До последнего патрона

До последнего патрона

По-разному ведут себя люди в бою. Одни хладнокровно берут на мушку врага, другие нервничают, палят наугад. Федор убедился в этом, когда курсанты открыли огонь по наступавшим фашистам.

— Спокойней, ребята! — скомандовал он, — бейте без промаха!..

В тусклом свете ноябрьского утра серыми привидениями надвигались немцы. Шли они цепью, в рост, стреляя на ходу из автоматов. Впереди, размахивая пистолетом, шагал высокий, длинноногий офицер.

Федор крепко прижал к плечу приклад трехлинейки. Затаив дыхание, прицелился, нажал спусковой крючок. Офицер зашатался, рухнул наземь.

— Вот это да! — крикнул кто-то из бойцов. — Снайперский выстрел!

А Кривонос подумал: «Не зря все-таки я занимался в стрелковой секции».

Потеряв офицера, немцы ускорили шаг. Еще немного, и они добегут до берега Темернички. И тогда заговорил единственный курсантский пулемет — ручной, системы Дегтярева. Огонь с близкой дистанции разил врагов наповал.

Курсанты участили стрельбу. Залп следовал за залпом. Пулеметчик сменил диск и бил по фашистам короткими очередями.

— Побежали гады! — донесся голос Кузьменко. — Побежали!

Первая атака была отбита. Уцелевшие немецкие автоматчики скрылись за опрокинутыми вагонами.

Кривонос перезарядил винтовку, взглянул на своих товарищей. Разгоряченные боем, они тянулись к кисетам, спешили свернуть цигарки...

Не удалось закурить бойцам. Словно небо раскололось от нарастающего пронзительного воя. Фашистские минометы накрыли позицию курсантского отряда.

Взметнулись дым и пламя, со звоном ударились о стену осколки. Взрывы следовали один за другим. Полуоглохшие от грохота бойцы напряженно всматривались в расположение противника. Только бы не упустить начало новой атаки! А мины все рвались и рвались, все труднее становилось дышать задымленным воздухом.

Громыхнуло совсем рядом. Курсанты припали к серой от щебня земле. Когда отсвистели осколки, подняли головы. Только один остался неподвижным. Это был Иван Кузьмин — сотрудник 6-го отделения Ростовской милиции. Накануне вместе с несколькими товарищами по службе он присоединился к отряду курсантов.

— Внимание, товарищи! — донесся тревожный крик. — Снова фрицы.

Федор припал к пролому в каменной стене, приложился к винтовке. По путям вперебежку надвигались автоматчики. Растянувшись длинной цепью, они упрямо стремились к Темерничке.

Перед тем как открыть стрельбу, Федор бросил взгляд на часы: половина девятого.

— Огонь! — скомандовал он.

Раскатились залпы винтовок, торопливо застрочил пулемет. Федор выглянул из укрытия: огонь вели и другие бойцы его взвода — с чердаков, из подвалов...

Однако о меткости винтовочных залпов в этом аду нечего было и думать. Цепь фашистов неумолимо приближалась. Она выросла у Темернички и вдруг исчезла. Гитлеровцы спустились на лед. Подсаживая друг друга, враги выбрались на крутой берег, служивший рубежом обороны. И сейчас же замолчали минометы.

Фашисты подошли вплотную. Нельзя было терять ни секунды. Кривонос схватил лимонку, закричал во всю мочь:

— Гранаты к бою!

Замелькали в воздухе гранаты, загрохотали взрывы. Поредевшая цепь атакующих остановилась. А на них уже шли в штыковую солдаты в милицейской форме. Немцы не выдержали — повернули назад.

Поздно! Курсанты догоняли убегавших. Федор первым настиг тучного отставшего от других гитлеровца. Тот обернулся, услышав за спиной топот, с перекошенным от страха лицом вскинул автомат. Но штык уже настиг его. Перешагнув через труп, Федор побежал дальше.

Немцы, сбивая друг друга с ног, прыгали на лед Темернички. Курсанты залегли на берегу. Били на выбор, как в тире. Мало кому из врагов удалось выкарабкаться на противоположный берег...

И вот снова сидит сержант Кривонос в знакомом дворе, у знакомой кирпичной стены. Рядом бойцы перевязывают раненых товарищей. Вторая атака отбита с большими потерями для фашистов.

