богиня текерзши и буйволы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

богиня текерзши и буйволы

Каждое племя кто-то создал. Занимались обычно этим делом боги и богини. Богини раньше, боги позже. Племя тода создала Текерзши. Послушайте, как это произошло.

Никто не знает, откуда богиня появилась в Нилгири. Ведь тода тогда еще не было на свете. А Текерзши потом не сказала людям, как она попала в Голубые горы. Это очень усложнило проблему. Одни боги возникали из хаоса, другие выходили из моря, третьи выскакивали из раковин, четвертые спускались с неба. А Текерзши не повезло. Она ниоткуда не выскакивала и ниоткуда не спускалась. И Нилгири она не создавала. До нее потрудился кто-то другой. Все семейство богов тода во главе с Текерзши не имело отношения к мирозданию. Богиня жила на священном пике Мукуртхи с незапамятных времен. Характер у нее был беспокойный, и ею владела страсть к путешествиям. Поэтому жилище на Мукуртхи часто пустовало. Текерзши разгуливала по священной горе Мупуф, купалась в реке Кунда, бродила по джунглям и уходила любоваться окрестностями к самой границе Малабара. Она обошла все красивые уголки Нилгири, задерживаясь подолгу в некоторых из них. У Текерзши были родственники и даже дети. Мужа, кажется, не было. Ибо, во-первых, отсутствие такового богиням прощается и, во-вторых, семейство богов отличалось явно матриархальным строем. Текерзши была Великой матерью. Время от времени ей приходилось улаживать ссоры между богами, и это как-то оживляло ее однообразную жизнь. А жизнь действительно становится однообразной, если вокруг тебя одни боги и нет людей. Все время надо держать себя в руках, а вот с людьми проще. И, раздумывая об этом, Текерзши заскучала. Она еще никогда не создавала людей, в этом у нее не было опыта. «Конечно, можно было бы попробовать, — сомневалась богиня, — но что из этого выйдет? Как бы не сделать себе во вред». И она решила создать сначала буйволов.

Текерзши отправилась на гору Пирш, у подножия которой сейчас расположен Мутанадманд, и увидела небольшой водоем Наракер. «Кажется, это подходящее место», — подумала богиня. Неподалеку от Наракера лежала палка. Она взяла ее и ударила палкой по воде. По поверхности Наракера пошли круги. Богиня всматривалась в воду, но там ничего не было видно. «Попробую еще раз», — решила она. Наконец ее усилия увенчались успехом. Из воды поднялась мощная голова, увенчанная загнутыми рогами. Текерзши ахнула и подалась назад. Но буйволица, это была она, вышла из воды и стала мирно пощипывать траву. За ней показалась вторая, а потом третья. Так восемнадцать тысяч буйволов вышли из Наракера. Когда же две последние вышли из воды — кто мог подумать? — за их хвосты держались мужчина и женщина. Это были первые тода. Текерзши не поверила своим глазам. Эти двое выглядели вполне прилично и как две капли воды были похожи на Текерзши и ее родственников. «Могло быть и хуже», — вздохнула облегченно богиня. Потом она радостно засмеялась, потому что опыт, по ее мнению, оказался удачным. Она приказала этим двум смотреть за буйволами, а сама довольная удалилась. Она тогда еще не знала, кого создала.

