№ 234. СПЕЦСООБЩЕНИЕ С.И. ОГОЛЬЦОВА И.В. СТАЛИНУ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ТЕЗДЖАНА

23 января 1953 г.

№ 274/0

Совершенно секретно

Товарищу СТАЛИНУ

МГБ СССР докладывало Вам о том, что 8 сентября 1952 года в районе гор. Анапа пограничниками были задержаны прибывшие из Турции на парусной лодке турки ТЕЗДЖАН А.Х. и ТУРДЖАН Х.А. При задержании они назвали себя членами турецкой компартии и заявили, что в Советский Союз они прибыли с целью найти себе убежище от преследований турецких властей.

Правдивость этого заявления вызывала сомнение, и в связи с этим они были арестованы.

В ходе следствия ТЕЗДЖАН признался, что он был завербован начальником Управления госбезопасности гор. Самсун и вместе со своим знакомым ТУРДЖАНОМ, также состоявшим ранее членом турецкой компартии, направлен в СССР с заданием выявления руководящего состава турецкой компартии, находящегося в СССР, и каналов его связи с Турцией.

Арестованный ТУРДЖАН, подтверждая обстоятельства прибытия в СССР, отрицает свою связь с турецкой разведкой.

Протокол допроса ТЕЗДЖАНА от 19 января 1953 года прилагается.

Следствие продолжается.

Заместитель министра государственной безопасности

Союза ССР С. ОГОЛЬЦОВ

Стенограмма

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого ТЕЗДЖАНА Ахмета Хусейновича от 19 января 1953 года

ТЕЗДЖАН А.Х., 1919 года рождения, уроженец с. Мусмул-Аач Самсунского уезда (Турция), черкес, гражданин Турции, до ареста проживал в г. Самсуне, занимался мелкой торговлей.

Допрос начат в 14 час. 30 мин.

Допрос окончен в 16 час. 35 мин.

Вопрос: 8 сентября 1952 года вместе с ХАЛИЛОМ ТУРДЖАНОМ вы пытались высадиться из парусной лодки на советское побережье в районе гор. Анапы.

При задержании вас пограничниками вы заявили, что являетесь гражданином Турции, и предъявили при этом национальный паспорт на имя ТЕЗДЖАНА.

Это ваша настоящая фамилия?

Ответ: Да, я действительно родился и проживал все время в Турции под фамилией ТЕЗДЖАН.

Вопрос: Тогда же вы сказали, что являетесь членом турецкой компартии.

Какое в действительности вы имели отношение к ней?

Ответ: Скажу правду, что тогда я обманул пограничников. Своим заявлением о принадлежности к Коммунистической партии Турции я преследовал цель предстать перед советскими органами в качестве политэмигранта. В действительности же с турецкой компартией я был связан только в прошлом.

Вопрос: В чем заключалась эта связь?

Ответ: Я являлся членом Коммунистической партии Турции, в которую меня вовлек в 1945 году мой знакомый ХАСАН ДЖАВАН, ранее служивший вместе со мной в турецкой армии. В то время я работал охранником на судостроительной верфи в Стамбуле и входил в состав партийной ячейки района Касим-Паша.

В январе 1946 года я был введен в состав городского комитета партии, членами которого являлись ХАСАН ЭРИН, ФАДЫЛ ГАРАН и я — АХМЕТ ТЕЗДЖАН.

Однако в феврале 1946 года Стамбульская партийная организация турецкой полицией была разгромлена, и я в числе других был арестован. Будучи изобличен показаниями ФАДЫЛА ТАРАНА, я рассказал все, что мне было известно о работе коммунистической партии и назвал всех известных мне коммунистов.

Вопрос: То есть вы предали интересы Коммунистической партии?

Ответ: Да, я признаю это.

Вопрос: А какие показания давали другие арестованные?

Ответ: Я знаю, что на следствии дали признательные показания ХАСАН ЭРИН и ФАДЫЛ ГАРАН, так как мне предъявляли их показания.

Вскоре над всеми нами, а также другими демократическими деятелями Турции властями был организован судебный процесс, именовавшийся в печати «Процесс 53х». По этому процессу проходили доктор ШЕФИК ХЮСНЮ ДЕЙМАР, НАИЛЬ ЧАКИРХАН, АХМЕТ ФУРУНДЖИ, ЭСАД АДИЛЬ МЮСТЕДЖАБИОГПУ, ХУСАМЕТДИН ЭЗДОГПУ и другие.

