Борис Полынцев Первые три часа после Ельцина Аль-Кодс. 1993. 16 августа

Ельцинское правление заканчивается бесславно и позорно, в дыму и крови. Потомки еще увидят его имя в учебниках истории в одном ряду с Гришкой Отрепьевым, гетманом Мазепой, генералом Власовым и царевичем Алексеем. Опустошительные набеги диких орд Чингисхана и Батыя, мышиное половодье мундиров многомиллионного германского вермахта и бронированный вал танков Гудериана — ни одна из этих бед не нанесла большего ущерба России, чем несколько лет царствования «демократов». И спустя много столетий после нас российские дети, расшалившиеся в кроватке, будут в испуге замирать при слове «Бурбулис», «Боннэр», «Старовойтова».

Конец эры Ельцина неотвратим. Поэтому главная задача, стоящая перед всеми здоровыми силами России, — обеспечить мирный и бескровный процесс передачи президентских полномочий от Ельцина к вице-президенту Руцкому.

От степени успеха или неуспеха этого впрямую зависят все последующие события. В соответствии с действующей Конституцией РФ это становится возможным в трех случаях:

— смерти Президента;

— невозможности исполнения Президентом своих обязанностей из-за состояния здоровья;

— импичмента.

Реально возможно наступление всех трех событий. При этом в случае смерти Ельцина процесс передачи полномочий будет наиболее безболезненным. Сам факт смерти Президента утаить практически невозможно, т. к. о ней будет знать большое число людей из охраны и обеспечивающих служб.

Скрыть тяжелую болезнь Президента, повлекшую утрату управляющих и контрольных функций головного мозга, тоже вряд ли удастся. Если данные о продолжительности и периодичности запоев Ельцина становятся достоянием российской и зарубежной прессы, то сведения о наступлении необратимых изменений в его здоровье станут тем более известными.

Самый сложный вопрос — что будет в случае импичмента. В свое время, когда весной этого года вопрос об импичменте Ельцина был вынесен на Съезд народных депутатов, то Президент в окружении силовых министров выступил перед толпой своих сторонников с заявлением о том, что он не подчинится Конституции и решениям высшего органа государственной власти, т. е. пойдет на прямую конфронтацию. Есть все основания полагать, что свою точку зрения он вряд ли поменял. Учитывая, что вероятность вынесения импичмента Ельцину продолжает оставаться весьма велика (опять созывают т. н. «конституционное совещание» и призывают к проведению досрочных парламентских выборов вопреки Конституции), целью настоящей публикации будет рассмотрение тех первоочередных мер, которые, вероятнее всего, предпримут Президент, вице-президент и Съезд народных депутатов соответственно.

Само собой разумеется, что логика поведения и поступков конкретных должностных лиц и политиков в известной степени носит прогностический характер. Тем не менее предлагаемая версия событий построена с учетом всестороннего анализа как их личностных качеств, так и всей предыдущей деятельности.

Начало событий — время «Ч».

После объявления результатов голосования об импичменте (решение принято), Ельцин остается в Кремле с целью сосредоточения в своих руках всех нитей государственного и военного управления. Он покидает свой рабочий кабинет и укрывается в кремлевском подземном бункере, чтобы избежать последствий возможной (по его мнению) бомбардировки верной Верховному Совету РФ авиации ВВС МВО. Начальником Главного управления Кремля генерал-лейтенантом М. Барсуковым принимаются меры по усилению безопасности: блокируются въездные ворота со стороны Красной площади и Александровского сада, а также подземные транспортные коммуникации; осуществляется ввод в Кремль бронетехники президентского полка; выставляются дополнительные караулы с пулеметами по периметру стен Кремля. На крышах правительственных зданий размещаются расчеты ПВО с ПЗКР и снайперы.

Для проведения срочных консультаций по выходу из создавшегося положения в Кремль вызываются сторонники бывшего Президента Ельцина: мэр Москвы Ю. Лужков, министр обороны П. Грачев, министр внутренних дел В. Ерин, начальник управления МБ РФ по Москве и Московской области Е. Савостьянов, генерал армии К. Кобец, М. Полторанин, С. Юшенков, А. Котенков, Г. Бурбулис, члены президентского совета и правительства, руководители телевидения, радио и пропрезидентских средств массовой информации, лидеры «демократических» партий и движений.

Директор СВР Е. Примаков от приглашения прибыть в Кремль отказался, сказавшись больным.

Объявляется о переходе подразделений администрации экс-президента на круглосуточный режим работы. В бункере открывается совещание сторонников Ельцина.

В целях предотвращения интернирования Р. Хасбулатова, А. Руцкого, руководителей Верховного Совета РФ и народных депутатов работа Съезда переносится в здание на Краснопресненской набережной («Белый дом»).

«Ч» + 30 минут.

На Краснопресненской набережной Съезд народных депутатов продолжает свою работу. Александр Руцкой издает указ о вступлении в должность Президента России и принятии на себя функций Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами РФ.

Обеспечивается прямая теле- и радиотрансляция из зала заседания. Содержание решений Съезда и указов и.о. президента доводится до областных и республиканских органов власти.

От занимаемых должностей указом Руцкого и с согласия Верховного Совета РФ освобождаются генералы Грачев и Ерин, министр иностранных дел Козырев. На вакантные должности назначаются: министром обороны — генерал-полковник А. Ачалов, министром внутренних дел — генерал-майор А. Гуров; министром безопасности — генерал армии В. Баранников; министром иностранных дел — И. Андронов.

В соответствии с указаниями и.о. Президента Генеральным штабом производится отключение от центров коммутации абонентских комплектов Ельцина и Грачева по управлению стратегическими ядерными силами.

Вновь назначенные силовые министры в сопровождении охраны убывают во вверенные им министерства.

Руцкой вызывает к себе директора ФАПСИ.

В Кремле сторонники экс-президента продолжают обмен мнениями. Сработавшая автоматика «ядерных чемоданчиков» сигнализирует о пропадании связи. Ельцин вне себя, с перекошенным лицом, велит Грачеву узнать, в чем дело.

Поднятые по команде Лужкова водители городских автокомбинатов начинают вывод тяжелых грузовиков на улицы Москвы. Их движение, маршруты и конечные места стоянок координируются службами мэрии. Активисты демдвижения организуют несанкционированный митинг на Красной площади. Туда прибывают отряды боевиков под командованием Боксера, сотрудники частных охранных и детективных структур. Подъезжают грузовики с горячей пищей и спиртным. В толпе шныряют хасиды. По Москве производится мобилизация банд уголовников и рэкетиров «авторитетами» уголовного мира. Толпа брокеров перекрывает движение автотранспорта по Мясницкой улице и с огромным трехцветным флагом начинает шествие к Лубянской площади, выкрикивая антиконституционные лозунги. Кто-то из прохожих швыряет булыжник в окно Российской товарно-сырьевой биржи, внутри возникает паника: думали, что это бомба.