Люди стали быстро размножаться и все путать. Однажды, например, Текерзши услышала, как один из них утверждал, что богиня Текерзши создала буйволов в источнике, что течет ниже Нодрса. И он даже произнес слова, которые она якобы говорила: «Мои буйволы, выпрыгивайте». Текерзши хотела возразить, но потом махнула рукой. «Не все ли равно, где это произошло». У нее и так хватало дел с этим племенем. Тода было много, и они никак не могли разобраться, кто кому мать, дядька, племянник, сын или дочь. В результате возникали нежелательные ситуации, особенно когда дело доходило до любви. Богиня решила принять крайние меры. Она разделила племя на две части — Тартар и Тейвели. В каждой части учредила отдельные роды и назвала их «палиол». Текерзши запретила выходить замуж и жениться на людях своего «палиола». Во главе каждого из них она поставила старшую женщину и сказала этим женщинам: «Я мать и вы матери, давайте уважать друг друга. Я буду помогать вам, вы мне. Пусть мужчины слушаются вас». Женщины согласились, и с их помощью богиня утвердила свое господство над людьми. Она же разделила буйволов на священных и простых. Священными стали только буйволицы. Текерзши велела построить первый храм на земле тода и назначила туда жреца — «палола». Палолу было предписано каждый день молиться богине. Его молитва начиналась со слов «мать, отец, Текерзши». Богиня установила в племени праздники и церемонии. Но не все сразу. Текерзши создала людей бессмертными, как боги. Никто из тода не умирал. Однажды один тода отправился в джунгли, и там его укусила ядовитая змея. С большим трудом он добрался до своего манда и там умер. Люди окружили его и не знали, что с ним случилось. Они поставили его на ноги, но он снова упал. Тогда каждый стал делать, что мог. Одни плакали, другие танцевали, третьи развели огонь, четвертые побежали за буйволами. Текерзши узнала о случившемся, ей стало жалко мертвого тода, и она отправилась в манд, чтобы его воскресить. Но когда она туда пришла, то увидела, чем занимаются люди. Ей это очень понравилось, и богиня решила не вмешиваться. «Пусть теперь тода умирают, — сказала она людям, — а когда это случится, одни будут плакать, другие танцевать, третьи разложат погребальный костер, а четвертые, приведя буйволов, принесут их в жертву». С тех пор тода так и поступают, когда кто-нибудь из них умирает.

Текерзши не забыла своего договора с женщинами. Она выше всего ставила уважение к матерям и их почитание. За небрежение этим законом наказывала, невзирая на высокое положение и святость. Вот что однажды случилось.

Вы думаете, что священные буйволицы всегда только мычали и не умели говорить? Ничего подобного. Когда богиня Текерзши их создала, они бойко болтали. Они так много говорили, что даже забывали давать молоко. А потом стали забывать и о телятах. У тода становилось все меньше буйволов. Тогда главный жрец племени вежливо попросил их не болтать и заняться своим делом. Но куда там! Буйволицы и не подумали слушаться жреца. Более того, они стали ругаться. Они оскорбили жреца и всех его предков в семи поколениях, а самого обозвали так, что стыдно и повторить. И все это произошло при женщинах. Жрец не стерпел. «О Текерзши! — взмолился он. — Посмотри на этих буйволиц, они ругаются при женщинах». Богиня не замедлила явиться на место происшествия. И когда она все увидела и услышала, вырвала у буйволиц их языки и вставила им другие. А новые языки годились лишь для того, чтобы мычать. Так были наказаны священные буйволицы за непристойную брань в присутствии женщин.

Текерзши вернула тода буйволов, которых хотел угнать в страну мертвых Аманодр бог Ён. Она защищала тода от врагов. Она не сумела только защитить их от английских чиновников и солдат. Но, видимо, даже силы богов имеют предел…

У тода все священные места связаны прежде всего с именем богини Текерзши. Если вы подниметесь на священную гору Мупуф и увидите каменные колодцы древних погребений, тода скажут вам, что это сделала Текерзши. Только она могла поднять на вершину глыбы неотесанных камней. На склоне Мупуф два валуна образуют узкий коридор. Их плоскости, обращенные внутрь, стесаны, и порой кажется, что над ними потрудились человеческие руки. Этот каменный коридор — проход, по которому попадает Текерзши с Мукуртхи на Мупуф. Неподалеку от валунов находится небольшая пещера. Ее вход наполовину закрыт гранитной осыпью. Раз в год богиня зажигает в пещере голубой огонь. Тода в полночь приходят на него смотреть. И конечно, никого не смущает то обстоятельство, что огонь напоминает сияние голубых светлячков Нилгири…

