Генерал-майор в отставке И. Кинаров «ТУРИСТКА»

Генерал-майор в отставке И. Кинаров

«ТУРИСТКА»

Однажды летом, когда день клонился к вечеру, в отдел КГБ города Жигулевска пришла женщина. Пожилая, но выглядела она для своих лет хорошо, среднего роста, с голубыми, когда-то веселыми, но уже поблекшими с возрастом глазами. Одета скромно, как все пожилые люди, но чисто, опрятно. Весь ее облик свидетельствовал о том, что она прошла нелегкую жизнь и закалилась в труде. Было заметно, что она взволнована, но высказаться не спешила, как бы демонстрировала свою выдержку. Работникам отдела казалось, что эта незнакомая посетительница в тот момент про себя говорила: «Вот смотрите, я сама к вам, чекистам, пришла и не с личной просьбой, а помочь вам разобраться в тех фактах отклонения от нормального поведения личности, которые, возможно, вас заинтересуют».

Молодой работник вежливо предложил ей сесть. Она поблагодарила и села, но продолжала молчать, как бы собиралась с мыслями. По первым нескольким фразам работник про себя отметил, что у посетительницы при разговоре чуть-чуть заметен, хотя она и говорит по-русски хорошо, акцент, схожий с выговором отдельных русских слов людьми из Прибалтийских республик. Подумал: «Кто она по национальности?». Однако сразу об этом не спросил, оставив занимавший его вопрос на потом, и приступил к делу.

— Прежде всего, — сказал чекист, — давайте познакомимся.

И назвал свою фамилию и имя.

Посетительница также назвала свою фамилию, имя и отчество и сообщила свой адрес, по которому она проживает. Подчеркнула, что она пенсионерка.

— Ну что же, Марта Романовна, — продолжал работник КГБ, — прошу рассказать, что вас привело к нам. Какие у вас есть вопросы, которые требуют вмешательства органов КГБ? Не стесняйтесь, говорите. Я вас слушаю и готов помочь, если в этом есть надобность.

Марта Романовна окинула внимательным взглядом молодого чекиста и вроде бы с обидой сказала:

— Я к вам, молодой человек, пришла не по личным делам, не горесть свою излить на свою жизнь. Живу я, как и все советские люди, вполне хорошо. Извините меня, старую, возможно, я ошибаюсь из-за своей возрастной, можно уже сказать, из-за своей старческой мнительности, но дело это, как я думаю, касается вашей службы и может быть серьезным, очень серьезным. Но это вы сами разбирайтесь с начальством и оценивайте, как это требуется по закону.

Оперативный работник не подал виду, что он ждет рассказа о том, что ее привело сюда. Как бы поняв, что от нее ждут, Марта Романовна заговорила:

— Вы знаете, я только недавно с парохода. Ездила в Саратов, к своим родственникам. Масса впечатлений! Вы никогда не плавали по Волге? — И, не дожидаясь ответа, порекомендовала: — Обязательно при первой возможности прокатитесь по Волге. Это чудесно! Убеждена, что сожалеть не будете. Вы не представляете, какое это зрелище, какая красота волжской природы! Как красиво выглядит сама овеянная былинной славой наша Волга!

Работник вежливо поблагодарил Марту Романовну за советы, но, упреждая очередное отклонение от темы предстоящего разговора, спросил:

— А что же с вами произошло, приключилось в пути, среди этой волжской красоты?

И Марта Романовна начала рассказывать, что и как было:

— В Саратове я приобрела билет на пароход, следовавший из Ростова-на-Дону на север, кажется, до Горького. Пароход оказался экскурсионным. На нем находились не только советские граждане, но и иностранцы из разных стран, были среди них и немцы из Западной Германии…

— Сами понимаете, — продолжала посетительница, — сидеть в каюте и скучно и душно. Тянет на палубу, на воздух. Да интересно и на людей посмотреть, особенно на иностранцев. Посмотреть, какие они, эти иностранцы. Вот я день-деньской стояла и сидела на палубе, чаще всего с книгой в руках. В разговор редко вступала.

— Однако, — развивала свою мысль Марта Романовна, — то ли моя внешность, то ли постоянное мое одиночество, то ли интерес к книге, которую я читала, а возможно, мой акцент, но, словом, что-то привлекло внимание одной молодой особы. Она поняла, что я не русская, заговорила со мной на хорошем русском языке, заинтересовалась книгой, которую я читала, и вообще спрашивала, кто я и откуда, где живу и где живут родственники и т. д.

Короче говоря, было много вопросов. Она теперь, уже бесспорно, уловила мой акцент, спросила: «Вы русская?». Я ответила, что нет. Тогда она, в порядке уточнения, задала вопрос: «Кто же вы? Ведь в вашей стране сотни национальностей и народностей. Можно и ошибиться». Я ответила, не скрывая и не преследуя никакой цели, что я местная, волжская немка, ездила к своим родственникам в Саратов и вот возвращаюсь в свой, теперь уже родной Жигулевск. В ответ незнакомка заявила: «Я сразу определила по произношению, что вы немка».

