9. Мужчина - небо, женщина - земля

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

9. Мужчина - небо, женщина - земля

Стереотипы, определяющие мужское и женское поведение, у любого народа четко определены с самого детства. Мне не раз приходилось читать в корейских журналах записки стариков, которые с удовольствием вспоминали о том, как они писали в детстве. Сначала я относила это к особенностям мировосприятия этих конкретных авторов, но потом выяснила, что еще 50-60 лет назад игры, связанные с мочеиспусканием, были традиционны среди корейских мальчиков и являлись выражением их гордости за свой пол. Летом они проводили соревнования, кто дальше или выше пустит струю, а зимой развлекались каллиграфией на снегу подобным способом.

Слово нэве (буквально: внешнее и внутреннее) в корейском языке обозначает супругов. "Внешнее" и "внутреннее" - это одно из проявлений ым и ян, двух полярных друг другу сил, баланс которых, по космогоническим представлениям корейцев, составляет все сущее в природе. Ым и ян - это осень и зима в противовес весне и лету; это луна и солнце; тень и свет; вода и огонь; женщина и мужчина; пассивное и активное; негативное и позитивное; ночь и день; смерть и жизнь; подданный и государь; частное и общественное и так до бесконечности. Дуализм мироздания воплотился в государственной идеологии, и первый национальный флаг Кореи тхэгыкки (принят в 1882 г.) представлял собой наполовину красный (ян), наполовину синий (ым) круг на белом фоне в окружении четырех триграмм. Флаг этот сегодня является государственным символом Республики Корея.

Дуализм составил основу символики в материальной культуре. По всей Южной Корее: вдоль дорог, на исторических местах, на кладбищах, в буддийских храмах - стоят гранитные монументы в виде драконов (ян) в круге (ян), парящих над квадратными (ым) черепахами (ым). "Мужские" и "женские" черепицы на крышах, "мужские" и "женские" иероглифы, драконы и фениксы на знаменах, картинах, одежде и чиновничьих регалиях, парные деревья гингко во дворах конфуцианских школ; ымтхэк (могилы) и янтхэк (человеческое жилище), саран пан и ан пан (внешние и внутренние покои) традиционного дома... Все четко разделено. Никаких полутонов, теней, нюансов. Каждому - свое.

Английская писательница Изабелла Бишоп, посетившая Корею в конце прошлого века, писала в своей книге "Корея и ее соседи"; "Корейские женщины очень строго изолированы, возможно, более строго, чем женщины любой другой нации. В столице господствует любопытное правило. Около 8 часов (вечера - Т. С.) большой колокол отбивает сигнал мужчинам удалиться, и для женщин наступает время, когда можно выйти наружу и заняться своими делами, посетить друзей. Правило, которое очищает улицы от мужчин, периодически ослабляется, и тогда происходит какой-нибудь инцидент, который заставляет усилить его вновь. Именно так обстояли дела, когда я приехала, и единственными людьми, которых можно было видеть на темных улицах, были женщины и их слуги, несущие фонари. Под действие правила не попадают слепые, чиновники, слуги иностранцев и люди, идущие с рецептами к аптекарю. Рецепты часто фабрикуют, чтобы избежать заточения. Некоторые люди имеют своих персональных слепых. В 12 часов опять бьет колокол, женщины ретируются и мужчины получают свободу. Одна знатная дама сказала мне, что никогда не видела улиц Сеула при дневном свете...

Я далека от того, чтобы считать, что кореянки раздражаются и стонут под бременем этих правил или страстно жаждут той свободы, которую имеют европейки. Изоляция - многовековой обычай. Их представление о свободе своеобразно, и я совершенно уверена, что они думают, что их так хорошо охраняют потому, что считают ценным имуществом. Как-то раз мне пришлось долго убеждать одну интеллигентную кореянку сказать, что она думает о европейских обычаях. Наконец та ответила: "Мы думаем, что ваши мужья не слишком заботятся о вас!""

Сдержанная англичанка поставила после этого пассажа восклицательный знак.

Конфуцианство как государственная идеология начала утверждаться в Корее с конца XIV века, когда к власти пришла династия Ли, или, как ее часто называют сегодня, Чосон (1392-1910). Новые правители начали последовательную борьбу с буддизмом на том основании, что он "попустительствовал аморальному поведению женщин, что и привело к краху династию Корё". Один за другим стали издаваться моральные кодексы, направленные на создание новых ценностей в семейной жизни.

Благородным дамам было запрещено играть в игры за пределами дома, ездить на пикники в горы и к морю. Нарушительниц ждало суровое наказание: сотня ударов плетью. Женщинам нельзя было прогуливаться в собственном саду или выходить наружу, разве что в исключительных случаях, к коим относились: прием посетителей из королевской семьи или китайских послов, а также проводы членов семьи, уезжавших в дальнее путешествие. Обязательной была вуаль на лице.

Благородная дама не могла говорить с незнакомцем ни под каким предлогом. Если же говорить все-таки надо было, то она должна была обращаться к нему через третье лицо. Когда гость посещал чей-то дом, а хозяина не было дома, женщина говорила с ним, делая вид, что говорит со слугой. Таким образом она избегала обращения к нему напрямую. Высшей добродетелью считалось "сохранение чести", для чего женщины носили небольшие кинжалы чандо, использовавшиеся в виде украшений, но которые в нужный момент могли стать орудием самоубийства. Учились женщины в основном у матерей домашнему хозяйству, вышивке, шитью. Представительницы высших классов изучали конфуцианскую классическую литературу. Полезным занятием для королев и принцесс считалось разведение шелковичных червей, ибо этот трудоемкий и длительный процесс "позволял отшлифовать такую добродетель, как терпение".

