Глава 14. ЯзыковОй вопрос в Новороссии в 1945–2014 годах

В 1945–1991 гг. вопрос об использовании русского языка на Украине и в Новороссии в частности постоянно замалчивался, а многие документы, особенно 1945–1961 гг., касающиеся этого вопроса, вообще были секретными.

Вопрос этот весьма запутан, поскольку украинизация сверху продолжалась и поддерживалась снизу ультранационалистами или «профессиональными украинцами», называйте их как хотите.

А с другой стороны, русскоязычное население хотело и разговаривало на своем родном языке, считая украинскую «мову» попросту блажью советской партноменклатуры. Даже в селах, где народ разговаривал на родных наречиях, которые щирые украинцы окрестили «суржиком», особо не рвались изучать искусственную версию украинского языка. Представьте себе крестьянина Полтавской или Луганской области. Пусть все его предки были малороссами. Он прекрасно говорит на полтавском наречии, которое без труда воспринимается русскими собеседниками. Если крестьянин решит делать производственную, научную или военную карьеру, ему нужен исключительно русский язык. Зачем ему учить третий язык, без которого вполне можно прожить?

Кстати, именно поэтому националисты, придя к власти, начали каленым железом выжигать русский язык.

После 1945 г. на Украине «неуклонно продолжало расти количество школ, вузов и техникумов. Если в 1950 г. в общеобразовательных школах УССР работало 291,3 тыс. учителей, то в 1960 г. – около 408 тыс. В период с 1950 по 1959 г. количество студентов возросло с 201,9 тыс. человек до 643,8 тыс. человек. Педагогические кадры готовились в 7 университетах, 36 педагогических институтах и 43 педучилищах. Было осуществлено укрупнение вузов, в результате чего вместо 160 их стало 140; это способствовало консолидации научно-педагогических кадров, укреплению вузовских кафедр, более рациональному использованию средств. В 1958 г. в высшей школе работало 805 докторов наук и 8103 кандидата наук.

С 1961 по 1966 г. в 132 вузах и 697 техникумах Украины набор увеличился в 1,5 раза. В них обучался 1 млн 336 тыс. студентов и учащихся. В 1963 г. в Харькове был открыт Институт искусств, в 1964 г. – основан Донецкий государственный университет (ныне Донецкий национальный университет)»[144].

А вот украинский историк Губарев сокрушается: «Школьный закон, принятый Верховным Советом УССР в апреле 1959 г., предоставил родителям право выбирать для своих детей язык обучения. Объективно это вело к тому, что русский язык в школах Украины стал постепенно вытеснять украинский язык»[145].

Обратим внимание на сей пассаж. 35 лет народ украинизировали, но он все равно хочет говорить и читать по-русски. Так надо было эдаких несознательных в национальном отношении детишек гнать в украинские школы под дулами автоматов!

А чуть ниже Губарев противоречит сам себе: «С 1957 г. украинские историки приступили к изданию собственного “Укра?нського iсторичного журналу”. С 1959 г. по 1965 г. продолжалось издание 17 томов “Укра?нсько? Радянсько? Енциклопедi?”. Появились многотомные “Словник укра?нсько? мови”, “Iсторiя укра?нсько? лiтератури”, “Iсторiя укра?нського мистецтва”, “Iсторiя мiст i сiл Укра?нсько? РСР”. Творческую активность украинской интеллигенции стимулировало также появление новых общественно-политических, научных и литературных журналов (“Прапор”, “Знання та праци”, “Всевiт” и др.). Массовыми тиражами издавались произведения А. Малышко, О. Гончара, М. Рыльского, М. Бажана, П. Воронько, М. Стельмаха, Ю. Яновского, В. Сосюры, П. Тычинина, О. Вишни и С. Олейника»[146].