На процессе подсудимые также давали показания о работе Коммунистической партии Турции, о ее связи с Коммунистической партией Советского Союза.

В частности, один из руководящих работников Компартии, НАИЛЬ ЧАКИРХАН, показывал на суде о существовании до войны специальной организации, которая занималась нелегальной переброской коммунистов из Турции в СССР для учебы в «Коммунистическом университете трудящихся Востока» (КУТВ) и обратно для подпольной работы в Турции.

Он показывал, что эта организация имела переправочный пункт в местечке Хопа на советско-турецкой границе и что он переправлялся через этот пункт, учился в Москве в КУТВе и был направлен в страну для подпольной работы. НАИЛЬ ЧАКИРХАН назвал руководившего этим пунктом переправщика — АХМЕТА ФУРУНДЖИ, который также был на процессе в числе обвиняемых, но какие показания он давал, я не слышал.

Характерным было поведение на суде правых социалистов. Их лидер ЭСАД АДИЛЬ МЮСТЕДЖАБИОГПУ заявил на процессе о том, что социалистическая партия не имеет никакого отношения к коммунистам, что она создана по типу английской социалистической партии и что ее деятельность не направлялась из-за границы, имея в виду Советский Союз.

Ему вторил другой деятель — ХУСАМЕТДИН ЭЗДОГПУ, бывший секретарь Стамбульского вилайета Компартии, которого в свое время за оппозиционную деятельность исключили из ее рядов, после чего он переметнулся к правым социалистам.

Выступая на суде, ХУСАМЕТДИН рассказывал подробно о своей работе в Компартии и о том, как его посылали на учебу в Москву. При этом он всячески бравировал своим разрывом с Компартией, считал свое пребывание в ней заблуждением.

Что касается доктора ШЕФИК ХЮСНЮ, то он в первый день процесса выступал с требованием, чтобы суд велся при открытых дверях.

Однако его показаний по существу дела я не слышал, так как к этому времени был уже освобожден из-под стражи.

Вопрос: Получив свободу за предательство?

Ответ: Нет, по приговору суда я был осужден на один год тюремного заключения за принадлежность к коммунистической партии, но так как приговор в отношении меня и некоторых других был вынесен еще до окончания процесса, а к этому времени я уже отсидел в тюрьме больше года, то сразу же после суда был выпущен на свободу.

Вопрос: Для провокаторской работы в рядах Компартии?

Ответ: Нет, меня освободили как отбывшего срок наказания. В дальнейшем, боясь возможных репрессий, я отошел от Компартии, порвал с ней всякую связь и, проживая в г. Самсуне, занимался мелкой торговлей. Однако в декабре 1951 года, как об этом уже показывал на предыдущих допросах, я был завербован начальником Управления госбезопасности гор. Самсуна, американским ставленником ШЕБИБ-МУЛЛА КАРА-ОСМАН ОГЛЫ в качестве агента турецкой разведки («Эмнист Мюдюрлюпо»).

Вопрос: При каких обстоятельствах?

Ответ: В декабре 1951 года двое сотрудников Управления госбезопасности задержали меня на улице г. Самсуна и привезли в кабинет к ШЕБИБ-МУЛЛе.

ШЕБИБ-МУЛЛА заявил, что ему известно о моем активном участии в Компартии в прошлом и намерениях в настоящее время бежать в Советский Союз вместе с товарищами. Я подтвердил это. Тогда ШЕБИБ-МУЛЛА прямо предложил мне сотрудничать с Управлением госбезопасности и выполнять их задания, в противном случае, как он сказал, «меня ждет печальная участь».

Не видя другого выхода, я согласился стать агентом турецкой разведки.

После этого ШЕБИБ-МУЛЛА заполнил анкету и заставил написать расписку, в которой было сказано, что я, АХМЕТ ТЕЗДЖАН, обязуюсь сотрудничать с Управлением государственной безопасности и поехать в Советский Союз с заданием турецкой разведки.

Вопрос: Вы действительно имели намерение бежать в СССР?