У представительниц низших сословий было еще больше возможностей "шлифовать терпение". Вот как Агнес Ким, приехавшая в Корею в 1934 г. и прожившая там не один десяток лет, описывает традиционный метод глажения одежды в своей книге "Я вышла замуж за корейца":

"Глажение в Корее - процесс ни на что не похожий и интересный. Очень крепкий рисовый крахмал брызгают на внутреннюю сторону выстиранной и высушенной одежды до полного ее намокания. Затем одежду снова высушивают, спрыскивают водой и складывают таким образом, чтобы получились маленькие плоские квадратики. В таком виде одежду кладут горкой на теплый пол, накрывают чистой тряпкой и топчут, подолгу переминаясь с одной ноги на другую. Тепло пола и давление сверху делают свое дело: влага распространяется по каждому волокну. Когда "утоптанную" одежду разворачивают, она выглядит совершенно выглаженной, кроме тех складок, по которым она была сложена. Эти складки я обычно гладила привезенным из Америки утюгом. Но это не по-корейски.

Почти в каждом доме есть маленький каменный столик, до такой степени отполированный, что его поверхность напоминает зеркало. На него кладется подкладка - подушечка из нескольких слоев ткани. Сверху размещают сложенную и смоченную водой одежду. Тут и начинается настоящий процесс утюжки. Одежду отбивают двумя дубинками из твердого дерева, напоминающими маленькие бейсбольные биты. При этом ее то сворачивают, то разворачивают, чтобы под ударами оказывались разные части. Чтобы прогладить всю поверхность мужской верхней одежды - длинной и широкой - требуется несколько часов. Оставшиеся после отбивания дубинками складки по краям отглаживаются маленьким, заостренным утюжком с длинной ручкой. Его нагревают, держа над тлеющими углями, прогоревшими в железном или глиняном чане.

Хотя процесс занимает много времени, обычно в нем участвуют две женщины и не скучают, болтая на самые разные темы или вырабатывая особый ритм ударов, что делает работу даже занимательной. Одежда, поглаженная таким образом, не только выглядит более красивой, но остается чистой и свежей на вид намного дольше, чем проглаженная привычным нам способом. Даже неотбеленный муслин приобретает блеск шелка".

Практически все иностранцы, посещавшие Корею в конце XIX века: миссионеры, дипломаты, путешественники, даже разбойники,- вспоминают один характерный факт: единственным звуком, нарушавшим тишину сеульских улиц по ночам, был мерный стук вальков, которыми прачки отбивали одежды своих повелителей. Больше всего носили белое, и можно представить, чего стоило кореянкам содержание его в образцовом порядке. Одежду трижды варили в щелоке, раскидывали на ночь у колодцев, чтобы на нее выпала ночная роса, обладавшая, как считалось, отбеливающим эффектом, по много часов били ее вальками и полоскали в проточной воде - и в изнуряющий летний зной, и в зимнюю стужу.

Одним из излюбленных сюжетов фотографов (все они были иностранцами) в Корее в те годы была стирка: десятки прачек, сидящих в ряд на краю реки, ручья, канавы - переговаривающихся и молчаливых, смеющихся и серьезных. Терпение кореянки, как известно, не имеет границ, поэтому при взгляде на лица стирающих может даже показаться, что им нравится это занятие. Авторы ностальгических предисловий к издаваемым в наши дни альбомам со старинными фотографиями - все мужчины - так и считают. Я в этом с самого начала сомневалась, и, как оказалось, не только я одна.

По мнению современной японской писательницы Сунода Фусако, автора бестселлера "Убийство королевы Мин", одной из причин, по которой Корея потеряла свою независимость и стала колонией, было... мыло. Этот товар появился впервые в Корее как импорт из Японии около 120 лет назад и произвел неизгладимое впечатление на домохозяек. Может, это был первый случай в корейской истории, когда женщины столь явно продемонстрировали, насколько они влиятельны, когда действительно чего-то хотят. Стремясь заполучить вожделенный товар, жены заставляли мужей отдавать японским торговцам урожай за несколько кусков мыла. Обмен был явно неэквивалентный. Корейский рис и бобовые культуры, доставшиеся столь дешево, японцы экспортировали к себе на родину и выгодно продавали, в то время как Корея испытывала острую нехватку продовольствия. Думается, это не единственная цена, которую страна уже заплатила и продолжает платить за дискриминацию женщин.

Мужчина был высок "как Небо", а женщина низка "как Земля". Статус семьи зависел от того, насколько достижения ее членов-мужчин были признаны в обществе. Поэтому мужчины "снаружи" были признаны выше по положению, чем женщины "внутри". Тем не менее между ними существовала взаимосвязь, признанная в обществе под названием "внутренняя поддержка" (нэджо). Насколько женщина зависела от мужа, который представлял ее на публике, настолько мужчина зависел от женщины, которая представляла его внутри дома. Падение и возвышение семьи (рода) ставились в прямую зависимость от самопожертвования женщины, в первую очередь, от того, насколько усердно она выполняет свои обязанности, связанные с подготовкой поминальных обрядов и обслуживанием гостей во "внешней" половине дома.

Наличие многочисленных гостей в саран чхэ символизировало доброту и щедрость главы семьи, его "неэгоизм", готовность поделиться доходами с обществом. Это было одной из форм признания, означавшей потенциальную возможность для членов этой семьи повысить свой социальный статус. Если признания в обществе не было - не было и надежды на подъем статуса, а следовательно, и на хорошие чиновные должности, материальное благополучие, власть и почет.

