люди тартар и тейвели. отцы против матерей

люди тартар и тейвели. отцы против матерей

Говорят, богиня Текерзши начала свою общеполезную деятельность среди тода с того, что разделила племя на две части: Тартар и Тейвели. В каждой из них она учредила роды. Всего двадцать один, как повествует традиция. Но слишком много пришлось перенести племени, и старые роды исчезали. Они вымирали. Некоторые из них возродились только в последнее время. Род Инкити угасал год от году. Его людей косили болезни, дети почти не рождались. Остался всего один манд, где живет несколько человек рода Инкити. Неизгладимая печать вымирания лежит на нем. В роде Конигор остался только старый Сириоф. С его смертью некогда многочисленный и славный род кончит свое земное существование. Теперь в обеих фратриях племени шестнадцать родов. В Тартар входят роды: Мельгарш, Пан, Керер, Керодр, Инкити, Надри, Квордони, Карш, Норш, Тарадр. К Тейвели принадлежат: Кует, Пит, Амгарш, Мартикедр, Конигор, Пиргодр. Между родами фратрий Тартар и Тейвели официально браки запрещены. Фратрии эндогамны. Роды внутри фратрий экзогамны. Современные роды племени ведут свою организацию по отцовской линии. Каждый из них имеет общего прародителя, потомки которого, связанные родственными отношениями, и составляют род. Род, если он достаточно велик, занимает несколько мандов. Самые старые мужчины или старейшины возглавляют род или манд. Например, старейшиной рода Мельгарш является Панк. Женщины обычно берутся из другого рода. Дети принадлежат роду отца. Мельгарш занимает шесть мандов. Род тода, который называется в племени «модол», — патриархальный. Этот род складывался не сразу, и время, пока это происходило, породило ряд запретов внутри фратрий, объяснить которые сейчас очень трудно. Кто знает, почему нет браков между родами Норш и Пан? Говорят, что Квотен из рода Пан хотел когда-то извести Норш. Браки между Мельгарш и Квордони тоже запрещены. Согласно легенде, девушка из Мельгарш была помолвлена с юношей из Квордони. Они отправились в Квордони вместе с буйволом, которого дал отец девушки. Было жарко, и все трое устали в пути. Буйвол вдруг увидел лужу и лег в нее, чтобы освежиться. Солнце уже клонилось к закату, а буйвол все лежал. Юноша никак не мог заставить его выйти из воды. Тогда он взял камень и швырнул в буйвола. Камень попал животному в глаз, и буйвол ослеп. Юноше было очень стыдно, а девушка не захотела идти с ним в Квордони. С тех пор люди Квордони не берут жен из Мельгарш.

Патриархальная племенная организация возникла из более древней системы — матриархата. Процесс перехода от материнского рода к отцовскому долог и сложен. У тода он в силу ряда исторических условий затянулся. До сих пор в племени сохранились матриархальные элементы наряду с новыми, патриархальными отношениями. Если оценивать положение племени в целом, то можно сказать, что тода сейчас переживают период перехода от матриархата к патриархату. Существование значительных элементов матриархата оставляет своеобразный отпечаток на образе жизни тода и их психологии.

Когда-то тода были охотниками и собирателями. Они бродили по джунглям с луками и стрелами, шили одежду из звериных шкур и питались корнями, дикими фруктами и медом. Возможно, тогда они и начали разводить буйволов. Но буйволы еще не были основным средством производства племени. В те времена у тода существовал материнский род, который возглавлялся старшей женщиной. Дело в том, что на ранней стадии развития племени тода для него, как и для других племен, был характерен групповой брак. Дети знали своих матерей, но не знали отцов. Поэтому счет в роду шел по материнской линии, дети принадлежали роду матери, а женщины являлись распорядительницами собственности племени. Мужчины и женщины были равны и в труде, и в социальной сфере. В период развития материнского рода и оформился тот культ женщины-матери, отголоски которого до сих пор сохранились в племени. Постепенно условия существования племени менялись, социально-экономические отношения переходили в более высокую стадию. Скотоводство становилось основным занятием племени. Пастушество же испокон веков было занятием мужским. Завладев основным средством производства, отцы тода решили изменить и свое правовое положение. Так возник в племени отцовский род и мужчины начали бороться за свое мужское господство. И эта длительная борьба идет с переменным успехом.

