Глава 16. Кто и как производил украинизацию Новороссии

За восточную границу УССР в рядах большевиков шла война не на жизнь, а на смерть. Местное же русское население, естественно, желало вхождения в РСФСР. Вот типовой пример. В феврале 1920 г. в Юзовке (ныне город Донецк) прошел съезд волостных ревкомов Юзовского района, который заявил: «Съезд настаивает на быстром экономическом и политическом слиянии Донецкой губернии с Советской Россией в едином ВЦИК Советов».

Чтобы сломать сопротивление донецких автономистов, по настоянию Ленина весной 1920 г. была создана Донецкая губерния, которая должна была включать «всю горную промышленность и достаточное для полного обеспечения местного населения количество продовольственных уездов и волостей из соседних губерний». Донецкая губерния включала Изюмский и Старобельский уезды Харьковской губернии, Бахмутский, Мариупольский и Луганский (бывший Славяносербский) уезды Екатеринославской губернии, а также Донецкий, частично Таганрогский и Черкасский округа области войска Донского. С 12 октября 1920 г. центром губернии стал город Бахмут. Первое время губерния продолжала жить по российским законам. Лишь постепенно, явочным порядком, губерния перешла в ведение властей УССР.

Но на этом борьба не закончилась и продолжалась до 11 июля 1924 г., когда «на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было принято решение о возвращении части спорных районов в состав РСФСР, на что Украина выдвинула встречные требования о дополнительной передаче в ее состав территорий Приморской волости Ростовского округа и районов станции Миллерово. Некоторые партработники настаивали на том, чтобы включить в состав УССР и сам Ростов.

Тем временем Харьков отчаянно сопротивлялся возвращению Таганрогского и Шахтинского округов в состав России. Так, в апреле 1924 г. газета “Советский Юг” писала: “Наибольшее возражение со стороны Украины встретил вопрос о передаче Шахтинского округа. В довоенное время этот район давал 30 % выработки антрацита во всем Донецком бассейне…

Производственный план Донбасса построен именно на работе в этом районе. Поэтому постановка вопроса о передаче Шахтинского округа в состав Юго-Востока вызвала резкий протест со ссылкой на разрыв единого каменноугольного хозяйства”.

Аналогичное мнение звучало и на страницах горловской “Кочегарки”: “Считаем отделение Шахтинского и Таганрогского округов неправильным, ибо этим самым распыляются революционные силы Донбасса. Промышленность раздробляется и не дает возможности создать единое хозяйство Донбасса, являющегося сердцем СССР как в смысле экономическом, так и политическом… Донецкая губерния за отсутствием двух округов должна быть ликвидирована, что, безусловно, резко отразится на состоянии Донбасса”.

Когда украинские власти узнали, что большая часть Шахтинского и Таганрогского округов возвращены России, был отдан приказ о немедленном демонтаже и вывозе оборудования с предприятий. Разгрому подверглась и социальная сфера: в Шахтах прекратили строительство больницы, возобновилось оно только несколько лет спустя. Стратегически важный район был поставлен на грань разорения. Вот что об этом сообщается в заметке “Таганрогские впечатления”, опубликованной газетой “Советский Юг” 19 сентября 1924 года: “На жутко тихих опустевших заводах, где раньше кипела производственная жизнь, уцелевшие от сокращения рабочие надеются на перемены к лучшему. <…> В цехах собираются кучками рабочие.

Тема разговоров одна – как перейдем к Юго-Востоку, пустим все заводы на полный ход, верят – Ростов поможет. В омертвевших цехах лихорадочно идет работа. Пришельцы из Донбасса спешно снимают моторы, станки, грузят на платформы и отправляют к себе на заводы. Стало тихо на главной, Ленинской, улице Таганрога, на ней много заколоченных и пустующих помещений. Тихий и умирающий Таганрог надо оживить”. Возвращение части территорий в Россию тем не менее позволило украинским властям одержать победу над сторонниками самоопределения региона.

15 декабря 1924 года Донецкий губернский комитет КП(б) Украины разослал партийным ячейкам секретное письмо № 885/2, в котором говорилось: “Бюро большинством признало, что существование Донецкой губернии при таких условиях теряет смысл. Необходимо немедленно перейти к системе трех мощных округов, связанных непосредственно с Харьковом”.