На волне радиостанции «Эхо Москвы» звучит призыв к москвичам «выступить на защиту всенародно избранного президента Ельцина» и против «номенклатурно-коммунистического Съезда».

А.Н. Яковлев звонит на коммутатор посольства США и, соединившись с послом, обращается с просьбой о предоставлении политического убежища. Число таких звонков лавинообразно растет. В ворота американского посольства въезжает «Вольво» с четой Горбачевых. Через несколько минут — машина Бакатина. Милиционеры из охраны провожают их злорадными взглядами, но не задерживают.

Сотни тысяч москвичей не отрываются от экранов ТВ. Люди поздравляют друг друга: «Сегодня наш день, сегодня наш праздник!» У касс Аэрофлота столпотворение желающих вылететь ближайшим рейсом из России. Кассирам суют пачки долларов, лишь бы скорее взять билет на загранрейс.

«Ч» + 1 час.

Ельцин обращается по радио к гражданам России выступить против «попытки коммунистического реванша» и отдает распоряжение командующему войсками Московского военного округа привести в полную боевую готовность 2-ю мотострелковую и 4-ю танковую дивизии, 27-ю отдельную мотострелковую бригаду и ждать команды на их ввод в Москву. Аналогичная задача ставится командующему внутренними войсками МВД РФ в отношении отдельной мотострелковой дивизии особого назначения ВВ им. Дзержинского.

Генерал Барсуков назначается комендантом Москвы. Он объявляет о введении в городе комендантского часа с 23.00.

И.о. Президента А. Руцкой издает указ о назначении командующего МВО генерал-полковника Л. Кузнецова первым заместителем министра обороны РФ и запрещает ему выполнять любые указания Ельцина и Грачева.

Съезд народных депутатов принимает обращение к личному составу Вооруженных Сил, сотрудникам органов безопасности и внутренних дел с призывом сохранять спокойствие и верность Конституции.

В. Ачалов прибывает в рабочий кабинет министра обороны и дает команду о срочном сборе руководящего состава Вооруженных Сил для проведения расширенной коллегии МО РФ. Аналогичные действия предпринимаются генералами Баранниковым и Гуровым. Управление контрразведки и служба собственной безопасности МБ РФ докладывают Баранникову все оперативные материалы по лицам, в отношении которых есть основания считать их агентами иностранных спецслужб. Документы передаются Генеральному прокурору РФ В. Степанкову. Становится известно, что выведенные из Прибалтики в Подмосковье части воздушно-десантных войск объявили о своей полной поддержке Руцкого и Ачалова.

От занимаемой должности освобожден Савостьянов.

Конституционный суд собирается на заседание с целью рассмотрения ситуации, сложившейся в стране. Судья Аметистов допускает оскорбительные высказывания в адрес В. Зорькина с целью сорвать заседание, однако терпит неудачу — никто из членов КС его не поддержал.

На Краснопресненской набережной по призыву ФНС, КП РФ, «Трудовой Москвы», «Трудовой России» собирается свыше 300 000 человек, возводятся баррикады для защиты «Белого дома».

Комендант охраны Генштаба отказывается допустить в здание Министерства обороны прибывшего из Кремля Грачева. Водитель автомобиля спецсвязи и находящиеся в ней офицеры получают команду генерал-полковника М. Колесникова о прекращении дальнейшего сопротивления Грачева.

По каналам ИТАР-ТАСС передается заявление Николая Рябова о его безоговорочной поддержке Руцкого и Хасбулатова.

«Ч» + 2 часа.

В Москве уголовными бандами начинаются погромы коммерческих и частных магазинов. Продавцы покинули коммерческие киоски, опасаясь за свою жизнь.

В борьбу с погромщиками вступают работники милиции. Московский ОМОН принимает заявление, что его функции в нынешней ситуации ограничиваются исключительно рамками борьбы с организованной преступностью и против народа бойцы действовать не будут.

В мэрии Шахновский и Донцов начинают жечь документы.

Тяжелые грузовики кольцом окружают Кремль. У водителей растерянные лица, многие потихоньку отъезжают от греха подальше. На Красной площади проходит митинг стотысячной толпы. Оглушенная спиртным, толпа ревет. С вертолета разбрасываются листовки в поддержку Ельцина.

По команде С. Филатова в 235-м авиаотряде в пятнадцатиминутной готовности находятся два самолета «Ил-62М».

Начинается заседание коллегии Министерства обороны. Военачальники единодушно высказываются за верность Конституции и и.о. Президента А. Руцкому. Коллегии МБ РФ и МВД заканчиваются с таким же результатом. Информация об этом попадает в ближайшие выпуски радио и телевидения.

Обнародуется решение Конституционного суда, признавшего законным все решения Съезда. Судья Аметистов на этот раз особого мнения заявлять не стал.

В Кремль возвращается Грачев. Накричав на него, Ельцин приказывает Грачеву отправляться в штаб МВО и попытаться переломить ситуацию.

Результат — отрицательный. Командир дивизии внутренних войск отвечает отказом на отчаянные призывы Лужкова «поддержать Президента».

Генеральный директор ФАПСИ отключает Кремль от всех видов правительственной связи. В рядах сторонников экс-президента замешательство и паника.

Пост пограничного контроля в Шереметьево-2 запрашивает указаний у вышестоящего командования о возможности выезда из России гражданина Г.Х. Попова, прибывшего в аэропорт для отлета за границу. Узнав об отрицательном решении, «Мерседес» с Г.Х. Поповым разворачивается и на огромной скорости направляется в Москву, где его следы теряются. Министр безопасности РФ по представлению генерал-полковника А. Николаева утверждает список лиц, выезд которых за пределы России временно ограничен до выяснения их роли в нанесенном государству ущербе.

«Ч» + 3 часа.

Становится известно, что командиры частей московского гарнизона присягают Руцкому. К Краснопресненской набережной в сопровождении автомобилей ГАИ подходят колонны слушателей Военной академии им. Фрунзе. Собравшиеся у «Белого дома» люди приветствуют их громкими криками «ура». Поступает информация о поддержке решений Съезда и указов и.о. президента с мест. Министр обороны генерал Ачалов докладывает Съезду, что командующие войсками военных округов заявили о своей поддержке Съезда и Конституции. По сообщениям министров внутренних дел и безопасности территориальные органы обоих министерств также заявили о своей верности Конституции.

