4. Если родители десять раз подумают о детях, то дети о них - один раз
4. Если родители десять раз подумают о детях, то дети о них - один раз
Осенью 1996 г. в старейшем университете Кореи Сонгюнгване состоялись первые публичные лекции о русской культуре, которые привлекли массу народа, в основном, конечно, молодого, которого не испугали даже довольно высокие цены на входные билеты (в два раза дороже цены билетов в средний театр). Курс читала петербургский культуролог, автор многих книг И. А. Химик. Одна из ее лекций была посвящена Репину. Демонстрируя слайд с картины "Иван Грозный и его сын Иван", Ирина Александровна сама как бы заново переживала весь ужас изображенной сцены, но на аудиторию факт убийства сына грозным царем особого впечатления не произвел. Позднее я узнала, что в корейской истории такие эпизоды имели место по меньшей мере шестнадцать раз.
В разделе хроники я как-то прочитала о немолодом отце, который убил своего сына-пьяницу, когда узнал, что тот промотал наследство, принадлежавшее его малолетней внучке. Суд убийцу оправдал. Мой Учитель Михаил Николаевич Пак рассказывал как-то, что в Приморье, где он родился, в корейских семьях отец был полностью властен над своими детьми. Хоть такое случалось и крайне редко, но если отец убивал своего сына - значит, за дело. Это не считалось преступлением.
Шедевром южнокорейского кинематографа по праву считается фильм "Песни Западной стороны". Выйдя на экраны в 1993 г., он сразу стал кассовым рекордсменом среди отечественных фильмов. Хотя главная тема его была все та же - сыновняя почтительность, "отцы и дети", она рассматривалась на новом фоне, а именно на фоне заката традиционного корейского искусства, популярность которого резко падает в последние десятилетия.
Действие фильма начинается в конце 50-х годов. Герои - "последние из могикан", бродячие артисты: отец и его приемные маленькие сын и дочь. Они певцы - мастера горлового пения пхансори. Отец фанатично предан своему искусству и без устали работает с детьми, передавая им секреты мастерства. Дети определенно талантливы и делают все, чтобы оправдать его ожидания, но напряженный труд не дает материального благополучия. Труппа скитается с места на место, довольствуясь жалкими сборами от выступлений на улицах или в трактирах перед подвыпившими завсегдатаями. Нищета беспросветна, отец вспыльчив и раздражителен. В конце концов, не выдержав трудностей, убегает сын. Опасаясь, что дочь последует его примеру и дело всей его жизни пойдет прахом, отец дает ей во время болезни отвар, который навсегда лишает ее зрения. Преданная дочь догадывается о причинах своей слепоты, но никогда не говорит отцу ни слова упрека. Много лет он мучается содеянным, не зная, правильно ли поступил. Лишь на смертном одре он решается напрямую поговорить.
- Знала ли ты, что это сделал с тобой я, своими руками?
- Знала.
- Ты простила?
Девушка ничего не отвечает. Тихая слеза катится по ее щеке, и зритель понимает, что она поняла и простила своего отца
Главе семьи (каджан) беспрекословно повиновались. Ему подавали лучшую в доме пищу на отдельном столике. Обращаясь к нему, употребляли формы высшей вежливости. Каджан наблюдал за членами семьи, наставлял их и наказывал, неся ответственность - как моральную, так и юридическую - за их поведение. Он же представлял их перед обществом: посещал встречи местной общины или родственников по другим линиям, участвовал в свадьбах, похоронах, хвангапах; ходил на рынок за покупками. Сделки и договоренности между индивидуумами не считались действительными, если не были скреплены печатью каджана. Государство отдавало приказы каджану, а не индивидуумам.
Дети обязаны были повиноваться не только отцу, но и матери. В эпоху Чосон в Корее существовали специальные реестры, куда вносили случаи исключительной почтительности как по отношению к обоим родителям вместе, так и по отдельности. Количество случаев почтительности по отношению к отцу было обычно лишь ненамного больше, чем по отношению к матери. В обоих случаях почтительные дети в равной степени награждались правительством.
Женщина могла приобрести общественное признание как жена или мать выдающегося человека. За вклад в его успешную карьеру ее награждали почетным титулом "достойной женщины". Уважением пользовались женщины, потерявшие мужа или сыновей на поле битвы, матери нескольких сыновей, старухи старше 80 лет, а также вдовы, не вышедшие повторно замуж.