Река Кунда, протекающая около Муллиманда, тоже священна. Здесь не раз купалась богиня. Хотите знать, почему река у манда делает крутой поворот? Все произошло из-за любопытства его жителей. Как-то ранним утром Текерзши спустилась к реке и решила освежиться. Она сняла одежду, аккуратно сложила ее на берегу, распустила золотые волосы и вошла в воду. В это время юноша тода выгонял буйволов и заметил в реке прекрасную женщину. Как истый тода он не мог наслаждаться удивительным зрелищем в одиночку и позвал остальных. Люди подняли такой шум, восторгаясь красотой купальщицы, что богиня их заметила. Ее рассердила и смутила их бесцеремонность. Она круто повернула реку в сторону. Пока люди добирались до нового русла, богиня успела выкупаться и исчезла. С тех пор Кунда и делает поворот у Муллиманда.

Любопытство присуще не только людям, но и богам и их детям. У истоков Верхней Бхавани расположены рядом две вершины. Их трудно отличить друг от друга. Склоны вершин поросли редкими полузасохшими деревьями. Оказывается, это Эзем и Мозем — двое из двенадцати сыновей Текерзши. Если посмотреть вниз, то перед глазами открывается уютная лесистая долина. В восточной части долины у самого подножия гор полуразрушенный круг камней. Сквозь камни пробиваются жесткие ветви мелколистного кустарника. Когда-то на этом месте стоял главный храм рода Пан. Храм и погубил сыновей Текерзши. Братья увидели его сверху, и их одолело любопытство. Они никак не могли понять, что делают в нем люди. А спуститься и спросить — постеснялись. Все же, как-никак, Эзем и Мозем были сыновьями богини и блюли свое достоинство. Они решили просто понаблюдать за людьми сверху. Это их так заинтересовало, что братья до сих пор стоят на том же месте. Только теперь они стали вершинами, потому что даже дети богини не могут долго стоять на одном месте безнаказанно.

Главные почести воздает племя своей богине на пике Мукуртхи. Это случается раз в году, в январе — феврале, когда появляется тонкий голубоватый серп новой луны. Ранними утрами в это время на пастбищах лежит иней. Холодные ветры бушуют на вершинах гор, а лучи нежаркого солнца дробятся в золотистой дымке горных далей и горизонта. Воздух кажется звонким и прозрачным, как тонкие хрупкие льдинки, застывающие на поверхности воды. В день праздника пустеют селения тода. Люди семьями устремляются к Мукуртхи. Они идут в чистых праздничных путукхули. Стариков и немощных несут на себе. В этот день все должны подняться на Мукуртхи. Жрецы гонят священных буйволиц. Путь на пик нелегкий. Едва приметная тропинка, протоптанная многими поколениями предков, почти напрямую ведет к вершине. Тода предпочитают прямые тропинки, они поднимаются на горы держа путь строго, к вершинам. Вереница людей, завернутых в древние тоги, медленно движется от подножия горы к пику. Призывно мычат священные буйволицы, покрикивают на отстающих жрецы. Осколки серого гранита вырываются из-под ног животных. Тихо переговариваются между собой люди. Они идут к пику, где ждет их богиня Текерзши. Наиболее сильные достигают вершины к полудню. Здесь, на небольшой плоской площадке, утрамбованной босыми ногами прародителей и местами взрытой копытами священных буйволиц, свободно гуляет ветер. Он развевает длинные волосы пришедших, рвет бороды мужчин и безжалостно треплет тонкие путукхули. На вершине все напоминает о предках. Их следы, спрессованный пепел костров, вертикальные камни, поставленные в честь богини. Совсем низко над пиком клубятся облака. Внизу на многие километры тянутся застывшие гребни гор.