Что такое на самом деле Тартар и Тейвели?

Можно полагать, что это два бывших экзогамных материнских рода, положивших начало современным фратриям. У тода много легенд, и если уметь их слушать, то многое становится ясным. Оказывается, начало Тейвели положила женщина. Вот как это произошло. Жила в Тартар одна женщина, и была она очень жадная. Однажды во время какой-то церемонии состоялся праздничный пир. Ей дали много еды. Она все съела и потребовала еще. Ей дали. Но и этого ей оказалось недостаточным. Она решила схитрить. Женщина сложила свое путукхули так, что сверток стал напоминать ребенка, и попросила еды для «ребенка». Ей дали. Но потом все увидели, что никакого ребенка нет, а еда лежит у женщины на коленях. Всем стало стыдно, что она оказалась нечестной, и ее решили прогнать из Тартар. Покинув этих людей, женщина стала родоначальницей Тейвели.

Когда Тартар и Тейвели возглавлялись женщинами, между этими частями существовали брачные отношения. До сих пор в племени существует обычай, когда мужчины одной фратрии, женатые и неженатые, могут жить с женщинами другой фратрии. Дети, появляющиеся в результате такого сожительства, принадлежат фратрии матери. Обычно в период такого рода отношений мужчина живет в манде женщины, воскрешая древнюю традицию материнского рода, когда муж жил в доме жены. Но эти отношения имеют свои границы. Женщина на седьмом месяце беременности обязана выбрать себе мужа в своей фратрии или вернуться к прежнему. Жрецы из Тейвели во время исполнения своих обязанностей могут иметь связь с женщиной, но она обязательно должна быть из Тартар. Как и во многих племенах, где сильны матриархальные элементы, у тода существует один обычай, я бы сказала, своеобразный обряд инициации. Девушку, достигшую зрелости, еще до замужества лишают невинности. Как правило, этот обряд выполняет мужчина из другой фратрии. Слово «модол», или отцовский род, было мне хорошо знакомо. Но когда я приехала к тода, я услышала иное слово — «полиол».

— Что это такое? — спросила я однажды у Мутикена.

— Это родственники матери, — ответил он. Родственники матери — это более или менее понятно. Но почему они определяются единым термином? В чем здесь причина? Первоначально все мои расспросы ни к чему не приводили. Я получала те же односложные ответы: «родственники матери». А Матцод, Нельдоди и Апарш вообще не желали разговаривать на эту тему. Каждый раз они смущенно хмыкали, отводили в сторону глаза и немедленно переводили разговор на другую тему. Я решила, что «полиол» — это что-то неприличное, о чем не пристало разговаривать женщине с мужчиной. Исподволь мне удалось узнать, что «за полиол» Текерзши наказывает людей самым жестоким образом. Если уж «полиол» нечто неприличное, подумала я, может быть, мне легче об этом поговорить с женщинами.

— Полиол? — Тайсинпуф нимало не смутилась при этом слове. — Мужчины не хотят об этом говорить? — Она рассмеялась. — Они не признают его. Для них только модол. Как тебе это объяснить, амма?

Тайсинпуф хорошо помнила мою неспособность разбираться в родственных связях. Тем не менее она сумела рассказать мне о «полиол» все, что знала сама. И я поняла, что это древний, материнский род, который существует в племени наряду с новым, отцовским. Подлинными экспертами по части полиола оказались старухи. Выяснилось, что в племени существует шесть таких родов в Тартар и четыре в Тейвели. Родоначальницей каждого из них, по преданию, была женщина. Роды Тартар называются: Пирш, Hep, Квотен (Кутан), Енто, Кон, Пютх. Люди рода Пирш ведут свое начало от богини солнца Пирш. Слово «пирш», или «бирш» («солнце»), на языке тода женского рода. Род Квотен — потомки матери Квотена, род Енто основала мать бога Енто, роду Кону положила начало мать бога Кона. Первым человеком в роду Пютх была Пурш, мать бога Пютха. Каждый полиол имеет свою родовую легенду и прозвище. Род Квотен, например, называется «Орвуткиери», то есть «Шесть лепешек, украденных вороной». Когда-то давно женщина из этого рода спекла шесть лепешек и дала их своему сыну. Прилетела ворона и схватила одну из них. Женщина погналась за птицей, и, пока бегала, ворона умудрилась стащить остальные лепешки. Поэтому люди этого полиол считаются глупыми и непредусмотрительными. Так женщина наградила целый род своими качествами. Другие соплеменницы от нее не отставали. С некоторых пор род Кон называют «Мофконодхмеркхвертва» — «Оленя не видят, а масалу[18] готовят». Об этом рассказывают такую историю. Около истоков Пайкары волк задрал оленя. Женщины, узнав об этом, стали готовить масалу, которая использовалась в качестве приправы к мясу. Пока они растирали перец, волк успел съесть оленя. Люди этого рода считаются жадными. Род Пютх имеет прозвище «Мокхтитхкотч» — «Ребенок около огня». Мать намазала ребенка маслом и посадила около огня. Масло вспыхнуло, и ребенок сгорел. Все произошло оттого, что люди Пютх очень беззаботны.