Матери растили детей в строгости, и люди рассматривали такое поведение как образец женской добродетели. Каждому в Корее известна история о матери Хан Сокпона - выдающегося каллиграфа периода средневековья. Она была бедной вдовой и зарабатывала на жизнь, изготавливая и продавая рисовые пирожки. Весь заработок она посылала на содержание сына, который учился в буддийском монастыре. Проучившись три года, Сокпон решил, что уже все постиг, и вернулся домой. Но мать, у которой он был единственным ребенком, ему не обрадовалась. Даже не накормив и не приласкав его, она приступила к испытаниям. Потушив свет, она приказала сыну в темноте писать иероглифы, а сама начала лепить свои пирожки. Через несколько минут она вновь зажгла свет, и мальчик увидел, что его иероглифы получились кривыми, а пирожки матери идеально ровными.
"Уходи,- сказала мать. Вернешься тогда, когда твои буквы будут такими же ровными, как и мои пирожки". Он ушел и не встречался с матерью много лет. Помня ее наказ, он усердно работал и добился цели, прославившись на всю страну. Как образец добродетели осталась в веках и его мать, хотя ее имени никто не помнит.
У матери Хан Сокпона много последовательниц и сегодня. Как-то раз по радио я слушала назидательную передачу о проблемах воспитания, в которой одна мама рассказывала о том, как они с дочерью готовятся к поступлению в институт. Дочь встает каждый день в 4.30 утра и сразу включает магнитофон с учебной кассетой по английскому языку. В это время мама уже в гараже заводит машину, чтобы везти дочь к престижному преподавателю. Пока девочка занимается с ним до 7 часов утра, мама сидит в машине и ждет, когда можно будет отвезти ее в школу. К 8 утра она ненадолго освобождается, едет домой, готовит обед и к 2 часам возвращается за дочерью в школу, чтобы быстро накормить и отвезти на дополнительные занятия в частный институт (хагвон). Приходят они обе домой поздно вечером, чтобы на следующее утро опять встать в 4.30. Отец по-своему принимает участие в подготовке дочери в институт - он зарабатывает и не ждет особой заботы, возвращаясь с работы по вечерам.
Интервью той матери по радио произвело на меня огромное впечатление. Я рассказывала о нем многим своим знакомым, и оказалось, что они имеют об этой истории два совершенно противоположных мнения. Пожилые люди говорили мне, что эта женщина - настоящая корейская "образцовая мать", с которой все должны брать пример. Молодые же люди считали, что детям необходима ласка и доброта, без которых семейные отношения теряют подлинный смысл. Видимо, смена ценностей началась совсем недавно. Из рассказа 40-летней Чхве Гёнсин:
"Когда я была подростком, я как-то сказала своей матери, что она совсем не заботится обо мне. Как всегда, она ничего не ответила. Я надеялась, что она извинится передо мной за свою строгость и пообещает, что будет ласкова со мной, но этого не произошло. Я припоминаю, что моя мама очень беспокоилась о моем питании. Она готовила мои любимые блюда и старалась поставить их поближе. За столом она садилась рядом и смотрела, как я ем. Иногда она спрашивала: "Ну как, вкусно?" и не хочу ли я еще. Годы спустя я разобралась в мамином поведении и оценила ее любовь ко мне, хотя и поощряю своих детей говорить "Я люблю тебя" откровенно и часто".
В канун Дня родителей (8 мая) министерство культуры и спорта РК ежегодно оглашает имена женщин, признанных "образцовыми матерями". Они награждаются особыми дипломами и золотыми заколками для головы в виде бамбука. В 1994 г. "образцовыми" были признаны четыре матери артистов: скрипачки Ким Намюн, вокалистки Пак Юнчо, театрального актера Квон Сондока и киноартиста Ли Докхва - за их выдающийся вклад в развитие дарований своих детей.
В Корее есть еще одно почетное звание - "образцовая женщина, подобная Син Саимдан". Оно вместе с денежной премией присуждается ежегодно Ассоциацией корейских клубов домохозяек. Например, в 1994 г. "26-ой моделью Син Саимдан" была признана 63-летняя Ли Ёнджа - музыкант, председатель корейского комитета Лиги азиатских композиторов, и одновременно жена видного дипломата и мать троих дочерей. Ее награждение состоялось в тронном зале королевского дворца Кенбоккун в Сеуле - историческом месте, где были коронованы несколько королей династии Чосон. По признанию ассоциации, "Ли Ёнджа была признана моделью великой женщины за ее способность идти в ногу со временем, как того требует интернационализация общества".