Передано информационное сообщение, что премьер-министр В. Черномырдин отмежевался от тех членов правительства, которые продолжают оставаться в Кремле.

Сторонники Ельцина начинают понимать, что никаких шансов на перелом ситуации у них не остается. На огромном столе собравшиеся рассматривают крупномасштабную карту Москвы. Внезапно в бункере гаснет свет — Кремль обесточен. Когда через пару минут загорается аварийное освещение, некоторые из присутствующих, криво улыбаясь, вылезают из-под стола. Упавшего в обморок Лужкова выносят на носилках.

Сергей Филатов предлагает вылететь на правительственных самолетах 235-го авиаотряда на Урал, чтобы там, создав альтернативный центр власти, продолжить борьбу с Руцким. Некоторые предлагают сразу лететь за границу. Полторанин впадает в прострацию. Охрана выводит его под руки вслед за бывшим Президентом. Кортеж бронированных лимузинов через Боровицкие ворота на огромной скорости направляется во Внуково. Митингующие на Красной площади «демократы» понимают, что их обманули. Толпа в ярости кидается к ГУМу, где начинается грабеж, сопровождаемый битьем витрин. Для пресечения беспорядков решением министра внутренних дел в центр города вводится подразделение «краповых беретов».

Органы управления воздушным движением в московской зоне не дают разрешение на взлет президентского авиалайнера. На борт самолета по аварийному УКВ радиоканалу сообщается, что в случае несанкционированного взлета и направления в сторону государственной границы российскими войсками ПВО будут предприняты меры по пресечению полета.

Первый вице-премьер Олег Лобов, обращаясь к Ельцину, говорит: «Надо подчиниться обстоятельствам. Мы не можем пойти наперекор Конституции, общественному мнению и здравому смыслу. Я готов вступить в официальные переговоры с Руцким для выработки разумного и достойного компромисса». После нескольких минут тяжелого раздумья экс-президент произносит: «Да, я согласен. Амбиции политика не могут идти вразрез с желаниями народа».

В углу салона самолета рыдает Козырев.

Ну, а что дальше? — спросите вы. А дальше — через три месяца в соответствии с Конституцией проводятся новые президентские выборы. Кандидатов будет много.

Выборы окончательно перевернут черную страницу в отечественной истории, начало которой положил злополучный 1985 год.

Все те радикал-демократы, которые толкают Ельцина в пучину антиконституционных действий, должны крепко подумать, чем это для них закончится. Не надо замахиваться на Конституцию и Верховный Совет РФ — финал будет печальным.

Вот что моделировали «системщики ФНС».

Кстати, некоторые литераторы в «Литературной России» упрекают «неких парадоксалистов» в неверных прогнозах по поводу октябрьских событий. А одновременно есть опасность, что возобладает логика «Аль-Кодс» с ее борьбой стальных героев оппозиции с трусливыми выродками, стоящими у власти — в духе арабско-индийского кинематографа, ориентированного на упрощенное восприятие реальности (прошу не принимать это как интегральную оценку всего арабского и индийского кино, и уж тем более всей, почитаемой мною, арабской и индийской культуры). Поэтому я вынужден обратить внимание политических штабов оппозиции на действительные реалии политической борьбы в те сентябрьско-октябрьские дни.

Прежде всего, было ясно, что с той стороны — достаточно сильные и активные лидеры. Это необходимо было учитывать. Ни Шумейко, ни Лужков, ни Гайдар, ни Бурбулис не являются теми презренными ничтожествами, которыми их представляют журналисты «Аль-Кодс». И менее всего таким ничтожеством (спившимся, трясущимся, ничего не соображающим) является Ельцин. Недооценка противника — а она сквозит в каждой строке этого псевдосценария — есть одна из худших черт оппозиционного движения. Итак, недоучтен психологический ресурс противника. Что дальше? Дальше речь идет о поразительной переоценке своих ресурсов, переоценке, граничащей с фанфаронством и подаваемой в качестве неких «объективных данных» высшему руководству представительной власти. А поскольку царит дух неверия, шпиономания, свойственная номенклатурному фанфаронству и скрывающая беспомощность, то оценки предлагается рассматривать в виде необсуждаемой объективной данности.

Далее, психологический ресурс самих оппозиционных бонз. Их поведение в критической ситуации заслуживает отдельного описания, равно как и неумение вести позиционную политическую войну. Потом — предъявленный властью (по результатам странных действий оппозиции) на 15-ый день (!) ресурс в десять единиц бронетехники. И — нулевой (я это подчеркиваю) потенциал, предъявленный в ответ оппозицией, чья беспомощность — вынужден покаяться — была лично мною недооценена при всем моем предельном негативизме. И даже в этой ситуации — без безобразных ляпов со стороны руководства (для снятия противодействия этим «ляпам» и был выведен из Белого дома 30 сентября автор данного доклада, с изыманием удостоверения, т. е. возможности вернуться назад, и под дулами автоматов) — оппозиция не могла бы проиграть. Признаюсь вновь, что мера контроля власти за оппозицией именно изнутри, мера двусмысленности «борьбы» власти и оппозиции была тогда мною недооценена, и коррективы я вношу лишь сейчас. Так что речь идет не о моем отказе признать ошибки, отнюдь. Я их признаю и делаю выводы. В том числе и в данном докладе. Но поражает (другого слова не нахожу) та колониальность политического поведения и ее главный компонент — воинствующий антиинтеллектуализм, — которые свойственны нынешнему оппозиционному движению и не избываются им с упорством, заслуживающим лучшего применения. И в этом смысле — просьба одна. Не говорить хотя бы о тензорах.

