В. Костина. Служба такая

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В. Костина.

Служба такая

Это продолжалось не день и не два.

Частенько молодая мать с двумя детьми на руках стучалась к соседям:

— Пустите переночевать, мой опять разбушевался…

Ее пускали, сочувствовали, жалостливо разглядывали синяки на теле, успокаивающе гладили перепуганных детишек.

Вот и все. Ни одна из женщин-матерей по-настоящему не возмутилась: «До каких же пор можно калечить жизнь детей». Ни один из взрослых ведь не цыкнул на пьяницу: «А ну прекрати буянить!»

Потому Нариман Шаймарданов и чувствовал себя «героем». Природа не обидела его здоровьем — косая сажень в плечах. Но теперь, сев на скамью подсудимых, Шаймарданов как-то сник. Куда девался зычный голос, орлиный взор! Он кается, лепечет оправдания. Еще бы! За подобные «подвиги» закон предусматривает лишение свободы до четырех лет. Шаймарданов умоляюще поглядывает в сторону соседей: «Помогите, мол, ошибся, с кем не бывает…»

Полгода назад, когда Радж Харистов стал участковым уполномоченным, первое впечатление о своем участке у него было не радужным. И большая заслуга в этом была все того же Наримана Шаймарданова. Утро ли, полдень ли все навеселе, гуляет…

Раджу это казалось диким. Слесарь-лекальщик, бывший солдат Радж привык ценить каждую минуту. Конечно, можно и отдохнуть и повеселиться. Но дело прежде всего. А тут — сплошные выходные. В конце концов, на какие деньги пьет Нариман?

Поговорил об этом с Шаймардановым раз, другой. Нариман только ухмыляется: «Чего пристаешь? Преступления-то я не совершил, ну и отстань».

Сколько раз еще Раджу Харисову придется столкнуться с этой скользкой, увертливой и опасной формулировочкой! Как будто милиция тем и занимается, что расследует преступления. Нет, главная ее задача — создать такую атмосферу, чтобы не было этих самых происшествий.

Ни одно правонарушение не начинается с ничего. Человек, озабоченный укреплением общественного порядка, всегда приметит, где берет оно свое начало и где его можно предупредить. Правда, с Шаймардановым дело зашло слишком далеко именно потому, что рядом с ним оказались равнодушные люди, не пожелавшие вовремя помочь участковому.

Жена Шаймарданова сама не обращалась за помощью в милицию. Может быть, боялась мужа, а может, просто стыдилась выносить сор из избы. Надеялась, что как-нибудь обойдется, что когда-нибудь образумится муж.

Ну, а как же реагировали на это люди, живущие рядом?

…Прохладный летний вечер. Настежь распахнуты окна добротного дома. Вся большая семья за чаем.

Стукнула калитка. По дорожке, ведущей к дому, прошел человек в милицейской форме.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте.

Быстрый, настороженный и в то же время повелительный взгляд, которым глава семейства окинул сидящих за столом: дескать, держите язык за зубами. Подальше от неприятностей.

От этого взгляда Раджу становится не по себе. Ведь он пришел в этот дом отнюдь не ради себя. У него тоже есть семья, и ему куда приятней было бы тоже посидеть за чаем или пойти в кино, чем ходить по чужим дворам улаживать чьи-то неприятности.

Глава семейства начинает издалека:

— Каждый живет как может. Чужая душа — потемки. Мне, может, кажется так, а другому наоборот…

— Неужели вам не жалко женщину? Детей? — горячится Радж. — Ведь беда, преступление может совершиться в любой день, в любой час!

Конечно, сейчас достаточно просто призвать Шаймарданова к порядку, повлиять общественным мнением. Да ведь как вмешиваться в дела чужой семьи?

— Мы хотим как лучше, а получиться может хуже, — уклончиво тянет глава семьи и многозначительно поглядывает на часы.

У Раджа в глубине души закипает злость. Этот человек по возрасту, по жизненному опыту годится ему в отцы. От таких он, молодой начинающий работник милиции, мог бы ждать помощи, совета, а получается совсем наоборот.

Радж говорит о силе общественного мнения, о гражданском долге. Но эти правильные слова сейчас почему-то звучат скучно, бесцветно; очевидно, виной тому равнодушный, отсутствующий взгляд собеседника. Слушает и не слышит. Терпеливо ждет, когда его, наконец, оставят в покое.

А ведь случись завтра у самого какая-либо беда — со всех ног бросится в милицию: помогите, защитите! И не просить будет — требовать.

С другой стороны, по соседству с Шаймардановыми, живет офицер в отставке. Но всякий раз, когда в доме Шаймарданова начинается крик и плач, пожилой, заслуженный человек, не раз смотревший в глаза смерти, подходит к своим окнам и плотно прикрывает их.

А Нариману Шаймарданову это очень нравится. Он и куражится.

— Эх ты! — презрительно кричит он, распахивая свои окна и изрыгая грубую площадную брань.

Именно это «красноречие», задевшее наконец-то самолюбие соседа, а не жалость к истязаемой женщине, не гражданское чувство ускорили ход событий Однажды окончательно выведенный из себя сосед записал на магнитофон очередное «выступление» Наримана и вызвал милицию.

И вот: «Встать, суд идет!»

Закон есть закон. Преступил его — отвечай. Заплаканная женщина, дети, оставшиеся без отца. Соседи, встречаясь с ними, виновато отводят глаза. А ведь всего этого могло и не быть.