Кто же была Син Саимдан и за что ее почитают потомки? Без преувеличения можно сказать, что это наиболее уважаемая и известная женщина периода Чосон (годы ее жизни - 1504-1551) и, возможно, всей истории Кореи. По моему личному впечатлению, она еще и самая счастливая из оставшихся в истории кореянок. Биография ее - история гармоничной жизни, в которой личные устремления и способности смогли естественно воплотиться и реализоваться в самой совершенной форме. В отличие от других женщин той эпохи, ее подлинное имя - Син Исон - сохранилось для потомков, хотя больше известен ее псевдоним "Саимдан". Она позаимствовала его из китайской классики у матери короля Муна - Таим, которая прославилась силой характера и острым умом. Приблизительно его можно перевести как "Уважение к королеве-матери Таим". Ее отец - конфуцианский ученый, ценитель искусств - приложил много сил к образованию дочери. Благодаря ему, она с ранних лет начала изучать классические конфуцианские труды, увлеклась каллиграфией и живописью. Син Саимдан - признанный поэт. Полностью сохранились две ее поэмы, обе обращенные к матери. Ее картины (а особенно удавались ей пейзажи) являются национальным Достоянием Кореи. Но образцом для подражания Саимдан стала из-за своей легендарной преданности родителям и заслуг в воспитании сына - знаменитого философа Ли И (Юльгока).
У нее было семеро детей - четыре сына и три дочери. Юльгок был третьим. Она сама обучала его, и в 7 лет он уже обладал значительными знаниями конфуцианской классики, а с 8 лет начал писать стихи. Как почтительная невестка, Саимдан не поехала с мужем в провинцию Пхёнан, когда он получил место налогового чиновника, а осталась ухаживать за его родителями. Внезапно она заболела и умерла прежде, чем муж успел вернуться.
Рассказывают, что Юльгок (ему было тогда 16 лет) построил около могилы шалаш и три года жил в нем в знак траура. Он продолжил традицию глубочайшей преданности, завещанную его матерью, которая всю жизнь провела в постоянных, мучительных в условиях бездорожья разъездах между деревней Юльгок (то есть "Каштановая долина" - это название впоследствии стало псевдонимом ее знаменитого сына) в провинции Чхунчхон, где она жила с родителями мужа, и Канныном на восточном побережье, где одиноко жила ее мать.
В Корее я была на двух спектаклях, поставленных по произведениям русских писателей. Первый - опера "Евгений Онегин", где мне больше всего запомнилась старушка Ларина. Она была в брюках и сапогах и все время била по ним хлыстом. Таких старух-помещиц периода японского колониального господства я видела в спектаклях, когда училась в Северной Корее. Там они казались гротескными, ибо призваны были воплощать тяжелый классовый гнет, которому подвергались девушки-цветочницы, дровосеки, батраки и другие трудящиеся. Но в их образах, судя по всему, была и доля правды, ибо совершенно так же - суровой и самовластной - была изображена южнокорейскими актерами и русская дворянка Ларина, мать двоих дочерей и хозяйка большого дома. Видимо, у корейцев существует стереотипное представление о матери, имевшей безграничную власть в традиционном доме, и они автоматически перенесли его на российскую почву.
Второй спектакль был "Чайка" по А. П. Чехову, куда также были внесены поправки в соответствии с национальным менталитетом. Ирина Аркадьина выглядела намного старше своих 43 лет, и была не кокетлива и капризна, а сурова и полна достоинства, как и положено пожилой матери в уважаемом состоятельном доме. Покончивший жизнь самоубийством Костя изображался как герой отрицательный: он ушел из жизни, не выполнив главного предназначения, то есть отказавшись служить матери до ее смерти.
Я подозреваю, что секрет неувядаемой популярности романа Горького "Мать", особенно среди среднего поколения корейцев, кроется в его названии, которое напрямую связывает Ниловну с темой семьи, жертвенности родителей во имя детей, столь близкой корейскому сердцу.
В патриархальном обществе, где молодые впервые встречались только на свадебной церемонии, деторождение было главной целью брака. Оно рассматривалось как исходный, первейший по значению признак сыновней почтительности. Сыну отдавалось бесспорное предпочтение, поскольку наследование происходило только по мужской линии и поминальный обряд по предкам также был исключительно прерогативой мужчины. Об этом говорят пословицы: "Истинное счастье - когда в семье одни сыновья", "Только если у тебя есть сын, люди не будут смотреть на тебя косо", "Сын заботится о моих предках, а дочь - о чужих", "Умрешь, не оставив сына,- так на своих поминках (во время чеса) и глотка воды не получишь", "Сын наследует мой род и имя, а дочь уходит в чужую семью", "Дочь - драгоценность при жизни, сын - драгоценность после смерти".
Предпочтение сыновьям отдают до сих пор. С развитием медицины, когда появились аппараты, позволяющие определить пол ребенка в ранние периоды беременности, огромное число женщин стало прибегать к абортам, узнав, что будущий ребенок - дочь. Ежегодно в стране делается 30 тысяч таких абортов (данные 1995 г.). Эта статистика поражает, но фактически это лишь еще одно свидетельство живучести традиционного мировоззрения, в соответствии с которым родители имеют абсолютную власть над своими детьми. В 1990г. соотношение мужчин и женщин фертильного возраста в Корее было 110,2: 100; в 1996 г. - 116: 100. Специалисты считают, что если эта тенденция продолжится, то в 2010 г. в Корее на каждые 100 женщин будет приходиться 128 мужчин, то есть почти треть мужского населения не будет в состоянии найти себе супруг. Это приведет к резкому росту преступлений на сексуальной почве, венерических болезней и СПИДа, гомосексуализма. Государство ведет активную просветительскую кампанию среди населения. Приняты законы об уголовной ответственности хирургов-гинекологов.