К сожалению, ни Губарев, ни кто другой из украинских историков нам не скажет, какой процент книг Рыльского, Бажана и др. на мове расходился в розничной торговле, а какой процент в принудительном порядке отправлялся в различные библиотеки или, пролежав несколько лет на полках в магазинах, тихо утилизировался.

Я лично в 1960—1980-х годах видел в украинских магазинах полки, забитые книгами на украинском языке – Гомер, Дюма, Сименон и т. д. За эти книги в Москве на «толкучке» давали треть зарплаты инженера, естественно, если они были на русском. Как-то в годы «застоя» я попробовал было в книжном магазине прочесть вслух по-украински кусок из «Илиады», но, увидев глумливые улыбки покупателей, быстро положил книгу на место.

Вновь передаю слово Губареву: «Заметным событием в культурной жизни республики стало проведение в марте – мае 1958 г. фестиваля “Первая украинская театральная весна”, в котором участвовали десятки театральных коллективов, в том числе Харьковский академический театр им. Т. Шевченко, Львовский театр оперы и балета им. И. Франко, Винницкий областной музыкально-драматический театр им. М. Садовского.

Развивалось украинское киноискусство. Если в 1951 г. было выпущено лишь 9 фильмов, то в 1956 г. на Киевской, Одесской и Ялтинской киностудиях ежегодно снималось 4–7 фильмов, а в конце 50-х годов – 16–20 картин. Очень популярными были фильмы “Мать” режиссера М. Донского, “Тревожная молодость” режиссеров А. Алова и В. Наумова и “Весна на Заречной улице” Ф. Миронера и М. Хуциева. Начали действовать студии хроникально-документальных и научно-популярных фильмов. В январе 1963 г. состоялся учредительный съезд Союза работников кинематографии Украины.

Среди украинских композиторов указанного периода можно выделить Б. Лятошинского, Г. Майбороду, К. Данкевича, С. Дюдкевича, А. Кос-Анатольского.

В УССР сложилась разветвленная сеть научно-исследовательских учреждений. Только в период с 1959 г. по 1965 г. в республике было создано 73 научных заведения, а всего действовало более 830 научных учреждений, в которых работало 95 тыс. человек (в том числе около 2 тыс. докторов наук и почти 20 тыс. кандидатов наук). Базовым центром научных исследований являлась Академия наук Украины, в состав которой входило около 50 научно-исследовательских учреждений. В середине 50-х годов в составе АН УССР работали 81 академик и 100 членов-корреспондентов. В 1962 г. на базе компьютерного центра, открытого в Киеве еще в 1957 г., был создан Институт кибернетики.

Развернули свою деятельность Украинское государственное издательство, Издательство Академии наук Украины, Государственное издательство изобразительного искусства и музыкальной литературы УССР (с 1964 г. – издательство “Веселка”), областные издательства в Харькове, Одессе, Львове, Донецке и других городах. За период с 1950 по 1958 г. количество изданных книг (по названиям) выросло с 4136 до 6618 (из них 3975 – на украинском языке), а их тираж увеличился с 77,6 млн до 116,2 млн экземпляров»[147].

Будучи студентом 4-го курса МИФИ, я сам столкнулся с одной из уродливых форм украинизации. У меня была курсовая работа по теме «Компьютерная обработка результатов экспертных оценок» (цитирую по памяти). Суть методики неинтересна большинству читателей, и я лишь скажу, что этой темой занимались в Москве человек сорок, в Ленинграде – двадцать, и одна лаборатория из пяти человек в Киеве. Догадайтесь с трех раз, на каком языке публиковала статьи эта «великолепная пятерка»? Тема новая, терминология не устоялась, да еще и переводи с украинского. А может они считали, что так их лучше поймут в Западной Европе?

Мы тогда считали подобное забавными ляпами, а между тем определенные круги на Украине использовали украинизацию в своих целях, стремясь вбить клин между республиками Союза.