Сам себе в том не признаваясь, мужчина полностью зависел от женщины в быту. Она ткала и пряла, шила ему одежду, приводила ее в порядок, готовила и подавала еду для него самого, его предков и гостей, рожала и растила детей, а нередко и обеспечивала его в самом прямом смысле. Мужчина, считалось, должен быть безразличен к материальным благам. Даже если он нигде не служил, любые занятия, не связанные с изучением классических трудов и ритуалов, считались для него низменными и недостойными. Никакой голод не мог заставить "достойного мужа" осквернить свои руки физическим трудом (хотя в принципе занятие сельским хозяйством считалось достойным даже для знатного человека), торговлей или ремеслом. Проводя время на природе, совершенствуясь в каллиграфии и написании стихов, беседуя с приятелями и "нужными людьми", он редко задумывался о хлебе насущном, свято веря в клановую солидарность и преданность женщины. И они не подводили. Родня слала подарки. Жены зарабатывали прядением, шелководством, выращиванием домашних животных, огородничеством; выступали как менеджеры и распорядители имущества. Нередки были случаи, когда жена давала в долг деньги, зерно или одежду под проценты на свое усмотрение, не консультируясь с мужем.

Судя по опросам социологов, проведенным в 1989- 1990 гг. среди женщин и мужчин среднего класса в возрасте от 20 до 40 лет, в основном с высшим образованием и с детьми дошкольного и младшего школьного возраста, большинство корреспондентов отвергают иерархическую модель разделения семьи на "внутреннее" и "внешнее" и ставят под сомнение необходимость непременного главенства в семье мужа. Большинство молодых женщин не считают мужа "Небом", не думают, что должны ему беспрекословно повиноваться, и сопротивляются, если он им приказывает. Вспоминая, что их отцы вели себя "подобно королю", они выразили облегчение по поводу того, что их собственные мужья ведут себя по-другому. Для них понятие о муже как о "Небе" - "анахронизм, феодальный пережиток и отсталость". Опрошенные охарактеризовали свои отношения с супругом как партнерские и выразили мнение, что "муж должен быть другом".

"Несмотря на то, что большинство женщин оставляют работу, выйдя замуж, их влияние в обществе в целом неуклонно растет. Как распорядительницы семейного бюджета домохозяйки составляют основную часть потребителей внутри страны, и на них работает целая индустрия, стремясь угодить их разнообразным вкусам и потребностям. На домохозяек рассчитана большая часть рекламы, для них готовятся радио- и телепередачи, выпускаются многочисленные журналы. Вместе с мужьями женщины участвуют в забастовках и демонстрациях. К их слову прислушиваются политические деятели и крупные бизнесмены. Вот один пример.

Летом 1994 года по Корее прокатилась волна забастовок, охватившая метрополитен, верфи и заводы тяжелого машиностроения, принеся многомиллионные убытки. В разгар жарких баталий весьма интересными оказались сообщения из небольшого городка Чансынпо, что на острове Коджедо провинции Южная Кёнсан. Там произошло то, что назвали "современным восстанием Лисистраты".

Как известно, Лисистрата была героиней комедии древнегреческого драматурга Аристофана, в которой описывалось выступление жен против мужей, которые слишком увлеклись войнами и не обращали никакого внимания на домашние дела. В конце комедии мужья возвращаются домой с войны, испуганные угрозами жен "отлучить их от постели". В Чансынпо произошло нечто подобное. Когда профсоюз рабочих фирмы "Daewoo Shipbuilding & Heavy Machinery" принял решение объявить забастовку, жены выступили против этого решения. Они позвонили всем потенциальным участникам забастовки и попросили их не прекращать работу. В результате 94% сотрудников вышли на работу и забастовка не состоялась.

В чем секрет? В фирме "Тэу" (Daewoo) уже давно осознали ту важную роль, которую играют женщины, и решили использовать это открытие для усмирения активной забастовочной деятельности, которая потрясала фирму до 1990 г. Руководители фирмы стали звонить своим рабочим и сотрудникам домой, беседовать с их женами об их проблемах. Они проводили регулярные собрания домохозяек, где объясняли положение, в котором находится компания. Многие семьи получили акции "Тэу" на общую сумму в 10 млн. вон (12,5 тыс. долл.) - иногда бесплатно, иногда по льготной цене. Эта тактика увенчалась успехом. Третий по значению конгломерат в стране долгое время практически не знал трудовых конфликтов.

"Новое" удивительным образом сочетается со "старым". Сегодня уже никто не требует от женщин ношения вуали на лице, но все же "общественность" хмурится, если "первая леди" идет впереди президента вместо того, чтобы следовать за ним, или машет приветствующей ее толпе вместо того, чтобы кланяться. Мужчины приходят в гораздо большее возмущение, если дорогу им пересекает автомобиль с женщиной за рулем, или если его беседе помешала женщина, чем в аналогичном случае с мужчиной. Многие таксисты не сажают первым пассажиром женщину. У хозяев магазинов считается плохой приметой, если первый покупатель - женщина. Чтобы оградиться от действия "негативных сил", возникающих при ее появлении, вслед удаляющейся посетительнице бросают соль на порог. До сегодняшнего дня в некоторых районах считается плохой приметой, если женщина кого-то навестила в ранние часы.

В 1994 г. газета "Korea Herald" провела по случаю 45-летия со дня своего основания конкурс на лучшее эссе на английском языке на тему "Мои впечатления о Корее". Одно из призовых мест заняла 24-летняя англичанка Жаклин Бемон, преподаватель, которая посвятила свое сочинение отношениям мужчины и женщины в Корее.