А представители рода Енто находчивы и смекалисты.

Тода забыли имена полиол, входящих в Тейвели. Но прозвища помнят до сих пор. Там есть, например, род «Нонкотхпаре» — «Кусок сухого дерева из рощи». У богини Мур был сын, такой же бесчувственный, как кусок сухого дерева, и она его бросила. В роде «Пефвитколи», или «Кусок украденного мяса», жила женщина, укравшая кусок жареного жертвенного теленка. Родоначальницей рода «Путкойвен» — «Восемнадцать пригоршней масла» была женщина Перкарс. Ее сын отличался большой силой. Он мог выдоить за час сто буйволиц и съедал каждый день по восемнадцать пригоршней масла. О роде «Аракёджитудинриловой» — «Съела шесть мер муки, а мальчик умер» — легенда рассказывает следующее. Женщина на девятом месяце беременности испекла себе лепешку из шести мер муки. Она ее съела и родила мертвого ребенка.

Если внимательно вчитаться в эти легенды, станет ясно, что носителями тех или иных качеств, присущих людям полиол, являются женщины. В легендах тода можно также обнаружить определенные следы тотемизма. Время изменило легенды, и некоторые из них утратили свой первоначальный смысл, но присутствие в них и в названиях родов таких понятий, как солнце, огонь, ворона, олень, дерево и так далее, свидетельствуют о том, что полиол был тотемистическим родом. До сих пор существуют довольно странные отношения между тода и тиграми. Тода уверены, что тигр их никогда не тронет. И действительно, за все время с момента открытия племени случаев нападения тигров на тода не было. Когда женщины тода видят убитого тигра, они падают перед ним на колени и оплакивают как близкого родственника. По всей видимости, и культ буйволов мог развиться на тотемистической основе.

Полиол, так же как и модол, экзогамен. Существует строгий запрет на брачные и иные отношения в рамках определенного полиола. Этот запрет соблюдается более строго, нежели в еще не устоявшемся модоле. Вот почему мои расспросы о полиоле повергли в смятение мужчин. Как объяснил мне потом Матцод, он думал, что я его подозреваю в незаконных связях. Нарушение табу полиола считается самым тяжким грехом в племени. Если кто-либо женится на женщине своего полиола, этот поступок вызывает не только осуждение. Все стараются показать свое отвращение к нарушившему запрет. Жениться на родственнице матери — все равно что взять в жены родную сестру. Это — нарушение основ родового строя. Что касается наказания за нарушение табу, то оно для тода очень страшно. Известно, что после смерти тода отправляются в страну мертвых Аманодр. На последнем участке пути лежит большой камень. За ним сидит огромная собака Поришной. Тода должны миновать этот камень бегом, потому что Поришной выскакивает и преследует человека. Того, кто нарушил при жизни табу полиол, собака обязательно настигнет и надругается над ним. И все это происходит на глазах родственников, которые приходят встречать очередного умершего. Разве можно потом спокойно жить в Аманодре, если каждый мальчишка знает, что с тобой случилось…