3. Вектор стратегии силового ответа (ССО) — это и есть тот желанный ресурс, который в состоянии усваивать «вторая», не таранная, либеральная, правозащитная, коммутирующая с Западом оппозиция. Мы уже говорили об ее альянсе с первой и здесь утверждаем, что именно этот альянс и есть ключевое условие раскручивания деструкции, приводящей к гибели режима, но не только его. Опишем конкретно, как это происходит. Стратегия силового ответа за счет информационно-интерпретационного оператора (ИИО), находящегося в руках у «второй» оппозиции, преобразуется в систему функций ОНЗ — образов, неприемлемых для Запада. И вновь мы можем говорить либо о многомерном векторном представлении, либо о свертке функций с представлением некоего средневзвешенного значения. Последнее просто удобнее для изложения на бумаге в материале, не претендующем на чрезмерную математизацию. Итак, опишем третью стадию:

ССО ? [ИИО] ? ОНЗ (3)

4. Система образов, неприемлемых для Запада, может включать чрезмерную великодержавность, шовинистичность (как необходимые силовым структурам идеологические «пряники»), сюда же может включаться централизм (борьба с региональным давлением актуализирует это свойство вчерашних демократизаторов, что начинает раздражать, к примеру, господина Бжезинского, ставшего теперь чуть ли не союзником наших вчерашних патриотов-государственников в борьбе с пресловутыми «ельциноидами», — это ли не безумие?). Здесь же — зажим гласности (вспомним помощь г-на Кристофера газете «Правда», проявлявшей в преддверии октябрьских событий явную неадекватность в части антиамериканизма, такого, который уместен лишь в устах победившей власти, намеренной в течение считанных месяцев развязать термоядерную войну против «американского империализма»). Здесь же — и некие лимиты на силовые действия против конституционных органов, которые не столь эластичны, как это представляется Ельцину. Ибо западное мнение содержит массу элементов, которые, в отличие от российского президента, президент США, к примеру, должен учитывать. В их числе — так называемые «промежуточные выборы в США», мнение референтных групп США, оценки экспертов США, значимые для этих групп, просто традиции и стереотипы американского восприятия, действия внутренней оппозиции правительству Клинтона, которая не столь подконтрольна Клинтону, как наша оппозиция — ельцинскому режиму, и т. д. В результате, рано или поздно, появляется преобразователь образа (образов), неприемлемого для Запада, в давление западных групп на политиков Запада (ДПЗ). Оператор, преобразующий ОНЗ в ДПЗ, назовем оператором сдвига баланса (СБ). Четвертая стадия выглядит так:

ОНЗ ? [СБ] ? ДПЗ (4)

5. Западные политики обладают собственным ресурсом прочности и способны принимать решения, не слишком считаясь в ряде случаев с общественным мнением Запада. Иногда они игнорируют и мнения своих экспертов. Вспомним приход к Клинтону Голдмана, Бжезинского и самого Киссинджера. Президент указал им на дверь и реализовал свою (альтернативную!) стратегию поведения в российском вопросе. Помнится, Г. Киссинджер отреагировал на это в духе «жираф большой, ему виднее». Но при этом было зафиксировано расхождение с экспертами и обозначен риск персональной ответственности Клинтона за решение вопроса без учета мнения авторитетных экспертов (оператор РПО в нашей системе формул определяет именно этот риск и алгоритм его накопления). При определенном риске (определенных значениях РПО) западный политик уступает давлению и принимает политические решения в русле оказываемого давления. Это происходит на пятой стадии, на которой давление на политиков Запада (ДПЗ) преобразуется оператором РПО в принятие решения западными политиками (ПЗПР). Стадия пятая:

ДПЗ ? [РПО] ? ПЗПР (5)

6. Автономность определенных экономических кругов от политических решений западной власти не так велика, как это представляется исходя из марксистской теории, предполагающей абсолютное господство западных капиталистов над политиками. Базис, конечно, определяет надстройку, но в определенных рамках и с определенными ограничениями. В этом смысле речь, безусловно, должна идти как о внесении коррекций, связанных не только с влиянием транснационального капитала (ТНК) на государство, но и с влиянием государства на ТНК, так и об учете феномена сверхимпериализма, связанного с особым типом огосударствления самих ТНК и стоящих над ними структур. Определенные выгоды могут продиктовать ТНК автономную от государства стратегию на какой-то период времени, что даст временное (!) расхождение между политикой и экономикой. Но здесь имеются свои ограничители, свои лимиты экономико-политического риска. В результате принятие западных политических решений неизбежно приведет к изменению экономической стратегии Запада (ИЭСЗ). Оператором будет являться в данном случае преобразователь ПЗПР в ИЭСЗ за счет взвешивания системы политико-экономических рисков (СЭР). Он включает довольно сложный расчет баланса приобретений и издержек, а также учет ряда прямых команд, подаваемых политиками тем или иным субъектам экономической деятельности, что на Западе тоже не редкость. Шестая стадия:

ПЗПР ? [СЭР] ? ИЭСЗ (6)

7. Изменения экономической стратегии Запада для нашей открытой экономики достаточно значимы. «Закрыть» же экономику Борис Ельцин не может, не потеряв поддержку самой мощной группы общества, решающей судьбу его режима, т. е. криминалитета, бесконечно заинтересованного в вывозе сырья, безопасности своих накоплений в западных банках, возможности продолжать ограбление страны и других условиях, крайне прочно, так сказать, «намертво» связанных с понятием экономической открытости. А это значит, что изменение (в нежелательном направлении) экономической стратегии Запада с помощью оператора ОЭ («открытая экономика») преобразуется в ухудшение экономической ситуации (УЭС). Стадия седьмая:

ИЭСЗ ? [ОЭ] ? УЭС (7)

8. Ухудшение экономической ситуации через оператор социально-экономического дискомфорта (СЭД) увеличит стартовый ресурс — недовольство населения (НН). Здесь тоже необходимо оговорить одно, крайне существенное, обстоятельство. Само по себе ухудшение экономической ситуации вызывает недовольство населения не автоматически, как это представлено иными номенклатурными лидерами старой оппозиции. Здесь есть масса зазоров, которая и описывается оператором социально-экономического дискомфорта. Ибо в какой-то ситуации население будет терпеть весьма существенный дискомфорт, а в какой-то не согласится терпеть сравнительно малых ущемлений своего социального статуса. Кроме того, имеет место эффект накопления дискомфорта, делающий оператор существенно нелинейным. Одним словом, надо уметь считать и прогнозировать дискомфорт, а не действовать наобум. Итак, стадия восьмая:

УЭС ? [СЭД] ? НН* (8)

Круг замкнулся. Замкнутый цикл из восьми стадий определяет динамику социального взрыва, который неизбежно сметет режим, но одновременно с этим — грозит весьма пагубными последствиями для нашего общества и государства. Перед всеми политическими силами страны встает дилемма: политическая борьба за счет деструкции или нечто другое? Но что может быть тем другим? Где здесь имеются варианты? Или, как говорят математики, где точки бифуркации процесса? Но вначале запишем подряд стадии цикла.

