили получить их без очереди, а в качестве аргументов предъявили автоматы и дубинки. «Народ их не пропустил, — сказала Соловьева, — и они устроили настоящий разбой».

По факту массовых избиений местная прокуратура возбудила уголовное дело, а «Властилина» получила дополнительную рекламу как фирма, которая не боится даже милиции. Тем временем милиция и прокуратура провели проверку законности деятельности ИЧП «Властилина» и пришли к выводу, что фирма имеет лицензию и собирает деньги на законных основаниях.

Крах

«Властилина» начала работать только с процентами по вкладам — принимать деньги (от 50 млн рублей и выше) на депозитные вклады под стопроцентные ежемесячные дивиденды. Когда же фирма начала принимать суммы на депозит под 200 % в месяц, клиенты буквально наводнили ИЧП. Деньги несли все — от простых граждан до членов преступных группировок. В прокуратурах, МВД, ФСБ, в налоговых органах и госструктурах даже организовали централизованный сбор денег.

В сентябре 1994 года «Властилина» впервые не выплатила дивидендов вкладчикам, однако только один из них (вложивший 68 млн рублей) обратился в милицию. Другие же клиенты фирмы поверили на слово Соловьевой, которая объяснила просрочку платежей «временными затруднениями». Милиция же возбудила уголовное дело только после того, как в конце октября офис ИЧП внезапно опустел… Валентина Соловьева исчезла. Милиционеры не смогли ее найти ни в ее личной квартире (Москва, Рязанское шоссе, 45), ни в той, которую она снимала в Подольске. Стало ясно, что пирамида рухнула. Валентина Соловьева объявлена в федеральный розыск.

Сотрудники подольской прокуратуры рассказали, что обыск офиса «Властилины» не дал результата — из помещений фирмы бесследно исчезли как документы, так и оргтехника. А без документов не удалось установить в каких именно банках в последнее время Валентина Соловьева держала деньги.

В начале ноября 1994 года дело «Властилины» приобрело общественное звучание. Клиенты фирмы провели массовое шествие (в нем участвовало более тысячи человек) от офиса «Властилины» к зданию администрации Подольска. Затем они провели митинг и передали городскому руководству обращение, в котором потребовали немедленно арестовать Соловьеву и вернуть им деньги. К середине ноября 1994 года в милицию обратилось более 5000 человек — клиентов фирмы.

К моменту своего исчезновения Валентина Соловьева успела собрать, по разным оценкам, от 10 до 20 трлн рублей, которые бесследно исчезли.

А взяли Соловьеву только через год, в июле 1995 года.

Арест

Хозяйка «Властилины» встретила арест по-женски кротко, поэтому прошел он тихо, можно сказать «в рабочей обстановке». Не было ни шумного захвата с автоматными очередями, ни погони, без которой не обходится ни один детектив.

Теплый летний вечер. Пятница. Впереди выходные, обласканные июльским солнцем, восторженным лаем собак, вырвавшихся на свободу из «каменного мешка» пыльного города. Все устремились за пределы Москвы. Толпы трудящихся с чувством выполненного долга после напряженной трудовой недели, прихватив с собой сумки, саквояжи, котомки и портфели, двинулись к привокзальным площадям. В этот день, 7 июля, на углу Тверской-Ямской и Лесной улиц, что рядом с известной уже нам площадью, и была арестована Валентина Соловьева.

Валентине Соловьевой было предъявлено обвинение в мошенничестве по статье 147 УК РФ, которая гласит: «Завладение личным имуществом граждан или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием называется мошенничеством. Мошенничество, причинившее значительный ущерб потерпевшему… наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет с конфискацией имущества».

Писали, что аресту предшествовала встреча с крупным деятелем правоохранительных органов в одной из принадлежавших Соловьевой квартир на Тверской-Ямской. По словам ее адвоката Марка Вознесенского, на этой встрече решался вопрос о легализации работы всем известной подольской фирмы «Властилина». А через некоторое время из здания, где располагался офис, в сопровождении нескольких лиц в штатском в элегантном костюме на высоких каблуках вышла сама Соловьева, дабы проследовать в Главное управление ОВД области. Позже в это же управление по требованию правоохранительных органов и распоряжению хозяйки «Властилины» были привезены два чемодана, в которых находился главный козырь хозяйки одной из самых скандальных российских пирамид, способный впоследствии стать ее главным алиби — документы, свидетельствующие о возобновлении выдачи «Властилиной» автомобилей своим вкладчикам.