"Когда вы живете, подобно мне, в стране, где местный язык практически недоступен, у вас развивается способность к бессловесным формам коммуникации,- написала Бемон. - К ним относятся жестикуляция, выражение лица и в целом "язык тела". Когда я смотрю драму по корейскому телевидению, перипетии сюжета обычно неуловимы, но человеческие эмоции и характеры довольно легко определяемы. И мое главное впечатление заключается в том, что герои, за очень редким исключением, действуют по стереотипу, который накладывает на них их пол, разве что более подчеркнуто. В драмах обычной является сцена, когда женщина сидит потрясенная (страдающая/плачущая) в домашней обстановке, а мужчина испытывает стрессы, вращаясь в могущественном деловом мире. В повседневной жизни эти представления еще более усилены: женщины носят детей. Мужчины курят сигареты. Строгие неписаные коды социального поведения накладывают узкие рамки на свободу выражения, что выливается в однородность в рамках одного пола".

Мне очень понравилось эссе Жаклин Бемон. Оно свидетельствовало о наблюдательности и уме. Не зная языка и прожив в Корее всего несколько месяцев, она свежим взглядом увидела то, что перестает замечать иностранец-старожил, и что совершенно не видно аборигенам.

"Korea Herald" считается консервативной и крайне умеренной газетой. То, что такое издание признало эссе Бемон лучшим, говорит о многом, и в первую очередь о том, что все это правда. Сначала мне казалось, что это была горькая правда для корейцев. Потом мне стало казаться, что они гордятся собой - своей однородностью, своеобразно понимаемыми "правами женщины", тем местом, которое она занимает в обществе. Стало очевидным, что многим мужчинам, да и женщинам, существующее положение не кажется каким-то унизительным или из ряда вон выходящим.

Из заметок американского востоковеда Дж.Стейнберга на страницах "Korea Times":

"Несколько лет назад я путешествовал по сельским районам Кореи с двумя корейскими профессорами и британской феминисткой. Мы постоянно спорили о реальном статусе корейской женщины. Корейские профессора утверждали, что они уважают женщину, но она имеет ограниченные способности, что не дает ей возможность играть более значимую роль в обществе. Феминистка была решительно не согласна. Мы проходили мимо поля, где женщины, стоя в ряд по колено в холодной воде, высаживали рисовую рассаду, в то время как двое мужчин, стоя на сухом участке, держали веревку, чтобы женщины сажали ровными рядами. Глядя на это разделение труда, профессора отметили, что держать веревку - умение, недоступное женщинам. Затем мы пришли в удаленную деревушку, и профессора поспешили показать нам небольшой алтарь с надписью: "Этот алтарь воздвигнут в честь некоей Ким, которая во время Имджинской войны (1592 1598) вынесла своего отца на спине, спасая его от японских захватчиков, и тем самым сохранила его жизнь. Этот алтарь посвящен почтительной дочери". "Вот как мы почитаем своих женщин",- сказал один из профессоров. "А что бы вы сказали, если бы она вынесла на себе не отца, а мать?" - спросила английская феминистка".

Стейнберг не сообщил, чем закончился этот спор.

Для мужчины-корейца работа (особенно в большой фирме) - это не трудоустройство с целью заработка, а членство в организации, и интересы ее превалируют над интересами семьи и частной жизнью. Компания воспринимается им не как нечто неодушевленное, где главная цель - максимальное получение прибыли в соответствии с законами и контрактами, а как сеть человеческих связей, в основе которой лежит все та же модель традиционной патриархальной семьи, "только более развитая". Деятельность одного тесно связана с деятельностью всех. Разделение работы на "мою" и "твою" - "эгоизм". Необходимость жертвы личным во имя общественного - аксиома. Отношения между сослуживцами основываются на чон - чувстве семейной привязанности. Отношения между главой и подчиненными есть отношения между членом семьи и ее главой. Идеальный босс - это "тот, кто подобен старшему брату".

По законодательству, "белые воротнички" в Корее работают по 8 часов в день с понедельника по пятницу и 4 часа по субботам, но это только официально. 65% опрошенных мужчин в возрасте 30-40 лет приходят домой позже 10 часов вечера по меньшей мере 2 раза в неделю и 35%- не менее 1 раза в неделю. Считается нормальным работать допоздна и без выходных, когда есть необходимость. Но даже когда ее нет, большинство признает, что обычно проводит на рабочем месте хотя бы на час больше положенного времени.

Люди видят в этом глубокий патриотический смысл. Бытует мнение, что быстрый рост национальной экономики с 70-х годов стал возможным благодаря тем людям, которые не уходят домой с работы до 10 часов вечера. "Наша компания существует для народа и нации.- говорил Ким Уджун, основатель одной из крупнейших в стране фирмы "Тэу" (Daewoo). - Мы работали не потому, что ждали награды. Нами двигало чувство преодоления и патриотизма, которое заставляло нас делать вклад в национальное развитие". Так думали не только предприниматели. Так думал каждый человек, и в этом единодушии крылся секрет "корейского экономического чуда", явившегося миру в конце 80-х - начале 90-х годов.

Концепция работы как выражения мужской принадлежности и членства в более широком социуме подразумевает, что женщины не должны ставить обязанности перед обществом выше семейной жизни. Работающие женщины признают, что им позволяют уйти домой сразу после работы или даже раньше положенного времени из-за болезни ребенка или в связи с подготовкой к поминальному обряду. Но именно поэтому же считается, что работающая женщина меньше преданна своему рабочему месту и дискриминируется по этой причине.

