Видим «Бисмарк» через иллюминаторы

По материалам экспедиции 1989 года Национальное географическое общество США выпустило видеофильм. Роберт Баллард опубликовал великолепную книгу об истории «Бисмарка» и о том, как он был найден. Баллард не разглашал информацию о местонахождении корабля; он оставил это в секрете по той причине, что не хотел делать его останки «достоянием подводного пиратства».

После экспедиции 1989 года в районе нахождения «Бисмарка» никто не работал; сюда ни разу не погружались глубоководные обитаемые аппараты, ни один человеческий глаз ни разу не видел «Бисмарк» на дне. Из информации, опубликованной Баллардом, было известно лишь, что останки корабля лежат на сложном по рельефу дне, на глубине около 4700 метров.

В беседе с президентом фирмы Deep Ocean Expeditions Майклом Макдовеллом, состоявшейся после первых туристических погружений на «Титаник», возникла идея о расширении их масштаба и о поиске новых интересных объектов на дне океана, куда ГОА «Мир-1» и «Мир-2» могли бы доставлять туристов. С одной стороны, новые объекты привлекут интерес новых людей, с другой – расширят географию глубоководных погружений, позволят проводить научные исследования в новых районах. Одним из таких объектов был выбран «Бисмарк», который, несомненно, был достоин внимания, и прежде всего со стороны граждан Германии.

На проработку идеи ушло три года. В результате Майкл Макдовелл договорился с Робертом Баллардом о предоставлении координат местонахождения «Бисмарка». Была выпущена реклама о проведении первых туристических рейсов на затонувший корабль. Однако большого интереса к этим погружениям (со стороны людей, которые пожелали бы вложить средства в это предприятие) проявлено не было. Конечно, интерес к «Титанику» в значительной мере был подогрет фильмами о нем, и прежде всего фильмом Джеймса Кэмерона. Большую роль сыграли и музейные экспозиции предметов, поднятых с «Титаника», – их видели миллионы людей в различных городах США, Англии и Германии. Наконец, гибель «Титаника» воспринималась как одна из самых страшных трагедий в океане. А линкор «Бисмарк» оставался для большинства людей военным кораблем. И все же экспедиция в район «Бисмарка» состоялась. Она была организована в июне 2001 года на НИС «Академик Мстислав Келдыш».

Начав свои первые туристические рейсы на «Титаник» в 1998 году, глубоководные обитаемые аппараты «Мир-1» и «Мир-2» остаются на сегодня единственными в мире, которые совершают погружения с пассажирами на большие глубины океана. В какой-то мере наши аппараты опровергли мнение об эксклюзивности глубоководных погружений, которое существовало несколько десятилетий. В течение трех лет на глубину около 4 километров погрузилось больше людей, чем за два последних десятилетия. Если ранее на большие глубины погружались только профессионалы-подводники или ученые, то в туристических погружениях ГОА «Мир» на больших глубинах побывали люди, которые ранее и не знали о существовании техники, которая бы позволила им увидеть на дне такие объекты, как «Титаник» или «Бисмарк». Разумеется, при организации туристических погружений очень велика ответственность за техническое состояние аппаратов и проведение самих погружений. Глубоководный обитаемый аппарат – это, по существу, миниатюрная подводная лодка с большим количеством кабелей, разъемов, насосов и других элементов, обеспечивающих ее работоспособность под большим давлением. Не все бывает гладко на больших глубинах – это понимают профессионалы. Но люди, которые погружаются ради интереса и удовольствия, не должны чувствовать дискомфорта от пребывания под слоем воды в несколько тысяч метров. Поэтому профессиональная команда подводных пилотов, инженеров и техников подходит к подготовке аппаратов к туристическим погружениям с двойной ответственностью. Надо отметить, что на аппаратах «Мир» в их многочисленных глубоководных погружениях практически не возникало серьезных технических проблем, которые заставили бы прервать погружение. Некоторые из иностранцев уже не один раз опускались с нами на дно – настолько притягательно воздействует океан, так необычны ощущения, которые испытывает человек, оказавшись на большой глубине. Конечно, нельзя утверждать, что глубоководные погружения абсолютно безопасны, но когда дело находится в руках профессионалов, которые считают все технические проблемы главными, обеспечение безопасности находится на должном высоком уровне.