По словам адвоката Соловьевой Марка Вознесенского, «арестовывали ее не службы МВД, а ФСБ. Причем приблизительно за неделю до этого по рекомендации следственных органов „Властилина“ приступила к выдаче автомобилей. Именно представителями МВД ей было предложено начать работу. Иными словами, предложение заключалось в следующем — покажи, на что ты способна, и мы разрешим тебе работать. Ну что ж, способности начали проявляться. Соловьева даже сняла специальный офис поближе к правоохранительным органам на проспекте Вернадского, чтобы являться по первому их требованию. Сюда она была намерена перебраться в тот момент, когда деятельность „Властилины“ была бы полностью легализована. Только перед арестом в этом помещении был закончен ремонт. Соловьева была согласна работать под наблюдением МВД. И вдруг скоропалительный арест».

Адвокат утверждал, что доказательства ее платежеспособности налицо: «У нее есть на Подольском электромеханическом заводе закупленная продукция на сумму 115 млрд рублей. На Муромском заводе им. Орджоникидзе, выпускающем холодильники, также находится крупная партия товара. На АвтоВАЗе есть какое-то количество автомобилей, недопоставленных по каким-то там проплатам. В подмосковных Вербилках на фабрике, выпускающей посуду, тоже есть принадлежащая ей продукция».

По его мнению, следственные органы раздражает то, что они не могут докопаться до точного местонахождения собранных ею средств. Ведь во «Властилине» большинство операций совершались через наличность. Для многих организаций — это очень удобный финансовый механизм, поскольку расчеты происходили без потерь во времени. Такая система работы, видимо, привлекала зарубежных партнеров, в том числе и из ФРГ. Например, напомнил адвокат, у Соловьевой есть серьезный договор с крупной торговой фирмой из ФРГ на сумму порядка $10 млн. Эти средства вроде бы выделены на оказание социальной помощи немцам, проживающим в России. Сам договор рассчитан на длительный срок и входит тоже в структуру ее бизнеса.

Адвокат заявил, что «вся история с исчезновением его подзащитной началась восемь месяцев назад. Тогда ей позвонили осведомленные представители правоохранительных органов и предупредили, что ее едут арестовывать, и в момент ареста она будет убита „при попытке к бегству“. На все было не больше часа. Ей ничего не оставалось делать, кроме как скрыться»…

Пирамида же, которую она построила, по его словам, — своеобразная финансовая игра, где нет никакого мошенничества. И вообще, о каком обмане может идти речь, если она собрала 21 трлн рублей, а выдала денег и товаров на 38 трлн рублей?

«Соловьева будет сидеть»

После ареста Соловьевой в Генпрокуратуре состоялось крупное совещание с участием высших чинов МВД, Генпрокуратуры и ФСБ. Генералы требовали освободить даму. Зампрокурора России Олег Гайданов сказал, что Соловьева будет сидеть.

Малявы с зоны

Соловьева играла на том, что обманутые вкладчики заинтересованы не столько в том, чтобы наказать ее, сколько в том, чтобы вернуть свои деньги. И потому она писала, писала, писала… Например, депутату Госдумы Белле Денисенко: «Дорогая Белла Анатольевна! <…> Я прошу помочь мне и моим вкладчикам, с которыми я по вине правоохранительных органов не могу рассчитаться. <…> Арест был произведен в тот момент, когда я, так и не дождавшись решения правоохранительных органов об изменении мне меры пресечения, приступила к выполнению своих обязательств. За несколько рабочих дней я успела выдать 500 машин и подготовить еще 400 автомобилей. Мной был разработан детальнейший план, который был одобрен ассоциацией вкладчиков. Он предусматривал расчет с клиентами по всем договорам фирмы. Были составлены графики по выдаче автомобилей и средств гражданам России. Уполномоченные мной люди бывали в разных регионах страны и согласовывали план работы.