Последний тода поднимается на площадку, и начинается главное таинство. Два жреца в черных туниках по очереди вращают в ладонях сухие палочки дерева «кудр». Тонкая синяя струйка дыма поднимается вверх и бесследно исчезает там, где клубятся облака. Желтый язычок пламени вспыхивает в сухих листьях. Он перескакивает на искривленные поленья, замирает на мгновение и прячется между ними. Потом вновь появляется и начинает свою веселую пляску. Ветер раздувает его, и он становится все выше и жадно набрасывается на податливое дерево. Желто-красные искры рассыпаются звездами, гаснут и вновь вспыхивают. Горит священный огонь. Он крепнет и дерзко устремляется ввысь. Сотни глаз, не отрываясь, смотрят на него. Что они видят? Огонь? Нет. Веселая богиня в золотистом огненном путукхули пляшет перед ними. Она изгибает свой стан и протягивает пылающие руки к людям. Золотые искры ожерелья мечутся на ее груди. Поющие браслеты тают на ее запястьях и вновь вспыхивают причудливым алым узором. Закрученные кольцами длинные локоны ее волос развеваются по ветру, свиваются синими клубами и задевают облака. Босые пламенеющие ноги отбивают быстрый ритм на изогнутых поленьях и разбрасывают их. Загадочная улыбка огня горит на ее прекрасном лице. Богиня пляшет и дразнит людей. Она раскачивается из стороны в сторону, неистово устремляется к небу и вдруг бессильно сникает, кружится в вихре искр и на мгновение замирает, манит расплавленным золотом длинных глаз и отталкивает жаром гибких рук.

Тода тоже пляшут, и огненная богиня — единственная женщина среди танцующих. Круг мужчин движется в резком воинственном ритме. Вскинутые на плечи посохи и зонтики напоминают копья прошлых времен. Тода крепко сжимают их в руках и поют древнюю песню в честь пляшущей богини. Звучит слаженный хор воинов. Босые ноги с силой вонзаются в землю и оставляют на ней следы. Следы очередного поколения.

Тонкий серп новой луны встает над пиком Мукуртхи, когда вновь оживают манды тода.

Сколько лет живет Текерзши? Кто знает? Может быть, сотни, а может быть, тысячи? Великая мать и творец, она сама — порождение матриархального прошлого племени. Проходят века и тысячелетия, меняются люди и их отношения. На смену материнскому роду «палиол» приходит отцовский род «модол». И Текерзши вынуждена с этим мириться. Видно, она уже начинает стареть. Она и не заметила, как стала служить не матерям, а отцам. Слишком поздно поняла Текерзши, что ступила на опасную стезю. Ведь отцам нужен бог, а не богиня. И каждый раз, танцуя для мужчин на пике Мукуртхи, она испытывает странное чувство. Она понимает, что этим воинам нужен бог-мужчина. Но богиня старается для них, ей не хочется становиться второстепенной, она привыкла быть Верховной и Великой. Она заискивает перед мужчинами и презирает себя за это. Текерзши видит их упрямо сомкнутые губы, их властные глаза и читает в них свое будущее. Она успокаивает себя тем, что люди всегда были безнадежными путаниками, и не хочет признаться в том, что их путаница слишком целенаправленна…

Старый Кенан из Квордониманда во всеуслышание заявил, что первого человека сделал из глины бог его рода — Котаныр. Потом выяснилось, что Матцод из Муллиманда распространяет слухи не лучше. «Бог, — сказал Матцод, — создал первого мужчину, а из его ребра — женщину». Это было уж слишком. Матцоду следовало бы знать, какой бог. Не так уж много их у тода. Да и сотворить женщину из ребра мужчины — кому такое может прийти в голову? Как будто мало материала без этого ребра? Текерзши подозревает, откуда дует ветер. О библии она, во всяком случае, слыхала.