<…>

Среди острых вопросов особенно следует выделить национальный. В 1923 году была проведена Вседонецкая перепись населения, в сборнике данных которой сказано следующее: “из 72,3 % украинского населения говорит по-украински 124 253 человек, что составляет по всему населению Таганрогского округа лишь 44,6 %. “Чистых” украинцев как таковых в Таганрогском округе почти не имеется, а та группа, которая показана в графе “украинцы”, фактически является населением, ассимилировавшимся с русским населением и говорящим на смешанном русско-украинском языке”»[151].

Вот в такой обстановке создавались границы УССР.

Между тем после ряда споров в руководстве ВКП(б) было принято решение о проведении «украинизации» в УССР. Против нее решительно выступили первый секретарь ЦК Компартии Украины Эммануил Ионович Квиринг и ряд других видных функционеров.

Однако по настоянию Центра Квиринг в декабре 1925 г. был снят с должности и отправлен на работу в Госплан СССР, а на его место назначен Лазарь Моисеевич Каганович. Теоретически он считался украинцем, поскольку родился в 1893 г. в деревне Кабаны Радомысльского уезда Киевской губернии. Почти сразу должность Кагановича повысили, и он стал генеральным секретарем ЦК Компартии Украины.

В апреле 1923 г. состоялся XII съезд РКП(б), который официально взял курс на «коренизацию». В УССР данная политика вылилась в дикую украинизацию, главным проводником которой стал яростный противник Донецкой республики Николай Скрыпник, один из активных участников XII съезда.

Пленум ЦК Компартии Украины срочно создал комиссию по украинизации, которая тут же приступила к активной деятельности. Вышли постановления о мерах по срочному проведению полной украинизации партийного и советского аппарата.

По какой причине проводили политику украинизации национал-большевики типа Скрыпника, Керженцева и т. д., понять нетрудно. А вот зачем она потребовалась руководству ВПК(б) и в том числе Сталину?

По мнению историков Мирошниченко и Удовика, украинизация должна была решить следующие политические задачи:

«1) Внести раскол в ряды украинских эмигрантов в Польше, ЧСР, Венгрии и привлечь хотя бы часть из них на сторону Советской власти.

2) Вырвать из рук Польши Западную Украину (также и Западную Белоруссию) и присоединить ее к Советской Украине.

3) Воспитать “человеческий материал” в духе преданности идеям социализма-коммунизма для развития СССР и подавления внутренней оппозиции в лице мелкой буржуазии и казачества.

4) Подорвать внутреннюю стабильность Польши и ослабить ее как стратегического противника.

5) Апробировать новые технологии в национальном вопросе для экспорта социалистических идей и развития мировой революции»[152].

Тут я бы добавил, что в Кремле хорошо помнили, как большинство русскоязычных жителей малороссийских городов поддерживали белые армии в 1918–1919 гг.

Ну а селяне вроде как близкие по классу.

Конечно, можно было провести «украинизацию» менее жестко и выбрать не искусственный язык, созданный на базе галицийской мовы, а полтавский диалект украинского языка (или русского, пусть каждый считает как хочет).

Но наши вожди мало разбирались в диалектах. Ленин никогда не был в Малороссии, Сталин в ходе Гражданской войны бывал наездами. На мой взгляд, некорректно говорить о политике большевиков или о политике Сталина в целом за 30-летний период. Сталин образца 1922 г., 1932 г., 1948 г. и 1952 г. – это четыре разных человека, с разными уровнями интеллекта и разными политическими взглядами. Простой пример – мог ли в 1922 г. или даже в 1932 г. Сталин приказать снять фильм «Александр Невский» или собрать церковный собор для выборов патриарха РПЦ?

Одной из целей украинизации, как заметили Мирошниченко и Удовик, была попытка привлечь к строительству социализма на Украине… толпы петлюровцев. В значительной степени это мероприятие удалось, а оные петлюровцы рьяно стали помогать Лазарю Моисеевичу в украинизации всей Малороссии.