О всех моих действиях было хорошо известно следственной группе. Более того, работа началась по их требованию, чтобы показать мои способности. И в этот момент, прекрасно зная место моего нахождения, зная, что тысячи людей хотят получить автомашины, был произведен арест. Я считаю, что мой арест — это наказание за нежелание до официального возобновления работы фирмы обслуживать представителей правоохранительных структур. В том числе и работников следственных органов, в чьих руках теперь находится судьба моя и многих граждан. <…> Моя цель — рассчитаться со всеми клиентами по всем обязательствам. Поэтому я не могу допустить, чтобы был нанесен ущерб людям, доверявшим мне свои сбережения. Мой долг — отчитаться перед каждым из них. <…> Мной получена гарантия от 3 июля 1995 года от одной из крупнейших зарубежных фирм на сумму $800 млн. Это сингапурская фирма. Копия подтверждает эту гарантию. Кроме этого, моя фирма располагает нереализованными товарами народного потребления на сумму свыше 115 млрд рублей. По отчетам имеется недвижимость, которая оценивается более чем в $10 млн (имеются в виду недостроенные коттеджи и т. д.). У меня есть предложения конкретных организаций на покупку этих коттеджей.

<…> Я готова предоставить Вам мою личную и любую информацию о деятельности моих фирм за два года, дабы попытаться отчитаться за каждый доверенный мне рубль.»

Источники, знакомые со следственными делами, сообщали, что все факты, изложенные Соловьевой в письме депутату Госдумы, полностью совпадали с ее предыдущими показаниями следствию и публичными выступлениями. Однако по мнению следствия, большинство из них не соответствовало действительности. В частности, недвижимость, о которой она писала, в действительности ей не принадлежала. «Властилина» выступала только подрядчиком и привлекала клиентов дешевыми ценами на строительство. К тому же, ни один коттедж не был достроен, и все они были арестованы следствием. Что же касается сингапурской фирмы 2А&А International, предоставившей гарантию на $800 млн, то следствие было намерено начать ее проверку через Интерпол. Попросту говоря, правоохранительные органы ей не верили и продолжали настаивать на полном раскрытии информации о передвижении средств «Властилины».

А Соловьева продолжала писать, обращаясь к вкладчикам: «К сожалению, лично заинтересованные лица в правоохранительных органах не только пресекли начавшуюся по их же рекомендации работу по выполнению моих обязательств перед Вами, моими вкладчиками, но и лишают меня возможности лично встретиться с Вами, разъяснить ситуацию и дать свои объяснения. Вы, очевидно уже поняли, что никуда я не убегала, а фактически все это время была заложницей правоохранительных органов, которые пытались решать свои проблемы. Сообщаю Вам, что мной до настоящего момента полностью сохранен доверенный Вами возвратный капитал со 100 % наценкой. (То есть все полученные от вкладчиков деньги со 100 % дивидендами.) Эти деньги я успела перекинуть на расчетные счета доверенных фирм под сохранные проценты. Это дает мне сегодня возможность полностью рассчитаться со всеми моими клиентами. Подчеркиваю, со всеми, независимо от их служебного и ведомственного положения.

Мой долг перед Вами, моими вкладчиками, составляет на сегодняшний день 4 трлн рублей, а не 600 млрд, как пытаются доказать мне следователи. Весь мой долг я готова выдать Вам совместно с компанией „Боровой-Траст“ через ее депозитарий. Естественно, после предварительной проверки квитанций, договоров и паспортных данных клиентов. С полной ответственностью я гарантирую Вам, что полностью рассчитаюсь с каждым из Вас, в течение недели!

Автомашины я буду выдавать сама по 1000 (Одной тысяче) каждый день. В день по 250 (Двести пятьдесят) автомашин каждой марки. Задолженность по автомашинам „Мерседес-Бенц“ будет погашена в течение двух месяцев, ежедневно будет выдаваться по 30 автомобилей без всяких доплат. Все квартиры, приобретенные по договорам для Вас, будут переданы Вам в течение двух месяцев, с момента возобновления работы фирмы также без всяких доплат. Все готово к продолжению такой работы!

