ФРАНК ГОТОВИТСЯ К БЕГСТВУ

ФРАНК ГОТОВИТСЯ К БЕГСТВУ

Шла последняя военная весна. После февральских снегопадов наступили солнечные мартовские дни. Из партизанского лагеря одна за другой уходили на задания группы диверсантов и разведчиков. Сутками сидели они в засадах возле шоссейных и железных дорог, чтобы добыть сведения о передвижении немецких войск, пускали под откос поезда, взрывали мосты, уничтожали колонны автомашин с техникой и солдатами противника.

Советские войска и первый чехословацкий армейский корпус, под командованием генерала Людвига Свободы, прорвав укрепления немцев в Карпатах, уже заняли Прешов и Брезно. Фронт был в ста километрах от партизанского лагеря Морского.

Советскому командованию в эти дни были особенно нужны точные данные о замыслах противника. И Морской приказал подпольным группам усилить сбор разведданных. Почти ежедневно в Центр передавались данные о численности и дислокации немецких войск в Словакии, о строительстве стратегических укреплений.

7 марта 1945 года Морской передал в Центр:

«Зволен, побывав в Братиславе, Нитре, Жилине, Турчианском Святом Мартине, доносит: Братиславу посетил военный специалист газовой войны в чине подполковника (фамилия не установлена). Он посетил Генеральный штаб Словакии и предупредил в форме приказа, чтобы подготовили газоубежища на случай ответного газового боя, особенно обратил внимание на водяной антидегазатор. Он заявил, что население Германии получило противогазы.

Братислава объявлена немцами оборонительной крепостью. На улицах делают укрепления. Город готовится к уличным боям.

В немецкой торговой академии, по улице Палисады, делают специальные сооружения под землей для главнокомандующего, который будет возглавлять оборону Братиславы. Из этого района словаков выселили, здесь находятся только немцы».

Через три дня в Центр было направлено новое подтверждение того, что фашисты готовятся к газовой войне:

«Всем гражданам Братиславы немецкого происхождения выданы противогазы. Приказано построить газоубежища. Подготовка идет к газам иприт и люизит. Словакам немцы отказались выдать противогазы, мотивируя нехваткой их».

В конце марта резидент партизанской разведки по Братиславе, имевший связи в Генштабе Словакии, подтвердил эти данные и сообщил, что командование фашистской армии в Словакии спешно готовится к газовой войне.

Нужно сказать, что фашисты под страхом жесточайшей расплаты все-таки побоялись применить газы. Ради справедливости добавим, что газовая атака для нашей армии не явилась бы неожиданностью. Наши войска были готовы к «газовому сюрпризу». И в этом была доля заслуги партизанских разведчиков отряда «Вперед».

...Прага в эти весенние дни 1945 года жила ожиданием чего-то необычного...

Франк не находил себе места. Наблюдая за бегущими из Праги семьями крупных немецких чиновников и генералов, он понимал, что приходит конец. А спешный отъезд Скорцени из Праги сказал ему больше, чем последние сводки с фронта.

Франк достал бутылку коньяку, налил полный бокал и не отрываясь выпил. Теперь он все чаще и чаще глушил в себе страх коньяком. Но сегодня и это не помогало. Он поймал себя на мысли, что опустошен до предела так же, как эта опорожненная, ненужная бутылка, которую он держал в руке. Франк бросил бутылку в угол. «Все равно конец... Еще день, два или двадцать — бесполезно... Каждый спасает свою голову... Скорцени обещал головы этих партизанских бандитов... бежит сам... Русские скоро будут здесь, а еще раньше, наверное, в Берлине... Фюрер обманул... Никакого нового оружия...

Он подошел к столу, взял недавно принесенную телеграмму:

«Обергруппенфюреру СС Франку,

г. Прага.

Дорогой Франк!

Ваше письмо я получил. Я знаю, что вы не потеряете самообладания. От обергруппенфюрера СС доктора Кальтенбруннера вы слышали о призыве к иностранным рабочим.

Я уверен, что в эти дни, не позднее будущей недели, нужно ожидать восстания чехов. Меры вам ясны.

Хайль Гитлер!

Преданный вам Г. Гиммлер».

Франк выронил телеграмму.

— Никакими мерами уже не спасешь того, что рухнуло и разбилось, — пьяно бормотал он. — Русские схватили нас за горло и душат с каждым днем сильнее... В спину стреляют партизаны и подпольщики... Что же будет, если вспыхнет еще восстание чехов?!. «Меры вам ясны...» Мне они не очень ясны, господин рейхсфюрер... Не очень... Мне очень ясно, что пора подумать о спасении своей головы...