Мне неоднократно приходилось слышать от моих студенток-рассказы о том, что их родители мечтали о сыне, а родились они - дочери, что разбило сердце стариков. "Дочь дважды огорчает родителей - когда рождается и когда выходит замуж", - говорит пословица. Отсутствие сына до сих пор расценивается многими как конец семьи, рода. В прошлом вина за это возлагалась исключительно на женщину. Это было вторым (после непочтительности к свекру и свекрови) из "семи преступлений", за которые с ней можно было развестись. Поэтому женщины прилагали все усилия, чтобы родить именно сына. О том, как дорого доставался иногда родителям их ребенок, говорят многочисленные обычаи и приметы.
Вызывали шаманок, которые проводили многочасовые камлания, заклиная духов. Молились Горному Духу - самому всесильному в шаманистском пантеоне, или созвездию Большой Медведицы. Во многих корейских деревнях можно и сегодня увидеть камни в виде фаллосов, у которых бездетные супруги продолжают возносить молитвы о даровании наследника. Иногда объектом поклонения становились скалы в форме женских половых органов или старые деревья с дуплом или У-образной развилкой, напоминающей штанины.
Обряды отнимали немало сил и средств. Например, в районе Ульчин (провинция Канвондо), готовясь к ним, тщательно мылись в родниковой воде, собранной в каштановой долине, постились. Затем в определенный геомантом "счастливый" день готовили кашу из семь раз промытого риса, добавляли минтай и водружали на тарелку с этим жертвенным блюдом моток ниток. Один его конец привязывали к священной скале, а другой - к нижней части живота женщины Она сидела у скалы и молилась несколько дней - до тех пор, пока не чувствовала, что в нее входит живительная сила. Все это время рядом сидела свекровь с розгами в руках. Если после такой процедуры рождался ребенок, то камень считался его "вторым отцом". Если этот ребенок заболевал, его несли к камню-отцу и просили помочь выздороветь.
В северной части острова Чеджудо существует статуя Будды, перед которой врыт фаллосообразный камень. С незапамятных времен сюда приходили тайком по ночам бездетные женщины и, сняв нижнее белье, прикасались к камню половыми органами. На острове Уллындо роль камня-фаллоса выполняли солнечные лучи, проходившие на закате через отверстие в священной скале.
Во многих местностях считалось, что если супруги проведут ночь около старого дерева со сквозным дуплом, у них обязательно родится сын. В дупле устанавливали зажженную свечу и молились духу дерева. В подкрепление молитвы обмазывали вход в дупло кунжутным маслом, произносили заклинание и поджигали.
У многих статуй Будды в Корее нет носов. Поскольку нос "напоминает мужской половой орган", его отбивали, размалывали в муку и добавляли в пищу. Так же поступали с кусками гранита с могильных плит, где были выгравированы иероглифы, которые ассоциировались с мужчиной : ча - "сын", нам -- "мужчина", мун - "образованность", лу - "сила", ин - "гуманность", ый - "смысл", чи - "знание", ён - "мужество", ком - "меч", пхиль - "кисть".
Не считалось зазорным украсть кымчуль - соломенную веревку, которую вывешивали на воротах дома, чтобы всем сообщить радостную весть о рождении ребенка, а также предупредить назойливые посещения (посещать роженицу и видеть младенца можно было только с 21-го дня). Если родился мальчик, к ней привязывали по три перца и по три кусочка древесного угля, если девочка - сосновые ветки, белую бумагу. Украденную в доме, где родился сын, кымчуль вешали в
своей комнате или варили из нее кашу и ели. Иногда тайком уносили только перец с заветной веревки, клали его в чан с соевым соусом и постоянно употребляли в пищу. Считалось хорошей приметой, если невеста, которую в паланкине несли после свадьбы в дом мужа, видела по дороге кымчуль, оповещающую о рождении сына. Молодая старалась взять ее с собой.
Молодые жены не останавливались перед кражей нижнего белья у счастливых рожениц. Его прикладывали к низу живота и постоянно носили в надежде на такую же удачу. Аналогичной магической силой обладали ножи из дома, где родился мальчик, а также столовые приборы - ложки и палочки для еды. Их носили за лентой для бинтования груди (использовалась взамен бюстгальтера) или клали под подушку.
