Самиздат
Самиздат
Иное дело — самиздат. Самиздат противостоял централизованной советской издательской системе. Сам он вообще не являлся системой. Скорее, это было некоторое количество разрозненных, изолированных друг от друга приятельских компаний, где люди делились с друзьями недоступной литературой. В результате такой изолированности независимо друг от друга начали «ходить по рукам» несколько разных переводов книг Толкина. Как правило, переводчиками становились люди, которых увлек и захватил созданный Толкином мир, а переводы предназначались для близких друзей и родственников. Такие переводчики не ожидали ни оплаты, ни признания своего труда. А на самом деле, создавая перевод, они еще и подвергались риску.
В середине 60-х годов, в последние годы «хрущевской оттепели», возникшей как результат десталинизации, свой самиздатовский пересказ ВК сделала Зинаида Анатольевна Бобырь[5]. Бобырь была известна своими переводами научной фантастики, публиковавшимися в журнале «Техника — молодежи», где она работала в 1943 году. В 50-х годах она являлась одним из лучших популяризаторов зарубежной научной фантастики. Бобырь входила в группу переводчиков, тщательно отбиравших лучшие из лучших произведения англоязычной научной фантастики, на которых основывалась популярность жанра. Среди ее переводов — произведения Брайана Олдисса, Айзека Азимова, Джона Гордона, Эдмона Гамильтона, Клиффорда Саймака и Станислава Лема, последнего — с польского языка.
Ее сокращенный самиздатовский вариант ВК, который дожил до «издательского бума», последовавшего за крахом коммунизма в начале 90-х годов, составляет лишь треть от оригинального текста и содержит несколько дополнительных сюжетных линий. К примеру, вдобавок к Кольцу Власти в ее варианте имеется также Серебряный Венец, привезенный Пришельцами из-за Моря, который является одним из величайших заморских сокровищ, «Кто посмеет возложить его на свое чело, тот либо получит всеведение и величайшую мудрость, либо… либо будет испепелен на месте, если недостаточно подготовился к этому» (Б. 67; У II.396). Если Арагорн окажется способен носить Серебряный Венец, то будет достоин вступить в брак с Арвен и стать преемником Эльронда. Фабула усложняется тем, что Серебряный Венец находится в Осгилиате, который сейчас захвачен Врагом. Однако не все потеряно, потому что Саурон знает, что не смеет коснуться Серебряного Венца, пока не вернет себе Кольцо. Конец этой сказки традиционно счастливый — Арагорн становится обладателем Серебряного Венца (Б.472–473; У IV.809).
В период с 1975 по 1978[6] годы Семен Яковлевич Уманский, инженер, разносторонне одаренный под стать деятелям эпохи Возрождения, отредактировал сокращенный пересказ ВК Бобырь. Эта версия сохранилась в частной библиотеке Евгении Смагиной, которая любезно предоставила ее в распоряжение автора в 2003 году. Переплетенная рукопись также содержит перевод «Хоббита», который первоначально был воспринят автором книги как переделанный вариант Бобырь. Однако версия «Хоббита» Уманского не имеет ничего общего с изданием 1994 года (Пермь: «Книжный мир»). Но зато его версия ВК, несомненно, может быть идентифицирована с пересказом Бобырь, опубликованным в московском издательстве «Интерпринт» в 1990 году под названием «Повесть о Кольце». Несмотря на то, что Уманский восстановил многие главы, опущенные Бобырь, большие куски текста, включая сюжетную линию Серебряного Венца, слово в слово соответствуют интерпринтовскому изданию.
Современным поколением русских толкинистов, имеющих доступ к множеству полных переводов и даже к английскому оригиналу, сокращенный пересказ Бобырь практически повсеместно не признается серьезной работой. Однако на момент его появления, это была смелая попытка познакомить русских читателей (хотя бы в сжатой форме) с произведением Толкина, вопреки не располагающему к тому политическому климату советской издательской промышленности, контролируемой государством.
Приблизительно в 1975 году полный самиздатовский перевод был сделан Александром Абрамовичем Грузбергом. Грузберг, профессиональный лингвист, одновременно довольно активно переводил для самиздата произведения научной фантастики, часть из которых затем опубликовал под псевдонимом Д. Арсеньев. Среди его переводов произведения Пола Андерсона, Айзека Азимова, Эдгара Райса Бэрроуза, А. Нортон и Перри Родана.