Отсрочка выплат <…> была не умышленной, а вынужденной, и связана она была с очень странной задержкой банками моего возвратного капитала. (Причины такой задержки и судьба этих денег будут обязательно выяснены после проведения независимой аудиторской проверки, договор на проведение которой мной уже подготовлен.)

Вот этой странной задержкой и воспользовались некоторые высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов, чтобы „рассчитаться“ со мной.

Я призываю тех, кому я доверила на хранение конфиденциальную, бухгалтерскую и другую информацию ИЧП „Властилина“, быть готовыми предоставить ее по первому моему требованию, как только фирма начнет нормальную работу.

В настоящий момент на меня оказывают очень сильное давление, с тем чтобы помешать мне выполнить все свои обязательства перед Вами. Кому-то именно сегодня очень и очень нужны Ваши деньги!..»

Разоблачительница

С самого начала историю с «Властилиной» использовали политики. Приближались выборы. По опыту предыдущих выборных кампаний было хорошо известно, что около больших денег и массы потенциальных избирателей всегда найдется тот, кто не прочь заработать политические дивиденды. Так, например, было обращение Жириновского к и.о. генпрокурора Ильюшенко с предложением освободить Соловьеву.

Она умело пользовалась сложившейся ситуацией. Еще в июле, когда Валентину Соловьеву арестовали, она заявила, что расследование деятельности ее фирмы может кое-кому повредить. Предпринимательница, всегда утверждавшая, что среди ее клиентов немало «больших людей», до поры до времени не называла их имена. Но теперь она из всенародной должницы превратилась во всероссийскую обвинительницу. Она стала называть фамилии.

Среди названных ею «вкладчиков» были десятки высокопоставленных сотрудников президентских и правительственных структур, правоохранительных органов. Но достоянием гласности стали лишь семь-восемь фамилий. Корреспондентам ИД «Коммерсантъ» удалось получить уникальные документы, в которых названы 23 фамилии, от которых, в частности, у министра внутренних дел Анатолия Куликова «волосы встали дыбом».

Материал с компроматом из следственного изолятора «Капотня», где находилась Соловьева, был отправлен председателю думского комитета по безопасности Виктору Илюхину. Изучив послания «Властилины», Илюхин захотел поделиться частью из прочитанного с общественностью и собрал пресс-конференцию. Став «рупором» Соловьевой и присовокупив к ее фактам свою, полученную «из других источников информацию», председатель комитета нарисовал следующую картину.

Большинство следователей и оперативных работников, задействованных в деле «Властилины», сами же и являлись клиентами компании, вкладывая в нее деньги через подставных лиц. Прокурор Подольска Хиль «прокрутил» через компанию 2,5 млрд рублей. Начальник ГУВД Подольска Сивов — «всего» 250 млн. В числе вкладчиков «Властилины», получивших миллиардные доходы, были названы и руководящие работники Московского областного управления внутренних дел — Чекмазов, Воронин, Рогов и другие. Не отставали и работники московских органов внутренних дел. Они получили во «Властилине» прибыль почти в 10 млрд рублей. Причем протекцию своим коллегам в отношениях с Соловьевой оказывал начальник Московского регионального управления по борьбе с организованной преступностью Рушайло. Дошло и до ГУВД. В качестве примера Илюхин потряс в воздухе исковым заявлением сына начальника уголовного розыска ГУВД Купцова на 700 млн рублей, которые Соловьева ему не вернула.

Самыми громкими из названных фамилий были две. Первая — вице-премьер Правительства России Олег Сосковец (200 млрд рублей в ценах 1993 года). Вторая — председатель Совета Федерации Владимир Шумейко. Названа была и его жена. Г-жа Шумейко, имея свой бизнес, прокручивала деньги через «Властилину», используя влияние мужа. Помощник Владимира Шумейко. (Четыре дня спустя после пресс-конференции Соловьева вдруг уточнила: деньги Сосковца на самом деле по просьбе коммерческих структур были выданы наличными для выплаты зарплаты шахтерам. Структуры ссылались на просьбу Сосковца и предоставили три письма на его бланке. Эта сумма так и не была возвращена.)

Среди неназванных фамилий могли быть и фамилии банкиров. По словам Соловьевой, миллиардные суммы по рекомендации высокопоставленных должностных лиц «Властилина» перечисляла ряду коммерческих банков, которые в последующем отказались выполнить взятые обязательства.