Обратимся к первоисточникам. «Отвечая на Крымской областной партконференции 10 марта 1954 года на вопрос ее делегата Сущенко по поводу порядка введения на полуострове украинского языка, в частности в советских учреждениях, школах, прессе, радио и т. д., тогдашний второй секретарь ЦК КП Украины Николай Подгорный сказал так: “Этот вопрос, насколько мне известно, волновал трудящихся Крымской области еще задолго до того, как был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР о передаче Крымской области в состав Украинской ССР. Видимо, слухи просачивались понемногу, и вокруг этого вопроса состояло определенное, как говорят, общественное мнение, и вопрос в том, как будет происходить украинизация, как будут приезжать украинские работники из других областей и целый ряд других вопросов волновали население Крымской области.

Я должен сказать, что эти разговоры абсолютно беспочвенны, надо иметь в виду, что на Украине таких областей, как Крымская, или почти таких, много. Сюда относятся Ворошиловградская (Луганская. – А. Ш.), Сталинская (Донецкая. – А. Ш.) и ряд других областей, где преподавание в школах ведется на русском языке, делопроизводство также ведется на русском языке. Очевидно, точно так будет и в Крымской области.

<…>

Что касается школ, то даже в западных областях Украины у нас есть русские школы, так, как и по всей Украине, но в этих российских школах преподается украинский язык как предмет. Я не собираюсь утверждать, но думаю, что так, очевидно, будет и здесь. Ничего плохого в этом я не вижу, если в российских школах будет преподаваться украинский язык. Преподают же другие языки. Говорят, что дети будут перегружены, но, понятно, что они будут перегружены не более, чем дети трудящихся всех областей Украинской ССР.

Делопроизводство есть и остается на русском языке. Нет никакой потребности переводить делопроизводство на украинский язык. Впрочем, как это можно подумать перевести делопроизводство в учреждениях на украинском языке в то время, когда люди не знают украинского языка. Ведь для того, чтобы перевести все делопроизводство на украинский язык, надо знать язык, надо, чтобы были люди, которые владеют языком, а это не решается за 1–2—10 лет, это длительный процесс, пока человек выучит язык на таком уровне, чтобы вести делопроизводство в учреждении. Что касается радио, кино, переписки – все то же будет так, как и было. И мы никогда не ставили перед собой задачи, как только присоединится Крым к Украине, все пойдет вверх дном, все перевести на украинский язык.

Кроме того, я должен сказать, что делопроизводство в ЦК партии (Украинской ССР. – А. Ш.) ведется на украинском языке, но одновременно переписка с ЦК КПСС, все протоколы, обращения и т. д. идет на русском языке, хотя я не знаю, на каком языке т. Полянский получает протоколы – украинский или русском. Так что, я думаю, это не должно ни в коей мере беспокоить трудящихся и парторганизацию Крымской области” (ЦДАГОУ. Ф. 1.Оп. 52. Спр. 4990. Арк. 184).

<…>

Понятно, что введение в Крыму украинского языка не везде и не во всех вызвало удовлетворение, в связи с чем в докладе обкома отмечалось: “Нам не надо недооценивать фактов неправильного понимания перехода Крыма в состав УССР, фактов (хотя и редких, но все же имеющихся), нездоровых или болезненных настроений и высказываний.

Некоторые наши работники ошибочно расценивают мероприятия по ознакомлению с украинским языком и изучением ее в школах как украинизацию. Таким товарищам необходимо разъяснить, что эти меры ничего общего с украинизацией не имеют. (Там же. Спр. 5813. Арк. 21.)

<…>

Вне школы на официальном уровне украинский язык использовался в Крыму только во время приезда зарубежных делегаций. А программой пребывания в Крыму представителей украинской диаспоры в Канаде предполагалось даже вывесить на здании вокзала в Симферополе приветственный лозунг на украинском языке”. (Там же. Спр. 2309. Арк. 174.)