По конституции корейские женщины имеют равные права с мужчинами, и большое число законов подчеркивает и дополнительно уточняет эти права и их гарантии. Вместе с тем, чрезвычайно низкое женское представительство на административных должностях и в менеджменте - главная характеристика женской занятости в Корее.

По данным на начало 1997 г., женщины составляли 2,3% общего числа государственных служащих среднего и высшего звена - 634 человека. Несмотря на то, что Комитет по политике глобализации - консультативный орган при президенте - выступил с предложением об увеличении числа женщин - служащих среднего звена в общественном секторе до 10% в 1996 г. и до 20% в 2000 г., только 15% учреждений общественного сектора пошли навстречу этим пожеланиям и предоставили женщинам 3-5 дополнительных баллов при отборе претендентов на место работы. Не менее трудно женщине сделать карьеру в частных компаниях, которые только в начале 90-х годов начали нанимать на работу женщин-выпускниц университетов на должности, предполагающие пожизненную карьеру. По данным министерства труда, в 50 ведущих компаниях страны работают 110096 женщин-менеджеров. Из них 729 занимают высшие руководящие должности, включая 19 членов советов компаний, 28 начальников управлений; 74 заместителей начальников управлений; 608 руководителей секторов. Почти половина руководителей высокого уровня - женщин работают в фирмах "Самсон" (235) и "LG" (111).

Женщины-служащие обычно выполняют обязанности мелких клерков с низким статусом и низкой зарплатой. Предполагается, что они уволятся после выхода замуж. 70-80% нанятых женщин прекращают работать в течение 3 лет после найма.

"Работать" в менталитете корейца - это не только находиться на рабочем месте. В это понятие также входит регулярное времяпровождение в ресторанах и барах после работы с коллегами или "нужными" людьми. Для укрепления корпоративной солидарности руководство компаний часто спонсирует групповые турпоездки на уик-энд (обычно без жен), вечеринки и другие виды активности для своих сотрудников. Женщины не могут свободно участвовать в этих встречах из-за обязанностей перед семьей, и дискриминацию по отношению к ним очень часто объясняют важностью этих встреч после работы

Мнение учителя-мужчины: "По вечерам учителя должны обязательно собираться вместе. Людям, которые отдают себя труду, не пристало идти домой рано. В дружеской обстановке за стаканом пива можно серьезно поговорить с коллегами, поделиться опытом, научиться новому. А женщины-учителя вместо этого идут домой делать домашнюю работу".

Мнение женщины-исследователя из Института развития корейских женщин, где большинство работающих - женщины: "Основываясь на своем собственном семилетнем опыте работы в институте, я могу сказать, что мужчины работают лучше женщин. Когда часы бьют 6, женщины идут прямо домой, но остается группа людей для ужина и совместной выпивки. Такие люди работают хорошо. Формируется зона взаимопонимания. Четкое различие между временем, отдаваемым работе, и временем, отдаваемым семье, выглядит как симптом слабой приверженности работе".

В традиционном обществе допустимыми видами профессиональной женской деятельности считались косметика, врачевание (для небогатых вдов достаточно высокого социального положения). Своего рода профессионалами были шаманки, участницы редких трупп бродячих артисток, кисэн. Расширение сферы профессиональной деятельности началось с 60-х годов, когда число занятых в народном хозяйстве женщин стало резко расти.

По данным национального статистического управления, в 1993 г. женщины составляли 40,1% рабочей силы по сравнению с 35% в 1965 г. Число женщин, работающих полную неделю, достигло 3,7 млн., в 9,4 раза превысив показатели 1965 г. В 1980 г. 39% работающих кореянок были в основном заняты в сельском хозяйстве и рыболовстве. В 1993 г. эта цифра составила 16,9%. Одновременно возросло число женщин, занятых в медицине, образовании, искусстве, на высокооплачиваемых должностях в бизнесе. За 13 лет эта цифра удвоилась и составила 43,3%.

Первое высшее учебное заведение для женщин - Институт Ихва в Сеуле - возник более 100 лет тому назад, но подлинный бум женское образование переживает в последние 30 лет, когда число женщин с высшим образованием выросло в 8,2 раза, число выпускниц колледжей низших степеней - в 21,5 раза, а выпускниц четырехлетних колледжей и курсов - в 21,6 раза.

Наряду с ростом уровня образования, к большей женской занятости ведет уменьшение размеров традиционной семьи. Бытовая техника, производство полуфабрикатов и растущий рынок услуг значительно сократили время, затрачиваемое женщиной на домашнее хозяйство. С 1965 по 1993 г. число детских садов увеличилось с 423 до 8515, а число детей в них - с 19560 до 469380. Большим вкладом в женскую эмансипацию стало массовое строительство современных многоэтажных домов с центральным отоплением, что сделало ненужным постоянное пребывание дома для поддержания огня в очаге. С 1990 по 1995 г. число проживающих в них семей увеличилось вдвое, составив 26,8% от общего числа домашних хозяйств.