Один украинский писатель еще в советское время записал каламбур, что украинская советская литература 1920—1930-х годов «вышла из петлюровской шинели». Увы, это во многом соответствует действительности.

Возьмем, к примеру, знаменитого украинского сатирика Остапа Вишню (Павла Михайловича Губенко). Эта «Вишня» цвела в петлюровском агитпропе, а сам Остап состоял в офицерском чине.

В конце 1919 г. Губенко попал в плен к красным. Там его приметил сам Скрыпник и вновь отправил в агитпроп, на сей раз в советский.

Пора сказать, кто такой Скрыпник, благо, мы поминаем его не первый раз.

«Скрыпник. Николай Алексеевич (13.1.1872, слобода Ясиноватое Бахмутского уезда Екатеринославской губернии – 7.6.1933, Харьков), партийный и государственный деятель. Сын железнодорожного служащего. Учился в Петербургском технологическом институте (не окончил). <…> С декабря 1917 на Украине, нарком труда и промышленности. С марта 1918 председатель СНК и нарком иностранных дел Украины. В июле 1918 – январе 1919 член коллегии ВЧК, начальник Отдела по борьбе с контрреволюцией, затем – Секретно-политического отдела – наиболее жуткого подразделения ЧК. Один из главных организаторов террора во время Гражданской войны. Принимал активное участие в разработке и проведении чекистских провокаций, в т. ч. против Б.В. Савинкова. С января 1919 нарком государственного контроля Украинской ССР и одновременно начальник Особых отделов Юго-Восточного и Кавказского фронтов. Руководил проведением карательных операций, казнями заложников и т. д. С апреля 1920 г. нарком Рабоче-крестьянской инспекции УССР. С июля 1921 нарком внутренних дел УССР, где развернул непримиримую борьбу против членов некоммунистических партий. В 1922–1927 нарком юстиции и генеральный прокурор Украины»[153].

Хоть у Петлюры не служил, но отъявленный бандит, палач, приспособленец и при всем этом главный махровый националист.

Вишня в 1921–1934 гг. воспевал советский строй, издевался над бывшими сослуживцами, но при этом активно участвовал в украинизации.

26 мая 1926 г. еврейский поэт, уроженец Украины Шулэм-Шмил Шварцбурд на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина выпустил из револьвера три пули в Петлюру. После этого террорист сдался полиции, а Петлюра скончался в парижской больнице.

У Шварцбурда петлюровцы убили 15 родственников, включая родителей, а двоюродную сестру изнасиловали.

Позже украинские националисты и эмигранты-белогвардейцы будут утверждать, что-де Шварцбурд был агентом ОГПУ. Однако никаких документальных подтверждений его сотрудничества с ОГПУ нет.

Шварцбурд уехал в Южную Африку и умер 3 марта 1938 г. в возрасте 51 года.

Точка в его деле была поставлена в 1967 г. правительством Израиля. Останки Шварцбурда перезахоронили в Израиле на кладбище мошава Авихаиль. Именем Шварцбурда названа улица в городе Беер-Шева. И пусть кто-нибудь скажет, что эти почести возданы агенту ОГПУ.

На убийство Петлюры его бывший подчиненный отозвался в харьковской газете «Вести»:

«Как от головного атамана одна “могила” осталась (Сказка).

Петлюра, который последнее время жил в Польше, на днях бежал оттуда с паспортом на имя Степана Могилы. (Из газет.)

Жила себе, была себе великая Петлюра.

Жила себе эта Петлюра в Польше, панам пятки лизала. Украину продавала, головным атаманом себя называла, денежки народные в Варшаве проедала, “войско” свое в Польше за колючей проволокой истязала, на Украину воротиться желала.