По сообщению газет, в сентябре 1998 г. после посещения с целью инспекции группой полицейских чинов заповедной карстовой пещеры, закрытой для обычного посещения, из нее пропал фаллосообразный сталактит. Управление заповедника обратилось к руководителю группы с просьбой вернуть национальное достояние. Через несколько дней пропажа была водворена на свое место.
Как бы ни были суровы законы патриархального общества, сердцу не прикажешь. Во все времена родители нередко любили дочерей не меньше, чем сыновей.
Сохранился рассказ о человеке по имени Хон Мунге, который пошел на смерть из любви к дочери. Было это в XIV веке, в период монгольского ига, установившегося в Корее почти в то же время, что и на Руси. В качестве одной из форм дани захватчики регулярно требовали у корейцев молодых девушек. Их затем выдавали замуж за солдат, если это были простолюдинки, а представительниц высшего сословия направляли в качестве "особого дара" монгольскому императору. Те, кто возражал против такой "чести", подвергались суровому наказанию. Именно это и произошло однажды с Хон Мунге - высокопоставленным государственным чиновником. Стремясь спасти свою красавицу-дочь от позорной участи, Хон поначалу попытался дать взятки всем, от кого зависело решение. Когда это не помогло, он обрил своей дочери голову. Это привело в ярость монгольскую принцессу (жену корейского короля), которая лично наблюдала за отбором "особых даров". Она приказала арестовать и жестоко пытать Хон Мунге. Вся его собственность была конфискована, а несчастную дочь били металлической цепью до тех пор, пока все ее тело не превратилось в сплошной синяк. В конце концов ее выдали замуж за монгола по имени Агодэ. Исторические документы периода монгольского господства в Корее переполнены рассказами об отцах самого разного общественного положения, которые были сурово наказаны за попытки любой ценой спасти дочерей от посылки на чужбину.
В начале сентября 1998 г. ушел в отставку Сону Чунхо - ректор самого престижного в стране Сеульского национального университета. Причина - запрещенные законом дополнительные индивидуальные уроки, которые брала его дочь перед поступлением в институт в некоем частном учебном заведении. Любящий отец отдал за полтора месяца занятий 20 млн. вон. Жена господина Сону, пытаясь оправдать мужа, заявила в интервью прессе, что он ничего не знал об этих уроках, и что ответственность за содеянное лежит исключительно на ней, но ей мало кто поверил. "Образование любой ценой" - таков лозунг большинства корейских родителей, которые считают, что диплом престижного вуза - единственный путь к счастью ребенка. Они не стоят ни за какими расходами.
Случай с ректором СНУ стал поводом к серьезному разбирательству, в результате которого было обнаружено, что известный писатель Чон Сокхи выложил 18 млн. вон за обучение внучки, а некий чиновник налогового управления - 80 млн. вон за сына. Есть серьезные подозрения, что к незаконному репетиторству прибегли, готовя своих детей в вуз, 75 высокопоставленных чиновников министерства образования.
В апреле 1998 г. министерство образования РК запретило дополнительные индивидуальные занятия по особо интенсивной, краткосрочной и очень дорогостоящей методике натаскивания учащихся перед экзаменом, предоставляемые частными учебными подготовительными заведениями. Поскольку за такое репетиторство могут заплатить лишь немногие, запрет нацелен на выравнивание возможностей абитуриентов при сдаче вступительных экзаменов в вуз.
Дополнительные занятия с частными преподавателями (или на подготовительных курсах) считаются непременным залогом успеха при сдаче вступительных экзаменов, которые в дополнение к общенациональному Тесту академических способностей проводят многие университеты. Они настолько дороги, что подрывают не только семейный, но и государственный бюджет. В 1997 г. на них было истрачено 9,6 миллиардов вон.
На протяжении своей истории Корея не раз подвергалась нашествиям, и всякий раз поработители требовали в качестве дани юных девушек. Каждая семья старалась защитить дочь от судьбы наложницы на чужбине, выдав ее замуж как можно раньше. Как только принимался закон о запрете выдавать замуж без особого разрешения девушек в возрасте, скажем, от 12 до 15 лет, их начинали выдавать в 10. Если планка снижалась дальше - искали дочерям мужей по достижении 7-летнего возраста.
С помощью ранних браков стремились также оградить дочерей от набора в королевские наложницы или фрейлины. Такое положение сулило женщинам и их родне материальное благополучие, но, приобретая его, они тем самым лишались возможности иметь семью и детей, а, следовательно, достичь уважаемого положения в обществе. Существовал запрет на замужество для фрейлин, и лишь некоторые из них - особенно заслуженные - после выхода в отставку в 36-летнем возрасте имели право стать вторыми женами чиновников невысоких рангов. Единственным мужчиной для многочисленных обитательниц женских покоев королевских дворцов мог быть только король, и шансов привлечь его внимание было крайне мало.