Погибло трое курсантов. Но за каждого из них заплатил жизнью по крайней мере десяток гитлеровцев.

Сержант Кривонос подозвал одного из курсантов:

— Даю вам, товарищ Иванов, такое задание: проберитесь в штаб, доложите о наших потерях, выясните обстановку.

— Есть! — козырнул курсант и покинул двор.

Отложив винтовку, Федор вытащил из кобуры пистолет. Внимательно осмотрел его и снова сунул в кобуру. Все в порядке, не подведет! Взглянул на часы: без двадцати десять.

Бешено затрещали вражеские пулеметы. В перерыве между атаками фашисты поливали свинцом позицию курсантов. Разрывные пули цокали о стены, сбивали штукатурку.

Особенно досаждали автоматчики, засевшие где-то слева, совсем рядом. Их ожесточенный огонь не давал поднять голову.

Федор напряженно всматривался — где они? Ага! Вот! Спрятались за перевернутой грузовой автомашиной, совсем под боком! Ночью, в разведке, Кривонос не заметил ничего подозрительного в подбитом грузовике, валявшемся по эту сторону Темернички. Очевидно, немцы пробрались сюда совсем недавно. Что ж, надо уничтожить!

Федор подполз к пулеметчику:

— Бей по грузовику так, чтобы фрицы не посмели и носа высунуть. А мы тем временем постараемся отправить их к немецкому богу в рай.

Кривонос отобрал девять бойцов и в том числе тех, кто ходил с ним в разведку.

Вооружившись бутылками с горючей смесью, курсанты приготовились к броску. Кривонос взмахнул рукой: пора!

Длинной очередью пулемет резанул по грузовику. Захлебнулись, замолчали вражеские автоматы. Немцы поспешили спрятаться, переждать за кузовом внезапную опасность. Но их подстерегало кое-что пострашней.

Выбравшись из развалин, бойцы поползли к грузовику. Над их головами хлестала свинцовая струя. Курсантский пулемет превращал в решето деревянную обшивку кузова.

До автомашины не больше сорока метров... Скорее! Скорее! Ведь курсантов каждую секунду могут обнаружить.

Совсем близко высится обшарпанный борт опрокинутого грузовика. Приподнявшись на левом локте, Федор правой рукой швыряет зажигалку. Его примеру следуют еще три бойца, и грузовик исчезает в пламени.

— Вперед! — срывая голос, кричит Кривонос. — Бей фашистов!

Курсанты бросаются к пылающей машине. Огибают ее с двух сторон. Шестеро автоматчиков во все лопатки удирают к Темерничке. Но ни одному из них не удалось уйти от возмездия.

Теперь — быстрее назад! Немцы, обосновавшиеся за товарными вагонами, переносят огонь на горстку храбрецов.

Уже у самого пролома в двух шагах от своих пуля настигла комсомольца Андрея Дригайловского. Товарищи втащили его во двор, положили у стены. Кто-то достал бинт, но Дригайловскому уже не нужна была перевязка... Курсанты молча стянули с голов запыленные милицейские фуражки...

Из-за развалин показалось взволнованное лицо курсанта Иванова. Наконец-то вернулся связной!

Он подбежал к Федору и одним духом выпалил:

— Товарищ сержант, в штабе велели передать: по Темерницкому проспекту идут фашистские танки! Они прорвались со стороны вокзала...

Федор сжал челюсти. Вот и случилось то, чего он больше всего опасался. А ведь у него была надежда, что крутые берега Темернички защитят курсантов от танков. Обошли сволочи. Танки переползли через трамвайный мост, оттеснив красноармейцев, оборонявших улицу Энгельса.

— Приготовить бутылки с горючей смесью! — скомандовал сержант. — Зорче наблюдать за противником! Я сейчас вернусь!

Федор пригибаясь побежал в соседний двор. Пули то и дело свистели над головой. Но надо было предупредить остальных бойцов взвода о надвигавшейся опасности...

Когда Федор вернулся на свой пост, курсанты уже были готовы к встрече с танками. На видном месте лежали заранее приготовленные связки ручных гранат РГД. Холодно поблескивали бутылки с горючей смесью.