7 июня 2001 года судно «Академик Мстислав Келдыш» пришло в район «Бисмарка». На его борту находятся не только три пассажира-глубоководника, впервые в своей жизни решившие «пощекотать нервы», но и мои старые друзья Стивен Лоу, который будет снимать затонувший линкор в формате Imax, и Эмори Кристоф, который возглавляет телевизионную группу Национального географического общества США. Кроме того, в экспедиции участвуют две группы немецких телевизионных компаний. В Германии есть Общество «Бисмарка», и его представитель Дитер Хайтманн находится на борту нашего судна, именно он принял активное участие в получении разрешения немецкого правительства на погружения ГОА «Мир» на «Бисмарк». А еще с нами находятся два члена экипажа «Бисмарка» – Хейнрих Кунт и Хайнц Стиг, которые были спасены 27 мая 1941 года английскими военными кораблями. Кунт был механиком в машинном отделении; он вспоминает о гибели корабля как о жутком кошмаре. Подобрал его английский крейсер «Дорсетшайр», на который по веревкам, спущенным с борта, забирались спасшиеся немецкие моряки. По его словам, англичане вели себя как настоящие джентльмены и совершенно не проявляли никаких враждебных чувств. Хайнц Стиг был электриком на «Бисмарке», после морского сражения его подобрал эсминец «Маори».

По приходе научно-исследовательского судна «Академик Мстислав Келдыш» в район работ состоялся митинг памяти погибших в соответствии со всеми ритуальными правилами Германии. На воду с борта судна были спущены три венка с живыми цветами.

Глубоководные операции по поиску и обследованию «Бисмарка» начались с постановки донных гидроакустических маяков. Система с донными маяками была разработана и внедрена в практику во второй половине 60-х годов. После аварии с атомной подводной лодкой «Трешер» батискаф «Триест» осуществлял поиск этой затонувшей лодки с целью ее дальнейшего обследования. Командир «Триеста» Дональд Кич, мой знакомый и друг Дона Уолша, находился в большом затруднении: для того чтобы ориентироваться на дне и не повторять уже пройденные пути, батискаф «Триест» расставлял по линии прохождения маршрута разноцветные флажки. Однако этот метод оказался неудобным. С внедрением гидроакустической навигации обитаемые аппараты получили возможность точно определять свое местоположение и свободно ориентироваться в трехмерном подводном пространстве.

В районе «Бисмарка» на дно было поставлено четыре донных маяка с расстояниями в 1 милю между ними. Центром квадрата являлась точка с координатами «Бисмарка», полученными от Роберта Балларда. Сбрасывание маяков с борта судна в намеченных точках осуществляется с их привязкой по спутниковым навигационным системам GPS (глобальная система позиционирования). Естественно, что по мере прохождения водной толщи (в районе «Бисмарка» около 5000 метров) течения сносят маяки от намеченной точки. После того как маяки коснутся грунта, производится калибровка навигационного полигона. Для этого судно совершает несколько галсов внутри полигона, опрашивая донные маяки и определяя расстояния до них. Эти данные накапливаются в компьютере, который на базе полученных измерений и соответствующих вычислений устанавливает истинное положение маяков на дне. В районе «Бисмарка» измерений скорости и направления течений с борта судна не проводилось в целях экономии времени, а были использованы литературные данные. Маяки при постановке были снесены течениями на юго-запад, и точка нахождения «Бисмарка», соответствующая данным Балларда, оказалась смещенной от центра полигона на север. Однако это нисколько не повлияло на точность навигационных определений аппаратов под водой и на процесс их выхода в намеченную точку.

8 июня 2001 года состоялось первое погружение наших аппаратов. Символично, что оно было сделано ровно 12 лет спустя после обнаружения «Бисмарка» Баллардом (08.06.1989). В составе экипажа «Мир-1»: я – командир, Игорь Пономарев – бортинженер, и Майкл Макдовелл – подводный наблюдатель. В аппарате «Мир-2» находятся: Евгений Черняев – командир, Алексей Федотов – бортинженер, Питер Макдовелл – подводный наблюдатель. Хотя координаты «Бисмарка» были известны, основной задачей погружения двух аппаратов был его поиск. Дело в том, что в 1989 году координаты определялись по спутниковой навигации, которая давала их менее точно, чем современная. Кроме того, обнаружение и обследование «Бисмарка» Баллардом осуществлялось с помощью платформы, буксируемой на длинном кабель-тросе, поэтому определение местоположения платформы относительно судна могло быть недостаточно точным за счет длины кабеля и угла буксировки и тоже могло вносить погрешность в абсолютные координаты объекта.