НН ? [СЭ] ? СД (1)

СД ? [СВП] ? ССО (2)

ССО ? [ИИО] ? ОНЗ (3)

ОНЗ ? [СБ] ? ДПЗ (4)

ДПЗ ? [РПО] ? ПЗПР (5)

ПЗПР ? [СЭР] ? ИЭСЗ (6)

ИЭСЗ ? [ОЭ] ? УЭС (7)

УЭС ? [СЭД] ? НН* (8)

Весь процесс можно описать так:

НН ? СД ? ССО ? ОНЗ ? ДПЗ ? ПЗПР ? ИЭСЗ ? УЭС ? НН*

Поскольку НН* больше НН, наблюдается именно развертывание процесса. Такое развертывание графически можно изобразить в виде спирали, где на каждой из осей, разделяющих восемь секторов круга (оси 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8), отложены в виде отрезков значения измеряемых восьми политических переменных (рис. 15).

Рис. 15. Спираль послеоктябрьской деструкции.

Получающаяся кривая — это спираль с определенным периодом раскрутки. Раньше или позже раскручивающаяся спираль пересечет такое значение одной из двух фундаментальных переменных — НН и СД, за которым начнется или неуправляемый социальный взрыв (если вначале достигнуто критическое значение показателя НН), или смена политического режима (если вначале достигнуто критическое значение показателя СД). В свою очередь, новый режим столкнется со своими тензорами, циклами и спиралями, зависящими от его потенциалов, его возможностей. Где и как взорвется процесс? Вот основной вопрос системной аналитики. После ответа на него можно ставить вопросы и о методах купирования, гашения взрывных процессов.

Приведенный пример носит частный характер. Он иллюстрирует новую политическую ситуацию, сложившуюся после 4 октября 1993 года в одном, но во многом решающем аспекте — аспекте сращивания двух оппозиций, — и возникающее за счет этого поле деструктивных возможностей. Анализ этого поля, сопоставление вариантов использования открывающихся возможностей и жесткое предъявление ограничений (граничных условий, как говорят математики), которые должны ставить перед собой политики, действующие ответственно, с сознанием подлинного смысла собственных действий, необходимы не только с прагматической, но и с моральной точки зрения. Пусть никто потом не говорит, что он не ведал, что творил, и не занимается политическим и историческим мифотворчеством.

В самом деле, что значит столь часто употребляемое мною понятие дефектности оппозиционных структур? На языке математики это означает в том числе и неумение записать систему политических формул, вывести из них кривую динамики процесса (как мы видим в данном случае, спиралеобразного типа!), предугадать точки катастрофы и тип (!) катастрофы. И вместо того, чтобы изображать из себя пресловутого «Буревестника», — ввести граничные условия.

Население вправе выражать свое недовольство, выявлять себя по преимуществу энергетически. Но запишем еще раз, что происходит с энергией.

(1) Ее собирают и преобразуют в силовое политическое действие.

(2) Борясь за сохранение властных позиций и действуя неадекватно, власть начинает применять при определенных напряжениях процесса стратегию силового ответа, что и произошло в ходе издания 1400-го указа и штурма Белого дома.

(3) В сущности только этого и ждала «вторая» оппозиция, и ради этого заваривалась, образно говоря, вся «каша с парламентом».

Это — серьезное политическое заявление. Я делаю его со всей ответственностью и в силу этого обязан предложить собравшимся свою версию всех тех событий, которые развернулись у нас в стране между августом 1991 и октябрем 1993 года.

Таблица циклов увеличения политической нестабильности после событий 4 октября.

Кому-то нужна сегодня лживая версия: «все мы жили в раю, пришли беловежцы — и устроили ад». Так ли это? Вспомним прошлое, время после августовских событий 1991 года, вызванных неконституционным новоогаревским процессом, шедшим при попустительстве союзного парламента. Заметим, что союзный парламент уже к тому времени совершил достаточное количество политических преступлений перед страной (включая принятие яковлевской модели пересмотра итогов Второй мировой войны, проведенной союзным парламентом через «всего лишь» осуждение «пакта Молотов-Риббентроп», а также поддержку лживой версии Собчака по поводу «тбилисских злодеяний советских военных» и т. д.). Горбачев и лидеры союзных республик, опять же неконституционно, с грубейшими нарушениями, разогнали высший представительный орган страны. С согласия самого парламента, при его постыдной, позорной трусости, проявленной хоть и не всеми — мы тогда видели это в прямом телеэфире, — но, скажем прямо, подавляющим большинством союзных избранников. В стране после августа установился странный порядок, шла подготовка к каким-то странным реформам, шел странный уголовный процесс над высшим руководством СССР на непонятных юридических основаниях. Все это было ДО Беловежского сговора. Он усугубил ситуацию, но вовсе не он ее создал. И будем честными перед собой: события могли разворачиваться и по более разрушительному сценарию, с глубоким гниением на уровне каждого отдельного территориального и этнического элемента всей нашей страны, включая и ядро российских территорий — РФ, Российскую Федерацию. Страшной ценой тогда была куплена весьма относительная стабильность ядра территории Большой России. Этой ценой стало пресловутое Беловежье. Сейчас эту ситуацию пытаются в очередной раз переинтерпретировать, представив дело так, словно до декабря (или августа) 1991 года все обстояло законно и благочинно, а потом всем известные политические хулиганы что-то там «смастерили на троих». Такая интерпретация производится при попустительстве многих оппозиционных сил. Я считаю ее преступно дезинформационной и предлагаю постоянно фиксировать это в политических документах оппозиции с тем, чтобы кое-кому неповадно было «по чужому билету» пытаться проскочить в некий «политический рай». А желающих у нас предостаточно.

Далее — после декабря началась реформа Гайдара. Речь шла на деле не о реформе, а об установлении баланса потребления и производства за счет наихудшего из возможных вариантов — за счет ущемления жизненно важных интересов, и именно большинства населения. Уже тогда НН, то есть народное недовольство, готово было вылиться в серию политических действий. Что помешало этому? Неадекватное собирание энергии, предъявление власти именно неадекватных силовых действий. Это — первое. И второе. Переход на сторону власти либеральных держателей информационно-интерпретационного оператора, с помощью которых (реже при попустительстве, а чаще при прямом участии) для широких народных масс был создан образ «красно-коричневых». Образ, неприемлемый и для Запада (ОНЗ), и для собственного населения в значительной его части. На создание такого образа были брошены, я подчеркиваю, огромные силы. Конечно, в его создании активно участвовали и представители пятой колонны внутри оппозиции, своими якобы всего лишь «неадекватными» действиями создавшие материал, необходимый для интерпретационно-информационных фото-кино-телемоделей. Но это не снимает ответственности с самих творцов образа «красно-коричневого врага».