Но все это не так уж страшно, если бы не бог Ён. Ни она, ни тода не помнят, кем он ей приходится. Отцом? Братом? Мужем? Сыном? Во всяком случае, он ее родственник. А родственники так себя не ведут. Вот уж больше полувека Ён напустил на себя таинственный вид и усмехается, когда встречает Текерзши. А с некоторых пор стал бесцеремонно совать нос в ее дела. За все, что она сделала для него, Ён платит ей черной неблагодарностью. По чьей воле Ён занял сразу почетную должность верховного жреца-палола в ее племени? Разве, когда случилась с ним эта трагедия, она препятствовала ему уйти в Аманодр, поселиться там и царствовать над мертвыми? Тогда, кажется, у него была жена. Как же ее звали? Да, Пинаркуз. У них родился сын Пюв. И его она пристроила при храме в Куудре. Ничего бы не случилось, если бы Пюв не был таким упрямым. Когда он пошел за водой для храма, она подозревала, чем это может кончиться. Она послала ему навстречу черную птицу, и та кричала: «Не ходи! Не ходи!» Но Пюв пошел. Когда он брал воду из источника, кольцо с правого мизинца соскользнуло в воду. Пюв нагнулся, чтобы его достать, но не удержался и упал. И конечно, утонул. Она помнит, как Ён горько плакал и убивался по сыну. Он натянул на голову черную тунику, или тюни палола, и вдруг, как через вуаль, увидел Аманодр. Пюв сидел на пригорке в Аманодре и играл с этим злополучным кольцом. И тогда Ён решил идти в Аманодр. Он созвал всех, чтобы попрощаться, — людей, буйволов, деревья. Но кое-кто не пришел. Ён, он уже тогда отличался скверным характером, сразу это заметил. «Где Арсанкутан из Квордониманда? — спросил он. — Где священные буйволицы арсаи? И некоторых деревьев я что-то не вижу». Мог же он, как любой нормальный бог, не обращать на эти мелочи внимания. Сначала, правда, он сделал вид, что это его не волнует. Благопристойно со всеми попрощался. А под конец все-таки не вытерпел. «Арсанкутан и его семья, — заявил он, хотя его на это никто и не уполномачивал, — умрут от колдовства курумба. Буйволиц арсаи съедят тигры. А невежливые деревья, которые не пришли попрощаться, принесут горькие плоды». Ну и ничего хорошего из этого не получилось. Теперь тода боятся колдовства курумба, боятся, что буйволов сожрут тигры. Ён забрал своих буйволов и отбыл в Аманодр в качестве правителя.

И вот теперь этот Ён, по утверждению некоторых тода (их правда, пока немного), оказывается, сам сотворил буйволов и людей. И все почему? Потому что Ён — бог, Ён — мужчина. А она кто? Только богиня и женщина. Кто мог подумать, что ее тода так с ней обойдутся и сделают Ёна ее соперником? Видно далеко зашло дело, если его жене, бездарной Пинаркуз, некоторые осмеливаются приписывать сотворение простых буйволов…

Впрочем, сотворение буйволов становится модой среди богов. Когда Текерзши в одиночестве, терзаемая муками творчества, пыталась создать что-то приличное из этих животных, никто ей не помог. А теперь только и слышишь: тот сделал буйволов, этот сделал буйволов. Взять хотя бы Анто, второго сына Ёна. Огромного роста, косая сажень в плечах, а волосы как канаты. С утра до вечера неустанно трудился, и, кажется, с пользой. Вкатывал огромные камни на вершины гор, увязывая их собственными волосами. А потом взял и сотворил буйволов. Как будто кто-то его об этом просил. Или, например, Кулинкарш, обычный рядовой бог рода Карш. И тот умудрился создать двух буйволов. Хотя всем известно, что лучше Текерзши никто этого делать не умеет. Она научила этому искусству и своего сына Корато. Правда, он был способным мальчиком, не то что эти два разини Эзем и Мозем, которые до сих пор торчат около храма рода Пан. Но сколько пришлось вынести Корато, пока строптивые боги не признали его равным себе. Все дело в том, что они никак не могли простить ей Квотена, простого смертного. Но о Квотене потом. Сейчас о Корато. Она родила его в пещере Тевилкарш, что находится около источника Катипа. До восьми лет он жил у своего дяди Тепакха в реке Кунде. Тепакх, брат Текерзши, бог рек. В восемь лет Корато сделал буйвола и буйволицу, построил храм и загон и соткал черное тюни для жреца. Правда, может быть, ему не следовало позволять этого делать. Некоторые теперь утверждают, что Текерзши, как все женщины, не имела отношения к храмам и жрецам. Но пусть это останется на их совести. Когда буйволица отелилась, Корато сделал из бамбука сосуды для молока. Потом отлил колокол и стал палолом в Одрто. Он предписал законы, по которым должен жить палол. Назначил палола из рода Пиедр и колтмокха, его помощника, из рода Мельгарш и ушел в горы. Там он жил в железной пещере, потому что боги его не признавали. Корато был очень зол на них и все думал, как поступить, чтобы его признали. В джунглях около пещеры росло высокое дерево. Он приказал пчелам слепить на нем триста гнезд. Дерево согнулось под тяжестью этих гнезд. В это время в джунгли пришли собирать мед курумба, ирула и тода. Ирула и курумба залезли на дерево и не пустили туда тода. Когда весь мед был собран, дерево почувствовало облегчение и распрямилось. Ирула и курумба упали на землю и разбились.