Аппарат «Мир-1» пришел на дно несколько южнее точки, нанесенной на планшет по координатам Балларда. Мы двинулись на север, постоянно обследуя поверхность дна своими локаторами дальнего и ближнего действия. Рельеф был довольно сильно изрезан, поэтому цели, определяемые локаторами, представляли собой главным образом склоны холма или гряды различной крутизны. После детального обследования заданного района я связался с экипажем ГОА «Мир-2», который сел на грунт недалеко от нашего аппарата. Решив разделить площадь поиска на две части, мы взяли на себя обследование поверхности дна к западу от исходной точки, а экипаж «Мира-2» – к востоку.

…Глубина 4680 метров. По данным Балларда, глубина местонахождения «Бисмарка» должна быть более 4700 метров. Решаем идти на юг, в сторону ее увеличения. Перемещаемся над мягким осадком, уклон в южном направлении 5–7°. Временами наблюдаются выходы уплотненных осадочных пород, слоистых на срезе, очевидно, карбонаты. Время от времени останавливаемся, чтобы обозреть локатором поверхность дна вокруг. Слегка меняем курс на юго-запад. Майкл Макдовелл и Игорь Пономарев прильнули к иллюминаторам в надежде рассмотреть хоть какие-то предметы, упавшие с поверхности океана. Я веду аппарат и постоянно бросаю взгляд на дисплеи обоих локаторов. Пройдя отрезок в 150–200 метров, останавливаю аппарат, медленно разворачиваю его, фиксируя в разных направлениях, надеясь увидеть на дисплеях большую цель: ведь корабль длиной 250 метров должен быть обнаружен локатором дальнего действия за несколько сот метров. Временами на экране появляются какие-то цели, подворачиваю к ним и натыкаюсь либо на крутые склоны холма, либо на выходы уплотненного карбонатного осадка, которые возвышаются над поверхностью дна на 2–3 метра.

Пройдя более двух километров на юго-запад, делаем поворот, осуществляя поиск по описанной выше методике. Несколько отчаявшись от безрезультатности трехчасового поиска, Майкл Макдовелл говорит: «После погружения буду звонить Роберту Балларду. Пусть получше посмотрит и уточнит координаты». Но погружение еще не закончено, поиск продолжается. Встречаем цепочку уплотненных карбонатных выходов белого цвета, некоторые размером в половину аппарата «Мир», однако никаких признаков искомого объекта все еще не наблюдается. Проанализировав пройденный нами маршрут, решаю идти на северо-запад. Это позволит максимально использовать время погружения, осмотреть западную часть полигона и исключить из поиска довольно большую площадь донной поверхности. К этому добавится еще и та площадь, которую детально обследует экипаж «Мира-2» в восточной части полигона; к сожалению, и он пока никаких признаков «Бисмарка» не обнаружил.

Более часа наш аппарат движется теперь в северо-западном направлении. Картина довольно однообразная: дно, покрытое осадком, с небольшим подъемом к северу под углом 5–7°. Окружающая обстановка напоминает путешествие по пустыне, где среди песчаных дюн пытаешься отыскать оазис – островок с источником воды и буйной растительностью. Здесь, на дне, нашим искомым «островком» является огромный железный корпус линкора. В 17:30 останавливаю аппарат, локаторами начинаю в очередной раз обследовать дно. Локатор ближнего действия, имеющий высокую разрешающую способность, показывает небольшую цель в северо-восточном направлении на расстоянии 150 метров. Направляемся к этой цели. На экране дисплея четко вырисовываются маленькие объекты типа камней, а также вертикальная полоса. Начинают попадаться комки уплотненного осадка, лежащие на поверхности ровного грунта. Они явно откуда-то скатились. Далее таких комков становится все больше, они увеличиваются в размерах. Наконец мы видим полосу шириной в несколько метров: как будто лавина пронеслась сверху по склону, угол которого составляет около 15°. Такой след мог оставить либо какой-то тяжелый предмет, либо осадок, сползший вниз в результате сильного удара о грунт, в верхней части склона или на его гребне, некоего массивного объекта, из-за чего и возникло лавинообразное движение массы осадка.