До сих пор вдовы в Корее редко выходят замуж, а в старину они не делали этого и вовсе. С XV века повторный брак для женщин был запрещен законом, а сыновья ослушниц лишены права сдавать экзамены на государственные должности - самое серьезное из возможных поражений в правах. Но правил нет без исключений. Жалея дочь-вдову (учитывая ранний возраст вступления в брак, ей могло быть даже 10 лет), родители договаривались с подходящим вдовцом (т. е. человеком с ущербным социальным статусом, хотя мужчины имели право на повторный брак) или слишком бедным, чтобы жениться по всей форме, холостяком и давали ему деньги или надел земли для обзаведения хозяйством с условием, что он "похитит" ее и станет ей мужем. Брак в результате похищения не считался официальным, но признавался и обществом, и государством. Таков был хитроумный способ, применявшийся родителями, чтобы помочь дочерям обрести семейное счастье.
Редким памятником дворцовой литературы являются "Мемуары принцессы Хегён", написанные в конце XVIII - начале XIX века. Их автор - супруга уже упоминавшегося здесь принца Садо, казненного по приказу его отца - короля Ёнджо, вспоминает о своем детстве в доме родителей как о счастливейшем периоде своей жизни.
"Когда я была совсем маленькой,- пишет принцесса,- у меня была старшая сестра, и родители любили нас обеих. Когда моя сестра умерла, я стала единственным объектом их привязанности, которая превосходила все возможные пределы родительской любви. Особенно меня любил отец. Хотя мои родители еще не достигли тогда того возраста, когда люди души не чают в своих детях, они были чрезвычайно нежны со мной. Согласно обычаю, они были строги в воспитании своих отпрысков и относились, например, к моему старшему брату очень сдержанно и формально. Ко мне же они, напротив, демонстрировали только любовь и привязанность. Отец настолько благоволил ко мне, что в свои детские годы мне было трудно отрываться от него даже на самое короткое время. Я была рядом с родителями практически постоянно и по ночам засыпала только в их спальне".
Хегён выдали замуж в 9-летнем возрасте, а свои мемуары она написала полвека спустя, пережив много несчастий: раннюю смерть матери, казни мужа, дяди и брата, многолетнюю разлуку с сыном, утрату статуса королевской жены и матери, опалу отца. Описывая свои переживания, она пытается понять причину немилости к ней Небес, причину утраты гармонии, воплощением которой для нее навсегда осталась родительская любовь.
Из сочинений студентов, изучающих русский язык:
Теплое слово - "семья"
"Когда я жила в России, у нашего университета был детский дом. Каждое утро я видела много сирот. Они все маленькие, милые, как ангелы. Тогда мне было так больно смотреть на них, потому что я не хотела признать, что у таких чудесных детей нет родителей. С другой стороны, я так благодарила Бога за то, что у меня есть родители. К счастью, у меня хорошие родители. Они безумно любят меня.
Я уже знаю, жизнь не такая простая. Там много проблем, много трудного, но я не очень боюсь жить на свете, потому что на моей стороне всегда моя семья, особенно мои родители. Я помню, что всякий раз, когда мне было тяжело, мама и папа всегда были рядом со мной.
В России однажды я очень заболела. У меня так болело сердце, что я далее не могла спать, просто сидела на кровати и решила позвонить маме. Конечно, я знала, что, когда я позвоню ей, она начнет волноваться. Но все-таки я очень нуждалась в ее голосе, потому что я верша в то, что ее голос поможет мне
Тогда мама сказала мне по телефону: "Хорошо, что ты позвонила мне, и впредь, если что-то не так, обязательно сразу звони". Спустя несколько дней она прислала мне лекарство, которое мой дядя сам сделал. Потом она умоляла меня вернуться домой. Сначала я была не согласна, но она звонила в день три раза и победила меня.
Когда в аэропорту в Корее я увидела ее, я заметит, что она выглядит старше, чем раньше (наверное, из-за меня) Рядом с ней был папа. Мне показалось, что на нем новый костюм. Он хотел, чтобы я увидела его нарядным. Я знаю, что он скорее заботливый, чем строгий.
Я такая простая, а они ценят меня. Такое чувство - самое прекрасное. Я так горжусь ими, и в душе моей всегда теплая любовь к родителям" (Чон Джинхва, 3-й курс).