Потом Корато встретил в лесу женщину курумба, ударил ее по голове железной палкой, и та понесла. В тот же вечер она родила девочку. Девочка была так прекрасна, что Корато женился на ней. Когда некоторые тода услышали о всех чудесах Корато, они пришли к нему и попросили место для жилья. Он дал им его и назвал Керодр. Еще дал им священных буйволиц миниапир. Все люди рода Керодр стали считать его своим богом. А за ним его признали и боги. Вот что могут сделать люди.

А что они сделали с бедной многострадальной Пузи? Жила богиня спокойно около рода Норш, там, где Текерзши была по совместительству родовым божеством. Сначала они приняли Пузи за Текерзши, как будто неясно, кто есть кто? Потом обозвали ее богом. Пузи, ко всем ее несчастьям, не хватало только этого. У нее мягкий характер, она рассеянная, никогда не знает, чем кончится тот или иной ее опыт, и всегда делает все вопреки здравому смыслу и логике. Поэтому от нее и ушел сын. Он сделал мать несчастной, но Пузи сама в этом виновата. Кто мог подумать, что эта тихая и застенчивая богиня родит огонь? Все рожают нормальных богов, а Пузи родила огонь. И сама, как всегда, ничего не поняла. Правда, сначала он был мальчик как мальчик, и Пузи назвала его Куриндо. А потом сын вспыхнул. Пузи, вместо того чтобы оставить его в покое, стала брызгать на него водой. Огонь угас и снова стал мальчиком. Но потом опять вспыхнул. Догадаться бы Пузи, что в этом сила сына. Так нет. Она поставила его на гору против своей и каждый раз, когда он вспыхивал, брызгала на него водой. Кому это может понравиться? Куриндо был единственным богом, который получил способность гореть, а мать обливала его холодной водой. И он сбежал. Сначала попал к какому-то бродячему племени, а потом, говорят, поселился где-то на горе около Майсура.

А теперь о Квотене. Он не был богом. Но каждый знает, что Квотен — это личность. И хотя он был первым смертным, кто отказался признать Текерзши богиней, она любила его. Квотен происходил из рода Пан и даже имел жену Квотерпани, но она не любила его и изменяла ему с Парденом из Канодрса. Квотен долго гонялся за ним и, наконец, убил его. Родственники Пардена подговорили кота, и те убили Квотерпани. Род Канодрс был так напуган событиями, что снялся со своего места и исчез. Квотен совершил многое. Разделил свой род на две части, спал в храме, ел с курумба, ночевал в деревнях кота. У него был беспокойный характер. Однажды он отправился в Пони, потому что не мог долго сидеть на одном месте. По дороге Квотен увидел ручей и захотел напиться. Он зачерпнул рукой воду и увидел на ладони золотой волос. Волос оказался длиннее его самого. Квотен очень удивился и решил узнать, кто же потерял этот волос. Он пошел вдоль ручья, а навстречу ему вылетела птица и закричала: «Не ходи! Не ходи!» Но Квотен был не из пугливых. Наконец, он увидел золотоволосую красавицу, купавшуюся в ручье. «Не подходи близко, — сказала она, — я богиня». «Какая же ты богиня, ты просто прекрасная женщина, краше которой я еще не встречал». Богиня рассердилась, но как женщине ей было приятно, что Квотен оценил ее красоту. Квотен хотел ее обнять, но Текерзши вырвалась и убежала на гору. Квотен вернулся домой печальный. Он был так расстроен, что не захотел спать в хижине. Он взял шкуру, постелил ее на дереве и заснул. А на утро жители обнаружили, что Квотен исчез. Остались только шкура да толстое серебряное кольцо, которое он имел обыкновение носить. Квотена забрала к себе Текерзши. Они долго и счастливо жили на горе Пони, скрываясь от глаз других богов, потому что боги осуждали за это Текерзши.