90-е годы XX века стали периодом поистине исторических изменений в корейском обществе, временем отмены вековых табу, многолетних запретов как в политической, общественной, так и в частной жизни, открыв определенный простор для развития личности, чего не было и не могло быть ранее. С приходом к власти в 1993 г. администрации Ким Ёнсама совпало начало новой эры, когда кореянки стали реально пользоваться правами, за которые боролись десятилетиями и которые до этого существовали только на бумаге или не существовали вовсе. В апреле 1994г. первая в истории страны женщина была назначена мэром города. Ею стала 45-летняя Чон Чэхи, возглавившая администрацию Кванмёна - города-спутника Сеула на западе от столицы. Появились и первые женщины - депутаты Национального собрания, и даже следователи. Летом 1994 г. 24-летняя Пак Сонхи была назначена главой следственной группы по особо тяжким преступлениям полицейского участка в районе Чхоннянни в Сеуле. Военно-воздушная академия объявила с 1997 г. прием на учебу женщин - будущих пилотов, что было расценено как "самое революционное изменение в жизни вуза за всю его историю" В 1996 г. в Корее появилась первая женщина-посол. Профессор кафедры русистики Сеульского национального университета, историк Ли Инхо была назначена чрезвычайным и полномочным послом РК в Финляндии, а в 1998г.- послом в Российской Федерации.

За последние 40 лет Корея сделала громадный шаг из средневековья в современность в области прав женщин. Достижения несомненны, но есть и другие цифры, свидетельствующие о том, что говорить о полном равноправии преждевременно. Несмотря на то, что зарплата работающих женщин растет быстрее, чем мужчин (в период с 1975 по 1994 гг. она увеличивалась ежегодно на 16.8% против 15,1% у мужчин), в 1994 г. в среднем мужчина получал 1116682 воны в месяц, что было на 56,7% больше, чем получала за ту же работу женщина (632665 вон). По данным на 1992 год, женщины-выпускницы колледжей зарабатывали 72.9% того, что их коллеги-мужчины. С 1981 по 1994 г. в три раза возросла безработица среди женщин с высшим образованием в возрасте 24-26 лет. В 1993 году эти безработные составили 4,9% по сравнению с 3,8% среди мужчин. Из двух претендентов на должность предпочтение отдается мужчине, даже если его квалификация значительно ниже. Женщин на государственной службе чаще рассматривают как "цветы", украшающие рабочее место, а не как сотрудниц, способных выполнить серьезное задание.

Каждый, кому довелось побывать в крупных магазинах, больницах, отелях, банках, видел девушек, работающих в лифтах. На первый взгляд может показаться, что их нанимают для безопасности пассажиров, но если посмотреть, как они выглядят, то похоже, что кто-то думает по-другому. Девушки в лифтах престижных небоскребов в большинстве своем хорошо выглядят, высоки ростом, что считается непременным условием красоты. Является ли это обязательным для того, чтобы стать девушкой в лифте? Вряд ли найдется кто-нибудь, кто скажет "нет". Бизнес обращает большое внимание на внешность девушки, что часто вызывает полемику об их роли на работе. Крупный скандал возник весной 1994 г., когда представители тридцати трех организаций направили массовые жалобы против 44 предприятий и компаний, обвинив их в сексуальной дискриминации при приеме выпускниц на работу. Требования к набираемым у разных компаний имеют свои нюансы, но что требуется почти всегда, так это: быть 160 см или выше ростом и 50 кг или меньше весом. Как заявили истцы, многие компании заранее оповестили о своих требованиях к физическим особенностям студенток выпускных курсов. Учитывая столь большой спрос на физические данные, многие выпускницы стали посвящать больше времени украшению себя, вплоть до пластических операций и диеты, обращая мало внимания на учебу.

"Сколько еще времени предстоит женщинам оставаться "цветами" на рабочих местах? Разве набор сотрудниц - это конкурс красоты? Это абсурд!" - писали по этому поводу газеты. Законодатели отреагировали быстро: в 1995 г. была принята поправка к Закону о равных правах на трудоустройство для мужчин и женщин, согласно которой работодатель, отказавший женщине в найме по причине ее физических данных, подлежал штрафу в размере 5 миллионов вон. Тем не менее практика пока остается неизменной. Идеальная сотрудница - это по-прежнему, пусть и не слишком способная, но не старше 24 лет девушка весом меньше 50 кг и ростом выше 160 см. Вместе с тем крупные фирмы в стране уже начинают осознавать вред старых стереотипов.

Обратимся к книге "Новое управление" президента группы "Самсон" Ли Гунхи. признанного в результате опроса общественного мнения среди молодежи в 1997 г. "экономическим лидером XXI столетия". В книге есть глава "Власть женщин", где, в частности, говорится: "В странах, подобных Корее, многие мужчины ограниченны и смотрят на женщин свысока, хотя большое число последних в разных областях знаний значительно превзошли мужчин. На сегодняшнем рынке женщины становятся влиятельной группой покупателей, которую нельзя игнорировать. Женщины являются основными покупателями бытовой техники. В Японии "дамы из офиса" - крупнейшая группа потребителей. Многие компании специально изучают их вкусы. Женщина лучше поймет женщину, поэтому нам необходимо привлекать к работе женщин. Если мы не подумаем о привлечении высококвалифицированных женщин к работе, это будет громадная потеря для Кореи и для нашего бизнеса.

С этого дня "Самсон" будет прилагать усилия к привлечению женщин. К ним надо относиться так же, как и к мужчинам. Мы должны создать обстановку, способствующую справедливому соревнованию. В настоящее время мы готовим мужчин и женщин одинаково. Это начальный этап, и пройдет время прежде, чем равенство действительно утвердится в нашей компании. Женщины должны отказаться от традиционных взглядов, что они должны быть пассивны, и развивать свои способности. Так же как и мужчины, они должны дежурить по ночам и ездить в загранкомандировки. Они должны быть готовы в любое время выехать в любую часть мира и принять на себя те же полномочия и обязанности, что и мужчины. Это мое мнение о роли женщины на рабочем месте".