Ребенок в корейской семье - обычно существо желанное. "Ой, да я ведь беременна!" такую рекламу средств по быстрому определению беременности, где изображена счастливая улыбающаяся молодая женщина, можно увидеть в каждом поезде сеульского метро. В московском метро такая реклама вряд ли имела бы успех. Не тот менталитет. Корейские женщины фертильного возраста имели в среднем по шестеро детей в 1961 г., когда была принята государственная программа контроля за рождаемостью под лозунгом "В одной семье - двое детей". Она лишала третьего и последующего детей льгот при медицинской страховке и права на получение стипендий в процессе обучения, предоставляла льготы при покупке жилья тем, кто прошел стерилизацию и т. д. В конце 1995 г. среднее число детей в семье равнялось 1,75. В начале 90-х годов, когда промышленность стала испытывать недостаток в рабочей силе и резко возросла численность людей старшего поколения, все чаще стали слышны голоса тех, кто выступает за изменение программы и предоставление всем детям без исключения равных прав и возможностей. Социологи предсказывают, что если необходимые меры не будут приняты, то в начале XXI века на одну семью будет приходиться в среднем 0,7 ребенка, а в 2020 г. начнется сокращение населения страны.
Как говорится в современных конфуцианских трактатах, "любовь родителей к детям безгранична Для них дитя - это их живой образ, их плоть В животном царстве тоже существует родительская любовь, но она не более, чем инстинкт. В ней нет ни разума, ни культуры. Инстинкт сохранения рода присущ и человеку, но он обладает также культурой и творчеством. В человеческом обществе человек родит ребенка и растит его, основываясь на справедливости и любви. У человека есть задача не только продлить род, но и сохранить преемственность, продолжить дело предков, то есть перед ним стоит духовная задача сотворения культуры, реализация ценностей предыдущих поколений".
В марте 1996 г. корейские газеты сообщили о трагическом инциденте. Пожилые супруги повесились около могил родителей мужа, потому что не хотели больше быть материальной обузой своему сыну - безработному со степенью доктора одного из американских вузов. Немногим ранее старик за 80 утопился в реке, поскольку считал грехом быть "паразитом" у своего бедствующего сына. 73-летняя жительница Сеула покончила жизнь самоубийством, не в силах пережить то, что ее сын, которого она ценой огромных лишений послала в Японию на учебу, не смог по возвращении найти "хорошую" работу и был вынужден зарабатывать физическим, то есть презираемым, трудом.
Эти события вызвали широкий отклик, особенно среди профессоров. Надо пояснить, что преподаватель вуза (профессор) - это одно из самых престижных и уважаемых общественных положений в Корее, а также "хорошая" работа. Молодые люди, как правило, мечтают стать "профессором", даже не задумываясь над тем, каким именно, а пресса много и охотно публикует выступления профессоров, ибо их мнение имеет особый вес в обществе. Вот что, в частности, написал профессор университета Конгук Мин Дэсик в статье "Безграничная родительская опека":
"Эти трагические эпизоды кажутся анекдотичными и отдельно взятыми; но они могут также оказаться и зловещим предсказанием того, что ждет нас всех.
Традиционная корейская система семьи, сложившаяся под влиянием конфуцианства, являлась ключевым фактором в поддержании гармоничных отношений между поколениями среди членов семьи на протяжении сотен лет. Однако война 1950 г., быстрая индустриализация и урбанизация с начала 60-х годов вызвали беспрецедентные социальные изменения, включая и ломку традиционных ценностей. В результате индивидуализм, материализм, маммонизм, эгоизм стали приходить на смену кооперации, духовности и альтруизму. Семейные узы быстро слабеют. Нуклевидные семьи - супруги и один-два ребенка - составляют большинство. Подавляющее большинство взрослых детей больше не хочет жить с родителями (а еще более - с дедами) и даже отказываются их обеспечивать, хотя в прошлом это был долг и обязанность по меньшей мере старшего сына. Что действительно поражает, так это то, что большинство родителей также не хотят сегодня жить со своими взрослыми детьми.
Несмотря на все перемены, родители по-прежнему чувствуют неограниченную ответственность за благосостояние своих детей, не останавливаясь ни перед какими жертвами, чтобы отправить детей в колледж, послать за границу для учебы, найти работу по возвращении, найти им супруга выше среднего стандарта, обеспечить их квартирой или домом и т. д. Дети принимают это как должное и ожидают большего.
Правила игры между детьми и родителями несправедливы. И если время нельзя повернуть вспять и восстановить дни, когда господствовали такие ценности, как сыновняя почтительность, то обе стороны должны приспособиться к тому, чтобы нормально сосуществовать. Необходимо, чтобы дети осознали, что нельзя рассматривать родителей как пьедестал, на котором они будут стоять всю жизнь. И родители и дети должны понимать, что существуют границы того, что родители могут сделать для своих детей и что дети могут ожидать от них".