Но как бы там ни было, а Текерзши еще Верховная богиня. Каждый год на высоких горах она собирает богов и богинь. Некоторые из них, правда, стараются не смотреть ей в глаза и шкодливо отводят в сторону взгляды, особенно боги. Но на заседания пока являются исправно и не очень перечат Текерзши. Каждый год на Мукуртхи, или на Текхидан (как называли пик предки тода), она пускается в огненную пляску, и люди ее племени кричат: «Текерзши! Текерзши!» Для большинства из них она по-прежнему Великая мать, Верховная богиня, создавшая их самих и буйволов…

По отлогому склону горы вьется протоптанная копытами буйволов тропинка. Отсюда как на ладони виден Муллиманд. Внизу, у подножия горы, течет ручей. На его сырых глинистых берегах множество буйволиных следов. Это традиционное место водопоя буйволов. Мы стоим с Мутикеном на склоне и смотрим, как стадо спускается к ручью. Буйволы гордо несут свои крупные головы, увенчанные тяжелыми изогнутыми рогами. Их мощные тела, покрытые светло-серой шерстью, медленно и торжественно проплывают мимо нас. Я делаю шаг в направлении к ним, но Мутикен предостерегающе кричит.

— Не подходи близко, амма, — объясняет он. — Буйволы тода — полудикие. Они могут напасть на человека. Даже тигр боится приблизиться к стаду. Он набрасывается на одиноких буйволов и не всегда выходит победителем.

— Но я ведь не тигр, Мутикен.

— Все равно, амма, они тебя еще не знают.

Три крупные буйволицы остановились и стали смотреть в мою сторону. Казалось, они говорили: «Ну-ка попробуй подойти ближе. Сделай хоть шаг, и тогда увидишь». Я не сделала этого шага, но буйволицы продолжали меня бесцеремонно рассматривать и не собирались уходить. Их глаза не предвещали ничего хорошего. В них застыло угрюмое и предостерегающее выражение.

— Машк! Машк! — не выдержав, позвал Мутикен. Стоявшая справа буйволица повернула к Мутикену голову и вопросительно посмотрела на него.

— Машк… — в голосе Мутикена зазвучали просительные нотки.

Он подошел к буйволице и что-то зашептал ей на ухо. Она наклонила голову к Мутикену, как это делают иногда люди, и слушала его с несколько рассеянным и задумчивым видом. Время от времени она встряхивала рогами, очевидно в знак согласия. Дипломатическая миссия, которую взял на себя Мутикен, кончилась успешно, и Машк, бросив на меня взгляд, полный любопытства, повернулась и издала короткое мычание. По-видимому, это означало «пошли!», потому что две другие буйволицы, наклонив головы и кося глазами в нашу сторону, последовали за Машк к ручью.

— Мутикен, — спросила я, — о чем ты говорил с Машк?

— Я объяснил ей, кто ты. Буйволы все понимают. Они только говорить не могут.

— А Машк, что, твоя знакомая? Стадо ведь не из твоего манда. Откуда ты знаешь Машк?

— Как «откуда»? — поразился Мутикен. — У меня все буйволы знакомые. Каждому тода известно, как кого из них зовут.