Судя по этому заявлению, в скором будущем сотрудницам "Самсона" придется столкнуться с обратной стороной эмансипации, о которой они еще не подозревают, но с которой хорошо знакомы женщины России, где никого не удивляет вид грузчиц, таскающих 50-килограммовые мешки с сахаром, или путевые обходчицы, машущие пудовыми молотками. Судя по всему, Южной Корее не избежать искривлений и крайностей в женском вопросе. Об этом свидетельствуют, в частности, появление "феминистских" кафе, куда не допускаются мужчины, изучение "истории женщин" в отрыве от "истории мужчин" в некоторых вузах, появление женщин-боксеров и т. д.

Нехватка рабочей силы - одна из главных проблем, тормозивших с начала 90-х годов развитие корейской промышленности - особенно мелких и средних предприятий. Ее временным решением стал ввоз рабочих из стран с низким уровнем жизни (Бирмы, Вьетнама, Индонезии, Пакистана, Бангладеш), которые были согласны на плату в несколько раз меньшую, чем у их корейских коллег, при более продолжительном рабочем дне (до 14 часов) и тяжелых условиях работы. Пребывание в стране этих людей породило массу новых проблем - политических, законодательных, моральных, этических, этнических. При этом потенциал кореянок, составляющих свыше 40 процентов экономически активного населения страны, остается невостребованным.

Закон 1987 г. о равных правах на трудоустройство для мужчин и женщин малоэффективен, и поскольку практически отсутствует система частичной занятости и работы на дому, позволяющая сочетать трудовую жизнь с домашними обязанностями, и нет гарантий, дающих возможность вернуться на прежнее рабочее место после рождения ребенка, большинство женщин остаются домохозяйками, даже если имеют высокий уровень образования, профессию и желание работать вне дома. В этих условиях отдушиной становится собственный или семейный бизнес.

По данным Национального статистического бюро (НСБ), в 1993 г. женщины владели 17 процентами всех частных предприятий страны, что было в 5 раз больше, чем в 1983 г. Только 37 000 из 115 000 возглавляемых женщинами предприятий принадлежали производственной сфере, в то время как остальные представляли собой мелкие рестораны, магазины розничной торговли, предприятия сервиса.

С женщинами-бизнесменами в Корее сталкиваешься на каждом шагу - хочешь ли ты перекусить, выпить чаю или кофе, купить свежего хлеба в булочной или горячий пирожок на улице, постричься, сдать белье в стирку, купить недорогую одежду или продукты питания на рынке. Все больше женщин садится за руль частных такси, грузовиков и даже городских автобусов. Немало их организует детские сады, группы продленного дня, развивающие кружки для детей и курсы (икэбаны, народного и бального танца, национальной и европейской кухни, хороших манер и т. д.) для взрослых. Одним из ярких моих впечатлений в Корее были пожилые мотоциклистки-разносчицы горячей пищи, лихо лавирующие в транспортных пробках и держащие металлическую коробку с едой в одной руке и руль другой.

До сих пор нет никаких статистических данных о реальном вкладе женщин-бизнесменов в корейскую экономику. Как рассказала в интервью журналу "Ньюсревью" вице-президент Федерации корейских женщин-предпринимателей Син Суён, исследовательские институты, запрошенные Федерацией на этот предмет, ответили, что такой информацией не располагают и не испытывают в ней потребности. Син Суён (глава текстильной компании и мать четверых детей) убеждена, что такое положение "абсурд" и "невежество" и что в будущем число женщин-предпринимательниц будет неуклонно возрастать в связи с растущей тенденцией перехода отечественной промышленности от крупного массового производства к мелкому, специализированному, где особенно пригодятся великое терпение, трудолюбие и жизнестойкость, которыми славятся кореянки.

"Некоторые женщины жалуются на дискриминацию при получении займов в банке и другие трудности. Честно говоря, я с этим не согласна,- отметила Син Суён. - Все зависит от тебя самой, от того, насколько ты много работаешь. Когда я только начинала, я вставала раньше и работала больше других. Сейчас, когда я уже 20 лет в бизнесе, банки дают мне займы на тех же условиях, что и мужчинам, поскольку они мне верят". По ее мнению, у предприятий, которыми управляют женщины, проблемы те же, что и у всех, малых и средних предприятий: высокие зарплаты, процентные ставки и цены на землю.

Видимо, бизнес - это действительно та сфера, где половые различия имеют наименьшее значение. В этом я убедилась, наблюдая за работой российских челноков, преобладающая часть которых - женщины. Их с распростертыми объятиями встречают на крупнейших сеульских рынках Тондэмуне, Намдэмуне и Итхэвоне. Их вкусы и требования учитывают в работе множество малых и средних предприятий. На них работают десятки посреднических контор. Некоторым - которые ездят в Корею на протяжении нескольких лет - дают товар "на реализацию", то есть в долг. Многие корейские поставщики побывали в гостях у своих российских постоянных покупателей в Москве. Петербурге, других городах. Это свидетельствует о доверии, которое в "большом бизнесе", на мой взгляд, так пока и не сложилось. Челночный бизнес с начала 90-х годов до российского (в августе 1998 г.) кризиса внес большой вклад в развитие российско-корейских отношений на низовом уровне, и женщины двух стран сыграли в этом немаловажную роль.