Кстати, все попытки исправить дефекты оппозиции, выступить против действительно фашистских явлений внутри нее вызывали агрессивные нападки ультралиберальный прессы. В чем дело? Да в том, что фашизация оппозиции делалась именно теми, кто потом лил крокодиловы слезы по поводу крови 4 октября и превращался в союзников оппозиции. Где были эти союзники раньше и какова мера их ответственности за кровь? Мы обязаны поставить этот вопрос, а не проявлять поразительную всеядность. Только при такой «привередливости», кому-то представляющейся тактически проигрышной, можно решить главную стратегическую задачу — построить недефектную оппозицию, во-первых, способную к более активному собиранию энергии и, во-вторых, обладающую неким механизмом самозащиты от враждебных информационно-интерпретационных акций.

Установив это, я вновь подчеркиваю и нечто столь же важное, а именно: принцип политической и моральной ответственности за прошлое. Кто участвовал тогда в информационной войне против своего народа? Кто привел тем самым к трупам 3 и 4 октября? Не тот ли, кто оплакивает эти трупы сегодня? Да, это именно те же самые люди, те же самые структуры, те же самые печатные органы, те же самые телевизионные передачи. Разумеется, люди меняются. Меняется их мировоззрение. И это должно приветствовать. Но идет ли речь об этом или о недовольстве по поводу того, что еще не распалась РФ? Иначе чем объяснить, что те люди, которые изначально молились на буржуазную диктатуру и шли к ней, вдруг начинают причитать по поводу крови?

На мой взгляд, бонапартисты предпочтительнее (в качестве открытых противников) тем силам и лицам, которые, подведя ранее идейную базу под курс на такую диктатуру или развал страны, льют теперь крокодиловы слезы. То ли в раздражении, что не им выпало палить по своим ненавистным противникам (которых теперь удушают в объятиях), то ли в бешенстве оттого, что недостаточно быстро разваливается страна, что сохраняются какие-то потенциалы, что соблюдается хоть какая-то, пусть предельно неэффективная, но все же логика исторического движения. Если команда Бурбулиса в открытую заявляет о буржуазной прозападной диктатуре как своей цели и применяет адекватные этой цели политические технологии, то чего хотят негодующие на них отцы и учителя бурбулисов, юшенковых, костиковых и полтораниных? В чем их цели? В чем их модели развития? Интересы каких классов и групп они отражают и на кого опираются?

Сами боссы молчат об этом и включают лишь информационно-интерпретационный оператор (ИИО), создавая систему неприемлемых образов, то есть паразитируя на пролитой крови, вампиризируя политический процесс. Но что об этом думает оппозиция? Какова ее роль? В каком направлении работает неизмеримо меньший, но все-таки существующий механизм интерпретаций, находящийся в руках самой оппозиции?

Внимательный анализ показывает, что он работает в том же направлении, что и его «большой брат». Что он просто подключен к этому «брату» и стал не более чем его подголоском. Политическая борьба не замыкается в нулевом цикле — между народным недовольством, собиранием энергии, политическим действием и интерпретацией этого действия в интересах управления процессом. Энергия рассеивается, энергетические ловушки носят деструктивный или провокационный характер, политические действия двусмысленны и смещены по отношению к целям, которые в свою очередь не выявляются. Все это черты колониальной политики. У нас формируется оппозиция колониального типа, и главная ее характеристическая черта — это резко преувеличенная роль интерпретационных схем, ориентированных на Запад. Впечатление такое, что идет борьба не за право идти своим курсом, а за право быть надсмотрщиком по отношению к своему населению.

Отсюда — следующий процесс. Стратегия силового ответа радостно («наконец-то Борис подставился!») вносится в информационно-интерпретационный оператор, частично по системе обратной связи передается населению, увеличивая народное недовольство НН в пока не проявленных, скрытых («латентных») формах, но, главным образом (я настаиваю на этом!), она транслируется по различным каналам и в различные адреса для Запада и на Запад, создавая систему ОНЗ, — неприемлемых для Запада образов чудовищного кошмара, творящегося на данной территории под руководством Ельцина.

Здесь я хочу быть правильно понят. Бойня в Белом доме — преступление, так же как и указ 1400, и виновные должны понести наказание. Но судьи-то кто? Побежавшие на выборы депутаты будущей Думы? Извините! Они лишились этого права своим политическим поведением. Они признали законность новых выборов фактом своего участия в них. Либералы-правозащитники? Красная Шапочка фонда Горбачева, напуганная серым волком зловещего ельцинизма? А кто это все творил? Кто лепил этого серого волка, кто его на своем самолете вез срочно в Петрозаводск, чтобы он мог быть выбран на XIX партийную конференцию? Что, уже забыли, как это было? Что, не знали, как выбирали на партийные форумы? Не понимали, что это не могло происходить иначе, как по велению Генсека партии? Что, не знали, в конце концов, и того, в чем был политический смысл октябрьского (1987 года) спектакля с участием Ельцина? А смысл был в том, чтобы создать себе радикальное второе «Я» в виде Бориса, затем напустить это «Я» на Егора и балансировать в центре, управляя тем и другим. Кстати, вопрос о Борисе Николаевиче Ельцине как креатуре Егора Кузьмича, недавно поднятый гениальным политическим актером XX века, тоже ведь далеко не случаен. И никто почему-то не отреагировал на эту «своевременную подачу». Мы обязаны со всей определенностью заявить: «Вы этого хотели, вы это делали, и вы же хотите теперь выступать в роли судей? Не выйдет! И если старая оппозиция на это согласна, то новая в нашем лице заявляет о том, что не примет такой игры».

Отрицая идею коллективной вины, не стремясь к мести (хотя бы потому, что месть — это удел политиков, не имеющих образа будущего), мы вместе с тем отрицаем идею умолчания, идею сговора за кулисами, идею циничных альянсов на непонятной основе. Да, 4 октября — это именно начало серии «подстав», серии подталкиваний к неадекватным силовым ответам (ССО) и прокручиваний этих ССО через систему интерпретационных операторов для создания системы неприемлемых образов. Это знакомое нам всем развертывание информационной войны против государственных лидеров в государственных средствах массовой информации, прежде всего электронных. Скажем прямо, хорошо известная технология. Эта узнаваемость не может не настораживать любого мыслящего оппозиционного политика, умеющего отличать антиправительственность от антигосударственности. Увы, о необходимости такого отличия забыли иные из наших оппозиционных лидеров.

И еще больше должна была бы настораживать государственников-оппозиционеров адресованность системы образов только Западу, то есть попытка использовать Запад как инструмент борьбы за власть. Именно эта идея должна быть отвергнута оппозицией, изначально и стопроцентно. Пусть этим занимаются буковские и синявские, они прошли хорошую школу политического разврата, они умеют и любят звать иноземцев в свою страну, призывать к интервенции. Это их код, это их стратегия информационной войны. Пусть этим занимается истлевшая и переродившаяся номенклатура. Но не смеет соучаствовать в этом движение, предъявляющее себя в качестве патриотического. Это подло и это недальновидно.

