I

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

I

Приблизительно в конце июля или начале августа на Тверском бульваре ко мне подошел господин и познакомился со мной, который впоследствии назвался Всеволодом Антоновичем.[282] При встречах он заговаривал о политике и однажды предложил мне взять на себя руководство и охрану вокзалов в свои руки. Я сказал, что вокзал все равно в моих руках и что никакой разницы нет. Всеволод Антонович хотел вовлечь меня в военную организацию, и я дал ему слово взять на себя охрану вокзалов. У меня не хватило мужества отказать ему и думал, что все равно по долгу службы я должен охранять вокзалы. Всеволод Антонович познакомил меня с господином с черными усиками, роста выше среднего (и через него я познакомился с Миллером) и сказал мне, что я должен находиться в подчинении Миллера. Мы были у Миллера на квартире, и здесь мы вели беседу о вокзалах. Затем я вторично был недели две назад и сказал Миллеру, что меня переводят на Александ ровскую жел. дор., а потому я отказываюсь.

Затем я у Миллера ни разу не был. Всеволод Антонович больше ни с кем меня не знакомил. Я говорил Миллеру, что г. нашем полку имеется резерв в 60–70 человек, но об ударной группе ничего не говорил. Но я все же сказал Миллеру, что все эти люди верные и будут мне подчиняться; фактически рабочей силы у меня не имелось.

Я совершенно отрицаю, чтобы когда-либо устраивал приезд агентов к Мамонтову и для взрыва мостов. Больше ничего не имею показать.

При сем присовокупляю, я слыхал от Миллера, что предполагаетсякого-то направить к Мамонтову, но знаю наверно, что у них случились какие-то счеты в деньгах и люди не были отправлены. Никакою присяжного поверенного я не знаю, кто бы должен был поехать для взрыва моста. Ничего больше показать не могу. Я целиком поддерживаю и ярый сторонник Советской власти.

Кроме того, я был познакомлен с Дмитрием Яковлевичем, который потом, оказалось, был Алферовым. Дмитрий Яковлевич пригласил однажды меня на заседание на М. Дмитровке, которое было недели две тому назад; на этом заседании говорил Всеволод Антонович. Люди уходили и входили, когда я пришел, то меня оставили минут [на] 15–20, в то время были там Миллер, молодой блондин невысокого роста в офицерской форме, Дмитрий Яковлевич и я и довольно полный господин с козлиной бородкой. Когда я уходил, я заметил, что входил пожилой господин с бородкой, я его фамилии тоже не знаю и видел в первый раз. На заседании Всеволод Антонович сказал нам, то есть мне и молодому блондину: «Вы поступаете в распоряжение Миллера» – и при этом передал Миллеру какую-то карту, одну из частей г. Москвы. Мне лично Всеволод Антонович сказал: «Вы оставайтесь на вокзалах». Я промолчал, хотя уже знал, что наш полк уходит с Николаевской дороги, и я все равно не в состоянии выполнить своей задачи. На этом заседании мне было сказано Всеволодом Антоновичем, что я слишком болтлив. При сем могу сказать, что во время заседания Всеволод Антонович часто выходил с полным господином в другую комнату и о чем-то шептались. Я помню как-то, недели полторы тому назад, я пришел на Дмитровку и хотел поговорить с Дмитрием Яковлевичем. Когда я вошел, Дмитрий Яковлевич меня не принял, говоря, что у них заседание. Вообще, мне говорил Дмитрий Яковлевич, что заседаний основательных не бывает, а собираются всегда не более четырех-пяти человек, и то те сейчас же уходят, а другие приходят. Ко мне лично они относились свысока, ничего нельзя было их спросить, обо всем умалчивалось. Несколько раз я задавал вопросы, как называется ваша организация, мне всегда давали уклончивые ответы. Раз я чуть не влетел, теперь постараюсь больше носа своего не совать и жить и работать так, как работал до этого злосчастного момента.

Н. Лейе