6

6

Годы наиболее напряженной деятельности чекистов прошли, внутренняя контрреволюция была подавлена, партия развернула работу по восстановлению и подъему народного хозяйства страны. Опытные и испытанные кадры направлялись в народное хозяйство. В числе их оказался и Михаил Боднар. Григорий Климов продолжал работать в органах ОГПУ, его в 1926 году направили на более высокую должность в соседнюю губернию. Еще через два года послали на учебу в Москву. По окончании школы ОГПУ работал в центре, в конце 1933 года был направлен на Украину. Отечественная война застала Климова в городе Ровно на посту заместителя начальника управления НКВД. В июле 1941 его назначили помощником командира 1-го партизанского полка НКВД. Формировался полк в Киеве, откуда выехал в Житомирскую и Полесскую области. Климов был в полку недолго, его отозвали и назначили начальником особого отдела.

Сотрудники УКГБ поздравляют М. Д. Боднара с 90-летием со дня рождения. Ноябрь 1982 г.

Отделу, которым руководил Климов, поручили проверку советских военнослужащих, возвратившихся из плена или вышедших из окружения. Надо было разобраться не только в том, при каких обстоятельствах тот или иной военнослужащий оказался в плену, хотя это тоже было немаловажно, так как добровольная сдача в плен противнику квалифицируется как опасное преступление и всегда сурово наказывается. Еще важнее было выявить среди военнопленных вражеских агентов. Этому научила практика первых месяцев войны, когда выяснилось, что немецкие разведывательные органы нередко использовали именно этот путь для засылки к нам своих разведчиков.

Проверка вышедших из окружения проводилась оперативно, и они без задержки направлялись на формирование или вливались в части действующей армии. Отдельных военнослужащих, однако, приходилось изучать более тщательно, чтобы решить, можно ли снова доверить им оружие или командный пост. Здесь Климову очень пригодилось чутье, выработанное в результате опыта долголетней следственной и оперативной работы.

В числе освобожденных нашими частями из немецкого лагеря в Калаче оказался командир одного из полков Советской Армии, оборонявших Сталинград. Было известно, что солдаты и офицеры этого полка сражались храбро, бились отчаянно, но превосходящие силы врага разбили немногочисленные группы воинов, оставшихся от полка. Некоторые бойцы, в том числе и раненый командир полка, оказались в плену.

Было известно, что пленных офицеров немцы, как правило, отправляли в свой глубокий тыл, а в данном случае старший офицер оказался в лагере вблизи фронта — в Калаче. Климову это показалось странным. При дальнейшей проверке один из опрошенных солдат опознал полковника и показал, что этот полковник немцами был назначен руководить военнопленными, используемыми на строительстве оборонительной линии. В обращении с другими военнопленными тот был жесток, всячески угождал немцам. Солдат сообщил также, что лично сам пострадал от усердного немецкого холуя — тот избил его за плохо выполненную работу. Проверка через других бывших узников лагеря подтвердила эти данные.

Подозрения Климова после этого переросли в уверенность, что полковник — предатель. Предъявил ему собранные улики и спокойно спросил:

— Что скажете теперь?

Полковник разрыдался. Рассказал, что в первые же дни плена его допрашивал немецкий генерал и под угрозой смерти отобрал подписку о добровольном сотрудничестве с немцами. Создал ему приличные условия жизни и оставил в лагере вблизи фронта. Расчетливый фашистский генерал допускал возможность контрнаступления русских и занятия ими Калача. Он считал, что освобожденных советскими войсками военнопленных на некоторое время задержат в тылу для проверки, но потом отправят на фронт. Предполагал, что полковника, отличившегося до пленения в боях под Сталинградом, восстановят в командной должности. Полк в первое время, возможно, не дадут, но батальон он получит. Вот тогда полковник должен был открыть фронт и через занимаемый батальоном участок пропустить немцев.

В этом же пункте проверки оказался и бывший командир кадровой дивизии, генерал, вышедший из окружения в одиночку. К началу войны дивизия находилась вблизи границы, и в первые же дни немцы обрушились на нее большими силами. Сопротивлялись наши полки отчаянно, но были разбиты, дивизии не стало. Контуженный генерал оказался в плену. Кто-то из солдат успел переодеть его в форму рядового, никто из своих его не выдал, и он был зачислен как рядовой. Немного оправившись от контузии, генерал из лагеря бежал. В крестьянской одежде пробивался к своим и через много дней вышел к нашим в районе Воронежа.

Климов предложил генералу отметить на карте, в каких пунктах он останавливался. Получился зигзагообразный пунктир. Изложил на бумаге свои наблюдения о расположении немецких частей. По ряду отмеченных генералом пунктов Климову удалось уточнить, бывал ли он там. Да, был пожилой бродячий сапожник, находил общий язык с крестьянами, подбадривал людей и доверительно говорил, что неудачи Красной Армии — явление временное, вселял надежду на избавление от фашистов.

Сомнений не было, генерал оставался верным сыном Родины. Об этом Климов написал в своем заключении. Вскоре генералу снова дали дивизию. Еще через некоторое время фамилия его была названа в приказе Верховного главнокомандующего. Он был отмечен как командир отличившегося в боях соединения.

Невозможно перечислить те важные дела, которые прошли через руки Климова. На счету особых отделов, которые возглавлял Григорий Иванович, значится немало разоблаченных шпионов и предателей.

Заслуги Климова отмечены шестью орденами и несколькими медалями. После ухода в 1954 году в запас Климов возвратился в Куйбышев, ставший ему родным по первым годам Советской власти. Здесь вновь встретился со своим старым другом Михаилом Боднаром, персональным пенсионером союзного значения.