Ответ: Да, подобные намерения у меня были. Я хотел бежать из Турции из-за тяжелого материального положения и тех неприятностей, которые я испытывал как бывший коммунист. Я рассчитывал на то, что мне удастся убедить советские органы в том, что я являюсь коммунистом, и благополучно устроиться в СССР как политэмигранту.

Вопрос: Как же вы готовились к этому побегу?

Ответ: Проживая в г. Самсуне, я поддерживал приятельские отношения с рабочими табачной фабрики ХАЛИЛОМ ТУРДЖАНОМ и ЯШАРОМ ЧОЛАКОМ, а также ШЕВКЕТОМ, занимавшимся, как и я, мелкой торговлей. Все они были прогрессивно настроены и считали себя коммунистами.

ШЕВКЕТ, в частности, рассказывал мне, что он был в Советском Союзе, учился в КУТВе и поддерживал приятельские отношения с МАРАТОМ — представителем турецкой Компартии в Москве. После окончания КУТВа ШЕВКЕТ был якобы направлен в Турцию для коммунистической работы.

Примерно в мае 1951 года как-то в беседе с ЯШАРОМ ЧОЛАКОМ я высказал ему свое желание бежать в Советский Союз. Он сообщил мне, что такие намерения имели ТУРДЖАН и ШЕВКЕТ, и посоветовал мне обратиться к ним с подобным вопросом.

После этого во время одной из встреч я завел разговор о побеге в СССР с ТУРДЖАНОМ, на что он сказал, что действительно вместе с ШЕВКЕТОМ собирался бежать в Советский Союз, но последний почему-то проявлял нерешительность.

В этой связи я предложил ТУРДЖАНУ возобновить подготовку к побегу, на что он дал мне свое согласие.

Через некоторое время я и ТУРДЖАН встретились с ШЕВКЕТОМ и посоветовались с ним. ШЕВКЕТ одобрил наши намерения и сам изъявил желание бежать в Советский Союз. Согласно договоренности мы купили лодку, отремонтировали ее, однако в течение лета 1951 года из-за колебаний ШЕВКЕТА осуществить побег нам не удалось.

В конечном итоге наступило зимнее время, и мы отложили наш побег на лето 1952 года.

Между тем Управлению государственной безопасности г. Самсуна стало известно о наших намерениях бежать в СССР, в связи с этим в декабре 1951 года, как уже показал выше, я был задержан и завербован в качестве агента «Эмнист Мюдюрлюпо».

При вербовке я подробно рассказал ШЕБИБ-МУЛЛЕ о наших приготовлениях к побегу и назвал своих сообщников: ХАЛИЛА ТУРДЖАНА и ШЕВКЕТА. В ответ на это ШЕБИБ-МУЛЛА сказал мне, что ШЕВКЕТ ему хорошо известен как приятель представителя ЦК турецкой Компартии в Москве МАРАТА. Поэтому, — продолжал ШЕБИБ-МУЛЛА, — будет очень хорошо, если с вами поедет ШЕВКЕТ, так как он будет служить для вас хорошим прикрытием. Обратившись ко мне, ШЕБИБ-МУЛЛА сказал, чтобы я продолжал подготовку к побегу вместе со своими товарищами, скрывая при этом свою связь с «Эмнист Мюдюрлюпо».

Вопрос: Что же практически вы сделали для этого?

Ответ: Я продолжал вести беседы с ШЕВКЕТОМ и ТУРДЖАНОМ, обсуждая детали нашего побега и линию поведения после прибытия в Советский Союз.

Однако в августе 1952 года по неизвестным мне причинам ШЕВКЕТ отказался от побега в СССР, о чем я донес ШЕБИБ-МУЛЛЕ.

Последний заявил, что время больше не терпит оттяжки, и предложил мне «бежать» 31 августа вместе с ТУРДЖАНОМ.

Вопрос: Который, так же как и вы, забрасывался в Советский Союз турецкой разведкой?

Ответ: Мне об этом неизвестно. ШЕБИБ-МУЛЛА строго предупредил меня, чтобы я ТУРДЖАНУ о своей связи с «Эмнист Мюдюрлюпо» ничего не рассказывал. 24 августа 1952 года я в последний раз встретился с ШЕБИБ-МУЛЛОЙ и получил от него конкретные задания.