* * *

Юность без романтики, как птица без крыльев. Но, к сожалению, когда она не может отыскать пути к настоящей поэзии жизни, то жадно хватается за любой суррогат. Что греха таить, наш кинопрокат выдает обильный ассортимент этой псевдоромантики в виде всевозможных заграничных боевиков.

Там, где рядом с подростками, жаждущими романтики, оказываются неравнодушные люди, там возникают «Клубы Робинзонов», «Огоньки», «Звездочки», дружины, отряды, увлекающие ребят настоящими молодежными делами: походами по родному краю, альпинизмом, археологическими раскопками, походами по местам боевой славы, спортом.

Судебные работники знают не один процесс над доморощенными фантомасами. Переоборудовав кухонные ножи в кинжалы, подростки сперва оглашают окрестные дворы и пустыри своими воплями и рыканьем, а потом кое-кто из них решает расширить масштабы своей «деятельности». Они принимаются потрошить телефоны-автоматы, допоздна шляются по пустынным улицам в поисках более острых ощущений.

То, с чем пришлось столкнуться Раджу Харисову на своем участке, очень мало напоминало «Клубы Робинзонов» и «Огоньки». Но, к счастью, тут не дошло до скамьи подсудимых. Еще можно было что-то предпринять, повернуть ход событий по-иному.

Этих подростков многие знали на Киевской улице, и совсем не потому, что они прославились какими-то делами. Нет. Эти ребята большую часть своего досуга проводили на улице. Говорили, что кто-то видел у них самодельные ножи. Но поскольку в ход они их не пускали, значит особого внимания со стороны общественных организаций не заслуживали.

А однажды случилось ЧП. Уж сколько там бутылок распили ребята неизвестно, но шум они подняли изрядный. А когда отец одного из парней попытался было утихомирить их, они его связали.

Радж Хаpисов внимательно слушал пространный и сбивчивый рассказ незадачливого родителя. Что и говорить, история скверная. Но особенно Харисова обеспокоило, что на полу, где возились подвыпившие парни, были найдены четыре патрона.

Раз есть патроны — значит есть и ружья, для которых они предназначены. Ружье в руках подростка, считающего верхом геройства «высосать» бутылку вина и куражиться на всю округу — это уже шаг к преступлению.

Первый разговор Раджа с подростками ничего не дал. Мальчишки попросту перепугались: шутка ли, дело дошло до милиции! Размазывая слезы, врали несусветно, валили все друг на друга.

Радж был терпелив.

— Поймите же, никто не собирается вас наказывать, сажать в тюрьму. Да и не совершили вы ничего такого, за что судят. Но если дело пойдет так и дальше, то выпивки и бесцельное шатание по улицам могут кончиться очень плохо. Неужели же в ваши годы нельзя найти себе занятие поинтересней?

Сидят, потупившись, шмыгают носами.

Но, в конце концов, лед тронулся. И причиной тому, пожалуй, не те правильные слова, которые говорил участковый, а гораздо большее, стоящее за ними.

Два человека прочли одну и ту же книгу, вроде бы одинаково поняли ее содержание, сюжет, художественные достоинства. Но один говорит о ней так, что его скучно слушать. Это потому, что для него прочитанное осталось где-то в стороне, не задело его личной жизни. А вот другой скажет о той же самой книге всего два-три слова, и сразу понятно: это не просто прочитанные страницы, это кусок его собственной жизни.

Примерно то же самое происходит и с азбучными истинами. Возьмем самую простую из них — надо уметь интересно и с пользой проводить свободное время. Кому вы больше поверите, человеку, весь вечер лузгающему семечки у дома на скамейке, или тому, кто успел уже и последний журнал посмотреть, и высказать свое мнение о новом фильме, и получить значок спортсмена-разрядника?

В свое время ему не удалось закончить институт. А потом армия, надо родителям помогать. «Ничего, наверстаем», — сказал он себе. И как бы ни устал, ни измотался за день, а час-два на учебники всегда выкроит. Срезался раз на экзаменах в вуз, готовится к вторичным. Что ни говори, а это уже характер.

С ним интересно поговорить о литературе, спорте, потому что сразу видно: человек на все имеет свою собственную точку зрения.

ЧП на Киевской улице закончилось благополучно и не только в том смысле, что никто не пострадал, не был ранен, изувечен, что подростки дали честное слово никогда больше не иметь дело с такими игрушками. Важно другое: уличные «герои» поняли, что для того, чтобы стать настоящими людьми, надо иметь кроме крепких мускулов и умения глушить водку чувство ответственности за свои поступки.

И все же, несмотря на этот благородный исход, нельзя не упрекнуть взрослых, и прежде всего родителей. Неужели до вмешательства участкового они не видели и не знали, как и с кем проводят свой досуг их дети? А где же были старшие товарищи с ремонтно-механического завода, где подростки начинали свою трудовую деятельность? Неужели никто из них так и не видел, как мастерились на заводских станках эти самые ружья-самоделки? Почему же никто из взрослых не вмешался, не поговорил серьезно с парнями, не предостерег их? Почему участковый милиционер должен больше заботиться о будущем мальчишек, чем люди, связанные с ними родственными, дружескими отношениями?

Есть, конечно, у Раджа Харисова настоящие друзья, каждодневно помогающие ему в трудной и хлопотливой службе. Это прежде всего члены уличных комитетов. Радж часто советуется с ними. И с делами о прописке, и насчет чистоты на улице. И нужно, чтобы таких помощников было с каждым днем больше.

Трудна и беспокойна милицейская служба. Нет в ней нормированного рабочего времени, праздников и выходных. Самым удачным и радостным считается тот день, когда в книге рапортов появляется запись: «Никаких происшествий не случилось».