А. Мызников, заместитель начальника следственного Управления Прокуратуры Казахской ССР. Десять пачек грузинского чаю

А. Мызников, заместитель начальника следственного Управления Прокуратуры Казахской ССР.

Десять пачек грузинского чаю

Таких досадных дел в практике молодого следователя городской прокуратуры Розы Ивановны Котовой не было. Преступление загадочное и даже кажется ей насмешкой над всеми, кто занят расследованиями. В который раз она перечитывает протоколы допроса, осматривает пломбир и инкассаторскую сумку, куда мошенник вместо трехсот пятидесяти рублей положил десять пачек грузинского чаю. И снова возникает тот же вопрос: «Кто мог так чисто сработать?» Пломба не нарушена, замки банковского сейфа не повреждены. Допоздна сидела Роза Ивановна в своем кабинете, анализируя каждую мелочь.

Все произошло довольно странно. В четыре часа дня в магазин № 23 прибыл инкассатор. Он принял сумку с деньгами от заведующей магазином и быстро уехал. В банке, кроме охранников, никого не было. Инкассатор запер сумку с деньгами в сейф, а утром передал ее в кассу пересчета. На этом круг замкнулся.

Роза Ивановна с досадой посмотрела на аккуратную папку с делом. Где же нить разгадки? Много раз беседовала Котова со свидетелями, которые имели хоть какое-то отношение к этой истории, но пока ни малейшего просвета.

Подошел день доклада прокурору города В. В. Колосникову, а фактов и улик в руках следователя до смешного мало. Однако версия о том, что вор «свой», местный, не выходила из головы Розы Ивановны.

— Обратите внимание на заключение криминалистов, — заметно волнуясь, сказала Котова.

Быстро перелистав дело, она прочла: «Признаков применения отмычки и следов других предметов на механизме замка сейфа не обнаружено…» Значит, сейф открыт ключом, — утвердительно говорит следователь. — А может, и не было денег в сумке? Чай завернут в бумагу, взятую в магазине, пломба цела, а оттиск на ней сделан магазинным пломбиром. Это установлено экспертизой. Все говорит о том, что деньги похитил кто-то из «своих».

— А если их взяли посторонние? — усомнился прокурор.

— Не думаю, — возразила Котова.

— Напрасно! — с подчеркнутой официальностью сказал Колосников. — Вы установили, что в час закрытия магазина там была уборщица Зурманова со своим мужем. Поинтересуйтесь их жизнью.

Перед концом рабочего дня Роза Ивановна снова появилась в магазине. (Здесь к ней привыкли и встречали так, как встречают хорошо знакомого человека). Она побеседовала с продавцами, с заведующей магазином. Ничего нового. Вот только грузчик Эгамов кое-что дополнил к своим прежним показаниям. На вопрос следователя, кто еще был тогда в магазине, Эгамов, немного подумав, ответил, что приходила тетя Саша, соседка уборщицы. Котова тотчас же направилась к ней.

Тетя Саша оказалась на редкость словоохотливой. Она припомнила, что в тот день действительно приходила в магазин к уборщице Зурмановой, чтобы попросить ее помочь побелить квартиру. Зурманова пообещала, но не пришла. А дня через два она с мужем уехала из города.

— Как уехала? — насторожилась следователь.

— Да очень просто. Собралась и уехала.

— А куда?

— Кто их знает. Говорят, что к родственникам.

Неожиданный отъезд уборщицы показался следователю несколько поспешным. Что заставило ее покинуть город вскоре же после случившейся пропажи денег в Госбанке?

— Обстоятельства отъезда, конечно, подозрительны, — согласился прокурор. — Думаю, что вы на правильном пути.

Шли беспокойные дни, полные хлопот и раздумий. Роза Ивановна побывала в семейных общежитиях, беседовала с десятками людей. Они помогли ей дорисовать облик Зурмановой и ее мужа. Картина начинала проясняться. Зурманов давно не работает, пьянствует. В прошлом дважды судим.

Но вот пришли еще два свидетеля. Их показания упрощали запутанное дело. Незадолго до кражи Зурманов в пьяной компании показывал им поддельный ключ от сейфа магазина № 23 и уговаривал совершить кражу. Он клялся, что все обойдется. Моя Фрося, дескать, давно сделала слепок с настоящего ключа. Она и спрячет вас перед перерывом в магазине…

Однако на практике преступники нередко используют наговоры, клевету и дезинформацию, чтобы уйти от следствия. Тогда Роза Ивановна решила провести эксперимент. Она положила перед одним из свидетелей десять ключей. Тот, не колеблясь, указал, какой из них давал ему Зурманов.

И вот перед следователем Котовой сидит худощавый мужчина. Держится он непринужденно, подделываясь под простачка, и с тупым упорством твердит:

— Деньги-то для поездки мы у добрых людей заняли. А воровать — не воровали, своим трудом живем.

— Значит, своим трудом? — усмехается Роза Ивановна.

Она с минуту молчит, пристально всматриваясь в скуластое лицо Зурманова, а затем, как бы взвешивая каждое слово, спрашивает:

— Вы, Зурманов, давно готовились к этой краже. Ваша жена сделала слепок с ключа от сейфа. Ждали момента. Следили за магазином, и, присмотрев место, где спрятаться, в обеденный час, когда все ушли из магазина, совершили кражу. Все работало на вас, Зурманов. Пломбир оказался под руками, в сейфе. Вы вскрыли инкассаторскую сумку, взяли деньги, а вместо них положили десять пачек грузинского чаю. Так ведь было?

Зурманов отводит глаза в сторону и тяжело вздыхает. Роза Ивановна встает и прохаживается по кабинету. Все факты, добытые в ходе следствия, говорят против Зурманова. Перестав юлить и выкручиваться, он сидит ссутулившись и вжав голову в узкие плечи. Он жил своей скрытной жизнью лицемера, таился, прятался, высматривая добычу. А когда почуял ее, не устоял, ринулся очертя голову, чтобы завладеть чужим добром…

Оставшись одна, следователь вновь и вновь мысленно анализирует дело Зурмановых, но теперь уже, так сказать, в другой плоскости. Ведь долг следователя не только раскрыть дело, но и выявить те причины, которые, говоря языком юристов, способствовали совершению преступления.

Этих причин, конечно, немало. Но среди них в деле о хищении денег Зурмановыми есть одна главная. Это халатность должностных лиц. Она выразилась прежде всего в потере чувства ответственности за сохранность государственных средств. Помогло преступлению и равнодушие окружающих. Вспомним: Зурманов предлагал своим знакомым принять участие в краже денег. Вот здесь бы и пресечь эти наглые попытки посягательства на народное добро. Но люди, которым стало известно о готовящемся преступлении, не проявили гражданского мужества.