Идея равноправия носится в воздухе, и это не только субъективное желание миллионов (а, может быть, только тысяч?) кореянок. С приходом к власти президента Ким Ёнсама в повседневный лексикон корейцев вошли слова "глобализация" и "интернационализация", отразив новые реалии, связанные с открытием корейскою рынка для импортных товаров и услуг и дальнейшим вовлечением РК в мировую экономику, развитием международного туризма, усилением конкуренции со стороны других азиатских стран, в частности, Китая, и энергичным проникновением южнокорейского бизнеса на новые рынки в Европе, Латинской Америке, Юго-Восточной Азии.

И вот тогда стало ясно, что южнокорейские бизнесмены не готовы к деятельности вне привычных рамок. В первые год-два после появления представительств южнокорейских компаний в России они привлекли к работе лучших корееведов нашей страны. Но потом эти люди один за другим покинули "хлебную ниву". Отношение к женщине было одним из камней преткновения. На смену пришла молодежь - пусть не столь знающая, но не имеющая опыта предыдущей работы и способная привыкнуть к тем требованиям, которые предъявляли им хозяева нового для России типа.

Разразившийся в Корее в ноябре 1997 г. экономический кризис потребовал коренных перемен в организации труда, экономики и финансов, системе образования, мировоззрении. Стало очевидно, что иерархическая структура общества, где все строится на господстве авторитета, безоговорочном подчинении "младшего" "старшему", четком разграничении "женского" и "мужского", "своего" и "чужого"; где консервативность почитается за добродетель, а стремление к новизне кажется опасным сумасбродством; где человеку с рождения уготована строго определенная роль и он действует, словно актер на сцене, старательно выучивший свою роль; где каждый старается быть и думать "как все", а малейшее отклонение от догмы строго порицается, стала тормозом на пути к желанной, широко пропагандируемой глобализации. Приверженцы старины - а их великое множество - считают, что можно войти в будущее, вооружившись слегка подкрашенными и подремонтированными старыми ценностями, но жизнь решительно опровергает это заблуждение.

Как-то раз мне довелось поработать около месяца переводчицей в концерне "Ссанъён"- одном из крупнейших производителей цемента в мире, который пригласил для совместных исследований в свой НИИ цемента в городе Тэджоне группу российских ученых-химиков. Среди гостей была одна женщина - Лариса Степановна, заведующая отделом единственной в России лаборатории цементных стандартов. Ее работе придавалось особенно большое значение. До тех пор корейские и русские специалисты в области производства цемента никогда не работали вместе, и теперь им нужны были общие подходы для получения сопоставимых результатов, единый стандарт. Лариса Степановна должна была его выработать.

Три десятилетия отдала она своему делу. Кандидат технических наук, автор нескольких трудов, она на ощупь, не делая никаких подсчетов и измерений, определяла марки цементов и их характеристики. Другие наши ученые в случае сомнений неизменно обращались к ней. У меня сложилось впечатление, что она знала о цементе все. В качестве эксперта и инспектора лабораторий цементных стандартов она работала в Германии, Швейцарии, Франции, Англии, Китае и прекрасно знала себе цену. Можно представить возмущение и обиду Ларисы Степановны, когда она увидела, какие недоуменно-иронические взгляды бросают на нее лаборанты-мужчины, занимающиеся стандартами в НИИ "Ссанъён" (лаборанток-женщин там не существовало).

В результате подсчетов после одного эксперимента был получен результат, который не может существовать в земных условиях по законам физики. Лариса Степановна выяснила, в чем была ошибка, но все ее попытки это объяснить встречали дружный отпор: "У вас свои - русские - методы, а у нас свои - корейские". Раздражение вызвали попытки Ларисы Степановны добиться нормальной - в 23 градуса - температуры в помещении для хранения образцов, полученных на русской технике. Поскольку там постоянно находились не только лаборанты, но и их друзья из других отделов, и все беспрерывно курили, там всегда царил полумрак от табачного дыма, а термометр на стене показывал 28 градусов выше нуля. В ванной для хранения образцов неизменно плавали какие-то деревяшки, выделяющие, как я узнала, нежелательные сахара, недопустимые при создании эталонных образцов. Мы их регулярно убирали, и так же регулярно они появлялись вновь.

В разговорах между собой лаборанты называли Ларису Степановну не иначе как аджумони, что означает "замужняя женщина", "тётенька". Так можно назвать продавщицу в магазине, официантку в ресторане, но никак не коллегу по работе, к которой принято обращаться по должности. Я заметила им, что такое обращение по меньшей мере невежливо, и они сами все понимали, но допустить того, чтобы женщина указывала им на их ошибки, они просто не могли. Самое большое, чего я добилась, так это того, что при мне Ларису Степановну больше не называли "тетенькой", а стали называть ёса, что значит "ученая дама". И все. Цель поездки русских ученых в Корею так достигнута и не была.

Судя по всему, справедливые в одном обществе пословицы могут совершенно не соответствовать действительности в другом. Я имею в виду пословицу "По одежке встречают - по уму провожают". За тот месяц, что Лариса Степановна находилась в Тэджоне, у ее корейских коллег было достаточно возможностей, чтобы оценить ее эрудицию, огромный практический опыт, навыки быстрой безошибочной работы (на старом калькуляторе советского производства она делала подсчеты быстрее и точнее, чем они на компьютерах). Кроме того, она была значительно старше большинства корейских коллег, с которыми имела дело. Но традиционный принцип почитания "старшего" "младшим" не случайно стоит в конфуцианской иерархии после принципа пубу юбель - строгого разделения мужчины и женщины. В отношении Ларисы Степановны он не сработал. Предрассудки оказались сильнее стремления добиться желаемого результата в ходе совместных экспериментов. Ум российской ученой остался не оцененным по достоинству.