Так состоялось знакомство Марты Романовны с гражданкой ФРГ, некоей Маргарет Леман. Она представилась ей настоящим именем и отчеством, как это у нас принято. Марта Романовна считала, что произошло обыкновенное знакомство двух женщин, пожилой и молодой, жительниц разных стран — СССР и ФРГ, где различные политические и экономические системы, различные уклады жизни, различен, как сейчас говорят, и образ жизни. Ни то ни другое не могло быть препятствием к знакомству.

Маргарет Леман по внешнему виду была молодой женщиной, неброской внешности, но привлекательной и обаятельной, с оттенком застенчивости. Одета была просто, можно сказать, даже скромно. Она сторонилась молодежных компаний, но охотно знакомилась с людьми, вызвавшими интерес. Так в поле ее зрения оказалась Марта Романовна. Она не только интересовалась ее жизнью и жизнью других людей, особенно соплеменников-немцев, но и охотно рассказала без каких-либо понуждений со стороны Марты Романовны о своем житье-бытье в Западной Германии.

Рассказала не только о прелестях западногерманского «рая», но и о его отрицательных сторонах, которые усложняют жизнь простых людей… Все это выглядело правдоподобно, и на первый взгляд у советской собеседницы создалось убеждение в искренности Маргарет. О себе она сообщила, что работает служащей одной фирмы во Франкфурте-на-Майне. В сравнении с другими обеспечена хорошо. Тут же подчеркнула, что ее покоряет здесь, в России, простота обращения людей между собою, чего нет у них в Федеративной Республике, да и в других странах Запада.

— Так, казалось бы, в задушевных беседах с Маргарет, — рассказывала Марта Романовна, — я незаметно доехала до конечной остановки, где мне предстояло распроститься со своей знакомой из ФРГ. Однако от бесед осталось кое-что такое, что заставляло задуматься, усомниться в задушевности, искренности. Это в конце концов и привело меня к вам, молодой человек.

Продолжая свой рассказ, Марта Романовна сообщила о том выводе, к которому она пришла, анализируя концовку беседы с заграничной знакомой.

— Я поняла, что она, конечно, не Леман, не Маргарет, как представилась. И вот почему. Она долго и подробно в начале нашего знакомства расспрашивала о Волге, волжских городах, их населении, экономическом росте, промышленности, учебных заведениях. Интересовалась и притоками Волги — Окой, Камой и другими реками Волжского бассейна, природой этих районов и тамошними городами, которые выросли на берегах этих рек. Со вздохом, как бы ненароком, воскликнула: «Хорошо было бы посмотреть все эти чудесные места. Они наверно не уступают по красоте просторам Волги, а может быть, и краше! Наверно там и города другие, с присущими только им особенностями. Я имею в виду новые города. Вот бы прокатиться по этим рекам и посмотреть тамошние города. Это было бы чудесно! — И вроде бы между прочим, а на самом деле умышленно, в порядке зондирования, заключила отвлеченно: — Наверное, эти места закрыты для постороннего, тем более иностранного человека? А жаль! — И тут же, на одном дыхании, спросила: — А вы в таком-то городе, — назвала город и реку, на берегу которой стоит этот небольшой старинный город, — были? Что это за город? Чем он славен? Есть ли там промышленность, новостройки?». Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Особенно один вопрос насторожил меня, — сказала Марта Романовна. — Это когда она спросила: «Могу ли я при наличии времени посетить этот город?»

Из дальнейшей беседы с фрау Маргарет Марте Романовне стало ясно, что интересует ее знакомую, кто она, эта на первый взгляд скромная и добропорядочная заграничная туристка. Все это не могло не насторожить Марту Романовну. Поэтому она и поспешила прийти в отдел КГБ, чтобы все рассказать на свежую память.

Марта Романовна перевела дух, еще раз глубоко вздохнула и замолчала. Оперативный работник ни разу не прервал ее рассказа, внимательно слушал и делал какие-то пометки для себя в лежащем перед ним на столе блокноте. А посетительница, тем временем, совершенно спокойно продолжала свой рассказ и начала выкладывать все новые и новые факты интереса так называемой туристки из ФРГ к неизвестному ей городу.

— Она, эта Леман, — сказала Марта Романовна, — высказала весьма доверительную просьбу, узнав, что я никогда в названном городе не была и не знаю, что это за город, посетить его и собрать возможные данные о нем, численности населения, точном местонахождении, какие заводы имеются, их название и профиль, хотя бы примерное количество рабочих и служащих на каждом. Кроме того, ей было интересно узнать их ведомственную принадлежность и какую продукцию они выпускают, а также профиль новостроек.

Интересующие ее сведения Маргарет просила Марту Романовну собрать ко времени, когда она приедет в Москву по служебным делам, где им можно будет встретиться как старым знакомым. Обещала снова на следующий год встретиться на волжских просторах. Готова была дать вызов, как бы от родственников, на приезд на родину общих предков.

Марта Романовна закончила свое повествование не без негодования в адрес этой купленной специальными службами, ничем не приметной на первый взгляд попутчицы.

Она с гордостью заявила, что никогда не собиралась изменять Родине, что она у нее одна — Советский Союз.

Деятельность Маргарет Леман была нейтрализована. Въезд в нашу страну ей был закрыт.