Люди, принадлежащие к одному и тому же полиол, не зовут друг друга по имени. Это табу. Но любое табу, сколь странным бы оно ни казалось, имеет свою рациональную основу. Каждый родственник в полиол, имеет свой термин. Достаточно сказать «моя муми», и все поймут, что речь идет о бабушке этого человека. А вот в отцовском роде «муми» называют еще и тетку, сестру отца. Поэтому там без имен не обойтись. Как в любом другом материнском роде, в полиол тода до сих пор сохраняется особая роль дяди, брата матери. Ведь известно, что брат матери был нередко тем мужчиной, который заменял детям отца. Настоящий отец принадлежал к другому роду и никаких прав на своих детей не имел. У дяди могли быть тоже дети, но они были в роду его жены. Племянники же, члены его рода, были ему ближе своих детей. И хотя теперь отцовский род и отцовство получили свое место в племени, тем не менее дядя по матери еще важная фигура. Без него не обходится ни одна церемония, он главный советчик в трудных делах, защитник и опора. Тода до сих пор называют дядю «мой маленький отец». «Маленький» — чтобы все-таки отличить его от настоящего отца, «большого».

История человечества — это история его борьбы. Борьба между женщиной и мужчиной, борьба между племенным вождем и старейшинами, борьба между феодалом и вассалом, между монархом и народом, борьба между капиталистом и рабочим, которого первый эксплуатирует. Менялись социально-экономические условия, менялся смысл борьбы. Племя тода находится в самом ее начале. Идет борьба между женщинами и мужчинами. Кто должен стать господином и хозяином? Отец или мать? На помощь отцам в этой длительной и сложной войне пришли буйволы. И пастух одержал победу над охотницей и собирательницей. Он основал свой род, объявил имущество привилегией мужчины, узаконил своих детей, создал для «противника» полуоккупационный режим ограничений. Но победа еще не закреплена окончательно. В тылу победителя еще «партизанит» матриархат. Противостоять ему не так легко, потому что именно матриархат взрастил неблагодарного победителя. Поэтому его жизнь полна компромиссов, временных отступлений, неуверенности, двойственности и сомнительной преданности древним традициям. Помощи буйволов недостаточно для утверждения власти отца. Необходимо время, которое предательски работает на мужчин.

Что отнял победитель у женщин? В первую очередь имущество. Женщина тода наследовать его не может. Имущество принадлежит ее отцу, брату или мужу. Когда-то было иначе. Ведь не зря на женской погребальной церемонии сжигают ритуальную хижину и приносят в жертву буйволов. У женщины в Аманодре должен быть свой дом и свои буйволы. Страна мертвых отличается явным консерватизмом, как и положено стране, где еще правят предки. Извечен порядок этой древней земли, установленный матерями. Живые не хотят, чтобы предкам в Аманодре стало известно, что произошло в племени. Женщины, как и прежде, являются туда с домами и буйволами, а мужчины только с буйволами. Кто же там поверит, что в этом мире теперь все по-иному? Главное, перехитрить предков.

Еще в начало прошлого столетия имущество в племени делилось поровну между сыновьями и дочерьми. Капитан Харкнесс приводит в своей книге жалобу тода Пхонкора. «Я потребовал, — пишет Пхонкор, — от моего имени и от имени моей сестры одну треть имущества, принадлежавшего нашей матери и ее первому мужу. Эта одна треть должна быть разделена поровну между мной и моей сестрой. Мое требование соответствует обычаю раздела собственности, существующему у нас»[19].

Кое-какие имущественные права признаются за женщиной и теперь. Вдове, не имеющей сыновей, может принадлежать имущество умершего мужа. Если у нее есть сыновья, младшему отходит хижина, и на нем лежат особые обязанности. Он должен содержать женщин своей семьи и, как говорят тода, «сделать их жизнь счастливой».

Отцы полностью отстранили матерей от буйволов. Дойка буйволиц, уход за ними, сбивание масла, присмотр — все это табу для женщин. Они не могут даже касаться посуды с буйволиным молоком, хотя буйволов создала мать Текерзши, а женщины когда-то даже доили буйволиц. Мужчины долго искали повода, чтобы запретить женщинам приближаться к буйволам, и нашли. Говорят, однажды женщина доила буйволицу и нечаянно зацепила ее своим браслетом по носу. Та взбрыкнула и убежала. С тех пор буйволиц доят только мужчины.