Аппарат «Мир-1» движется вверх по склону, в двух метрах ото дна, вдоль этой полосы, глубина которой доходит до 0,5–0,7 метра. Я ставлю антенну локатора параллельно склону и в 100 метрах от него вижу на экране дисплея две четкие линии. Говорю Майклу, показывая на экран: «Одна линия – это верхняя кромка склона, а вторая, похоже, «Бисмарк». Майкл, отчаявшийся от длительного поиска, смотрит недоверчиво: «Посмотрим». Поднимаемся выше и видим первые посторонние предметы: небольшие куски железа, сапог.

Подходим к высокому валу, образованному крупными комками осадочного материала. Аппарат медленно поднимается вверх по склону, заходит на его гребень. И вот из иллюминаторов открывается вид на кормовую часть огромного корабля. Сомнений нет – это «Бисмарк»! Майкл радуется как ребенок: визжит, обнимает нас с Игорем, подпрыгивает. «Сломаешь сферу», – говорю я, пытаясь умерить его пыл. Между валом и серым корпусом корабля – огромная яма, образованная выбросом осадка, который произошел в результате удара судна о грунт.

Подходим к «Бисмарку», поднимаемся на палубу, видим как будто ножом срезанную корму: примерно 10–15 метров этой части корабля отвалилось при его затоплении. Сажаю аппарат на палубу и сообщаю на судно: «Келдыш! Я “Мир-1”. Сидим на корме “Бисмарка”. Глубина 4660 метров. На борту все нормально».

На «Келдыше» обстановка напряженная: в Лаборатории навигации и связи много людей; все понимают, как важно найти «Бисмарк», – ведь от этого зависит успех экспедиции. Полная тишина, лишь слышен шум из динамика подводного телефона. Поиск продолжается уже пять часов, но результата пока нет. Со дна идут краткие сообщения о техническом состоянии аппаратов и безуспешности поиска. Но не мог же огромный корабль мистически исчезнуть! На борту более тридцати иностранных ученых, специалистов-подводников, работников телевизионных компаний; большинство из них – в Лаборатории навигации и связи в ожидании сообщений со дна океана. Все переговоры между судном и аппаратами ведутся на русском языке. Сообщения снизу очень краткие: «Продолжаем поиск. Все нормально». Здесь не нужно знания языка, чтобы понять, что пока ничего сверхъестественного не произошло. И вдруг из динамика подводного телефона звучит мое сообщение: «Сидим на корме “Бисмарка”». Следующие слова сообщения заглушили громкие крики ликования. Все встали, поздравляя друг друга, словно одержана большая победа. На самом деле так оно и есть, поскольку, обнаружив «Бисмарк» в первом погружении, мы получали возможность решить в следующих спусках все поставленные задачи. Время проведения работ в районе «Бисмарка» было довольно ограниченным, к тому же погодные условия в северной части Бискайского залива очень сложные – изобилуют сильные ветра и шторма, поэтому каждое погружение должно использоваться с максимальной эффективностью.

Сообщаю координаты, в которых находится «Бисмарк». Сразу же «Мир-2» начинает движение в направлении к нам. А я разворачиваю аппарат и двигаюсь в сторону носа. Сначала необходимо пройти над судном, на расстоянии 1,5–2 метров от всех выступающих частей надстройки, чтобы оценить, какие препятствия могут возникнуть при детальном обследовании и видеосъемках крупных планов: нет ли нависающих конструкций, под которые может залезть аппарат, двигаясь вблизи палубы, как обстоят дела с тросами или кабелями, в которых он может запутаться, подцепить на движители, лыжи или другие выступающие части. Осмотр с определенного расстояния – обычная методика начала работ на каждом объекте, она обеспечивает безопасность проведения дальнейших операций. Осматриваем кормовую часть. Примерно 12–15 метров кормы, как уже сказано, отсутствует, будто эту часть корабля срезали ножом. Очевидно, торпеда, сброшенная английским летчиком, не только повредила и заклинила рулевое устройство, но и разрушила кормовую часть, оставив большие трещины в корпусе. Об этом свидетельствует то, что при затоплении судна корма отделилась и ушла под воду. Поскольку корпус корабля был сделан из высокопрочной легированной стали, его разрушение могло произойти только под внешним воздействием.