Комментируя этот отрывок, лектор Международного центра корееведени.я при МГУ доктор Квон заметил, что любое старшее поколение, в любую эпоху, жалуется на молодых, как это делает профессор Мин Дэсик. Однако не стоит забывать, что восприятие сыновней почтительности у разных поколений разное. Время показало, что, даже живя отдельно от родителей, дети могут быть почтительными, но это не совсем устраивает живущих стереотипами прошлого старших родственников.
Население РК стареет. По данным национального статистического бюро, в периоде 1991 по 1995 гг. число людей в возрасте 14 и моложе лет сократилось на 8,1%, в то время как число людей 65 лет и старше выросло на 22,1% и составило 5,9% всего населения. Вырос и средний возраст корейцев (с 27 до 29,7 лет), но в сельских районах он составляет 37 лет. В 2000 г., по прогнозам, средняя продолжительность жизни в стране составит 74,9 лет, а число людей старше 65 лет возрастет до 7,1% населения. В 2020 г. эта цифра возрастет до 13,2%.
Все больше пожилых людей живут отдельно от своих детей. В указанный период число семей, состоящих только из супругов, выросло на 72,2% и составило 1640000 семей. Особенно увеличилось (на 104,7%) число семей, где отдельно от детей и других родственников проживают вместе супруги в возрасте 70 лет и старше. В 1995 г. представители трех поколений жили вместе в 126600 семьях, что на 8,5% меньше, чем в 1990 г.
Согласно данным Корейского института геронтологии, в 1997 г. 53.1% родителей проживали отдельно от взрослых детей. В 1975 г. эта цифра равнялась 7%, в 1981 г. - 19.8%, в 1990 г. - 23.8%, в 1994 г. - 41%. В сельских районах этот процент выше (28.4%), чем в городах (15,2%), что связано с высоким уровнем миграции молодежи в города.
В прошлые десятилетия жить отдельно обычно стремились дети. В настоящее время к этому стремятся родители, если им позволяют материальные возможности. Государство поддерживает это стремление. Законодательство предлагает различные налоговые льготы для малого и среднего частного бизнеса при покупке участков земли и разработке проектов для "серебряной индустрии", как называется строительство домов социального обеспечения специально для престарелых. Но государственная поддержка, как оказалось,- еще не гарантия успеха. В разные годы в Корее было сделано около ста попыток открыть такие дома, но почти все они были через некоторое время закрыты. Причина заключалась в том, что обычно они располагались в сельской местности.
до них было неудобно добираться близким и друзьям, и старики не хотели жить без привычного общения. Видимо, корейские родители стремятся жить отдельно чаще не из-за плохих отношений с детьми
В сентябре 1998 г. в самом центре Сеула открылась "Башня для старших", другими словами, дом престарелых, построенный по последнему слову науки и техники - с бассейном, сауной, полем для обучения вождению автомобиля, библиотекой, аудио- и видеотекой, караоке, супермаркетом, столовой и круглосуточным медицинским наблюдением. Дом расположен недалеко от метро, что облегчает жильцам встречи с близкими и друзьями и, по мнению врачей, немало способствует сохранению их душевного спокойствия. Несмотря на довольно высокие цены (от 100 до 200 тысяч долларов), к моменту открытия "Башни" практически все квартиры в ней были раскуплены - в основном людьми от 70 до 77 лет.
Этого отца я увидела во время костюмированного праздника в университете Сонгюнгван, во время которого, в точном соответствии с древним обычаем, был воссоздан процесс сдачи кваго - экзамена на государственную должность. В длинной веренице одетых в традиционную белую одежду кандидатов он выделялся строгим черным европейским костюмом, явно не соответствующим происходящему. Но я не поэтому обратила на него внимание. Он нес на спине сына-инвалида, молодого человека лет двадцати, разбитого церебральным параличом. Он и сдавал экзамен.
Пока соискатели рядами строились вдоль циновок, сидя на которых им предстояло в течение двух часов показать свою степень владения искусством каллиграфии и умение писать иероглифические сочинения на заданную тему, я не могла оторвать глаз от этой пары. Отец бережно усадил сына, пододвинул к нему поближе письменные принадлежности - кисть, тушечницу и чайничек с водой - и отошел. Экзамен начался. Юноша проворно взял кисть пальцами ноги и принялся писать, а отец пристально смотрел на него, не отводя глаз и не обращая внимания ни на кого вокруг. Я была потрясена подвигом этого человека. Для того, чтобы овладеть иероглификой настолько, чтобы принять участие в кваго, необходимо много лет ежедневных усилий, подчас непосильных даже и здоровому человеку. Только два-три года назад в Корее инвалидов начали принимать в университеты. Сколько же сил затратил этот отец, чтобы самостоятельно дать своему сыну классическое образование! Он подарил своему ребенку радость труда, счастье преодоления, смысл жизни, озарив ее светом любви и добра. Мне хотелось подойти к нему и низко поклониться, но я так и не решилась.