Почему же Соловьева, которая с момента ареста сохраняла инкогнито своих высокопоставленных клиентов, начала их называть? Возможно, потому, что под страхом физической расправы ей предложили переданные деньги обратно не истребовать, а «залечь на дно». Это было похоже на некие правила игры. Но правила стали нарушаться. Следователи, ведущие дело Соловьевой, сообщил Илюхин, не вносили в протокол фамилии называемых на допросах должностных лиц. Было опасение, что многие документы, изъятые в фирме, вообще будут или уже уничтожены. Да и не всех тех, кто предлагал «правила», интересовали деньги. Многие наверняка согласны были потерять все вложенное, лишь бы оставить незапятнанной свою фамилию. Для них важнее всего было, чтобы документы, подтверждающие их связь с «Властилиной», канули в неизвестность.

Следствие тоже стало играть по своим правилам. Соловьеву внезапно перевели из Лефортово в Капотню. Мужа Валентины Соловьевой (в компании он работал водителем и грузчиком), арестованного после ее исчезновения, не выпускали и после ее ареста. В изоляторе он провел шесть месяцев. Началась, по выражению Соловьевой, охота на ее детей. Сама она опасалась, что ей и ее детям грозит физическая расправа.

Что дал этот демарш? Первое — через два дня из следственного изолятора был освобожден ее муж. Второе — требование о замене следственной бригады и назначении независимого прокурора на официальном уровне поддержал Илюхин. Он направил письмо президенту с просьбой поручить надзор над следствием специальному, независимому прокурору.

Возможно, вся история, связанная с созданием и деятельностью, а потом и разорением ИЧП «Властилина», была заранее спланирована и продумана кем-то. А сама Соловьева являлась по сути подставным лицом, мячиком для биты. Само дело было очень сложное, масштабное, запутанное, поэтому все должно было тщательно проверяться и расследоваться. Как бы то ни было, демарш мог дать выигрыш во времени. Ведь впереди были выборы. А это чудесное время, когда обвиняемые легко могут стать обвинителями.

Валентина Соловьева уже обдумывала планы своей будущей предвыборной кампании. Профсоюз предпринимателей Московского региона выдвинул ее кандидатом в депутаты Государственной Думы. Баллотироваться Соловьева была намерена по 112-му округу города Подольска. Шел сбор подписей. Забавно, что ее соперником мог стать сам мэр Подольска Никулин — один из списка «высоких» клиентов, который, как утверждает Соловьева, под видом шахтера через подставных лиц получил от «Властилины» две автомашины «Волга».

Ход дела

В октябре 1996 года, ознакомившись с обвинительным заключением по своему делу, Валентина Соловьева не признала себя виновной. Она дала отвод всем своим адвокатам и решила защищаться самостоятельно. По мнению следствия, собранных материалов было вполне достаточно для того, чтобы злоумышленница предстала перед судом.

Подполковник юстиции Владимир Вятковский, расследовавший дело Соловьевой, рассказал, что у нее нет денег для того, чтобы рассчитаться с обманутыми вкладчиками. Все арестованное имущество, а это восемь шикарных квартир в Москве, два коттеджа в Подмосковье, принадлежащих Соловьевой и ее дочери, несколько недостроенных коттеджей и автомобиль ее мужа, а также десятки холодильников и телевизоров, стоило в 1995 году 30 млрд рублей. Задолженность же вкладчикам составляла около 1 трлн рублей. Во время предварительного следствия милиционеры установили, что «Властилина» практически никакой коммерческой деятельностью не занималась и по сути была банальной пирамидой. Деньги вкладчиков ни в какие предприятия не вкладывались. Поэтому после краха предприятия средств у Соловьевой практически не осталось, так что никакого возмещения материального ущерба вкладчикам на стадии предварительного следствия не производилось и производиться не будет.

Не получили подтверждения заявления руководителя «Властилины» о причастности к разорению ее фирмы «различных высокопоставленных лиц» государства. Да и сама Соловьева в конце сентября послала письмо с извинениями бывшему спикеру Совета Федерации Владимиру Шумейко, которого сама же обвиняла в коррупции.