Храмы и священные буйволицы тоже табу для женщин. Около каждого храма лежит камень. Женщины не могут переступать его. Дальше — священная земля, и она не для женщин. Женщинам не позволяют подходить к священным буйволицам, находиться вблизи их загона, оплакивать священных животных, принесенных в жертву на погребальной церемонии, пересекать путь кочевки священных стад. Короче говоря, культ буйволов — дело мужское. Однако возник этот культ не без участия матерей. И если бы не женщины, у тода, может быть, и не было бы теперь священных буйволиц. Помните бога Ёна, который правит в Аманодре? Когда-то давно он послал людям рода Тарадр священных буйволиц. Путь из Аманодра в страну тода долог и труден. По дороге все буйволицы пали, осталась только одна, очень дряхлая. Она была так стара, что даже зубы у нее выпали. Тем не менее буйволица собиралась отелиться. Когда женщины Тарадр увидели ее, то поняли, что буйволица может подохнуть до отеления. Они разрезали ей живот и вынули телку. Женщины ухаживали за телкой и вырастили ее. От той телки и пошло стадо священных буйволиц. Если бы женщины знали, чем это кончится для них, возможно, они и не стали бы возиться с телкой. Но разве можно все предусмотреть на века вперед?

На высшего жреца племени — палола — женщины теперь не могут даже смотреть. Но погребальная церемония возвращает женщину в мир, где правили прародительницы. И в этот мир она приходит, как бы вы думали, в чем? В черной тюни высшего жреца. Да, именно в ней. Тело женщины одевают в четыре одежды, а самая нижняя — ритуальная тюни. Женщины в жреческом одеянии являются в Аманодр исполнять свои обязанности в тамошних храмах. И доверчивые предки думают, что в стране тода все осталось по-прежнему и жрицы читают вечернюю молитву перед священными буйволицами.

Смерть каждый раз перебрасывает мостик в прошлое, вновь приобщает отцов к древним законам и воскрешает в их памяти попранные ими традиции матерей. Охваченные суеверным ужасом перед лицом смерти, они склоняют головы перед древней властью прародительниц. Поэтому во время погребальной церемонии женщина может войти в храм и оплакать умершего в запретном для нее буйволином загоне. Но кончается погребальная церемония, матери вновь возвращаются в мир победивших их отцов и послушно не преступают запретов.

Борьба между матриархальными и патриархальными отношениями, между родом материнским и родом отцовским наполняет раннюю историю многих племен. Эта борьба не всегда была мирной и порождала обычаи, приводившие к физическому уничтожению мальчиков или девочек в зависимости от того, кто в данный момент получал преимущество. Племенные боги становились кровожадными, им нужны были человеческие жертвы. Богиня мать-земля у донгрия кхондов требовала крови мальчиков. Бог отец-солнце кутия кхондов жаждал крови девочек. Богини помогали женщинам, боги — мужчинам. Каждый из них старался сократить численность противника. Раджпутские патриархи убивали девочек. О тода говорят то же самое. Теоретически такой обычай в племени допустить можно. Ну а что же существует в действительности?

Первую весть о страшном ритуале в племени тода принес в 1820 году английский лейтенант Макферсон. «Среди этого народа (тода. — Л. Ш.), — писал он коимбатурскому коллектору, — распространена страшная практика ликвидации женского потомства. Я получил об этом информацию, оставляющую немного места для сомнения. Сами они это отрицают, если их спрашивать, и оправдывают сравнительную малочисленность женского пола тем, что у них рождается больше мужчин, чем женщин»[20]. Через год слова Макферсона подтвердил капитан Уорд. «У них (тода. — Л. Ш.) существует обычай ликвидации женского потомства, по крайней мере тех, кто родился в несчастливые дни недели. Они оставляют их у входа в буйволиный загон, и буйволы топчут их, устремляясь к выходу[21]. Версия была подхвачена английским исследователем У. И. Маршаллом, крайне отрицательно настроенным к тода, затем Торстоном, Реклю. Особенно старательно распространяли ее христианские миссионеры Метц, Кофоед-Григерсен, Катарина Линг. Это давало им лишний повод обвинять языческие племена в жестокости и безнравственности. Преподобные отцы и сестры требовали, чтобы девочек тода, пока их всех не извели, забрали у родителей и сделали добрыми христианками. Кофоед-Григерсен описывает страшную женщину „келачи“, которая специализируется на убийстве девочек, „закрывая им рты и ноздри тканью“. Все сведения об этом обычае потом перекочевали в работы индийских авторов, таких, как Гопалкришна, Суббарайян и другие.