Я не призываю и никогда не призывал к закрытости, к огораживанию, к отсутствию контактов за рубежом. Вопрос не в том, нужно ли контактировать, в какой мере и с кем. Контактировать нужно, предельно интенсивно и со всеми, но как и ради чего? В интересах государства и не теряя лица. В противном случае это уже не контакт, а поза зависимости. А такая поза зависимости неприемлема для тех, кто воюет за достойное будущее своей страны (чем в этом случае они отличаются от Козырева, кинувшегося подбирать платок, уроненный Бейкером, на одном из официальных приемов?). Она такая же, даже хуже, ибо претендует на схватывание и преобразование народных энергий.

Возвращаясь к оценке событий, происходивших между августом 1991 и октябрем 1993 года, я продолжаю настаивать на двусмысленности произошедшего. Реформа Гайдара (на которой я останавливался в своем анализе) должна была взорвать страну к марту-апрелю 1992 года. Цель ее была в этом, и только в этом. Этому помешал Верховный Совет и его лидер Хасбулатов, который тем самым спасал и себя (не надо лишней героизации), и Ельцина (на чем я настаиваю), и идею определенного типа реформ, в которую он верил всерьез, и общество, которое в тех условиях было обречено на мощный и многолетний процесс взаимных кровопусканий. Именно за это набросились тогда на Хасбулатова и парламент, и средства массовой информации. Именно тогда вожди демократии (Хасбулатов и Руцкой) были превращены в исчадия ада. Именно тогда была впервые применена нацистская терминология («проклятый чеченец») и официализована хулиганская лексика по отношению к высшим должностным лицам страны.

Допустивший это президент, президент-марионетка, президент-кукла (если исходить из самого факта подобного допущения и судить хотя бы только по этому факту) обрекал себя на применение против него самого — в дальнейшем — сходных приемов. А в условиях системного кризиса ни одно государство, ни один режим не может выдержать давление такого информационно-интерпретационного оператора, с такими краевыми условиями или, точнее говоря, с отсутствием оных. Зачем все это было нужно? Цель была одна — не допустить стабилизации под эгидой парламента, не допустить легитимного, респектабельного диалога элит с различной ориентацией, что позволяла сделать только парламентская «площадка».

Такой диалог допускал в дальнейшем мирное развитие событий. Хасбулатову и Руцкому не простили, я в этом уверен, невыполнения ряда директивных команд по взрыванию ситуации, им не простили попытки выйти из режима марионеточности и стать самостоятельными субъектами политического процесса. Об этом говорит, например, весьма любопытная фраза из статьи Юрия Сенкевича, советника Хасбулатова. «Хасбулатов, — пишет он, отмываясь от мятежного спикера и своего давнего знакомого, — кажется, всерьез вообразил себя вторым человеком в государстве». А кем он, собственно, был, должны спросить мы господина Сенкевича? Кем был председатель Верховного Совета, глава представительной власти страны, глава съезда, высшего органа власти, согласно действующей конституции? Он не был, оказывается, если судить по проговорке автора, даже вторым лицом. Но тогда он был куклой, возомнившей о себе черт знает что и подвергнутой за это, именно за это (и только за это), надрывной истерической травле такого накала и с такими информационноинтерпретационными операторами, которые применяются только по отношению к своим, побывавшим в Канаде и принявшим присягу там, а потом (здесь можно использовать только уголовный жаргон) «вертухнувшимся», «закосившим».

А как иначе понять интонацию средств массовой информации летом 1992 года? Вчерашний кумир демократов — ни более ни менее, как «верный Хас, которому сказали фас», «пес Руслан», «пес коммунистического режима», «ползущий на берег злой чечен», «наркобандит». И все это на определенной эмоциональной волне, в определенных информационных системах, с определенными связками и — с упаковкой в определенные «знаково-семантические ряды».

Теперь мы переходим к ключевому этапу в развитии событий. Предотвращение мартовско-апрельской эскалации и затяжные баталии в летне-осенний период привели к тому, что развал страны и ее весьма специфическая реинтеграция не состоялись. В ноябре 1992 года возник качественно новый геополитический расклад сил, который потребовал внесения серьезных корректив в изначальные планы. И только к марту 1993 года сформировалась новая стратегия подрыва единства двух ветвей власти, которая закончилась убийственным для них обеих референдумом.

Но и здесь задачу не удалось решить до конца, и были применены новые технологии. Резкое смещение вправо депутатской массы, определенный тип информационно-интерпретационных стратегий, применяемых оппозицией, ряд неадекватных действий, спровоцированных почти открыто теми, кто сегодня стремится изобразить парение над схваткой и изумление по поводу неожиданно пролитой крови, — все это вместе с двух сторон подрывало единство властного центра, ориентированного на поиск каких-то путей целостного движения усеченного, но все еще существующего государства. Поиск — в некоем поле собственных, пусть превратно понимаемых, но все же исторических смыслов. Политический клинч конца сентября 1993 года, Совет Федерации, стремящийся узурпировать функции обеих ветвей власти и столь же незаконный, как и указ 1400… Восстание Соколова на «съезде при свечах»[74], неудачная попытка определенных сил развязать узел за счет взрыва представительной власти и замены непокорного Хасбулатова более ведомой при всей кажущейся консервативности фигурой… Все это не получилось. Одноходовая комбинация с распадом России (взятой в тиски политического противостояния) за счет вклинивания «третьей силы» — не удалась. Времени было мало, и тогда… тогда расстрел, снятие легитимного центра, замарывание режима в крови и новая порция ИИО — теперь уже с травлей Ельцина, то есть, как я писал сразу после событий, с нелинейным снятием его имиджа.

Теперь слепому видно, что я был прав и что моя модель цепных процессов, изложенная в данной статье, не есть пустая химера. Информационно-интерпретационные операторы вчерашних союзников Ельцина, надо признать, удачно схватившие его неадекватную стратегию силового ответа, с раскладыванием колючей проволоки и пальбой по Белому дому, с адресованными силовым структурам заявлениями по нацлимиту для президента России (подхваченными вчерашним другом и братом Рязановым с иезуитской провокационностью), с позированием в полковничьих «эполетах», — сумели транслировать на Запад систему неприемлемых образов. Можно учитывать это, вводить это в расчеты, коль скоро речь идет о реальной политике, но ликовать по этому поводу (понимая, что и зачем творится) и подыгрывать этому, теряя лицо, не смеет ни один человек и политик, именующий себя государственником и представителем патриотической оппозиции. Но продолжим.