Жила себе и жила…

<…>

Поганая Петлюра

Панам лизать умела,

Панов она любила,

Да с тем и околела…»[154]

Дабы не быть предвзятым в описании «советских петлюровцев», далее передаю слово украинцу Олесю Бузине: «У нас любят рассказывать о жестокости советского режима по отношению к сознательным украинцам в 20-е годы. На самом деле это не так. Разбив Петлюру, большевики сразу же стали переманивать бывших петлюровцев на свою сторону. В Украину из эмиграции приехал Юрко Тютюнник – бывший генерал УНР. На родине он занялся литературной деятельностью. Советское государственное издательство в Харькове уже в 1924 году выпустило его мемуары “С поляками против Украины”…

Бывший офицер русской армии Петро Панченко оказался сначала в петлюровской артиллерии, а потом… в советском союзе писателей Украины. Петлюровскую молодость он вспомнил в повести “Голубые эшелоны”, описав режим УНР как республику на колесах. А потом сочинял для детей – о хороших красных и плохих петлюровцах и белых. Как он так перестроился – уму непостижимо! Я б не смог!

Но самым знаменитым экс-петлюровцем на службе советской литературе был Владимир Сосюра. Совсем молодым мальчишкой он дослужился до бунчужного – по-нынешнему, сержанта. Потом вместе со своим командиром – атаманом Волохом перешел к красным. Как утверждал впоследствии, по убеждению. А дальше пошло-поехало – поэмы про Мазепу вперемешку с поэмами, восхваляющими советскую власть. От перенапряжения и внутренней раздвоенности чуть не сошел с ума. Даже сидел в харьковской “дурке”. Несмотря ни на что, оставил очень талантливую книгу “Третья рота” – о своих приключениях в 1918—1920-м годах. Советую почитать – замечательно описано, как петлюровцы расстреливали пленных. Вышла книжка уже при независимости. В советское время цензура не пропускала ее из-за натуралистических сцен»[155]. О Сосюре стоит добавить, что у него, как у большинства украинских «письменников» 1920—1930-х годов, «пролетарский интернационализм» сочетался с махровым национализмом. С одной стороны, петлюровская школа, а с другой – в советском агитпропе хорошие оклады. «Советский писатель» был по своему материальному положению, привилегиям и почестям чем-то вроде графа при царизме. И не только по отношению к рабочим и крестьянам, но и к врачам и инженерам.

И вот Владимир Николаевич тайно пишет поэму «Мазепа», ну а параллельно выдает «на гора» поэмы: «ГПУ», 1928 г.; «Днепрогэс», 1931 г.; «Олег Кошевой», 1943 г.

Хотя Сосюру периодически поругивали в газете «Правда» за национализм, он в 1948 г. получает Сталинскую премию 1-й степени, в 1963 г. – «Госпремию УССР им. Шевченко», два ордена Ленина, ордена Красного Знамени, Трудового Красного Знамени и т. д. Короче, иконостас во всю грудь.

Опять обратимся к Олесю Бузине: «Служил в молодости у Петлюры и автор фильма “Щорс” кинорежиссер Довженко. Попал в плен к красным. Но те его не съели и не порезали его кожу на кобуры для наганов, а выучили на “кiномитця”. Выучили так славно, что в разгар голодомора снял классический фильм “Земля” – о сытых наглых кулаках, убивающих на селе коммунистов. В действительности все было наоборот. Но Довженко предпочитал этого не замечать – жить же надо было! Числился он и по Союзу писателей – как автор сценариев»[156].

Добавлю от себя. Довженко в чине сотника «Чёрных гайдамаков» в начале 1918 г. участвовал в штурме киевского завода «Арсенал» и убивал рабочих. Позже он снимет фильм «Арсенал». В конце 1918 г. Довженко был взят в плен красными, но его спасли от расстрела друзья боротьбисты.

Известно, что в начале 1919 г. Довженко был у Петлюры, затем у атамана Удалого. В августе 1919 г. в Житомире арестован чекистами и опять спасен боротьбистами.

Довженко покровительствовал один из лидеров боротьбистов Александр Шумский. Но о нем и боротьбистах мы поговорим позже.

А пока Довженко делает карьеру: в 1926 г. он режиссер-сценарист Одесской киностудии, а с 1929 г. – Киевской киностудии.

На Довженко постоянно сыпался град наград и почестей: 1941 г. – Сталинская премия 1-й степени, 1949 г. – Сталинская премия 2-й степени. В 1957 г. Киевской киностудии художественных фильмов присвоено имя Довженко.