На украинском языке попытался выступить на одном из правительственных приемов в Ялте 21 августа 1960 года тогдашний первый секретарь ЦК КП Украины Николай Подгорный. Но поскольку он путал украинские слова с русскими, то Хрущев оборвал: “Николай Викторович, ты забыл украинский язык, давай дуй по-русски, так будет всем понятно (Крымская правда. – 1998. – 21 апреля)”»[148].

Но вот грянула перестройка, а за ней пришла «незалежность». Согласно прогнозам киевских историков, украинский народ, освободившись от «колониальной зависимости», должен был кинуться к «рiдний» культуре. Я вспоминаю свои походы по Киеву, Днепропетровску, Запорожью и другим городам. На книжных лотках в основном русская литература, а украинских книг не более 5 %.

Советская власть перестала тратить сотни миллионов рублей на издание заведомо неликвидной макулатуры на мове. У новой власти таких денег не было, и «его величество рынок» четко показал, какой язык нужен украинскому народу.

1996 год. Идем вниз по Днепру на теплоходе. Жена от скуки накупила кучу газет эротического содержания. Там много объявлений, предложений руки и сердца, знакомств. И примерно на 20–40 объявлений и предложений на русском языке приходилось одно на мове.

А вот официальная статистика. Согласно переписи 2001 г., в Луганской области украинцами назвали себя 57,96 %, а русскими – 39,05 %. Причем те же люди назвали родным языком русский – 68,8 %, а украинский – только 30 %. То есть русский язык считали родным более 2/3 луганчан.

Примерно такие же цифры в переписи 2001 г. в Донецкой области. Там украинцев 56,87 %, а русских 38,22 %, но родным языком считали русский 74,9 % (!), а украинский – 24,1 %. То есть людей, для которых родным языком был русский, в 3 раза больше, чем тех, кто считал родной мову.

Как такое могло получиться? Да просто! С 1922 г. было модно быть украинцем. Те, кто родился в пределах УССР, так и числились ими. Формально и я украинец. Мой дед был чистокровным малороссом. По идее украинцами должны быть мой отец и я. И если бы наш род остался жить на Украине, в наших советских паспортах в 5-м пункте стояла бы национальность «украинец».

Если бы киевские власти в 1991 г. пустили языковый вопрос на самотек, то сейчас, в 2014 г., украинский язык использовали бы около 5 % населения, еще 40–50 % в быту суржик, а на работе и в учебных заведениях – русский.

В Киеве это прекрасно понимали, и с 1991 г. по сию пору на Украине развернулось тотальное наступление на русский язык. Ни о каком двуязычии не могло идти и речи. Человек, говорящий по-русски, считается если не врагом Украины, то во всяком случае неполноценным.

Никто до сих пор не посчитал человеческие жертвы «языковой агрессии» Киева.

Вот, например, в русскоязычном регионе дорожные знаки на русском языке заменяют на украинские. Почему не поставить рядом «Внимание» и «Увага»? Нет, надписи идут только на украинском!

Я сам в Севастополе в 2009 г. купил сильный сердечный препарат «Анаприлин». На коробке надпись на двух языках – русском и украинском. А вот инструкция по применению – так только на мове! Я не мог понять ни слова по дозировке опасного препарата.

Давайте спросим господина Порошенко, он знает, сколько погибло стариков, не сумевших разобраться в «медицинском новоязе»?

Ряд украинских политиков открыто признались, что если в 1991 г. на Украине русский язык стал бы государственным, то не было бы самой Украины, а вместо нее возникла бы «вторая Россия». Результатом стала тотальная война против русского языка и против русской (общечеловеческой) истории. Украина была объявлена колонией России, а все русские цари, начиная с Петра Великого, только и занимались «геноцидом украинского народа».