В итоге хозяйке «Властилины» было предъявлено обвинение в мошенничестве в крупных размерах, и теперь ей грозило тюремное заключение сроком до десяти лет.

В январе 1997 года Валентина Соловьева попросила передать арестованное имущество фирмы и ее личное имущество в специально созданный для этого фонд. Правда, это не ускорило возврат средств обманутым вкладчикам «Властилины». Эта сенсационная новость была объявлена на состоявшейся 16 января пресс-конференции, которую проводили управляющий Федерального общественно-государственного фонда по защите прав вкладчиков и акционеров Евгений Ковров и председатель Ассоциации по защите прав вкладчиков ИЧП «Властилина» Надежда Романова.

На тот момент судебные решения были вынесены по 5459 заявлениям вкладчиков на сумму 1,308 трлн рублей и $531,6 тыс. Несложные математические расчеты показывали, что «душевный порыв» Соловьевой не мог реально приблизить возврат обманутым вкладчикам их кровных триллионов. Как сообщила Надежда Романова, Ассоциацией собрано уже свыше 28 тыс. заявлений, и поступление их до сих пор продолжается. Что и объясняет двукратную разницу в оценках Ассоциации и Соловьевой размеров прямого ущерба: по данным Ассоциации, номинальные потери, без учета процентов и морального ущерба, приближаются к 2 трлн рублей. Сама же Соловьева призналась в заявлении, что должна вкладчикам 4 трлн рублей. Между тем имущество, найденное следствием, по предварительным оценкам 1995 года составляет порядка 30 млрд рублей.

Что же представляло собой добровольное «пожертвование» хозяйки «Властилины», учитывая, что на каждый вложенный рубль даже по данным Ассоциации приходилось меньше 2 копеек? Кроме 280 млн рублей наличными, основное имущество представляло собой устаревшие товары народного потребления отечественного производства: вентиляторы «Ветерок», настольные лампы, холодильники, пылесосы и 25 телевизоров марки «Рубин». Недвижимость: 7 квартир в Москве и 46 недостроенных коттеджей.

В апреле 1997 года в подмосковном Реутове начался суд над директором фирмы «Властилина» Валентиной Соловьевой, обвиняемой в мошенничестве в крупных размерах. Валентину Соловьеву приговорили за обман около 17 тыс. вкладчиков к семи годам лишения свободы. Но уже в 2000 году, через три года после ареста, она была освобождена условно-досрочно за «примерное поведение».

Сиквел

30 сентября 2005 года Валентина Соловьева снова оказалась за решеткой. Ее задержали по обвинению в мошенничестве оперативники УВД Юго-Западного округа Москвы. На следующий день Кузьминский районный суд дал санкцию на ее арест. Валентину Соловьеву опять обвинили в том, что она собирала с граждан деньги под обещание через некоторое время поставить автомобили по цене значительно ниже рыночной, а затем скрывалась. Правда, на этот раз масштабы аферы были значительно скромнее, в новом деле пока только двое потерпевших. Один из них утверждал, что передал Валентине Соловьевой $5 тыс. на приобретение ВАЗ-2112, но машины не получил. Второй потерпевший отдал ей $7,5 тыс. на покупку машины «Шеви-Нива». Но милиционеры полагали, что обманутых в результате окажется гораздо больше.

Сама Соловьева утверждала, что в обоих инкриминируемых ей эпизодах деньги от заявителей брала не она, а Людмила Ивановская. Эта женщина тоже была хорошо известна правоохранительным органам. Еще в 2001 году, почти сразу по выходе из колонии, Валентина Соловьева открыла в Подольске ЗАО «Интерлайн», которое предполагало привлекать средства населения в обмен на автомобили. Директором этого ЗАО и была Ивановская. Тогда милиционеры сработали на опережение: против «Интерлайна» возбудили дело о подготовке мошенничества, деятельность фирмы прекратили, а Людмилу Ивановскую объявили в розыск.

Однако свалить вину на Ивановскую Соловьевой не удалось. На расписках, выданных обоим пострадавшим в обмен на деньги, действительно стояла фамилия «Ивановская», но, согласно заключению экспертов-почерковедов, подписи были поставлены Валентиной Соловьевой.