Эти зловещие слухи имеют сомнительную судьбу. Разве не может показаться странным то, что ни один из пишущих об „обычае ликвидации женского потомства“ не наблюдал его лично? Ни один из слухов не подтвержден свидетельскими показаниями. Как правило, источник информации оставался неизвестным. Да и сама информация оказалась крайне неточной. Описания ритуала противоречат друг другу. Известно, что кхонды практиковали человеческие жертвоприношения. И источники свидетельствуют об этом с документальной точностью.

Когда же тода перестали соблюдать этот обычай? На этот счет тоже нет единого мнения. Одни утверждают, что страшный ритуал исчез уже в 1819 году, другие считают, что это произошло в середине прошлого столетия, а некоторые индийские чиновники говорят, что еще пятнадцать лет назад тода его соблюдали.

Остается совершенно неясным, под влиянием каких обстоятельств тода перестали практиковать „ликвидацию женского потомства“. Известно, что англичане не предпринимали здесь никаких эффективных мер, направленных против такого обычая (как это делалось в районе кхондов). Не было издано ни соответствующих указов, ни законов. Трудно поверить, что древний ритуал мог исчезнуть только под влиянием какого-то „общественного мнения“ или самоликвидироваться за такой короткий срок.

Если тода на протяжении последних двухсот лет убивали девочек, это должно было привести к огромной диспропорции между женским и мужским населением. Те, кто писал о „ликвидации женского потомства“, утверждали, что диспропорция существует. Всякое утверждение, если есть возможность, надо проверять. На помощь пришли регулярные переписи населения, которые позволили представить следующее соотношение мужчин и женщин тода (число мужчин принято за сто):

1871 год………. 100:75

1881 год……….100:79

1901 год……….100:80

1921 год……….100:80

1941 год………. 100:80

Действительно, мужское население племени превышает женское. Однако такое превышение характерно для всей Индии и существует и в тех районах, где обычай ликвидации женского потомства никогда не практиковался. Так, к 1871 году пропорция между мужчинами и женщинами составляла: в Пенджабе — 100: 81, в Северо-Западных провинциях — 100: 86, в Ауде — 100: 75. Для всей Индии она была 100: 75. В последующие годы эта пропорция с незначительными отклонениями в ту или иную сторону сохранялась. Если сравнить эти показатели с данными по племени тода, то напрашивается неизбежный вывод, что никаких отклонений в пропорции между мужским и женским населением, противоречащих нормам для всей страны, у тода не было.

Я подружилась со многими тода. Нередко у нас велись доверительные беседы. Но ни одна из них не пролила света на таинственный обычай и не подтвердила его. Мне рассказывали подробно о многих церемониях, на некоторых из них я бывала сама. И опять-таки никаких следов. Кхонды, например, хорошо помнят ритуал человеческих жертвоприношений, потому что он существовал у них в недавнем прошлом. Тода ничего не могут сказать о пресловутом обычае „ликвидации женского потомства“. И все же, как говорится, „нет дыма без огня“. Видимо, в далеком прошлом у тода был какой-то ритуал человеческих жертвоприношений. С чем он был связан, сказать трудно. В памяти поколения, жившего в прошлом столетии, сохранились о нем, очевидно, неясные воспоминания. Возможно, этот ритуал имел отношение к традициям материнского рода. Впоследствии патриархальное мировоззрение несколько трансформировало его, и поэтому появилась версия об убийстве девочек.

Но это только предположения. Устная традиция тода не сохранила ни упоминаний о человеческих жертвоприношениях, ни сведений о ритуале ликвидации женского потомства. Отцы тода, видимо, не были столь агрессивны и беспощадны, как раджпуты или кхонды. Каждое племя имеет свой характер. Мягкость, присущая тода, могла сыграть свою роль и в войне между отцами и матерями. Война эта еще не кончена. Отцы племени еще не превратились в законченных патриархальных деспотов. Слово „мать“ для них по-прежнему значит многое…