Продолжаю движение. Под нами – огромное круглое отверстие диаметром 8 метров с зубцами внутри, которые были сцеплены с двуствольной орудийной башней. Башня держалась на зубцах за счет своего веса; в движение по кругу ее приводил специальный механизм, находившийся внутри нее. По две таких башни размещались в носовой и кормовой частях судна. При перевороте корабля вверх дном все четыре башни вышли из зубчатых зацеплений, отделились от корпуса и ушли под воду. Проходим над первым огромным отверстием. В лучах мощных светильников видны через иллюминаторы аппарата уходящие вниз круглые армированные стены серого цвета, практически без следов коррозии. Впереди – круглая металлическая стена, представляющая собой фундамент второго орудия с двумя стволами, тоже 38 калибра, как у первого орудия. Этот фундамент обрамляет надстройку корабля со стороны кормы. Поднимаю аппарат вверх примерно на 4 метра и вижу край еще одного большого отверстия с зубцами внутри. В передней части отверстия на краю лежит кусок сломанной мачты, свисающей вниз. Поднимаемся на кормовой артиллерийский пост. На крыльях кормового мостика – по одному зенитному орудию с двумя стволами калибра 365 сантиметров каждое. Верхняя часть надстройки снесена снарядами английских кораблей. Спасательные шлюпки отсутствуют. По обоим бортам сохранились пушки калибров 15, 10,5 и 3,7 сантиметра, у каждой по два ствола. Все пушки, расположенные по бортам корабля, остались целы.

Проходим над тем местом, где должна быть труба, – там зияют дыры. Очевидно, труба была снесена попаданием английского снаряда. Перед трубой располагалась катапульта, с которой взлетали самолеты. Сейчас осталась только часть ее. Башня, на которой находился главный артиллерийский пост управления, также разрушена, сохранилась лишь часть мостика со служебными помещениями. Во время первого беглого осмотра корабля мы насчитали по три двуствольных орудия калибром 15 сантиметров и по четыре – калибром 10,5 сантиметра с каждого борта. Из шести орудий калибром 3,7 сантиметра осталось четыре; два из них были снесены снарядом вместе с башней, на которой располагался главный артиллерийский пост управления. Действительно, «Бисмарк» имел невероятную огневую для тех времен мощь.

Спускаемся с мостика, продвигаемся к круглым фундаментам больших пушек, располагавшихся в носовой части судна, и видим аналогичные кормовым огромные, диаметром 8 метров, отверстия с зубцами по внутренней окружности. Проходим над обоими из них и выходим к двум якорным лебедкам, на которых раньше были якорные цепи. Лишь на правой лебедке остался кусок цепи. Ищем свастику, которая была нарисована на деревянной палубе в носовой части. С определенного ракурса проглядываются ее едва заметные контуры. Разумеется, за 60 лет, в течение которых корабль пролежал на дне, краска вымылась из дерева соленой водой, возможно, сделали свое дело и микроорганизмы. Удивляет, насколько хорошо сохранились деревянные доски на палубе корабля. И палуба совершенно целая, доска к доске. Вероятно, они были чем-то пропитаны.