Франк шатаясь подошел к сейфу, с трудом открыл секретный отсек. Здесь лежало несколько иностранных паспортов и небольшие желтые кирпичики — золотые слитки. Министр положил в портфель золото, высыпал туда же несколько пригоршней драгоценных камней, перстней, колец, сунул паспорта. Закрыл портфель и бережно погладил его.

«Здесь несколько килограммов золота... — Франк пьяно ухмыльнулся. — Около двух миллионов долларов меня ждут в швейцарском банке... Миллион положен на имя жены... В Гамбурге у меня есть дом и в подвале замурован сейф с картинами. Там есть полотна Тициана, миниатюры Корреджо, эскизы Гойи, Ван-Дейка... Если дом и разбомбят, то золото, бриллианты и картины будут все равно целы. Они надежно, спрятаны... Жена знает где... Семью нужно завтра отправить в Германию...

— Вот эти меры мне ясны, господин рейхсфюрер, — подытожил свои рассуждения Франк, закрывая сейф. — При пожаре надо выскочить из огня, взяв наличные ценности... А дом и заново можно построить...

Вызвав адъютанта, он приказал подать машину, и, взяв портфель, пошел к выходу.

— Разрешите, экцеленц? — протянул руку к портфелю адъютант.

— Не надо... сам... Конвой на месте?

— Ждет вас.

— Распорядитесь, чтобы завтра утром был готов к вылету в Германию мой самолет... Вы, гауптман, будете сопровождать мою семью в Германию. Заберите и свою жену... Здесь им больше нечего делать... Отвезете и вернетесь, если хотите остаться живым...

— Спасибо, экцеленц, спасибо... Очень благодарен, что вы не забыли о моей семье... Навечно ваш слуга, экцеленц...

— Возьмите четверых солдат из охраны дворца.

— В Германии, экцеленц, тоже нет спокойного места. На Западе наши сдают американцам города без боя, а здесь стремительно надвигаются русские. Они уже под Берлином.

— Вы говорили, что ваш дядюшка живет в Испании.

— Да, он фабрикант в Мадриде.

— По-моему, это спокойное место, — многозначительно произнес Франк. — Я говорю это вам, гауптман, как моему... — Обергруппенфюрер помолчал и спросил: — Мы ведь с вами, кажется, родственники?

— Да, экцеленц. Я женат на дальней родственнице вашей жены.

— Запомните наш разговор, гауптман. Я знаю, что вы умеете молчать. Это в ваших интересах.

— Но, экцеленц, паспорт...

— Иностранный паспорт будет ждать вас здесь. При желании, мы можем уехать отсюда к вашему дядюшке в гости.

— О, экцеленц!..

— Семьи смогут приехать туда, где мы будем... если вы точно будете выполнять мои указания и молчать.

— Я все сделаю так, как вы скажете.

— Не сомневаюсь. Эта игра стоит жизни, — обер-группенфюрер немного помолчал и зловеще добавил: — если вы сделаете ошибочный ход!

Адъютант вздрогнул.

— Мы крепко связаны, гауптман, — продолжал Франк. — Вы — продажей нескольких наших агентов американцам...

— О, экцеленц! — отшатнулся гауптман. — Я не...

— Мне все известно. Вы передали агентов американцам и получили за это чистой валютой. И поэтому вы будете делать все, что я скажу. Я же связан с вами этим разговором, свидетелей которого нет. Я могу вас расстрелять, но не сделаю этого. Вы мне нужны, и я оставлю вам не только жизнь, но и дам возможность в последний момент исчезнуть отсюда вместе со мной. На Западе можно неплохо устроить жизнь. Капитал у вас есть.

— Немного.

— Не скромничайте, гауптман. Я знаю все. У вас только золота больше чем на миллион долларов.

— Экцеленц...

— Как видите, все зависит от вас, гауптман, от вашей преданности мне. Выполняйте точно мои указания, молчите, и вы скоро будете испанским фабрикантом... Идемте, мы и так слишком долго стоим в коридоре.

* * *

Чтобы закончить рассказ о Карле Германе Франке, кровавом палаче чехословацкого народа, на чьей совести лежит трагедия Лидицы и Плаштины, в которых эсэсовцы, по его приказу уничтожили всех чехов и словаков, добавим всего несколько фраз.

Франку не удалось бежать. Вместе со своими помощниками он попал на скамью подсудимых, и чехословацкий народный суд приговорил его к повешению. Приговор был приведен в исполнение там же, в Праге, где этот палач пролил море народной крови.