Вопрос: Проводить шпионскую работу против Советского государства?

Ответ: Я получил задание по линии Компартии. ШЕБИБ-МУЛЛА говорил, что в настоящее время органами госбезопасности Турции Компартия якобы полностью разгромлена, ее руководители арестованы, а все оставшиеся на свободе лица известны и никакой «вредной» работы не ведут. Но не исключено, — продолжал ШЕБИБ-МУЛЛА, — что Компартия сохранилась в глубоком подполье и что Москва попытается активизировать ее работу, но нам неизвестны каналы связи турецкой Компартии с Советским Союзом и «планы Москвы» по этому вопросу. Все это надлежало выяснить мне.

По прибытии в Советский Союз, согласно установке ШЕБИБ-МУЛЛЫ, после моего задержания я должен добиваться, чтобы меня доставили к МАРАТУ, представителю ЦК турецкой Компартии в Москве, который и поможет реабилитировать меня перед органами советской власти.

Вопрос: Выходит, что ШЕБИБ-МУЛЛА заранее знал, что МАРАТ окажет вам содействие в том, чтобы легализоваться в СССР?

Ответ: Нет, ШЕБИБ-МУЛЛА мне этого не говорил. Мы с ним рассчитывали, что я буду очень хорошо принят МАРАТОМ как приятель его друга ШЕВКЕТА.

Кроме того, я проходил по крупному антикоммунистическому процессу, материалы которого имеются у МАРАТА, что будет служить веским доказательством того, что я действительно являюсь коммунистом и преследовался турецкими властями.

Наряду с этим ШЕБИБ-МУЛЛА заверил меня, что он документально обоснует наш «нелегальный побег» с целью облегчения нашего положения в СССР, поместив в местных газетах соответствующую заметку, которая будет подтверждать версию о нашем бегстве из Турции под видом поездки на лодке за дровами в Кумджагиз.

Мы полагали, что все эти данные дадут основание МАРАТУ снять с меня всякие подозрения и войти к нему в доверие с тем, чтобы выведать у него, какая работа проводится турецкой Компартией, существует ли руководящее ядро Компартии Турции и кто эти лица, главным образом поддерживается ли какая-либо связь компартией Турции с Советским Союзом и по каким каналам. ШЕБИБ-МУЛЛА особо обратил мое внимание на выяснение каналов связи.

Вопрос: В связи с чем была обусловлена версия о вашей якобы поездке за дровами в Кумджагиз?

Ответ: По указанию ШЕБИБ-МУЛЛЫ свою отлучку из дома перед женой я объяснил поездкой в Кумджагиз за дровами, о чем я должен также говорить и на следствии в Советском Союзе.

Вопрос: Действительно, 9 сентября 1952 года в турецкой газете «Самсун» была опубликована заметка под названием «Морская катастрофа ли?».

«Пропали двое рабочих, которые поехали за дровами на лодке в Кумджагаз. Рабочий табачного предприятия Министерства монополии АЛИ ТУРДЖАН вместе со своим товарищем по имени АХМЕТ ТЕЗДЖАН восемь дней назад, в первый день праздника Курбан-Байрам, т. е. 31 августа с: г…»

О такой заметке вам говорил ШЕБИБ-МУЛЛА?

Ответ: Да, именно о таком сообщении шла речь.

Вопрос: Показывайте, каким образом вы должны были выполнять задания турецкой разведки?

Ответ: Ранее я уже показывал, что при содействии МАРАТА должен буду устроиться на работу в Москве, продолжать поддерживать с ним связь, чтобы добиться его расположения и выведать у него интересующие турецкую разведку сведения. После установления доверительных отношений с МАРАТОМ, по договоренности с ШЕБИБ-МУЛЛОЙ, я должен попросить МАРАТА передать по радио в тексте турецких радиопередач три информационных сообщения о положении в Турции, объяснив МАРАТУ, что об этом я условился с ШЕВКЕТОМ и что эти передачи будут означать благополучное прибытие в Советский Союз.

В действительности же передача этих сообщений говорила бы ШЕБИБ-МУЛЛЕ о том, что моя переброска прошла успешно и что я благополучно легализовался и остался в Москве.

Вопрос: Теперь рассказывайте о способах передачи шпионских сведений турецкой разведке.