Имена буйволиц, особенно священных, тода помнят и знают, как имена людей. Из поколения в поколение передаются имена священных животных, созданных богиней Текерзши. Первых буйволиц в роде Норш звали Ножер, Нонбит, Кажорф, Кенох, в роде Карш — Мунонбишти, Мукеяш, Инатвон, Инатвишт, в роде Тарард — Муцедван, Мухурдашк, Ирготх, Ирвив. Прародительницами священных буйволиц в роде Мельгарш были Нажель и Нательнох, в роде Пан — Мацедван и Мухурдашк, в роде Керодр — Мунияпер и Мавалынкар, в роде Кетол — Нашпажер и Нажевов, в роде Петол — Хушерегаль и Пошорданум, и т. д. Со временем буйволицы размножились, а у тода появились храмы, и при каждом из них живут священные животные. «Святость» храмов неодинакова. Самый высокий из них «по», самый низкий— «тарвали». Степень «святости» буйволиц определяется их принадлежностью к тому или иному храму. Роды племени владеют различными храмами. И буйволов люди разделили на своеобразные группы или классы. Организация священного стада в какой-то степени повторяет организацию самого племени тода. Фратрия Тейвели владеет священными буйволицами «пастир». Зато Тартар имеет более разнообразный набор «классов» священных буйволиц. Буйволицы, принадлежащие храму «курдпали», называются «нодродвайр». Это общее название. Если же «нодродвайр» находится во владении рода Карш, их величают «мартир», в роде Норш — «норшпеттир», в роде Пан — «пинейпир», в роде Мельгарш — «першасир». При храме «уршали» буйволицы рода Квордони носят имя «кайтанкурсир», буйволицы рода Пан — «кудейпир», рода Керодр — «мониапир», рода Норш — «мерсгурсир», родов Карш и Тарадр — «пюдрехтипир». Священные животные, содержащиеся при храме «кугвали», называются «кугвалир». Особенно тщательно соблюдается градация в стадах храмов «по». Эти буйволицы принадлежат к группе «персинир». Кроме того, род Карш разделил своих «персинир» еще на «парсир» и «пюрсир». Род Норш далеко превзошел Карш, и поэтому его «персинир» разделены на «унир», «атир», «тейртир», «варсир». А последняя группа еще имеет два подразделения: «кулатир» и «перитир». И если вам представят священную буйволицу как Нодродвайрноршпеттирмашк, то вы должны сразу сообразить, что ее преосвященство спит в загоне у храма «курдпали», снабжает маслом род Норш и откликается на имя Машк.

Если в самом племени патриархальные традиции начинают вытеснять матриархальные, то священное стадо находится на стадии расцвета «матриархата». Вожак такого стада — старшая буйволица, на шее которой висит священный храмовой колокол. Тода нередко падают перед ней на колени и воздают ей всевозможные почести. Если случается, что такую буйволицу приносят в жертву на погребальной церемонии, весь род плачет и убивается по ней больше, чем по умершему близкому родственнику. «Святость» передается только по «женской» линии: от матери к дочери. Телку обычно вводят в священный сан лишь после смерти матери. При «посвящении» соблюдается строгий ритуал.

Жрец надевает на шею телки колокол и речитативом несколько раз повторяет:

Как прекрасна была твоя мать!

Сколько молока она давала!

Будь не менее щедра!

Тогда ты будешь священной среди нас.

Пусть наши загоны не упадут.

Приноси тысячу телят!

Но даже при матриархате трудно обойтись без быка. Поэтому он существует в каждом священном стаде. Поскольку стадо священное, быку приходится пройти обряд очищения. Только после этого он получает доступ к буйволицам. Трудно удержаться и не привести остроумное замечание французского исследователя Э. Реклю по этому поводу. «Уважение, — писал он, — оказываемое принцу-консорту (быку. — Л. Ш.), — лишь бледное отражение почитания, проявляемого по отношению к его женам и особенно королеве-матери, вождю стада. Мы здесь находимся в самом матриархате, старшинство принадлежит женщинам»[12].

Молоко священных буйволиц простым смертным пить запрещено. У тода существует поверие, что человек, выпивший такое молоко, может умереть. Обычно оно употребляется для сбивания масла, на подкормку «священного» потомства и во время религиозных церемоний. Каждый вечер после захода солнца жрец произносит молитву перед загоном со священными буйволицами:

Дайте больше молока!

Дайте больше телят!

И они дают больше телят и больше молока, чем простые буйволицы— «путнир». Потому они и священны. Ведь «святость» тоже никому не достается даром. Ее нужно заработать. Да поможет этим труженицам Текерзши!