Тем не менее Довженко постоянно подвергался критике за неумеренный национализм. И, замечу, не без оснований. Но ему все сходило с рук. Ряд авторов считали, что это было следствием сотрудничества Довженко с «органами», где он имел псевдоним Запорожец. Материалы об этой стороне деятельности Довженко до сих пор засекречены СБУ.

Возможно, читатель, немного знакомый с особенностями начала ХХ века на Украине, решит, что вся интеллигенция малороссийских губерний была целиком и полностью на стороне головного атамана Петлюры. Увы, в ряды петлюровских бандформирований вступило менее 3 % (по подсчетам автора) образованных людей, проживавших к 1917 г. в малороссийских губерниях.

Ну а кто сомневается, пусть почитает воспоминания петлюровцев, вышедшие в Киеве 31 августа 1919 г., – «Это чужой город, но когда-нибудь он будет наш».

Увы, именно большевики сделали русский Киев «самостийным». Большевики отвергли Турбиных, им был нужен Василиса[157].

Чтобы проводить украинизацию, большевики взяли на службу и далеких от литературы петлюровцев.

Возьмем, к примеру, Юрко Тютюнника. Образование – один (!!!) класс церковно-приходской школы. К 1917 г. служил в чине унтер-офицера. Летом 1917 г. стал членом Центральной рады, требовал немедленной полной независимости Украины от России.

Из воспоминаний Юрко: «Вогнать нож в сердце России немедленно, даже не считаясь с непосредственными последствиями этого для нас – такое было желание. Разве можно получить из человеческой души большую ненависть? В стихийной ненависти к России была наибольшая сила нашей революции».

В декабре 1918 г. Тютюнник переходит на сторону Петлюры. В его армии Юрко стал «генерал-хорунжим».

В июле 1923 г. Тютюнник то ли был заманен ОГПУ на советскую территорию, то ли сам перебежал. Тем не менее Тютюнника освободили и назначили секретарем-инспектором ревизионной комиссии Всеукраинского государственного акционерного общества торговли. Кроме того, он читал лекции «по бандитизму» в харьковской школе червонных старшин.

«Он написал и издал в УСР три книги, наиболее известной из которых стала “С поляками против Украины” (1924 год). В соавторстве с М. Йогансеном и восходящей звездой кинорежиссуры Александром Довженко подготовил сценарий фильма “Звенигора” о событиях Гражданской войны в Украине, снятый в его родных местах. Проявил и актерские способности, сыграв в фильме “П.К.П” (“Пилсудский купил Петлюру”)… самого себя»[158].

«Украинизировать» УССР собралось и второе лицо в правительстве Петлюры – Владимир Винниченко. Дабы избежать обвинений в пристрастии, вновь обращусь к историкам Мирошниченко и Удовику: «Еще в 1920 г. В. Винниченко обратился к членам ЦК КП(б) У с заявлением, что он полностью разделяет программу и политику КП(б) У и желает вступить в КПУ; говорилось также, что членами КПУ хотят стать многие украинцы-эмигранты. В своем заявлении он писал, что последней опорой буржуазии и империализма на Украине “є злiсний соцiально ворожий спротив куркулiв та їх iдеологiв”. Он хотел возглавить Политбюро ЦК КП(б) У или как минимум стать его членом. В сентябре Политбюро ЦК КП(б) У приняло Винниченко в ряды партии, но не ввело в Политбюро. Винниченко обиделся и уехал за границу. Тем не менее в 1926 г. во Львове вышла его брошюра “Поворот на Україну”, в которой он призывал эмигрантов-украинцев возвращаться на родину для борьбы за социалистический строй. В 1934 г. он написал открытое письмо и опубликовал его в Парижском журнале “Трудова Україна” (1935, № 6–7), где заявил: “Я – коммунист”. Последним его романом был “Слово за тобой, Сталин! ” (1950). Он безбедно жил в усадьбе в Мужене (под Каннами) на гонорары от печати своих произведений в Советской Украине и СССР»[159].