Ответ: Никаких связей, на которые я должен был бы опираться в Советском Союзе, ШЕБИБ-МУЛЛА мне не назвал, а предложил спустя два года добиться через МАРАТА, чтобы меня отправили обратно в Турцию по линии Компартии для подпольной работы.

Вопрос: Чтобы как провокатору внедриться в подполье турецкой Компартии?

Ответ: Да, цель была такая. Но конкретно о моей работе в Турции с ШЕБИБ-МУЛЛОЙ речи не было, так как он сказал, что очень мало шансов на то, чтобы меня перебросили обратно в Турцию по линии Компартии, ибо ему неизвестны подобные случаи за последнее время.

Правда, ШЕБИБ-МУЛЛА сказал, что я должен усиленно добиваться этого у МАРАТА и не исключено, что именно с меня начнут вновь перебрасывать коммунистов в Турцию. Но, — заявил ШЕБИБ-МУЛЛА, — вернее всего, что мне придется вернуться другим путем.

Вопрос: Каким именно?

Ответ: После того, как я окончательно буду убежден в том, что моя заброска в Турцию по линии Компартии не состоится, я должен буду проникнуть в турецкое консульство в Москве, расшифроваться перед консулом как агент турецкой разведки и передать ему все собранные мною шпионские сведения.

ШЕБИБ-МУЛЛА предупредил меня, что все консульства в Советском Союзе охраняются, что мне нужно будет сначала присмотреться и только после этого принять все меры к тому, чтобы во что бы то ни стало проникнуть к консулу.

ШЕБИБ-МУЛЛА разъяснил мне, что, по-видимому, обратно из консульства мне выйти не придется из-за опасения ареста и что уже после этого консул будет добиваться моей отправки в Турцию официальным путем.

Он заверил меня также, что они (имея в виду Управление госбезопасности) примут со своей стороны все меры к тому, чтобы меня, как турецкого гражданина, возвратили на родину.

Вопрос: Но ведь этими действиями вы расшифровали бы себя перед Компартией как агент турецкой разведки?

Ответ: Безусловно, но ШЕБИБ-МУЛЛА говорил мне, что если я вернусь таким путем, то он возьмет меня на официальную работу в Управление госбезопасности и я буду хорошо вознагражден.

Вопрос: А сколько всего вы получили от турецкой разведки?

Ответ: ШЕБИБ-МУЛЛА однажды мне выдал 300 лир и сказал, что после моего отъезда в Советский Союз он свяжется с моей женой и будет ее обеспечивать всем необходимым во время моего отсутствия, которое продлится, по нашим расчетам, около двух лет. Остальное вознаграждение я получу после возвращения в Турцию.

Вопрос: Вы показали выше, что ШЕБИБ-МУЛЛА является американским ставленником. Следовательно, ваша заброска в СССР со шпионским заданием является также делом рук американцев?

Ответ: Действительно, ШЕБИБ-МУЛЛА является американским ставленником, так как он поддерживал связь с американцами, находившимися в Самсуне, ввел в городе проамериканские порядки, а полиция, экипированная им по американскому образцу, терроризировала население. Вообще, американцы проникли во все сферы политической и хозяйственной жизни Турции. Поэтому не исключено, что американцы в курсе моей заброски в Советский Союз, но сказать что-либо конкретно об этом я не могу, так как никто из американцев о шпионской работе со мной не разговаривал и я имел дело только с турецкой разведкой в лице ШЕБИБ-МУЛЛЫ.

Протокол допроса мне прочитан в переводе на турецкий язык. Ответы на вопросы с моих слов записаны правильно.

ТЕЗДЖАН

ДОПРОСИЛИ:

Нач. следотдела управления ГРУ МГБ СССР

подполковник госбезопасности НИКИТИН

Пом. начальника следотдела управления ГРУ МГБ СССР cm. лейтенант госбезопасности ОДЛЯНИЦКИЙ

Допрос велся на турецком языке через переводчицу старшего лейтенанта госбезопасности САХАРОВУ, которая об ответственности за заведомо ложный перевод по ст. 95 УК РСФСР предупреждена.

Переводчик Ст. лейтенант госбезопасности САХАРОВА

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 264. Л. 152–167. Копия. Машинопись.