Грузберг обнаружил Толкина в Библиотеке иностранной литературы в Москве. Там же он заказал микрофильм с копией трех томов романа. Это услуга была относительно недорогой, особенно по сравнению с покупкой английского оригинала, который к тому же было еще и очень сложно достать. Первая версия его перевода была полностью написана от руки. По словам еще нескольких человек, они также переписывали ВК от руки, некоторые даже не по одному разу. Пишущие машинки были дефицитной роскошью, а о компьютерах в то время даже и не мечтали. Около года потребовалось Грузбергу на завершение работы. Его дочь Юлия (теперь Юлия Баталина) перевела большую часть стихотворений.
Перевод ВК Грузберга распространялся точно так же, как и все остальные самиздатовские переводы научной фантастики. Рукописи перепечатывались в шести экземплярах под копирку (копировальные машины были подконтрольны) и отсылались в Ленинград. Оттуда они расходились по всей стране. Грузберг отмечает, что «большинство переводов [ходивших в самиздате] было ужасного качества. Настолько безграмотные, что трудно даже поверить. Переводчики не знали не только английского, но и самых элементарных сведений из истории и культуры. Но нетребовательные читатели <...> все это глотали»[7].
Участие в незаконной издательской деятельности было сопряжено с риском. Руководителя самиздатовской группы, которую Грузберг снабжал переводами, звали Климов. «Говорят, были у него и неприятности с КГБ (еще бы: при такой деятельности), но он каким-то образом умудрялся вывернуться и продолжал свое дело», — вспоминает Грузберг. Да и к самому Грузбергу власти проявляли повышенное внимание из-за его самиздатовской деятельности. «Конечно, угрожали. За такие дела увольняли с работы и преследовали. У меня обошлось. Правда, у одного моего знакомого, которого как раз обвинили в распространении самиздата, нашли мой перевод и вышли на меня. Но меня только предупредили, чтобы я такими делами больше не занимался. Произошло это, кажется, в 1981 году. И, между прочим, после этого случая я на довольно долгий период от переводов отказался. Возобновил только в 1990 году».
«Появление автора в самиздате почти неизбежно влекло за собой коренные изменения в его жизни. Человек терял работу по специальности (или терял возможность продолжать образование), ограничивалась вообще возможность заработков, могли применить административные репрессии. И это в самом легком случае. Одним словом, человек прощался с прошлой жизнью и начинал существовать как диссидент par excellence[8]. A чтобы решиться на это, нужны очень серьезные основания. И, кстати говоря, это означало испортить жизнь также и своей семье, родным, друзьям и коллегам», — говорит Евгения Смагина, одна из первых, кто прочитал пересказ Бобырь в самиздате[9].
Чтение самиздатовских рукописей ВК рождало особое ощущение. Делать это нужно было в одиночестве, там, где никто не смог бы застать вас за чтением. В известной степени, читать такую рукопись фактически означало разделять опасность со всем Братством. Само обладание этой книгой было уголовным преступлением, хотя едва ли кто-нибудь когда-нибудь был осужден только за это. Идеи, которые содержала книга, особым образом воздействовали на читателя, рисковавшего, познавая их. Если бы текст не содержал крамолу, прочесть его мог бы каждый. Евгения Смагина так описала это восприятие: «От чтения неподцензурного, свободного слова всегда было чувство свободы, глотка свежего воздуха (что искупало и литературные несовершенства многих из этих текстов). Кроме того, возникала некая гордость собой, ощущение собственной смелости, эйфория от того, что совершил некий вольный, несанкционированный поступок. Человеку всю жизнь прожившему в условиях свободы слова и печати, трудно это почувствовать»[10].
Самиздатовские копии выдавались только на 3–4 дня, и многие читали их ночами, прогуливая из-за этого работу и учебу. Один из очевидцев выучил текст ВК наизусть и стал ходячей книгой, оживив тем самым «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Именно так к советским читателям пришли «Доктор Живаго» Пастернака, «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, «Гадкие лебеди» и «Сказка о Тройке» Стругацких.