В 1924 г. из эмиграции на Украину прибыл бывший глава Центральной рады Михайла Грушевский. Его немедленно назначили заведующим кафедрой украинской истории в украинской Академии наук. «Ему для работы предоставили шикарный особняк Беретти в центре Киева (Владимирская, 35, ныне здесь приемная СБУ), что вызвало массовое недовольство среди ученых-академиков ВУАН»[160].

Грушевский не подвергался репрессиям и умер на курорте в Кисловодске на 69-м году жизни.

Несколько слов стоит сказать о боротьбистах. Это украинская мелкобуржуазная националистическая партия левых эсеров. Возникла в мае 1918 г. в результате раскола партии украинских эсеров. Название получила по имени центрального органа партии газеты «Боротьба». В ходе Гражданской войны Ленин проводил гибкую тактику по отношению к боротьбистам. На основании директивы ЦК РКП(б) от 8 апреля 1919 г. представители боротьбистов были включены в состав Советского правительства Украины.

17 декабря 1919 г. между ЦК КП(б) Украины и ЦК боротьбистов было заключено соглашение: в состав Всеукраинского ревкома включались представители боротьбистов. Политической основой соглашения послужили решения 8-й конференции РКП(б) о советской власти на Украине. Боротьбисты подписали манифест Всеукраинского ревкома и обязались выполнять его вместе с коммунистами. Стремясь использовать легальные возможности для борьбы с советской властью, в партию боротьбистов устремились и находили в ней пристанище петлюровские элементы. В рядах боротьбистов стали раздаваться требования создания самостоятельной армии на Украине, что нарушало одно из важнейших условий соглашения. Боротьбисты обратились в Исполком Коминтерна с просьбой о принятии их в Коминтерн. 22 февраля 1920 г. Ленин в замечаниях к резолюции Исполкома Коминтерна, отказывавшего боротьбистам в приеме, настаивал на необходимости усилить мотивировку отказа и предлагал обвинять боротьбистов «…не в национализме, а в контрреволюционности и мелкобуржуазности»[161].

Как видим, Владимир Ильич недооценивал национализм и всячески затушевывал борьбу с ним.

В конце концов Москве удалось добиться 20 марта 1920 г. самороспуска партии боротьбистов. При этом около четверти ее членов вступили в ВКП(б).

Один из лидеров боротьбистов Василий Блакитный на последней конференции боротьбистов пустил по рядам «прощальную» записку, объясняя их стратегию: «Мы вольемся, разольемся и зальем большевиков!» Забавно, что сия записка была на русском языке.

«Залить» большевиков лидерам боротьбистов не удалось, но они оказались на видных постах в партийном и государственном аппарате УССР и всеми силами продвигали украинизацию.

Так, 1 октября 1924 г. боротьбиста Александра Шумского назначают народным комиссаром образования Украины. «Наркомат образования, а значит, прежде всего нарком отвечал, по меньшей мере, за три сферы. Во-первых, это проведение “украинизации” учебных заведений – от школ до вузов. Во-вторых, обеспечение того, чтобы украинский язык был языком не только народа, но и стал языком всего созданного большевиками в Украине государства, всех его структур, делопроизводства, языком партийно-государственного аппарата»[162].

К делу украинизации Шумской подключает и своих коллег-боротьбистов Николая Гринько, Василия Блакитного, Михаила Ярового и др.

На территории УССР повсеместно происходят «чистки» советских учреждений. Причем не столько по социальному, сколько по национальному происхождению.

По сему поводу ходило множество анекдотов. Вот один из них:

«Сидят за разговором двое “украинизированных»”.

– Ну и трудное это наречие малороссийское!

– Это не наречие и не междометие, а предлог…

– Предлог?

– Предлог, предлог… Чтобы нас выбросить из службы».

Слово «малоросс» было объявлено вне закона. Оно было тождественно «враг народа», «вредитель», «контрреволюционер».

«– А почему вы так не любите слово “малороссы”? – спросил однажды Шумского “всеукраинский староста” Григорий Петровский. Ответ был следующий:

– Почему я не люблю шкурнический изменнический тип малороссийства? Да потому что он во все века был беспринципным, холуйским и предательским. Потому что сейчас он называет себя коммунистом, кричит об интернационализме, но шкура его малороссийская прежняя»[163].