Нос для такого корабля довольно узкий. С другой стороны, это естественно, ибо линкор должен был развивать большую скорость. Прохожу над носом, оставляю его позади, затем разворачиваю аппарат на 180° и оказываюсь прямо перед носом, с которого свисают ржавые сосульки. На носу корабля – обилие актиний, видны небольшие горгониевые кораллы, на отливе правого якорного клюза прикрепилась огромная белая звезда – бризингида. Несмотря на ржавые сосульки, не создается впечатления, что корабль пролежал на дне 60 лет. В целом нос, как и корпус корабля, не потерял своего мощного вида. Практически полностью сохранилась серая краска зеленоватого оттенка, оттенок – влияние коррозии и соленой воды. Палуба и все горизонтальные поверхности покрыты легким налетом осадка, который сразу поднимается вверх при малейшем движении двигателей. Корпус корабля с правого борта примерно на две трети плотно вошел в грунт. Левый борт практически чист от осадка. Справа по борту продолжается небольшой подъем донной поверхности, слева находится склон. Теперь ясно, что при соприкосновении «Бисмарка» с дном именно левый борт вызвал лавинообразный сброс осадка по склону. Этот оползень мы и увидели из иллюминаторов «Мира-1» как первый признак нахождения корабля на дне… На моих часах – 20:30. Спуск аппарата начался в 9:30 утра. Почти три часа продолжалось погружение на 4700 метров. Более пяти часов занял поиск корабля на дне, и уже два с половиной часа мы осматриваем «Бисмарк». Но это – лишь первый беглый осмотр корабля с проведением видеосъемок и фотографирования. Далее предстоят более детальные съемки на камеры высокоразрешающего формата. Смотрю на индикатор, показывающий количество израсходованной электроэнергии – 520 ампер-часов. Учитывая большую глубину, всплытие займет около трех часов. Энергии хватит, но запас ее небольшой, да и экипаж за 11 часов пребывания в аппарате устал. Сообщаю на борт нашего судна по подводной связи: «Закончили работы на “Бисмарке”, готовы к всплытию». Получаю ответ: «Всплывайте». Начинаю откачку водяного балласта. Аппарат медленно отрывается от носовой палубы «Бисмарка». За надстройками корабля видим зарево, создаваемое светильниками второго аппарата: «Мир-2» вышел на «Бисмарк» с кормы и начал продвижение по уже пройденному нами маршруту. Огромный корпус «Бисмарка» постепенно исчезает во мраке, лишь на его палубе еще видно светлое пятно прожекторов «Мира-2». «Женя, мы пошли наверх. Счастливо вам, до встречи на борту», – говорю по подводной связи его командиру Черняеву. «Счастливо», – звучит короткий ответ. Хорошо все-таки работать двумя аппаратами: знаешь, что рядом твои друзья, с которыми можно перекинуться парой слов, встретиться под водой, произвести совместные работы, видеосъемки. И, конечно, всегда можно рассчитывать на взаимопомощь, если вдруг что-то случится… Но до сих пор серьезных аварий или отказов не было. Полагаю, так будет и дальше: ведь все зависит от технического состояния аппаратов и профессионализма пилотов, а в нашей группе эти два понятия неразрывно связаны, ибо сами же пилоты и являются инженерами, возглавляющими техническую группу по подготовке, обслуживанию и ремонту аппаратов. «Наша жизнь в наших руках, а потому в нашей работе нет мелочей», – эта фраза пришла мне когда-то в голову и стала впоследствии символом той работы, которую мы выполняем и под водой, и на борту судна…

«Мир-1» поднимают на борт, и следуют обычные процедуры: постановка на палубу, отсоединение подъемного троса, крепление аппарата к палубе. Затем в динамике радиостанции звучит спокойный голос руководителя погружения Виктора Нищеты: «“Мир-1”, можно открыть люк». – «В 22:15 люк открыт», – отвечаю я. Отворачиваю кремальеры, поднимаю люк вверх. Надо мной – темное звездное небо. Позади очередное погружение, оставившее несомненный след в глубоководных исследованиях. Ведь в нем человеческий глаз впервые увидел на дне линкор «Бисмарк», пролежавший там более 60 лет. Выходим из аппарата. Майкл Макдовелл сразу попадает в объятия корреспондентов. На борту – две группы из немецких телевизионных компаний, которые жаждут «горяченького». Я к этому отношусь спокойно, да и всегда так относился. Поэтому сразу же отправляюсь в свою каюту.

В следующие четыре дня было сделано еще три парных погружения на «Бисмарк». Были обследованы детали надстроек, пушек, палубы, корпуса; отснято большое количество фотосюжетов, видеоматериалов в высокоразрешающем формате группой Национального географического общества и киноматериалов – режиссером Стивеном Лоу в формате Imax.

Взят еще один подводный рубеж. Роберт Баллард был первым, кто нашел «Бисмарк», но мы стали первыми, кто непосредственно через иллюминаторы глубоководных обитаемых аппаратов увидел лежащий на дне линкор. И были это российские аппараты «Мир-1» и «Мир-2».