До 1991 г. медики на Украине общались только на русском. Затем «щирые доктора» создали новый искусственный украинский язык. Вот изданный в Киеве в 2000 г. «Благодійним Фондом Третє Тисячоліття» тиражом 20 тысяч экземпляров «Російсько-Український Медичній Словник З Іншомовними Назвами». Автор – С. Нечай. Цель создания словаря (даю перевод) – «помочь русифицированному украинскому врачу овладеть украинской медицинской терминологией и другой лексикой, необходимой для ведения документации и общения с украиноязычными пациентами при помощи государственного языка».

«Очень много медицинских терминов (лекарственных названий) в этом словаре может показаться новыми, удивительными, а может быть иногда и странными. Но если мы хотим возродить нашу речь, то другого пути нет».

Далее я приведу лишь несколько примеров из этого словаря, насчитывающего 15 тысяч слов:

азот – душэць;

акушер-гинеколог – пологожинкивнык;

аллотрансплантат – иншопэрэсадок, иншопэрэсадэць;

амбулатория – прыхидня;

аммиак – смородэць;

анабиоз – знэжывлэння, виджывлэння;

анальгетики – протыбильныкы, знэбильныкы;

аналептики – ожывныкы, пиднэсныкы;

анализатор – розслиднык;

аналитический – розслидный, розслидувальный;

аптека – комора, сховище;

аптекарь – ликивнык;

аритмия – нэлад, нэривномиръя;

бактериальный – тойижковый, дрибъянковый;

бактерии анаэробные – бэзкысенци, безкиснивци, бэзкиснэжывци;

бактерициды – палычковбивныкы;

бактериология – палычкивство, палычкивныцтво.

Обратим внимание, я даю термины по алфавиту. Но не могу удержаться и далее:

спирт метиловый – дэрэвовынэць;

спирт этиловый – вынэць.

Выговорить можете? А кто не разберется, цена – смерть!

Например, есть английское слово disk. Но вот беда, по-русски он тоже «диск», поэтому в словаре использован новояз – «круглэць», «круглэнь».

А вот airport и по-английски, и по-польски. Но ведь и по-русски «аэропот», и его заменяют на «летовище».

«Или вот для украинской эстрады ранее общепринятое обозначение вокально-инструментального ансамбля словом “группа” (по-украински “група”) для дерусификаторов показалось неприемлемым. Но и польское аналогичное слово звучит слишком уж по-москальски – grupa. И вновь пришлось обходиться собственными ресурсами: применить скотоводческий термин “гурт” (стадо). Пусть, мол, новый термин и ассоциируется со стадом баранов, лишь бы он не был похож на русский!»[149]

С 1992 по 2014 г. на Украине изобрели многие десятки тысяч новых украинских слов, которых не знали ни пан Грушевский, ни Шевченко, ни Хмельницкий.

А кто не верит, пусть заглянет в:

«Русско-украинский словарь сварочной терминологии» (Киев, 2001) – 224 страницы;

«Русско-украинский строительный словарь». Автор В.И. Гордеев и др. Киев, 1994 г. – 510 страниц;

Авраименко И.М. Русско-украинский морской словарь, 2009 г.

Короче: пароход – пароплав, Кощей Бессмертный – Чахлик Невтирущий, Змей Горыныч – Вужик Вогнепальный.

А в 2010 г. гарна дивчина Ольга Андриянова издала грандиозный труд «ПЕРІОДИЗАЦІЯ СТАНОВЛЕННЯ ВІЙСЬКОВО-МОРСЬКОЇ ТЕРМІНОЛОГІЇ».

Глава I. Княжа доба (XI–XIІІ ст.)

Оказывается, украинская военно-морская терминология существовала еще в XI–XIII веках, и пошло-поехало.

А кто сомневается, быстро познакомится с СБУ.

Нет, я совсем не шучу и не преувеличиваю. 11 апреля 2014 г. депутат Верховной рады от партии «Свобода» Ирина Фарион официально заявила: «Кто говорит в Украине на русском, либо хам, либо оккупант. Хамов надо посылать, а оккупантов просто расстреливать».