Кривонос посмотрел на часы: начало двенадцатого. Бросил взгляд на бойцов. Кое-кто из них выглядел чересчур встревоженно, слишком нервничал. Это можно было понять. Ведь никто из курсантов ни разу в жизни не видел фашистского танка. Разве только в кино...

Федору и самому было немного не по себе, но он умел держать себя в руках. Спокойно сказал:

— Танки опасны только тем, кто их боится. Силы в них конечно, много, но и уязвимых мест хватает. Главное — не бояться...

Послышался рев моторов, заглушаемый лязгом и скрежетом стальных гусениц. Вот они! Две огромные бронированные «черепахи» двигались по левому берегу Темернички, обороняемому курсантами.

Ближе, ближе. Четко обрисовывались белые кресты на серых башнях. Затаились курсанты, ожидая решительной минуты.

Повернулся орудийный ствол головной машины. Гулко ударил пушечный выстрел, за ним другой. Танк бил наугад по развалинам.

Стальная туша поравнялась с угловым домом и стала медленно поворачивать на Береговую улицу.

— Пора! — обернулся к товарищам Кривонос и первым бросил связку гранат. — Эх, черт, не попал! — Взрыв грянул перед самым носом танка... В дружном броске взметнулись руки. Со звоном лопались бутылки-зажигалки, разбиваясь о броню. По корпусу танка побежали ручейки огня. Они переплетались, сливались, взметая языки пламени.

— Горит! — крикнул Кузьменко.

— Драпает! — не удержался Кривонос.

Охваченный огнем танк развернулся и, пытаясь сбить пламя, рванулся на большой скорости назад. Вторая вражеская машина, дав по развалинам несколько выстрелов, тоже повернула назад. Не успели бойцы опомниться, как оба танка исчезли за домами.

— Не так страшен черт, как его малюют, — пошутил кто-то из курсантов.

— Вот именно, — подтвердил сержант...

Вражеские пулеметы ударили из-за Темернички. Но со стороны железнодорожного полотна курсанты были надежно защищены остатками стены.

Федор подозвал связного:

— Расскажите, товарищ Иванов, подробней, что вы узнали в штабе.

— Есть рассказать! Лейтенант наш все обрисовал до точности.

Федор внимательно выслушал связного. В том, что тот говорил, было мало утешительного. Враг беспрерывно атакует позиции курсантов и ополченцев у хлебозавода. По Братскому переулку на Тургеневскую улицу наступает батальон эсэсовцев. Курсанты несут потери. Много раненых. Возникает угроза окружения. Штаб отряда приказывает взводу Кривоноса держаться до последней возможности...

— Немцы! — послышался голос Кузьменко.

Федор бросился к пролому, вскинул винтовку...

На путях маячили серо-зеленые фигуры. Цепи фашистов надвигались.

Залп! Еще! И еще! Надо заставить врага залечь...

И снова отхлынули фашисты.

Когда впоследствии Федор вспоминал события второй половины этого дня, все сливалось в сплошном грохоте, в мелькании перекошенных яростью лиц, в криках и стонах.

Не было счета атакам, не было ни минуты передышки. Редели ряды бойцов, кончались патроны, но на помощь рассчитывать не приходилось.

Отдали жизнь многие. Погиб и Кузьменко. Осколок мины сразил наповал этого веселого, жизнелюбивого человека.

К четырем часам под бешеным натиском врага взвод отступил к мельзаводу. Целый час, уже в густых сумерках, держались здесь курсанты. Волна за волной накатывались фашисты, но каждый раз их встречал ожесточенный огонь.

И тогда снова появились танки. На этот раз их было шесть. У курсантов уже не осталось ни одной связки гранат. Кончились и патроны.

...Когда квадратные бронированные морды танков высунулись из-за развалин, Федор дал команду отходить вверх по Братскому. Вслед курсантам хлестнули огненные струи. Взахлеб, торопливо били танковые пулеметы.

Еще минута, и курсанты свернут на Тургеневскую улицу. Но тут Федор увидел: бежавший впереди боец, словно споткнувшись о невидимую преграду, рухнул на мостовую. Ни секунды не раздумывая, бросился Кривонос к раненому, наклонился над ним. И вдруг все померкло перед глазами. Невыносимо острая боль обрушилась на Федора, свалила его с ног. Уже теряя сознание, увидел он, как прогромыхал мимо танк, извергавший огонь и дым...