Кто выступал вчера против Ельцина из авторитетных печатных западных органов? Две-три малозначимых газеты, не более. Кто выступает теперь? Все подряд — начиная с «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» и кончая «Таймс», «Уолл-стрит джорнэл» и другими ключевыми изданиями. Все авторитеты советологии — Киссинджер, Голдман, Бжезинский, Стив Коэн, — звезды, влияющие на общественное мнение, типа Сьюзен Эйзенхауэр… Одним словом, ресурс ошибок и неадекватных шагов удалось подключить к информационно-интерпретационным операторам. Были подхвачены политические провалы, сделанные с определенной подачи и в определенном контексте, создана многоадресная серия неприемлемых образов. Через их внедрение с помощью оператора сдвига баланса общественного мнения, чувствительного к своим референтным структурам и фигурам, создана новая ситуация, в ходе которой давление западных групп на политиков, определяющих курс по отношению к России, — это уже реальность. Что дальше?

Риск политической ответственности, довлеющей над Клинтоном и его окружением, крайне велик. Давление будет преобразовано в политические решения. Может быть, это произойдет уже сразу после парламентских выборов. А может быть — в конце зимы. Тут нужно считать ресурсы прочности, скорость накапливания давящих «грузов общественного мнения», «весомость» тех или иных групп и тех или иных экспертных суждений. Это сложный процесс со многими переменными, заданными с определенным, как говорят математики, «доверительным интервалом». Мы не все здесь знаем, хотя и понимаем значение НАФТА, смысл тихоокеанских совещаний, смысл дискуссии о широте натовского блока (не расширять НАТО — интерес США, расширять — интерес объединенной Германии), смысл заявлений о НАФТА-2, простирающейся от Арктики до Антарктики, смысл американо-китайских переговоров, смысл и содержание новых режимов в Юго-Восточной Азии (Хокосава и его южнокорейский двойник). Мы понимаем соотношение рязановских «подстав» с рядом предложений, сделанных в ходе визита вице-президента США Гора, в том числе и относительно злосчастной библиотеки Шнеерсона. Мы понимаем, наконец, и то, почему визит Клинтона в Россию, возможно, произойдет с, так сказать, «перетеканием» в его же визит в КНР.

Здесь многое следует разобрать подробнее, но, увы, большинство оппозиционных политиков вообще не интересуется в геополитике ничем, кроме пресловутой конспирологии и сакральной географии. Это, кстати, тоже колониальный тип геополитических любопытств, в особенности при полном отрыве от прагматических реалий. Как говорится, «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы»… проваливало одно направление реальной политики за другим. А то, что провал следует за провалом, достаточно очевидно.

Что касается демократов, то для них все просто: сказано Гором — сделано Козыревым. И никаких мыслей о будущем. Патриотизм и космополитизм Козырева всецело определяются указаниями из Вашингтона. Что тоже укладывается полностью в понятие колониальной внешней политики. Но где альтернативная политика оппозиции? Борьба проамериканской и прогерманской колониальных элит как содержание политического процесса? Наверное, выражу общее мнение, если скажу, адресуя к нашему прошлому (наполненному в том числе и спортивными достижениями): «Такой политический хоккей нам не нужен».

Будут ли иметь политические решения экономические последствия? Да, безусловно! Конечно, это произойдет не автоматически и не сразу. Слишком лакомый кусок, слишком велика прибыль. Но ведь и совокупный стратегический экономический интерес Запада тоже есть кому контролировать. И есть кому поставить на место зарвавшихся индивидуалов, даже если это индивидуалы уровня Аньелли или ключевые фигуры тройки германских банков («гросс-банков»). Делается это либо через политику, либо через управляемое банкротство, либо через «зловредную мафию».

Пример: через политику Морихоро Хокосава ухитрился нанести удар не только по ЛДП[75], но и по поддерживавшим ее бизнесменам из стройкомплекса, как у нас принято говорить. Они сидят в тюрьме, эти блюстители внутренних целей и интересов. И будут сидеть. А кому хочется? Другие, разумеется, поразмыслят. Еще пример: борьба с коррупцией в Италии. Слепому видно, что не с коррупцией борются, а демонстрируют роль оператора, преобразующего политические решения через систему экономических рисков (оператор СЭР), в изменение экономической стратегии.

Так что речь идет — подчеркну еще раз — не о схоластических формулах, высосанных из пальца, а о количественных реалиях большой политики. Здесь я не могу еще раз не обратить внимания на застарелый и непродуктивный интерес наших «старых элит» к проникновению с помощью экспорта капитала в производительные силы Европы. Наша олигархия была зациклена на этом многие годы. Она соучаствовала в разрушении СССР ради такого проникновения. В этом был смысл операции, именуемой перестройка. Пора признать, что она провалилась, и внести серьезные коррективы, ибо я подчеркиваю еще раз: «РАЗБОРКА» ВНУТРЕННИХ ЭЛИТ В РОССИИ НЕПРОСТИТЕЛЬНО И НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО ЗАТЯНУЛАСЬ.

Кто не верит, пусть вчитается внимательно в заявление фон Амеронгена, отвечающего за приоритеты немецкой торговли. Там все написано прямым текстом. Не сегодня-завтра в Германии появится свой Хокосава. И тогда отвечать за провал стратегически крупного проекта кое-кому придется в буквальном смысле этого слова по самому высшему счету и отнюдь не в потустороннем мире, а здесь, на нашей грешной земле.

Мы имеем дело с оператором открытой экономики. В этом стратегия наших элит, лишь отражаемая пресловутой гайдарономикой. Пока этот вектор не будет изменен — разумеется, без перехода к изоляционизму, но с точным пониманием необходимых пропорций и объемов государственного экономического ресурса, направляемого в стратегические программы развития на конкурентной основе (а этот ресурс как минимум в сто пятьдесят миллиардов долларов, которые необходимы уже сейчас, и вовсе не для их проедания), — ничего не изменится. Кто бы ни пришел к власти. Экономические решения Запада оператор открытой экономики преобразует и будет преобразовывать в ухудшение экономической ситуации. Отсюда один шаг до замыкания цикла.

Здесь крайне важно не забывать о природе оператора социально-экономического дискомфорта (СЭД). Я уже говорил вначале о том, что население в определенных условиях готово терпеть значительные лишения. Но нынешний курс лишает такое терпение осмысленности. Режим не сможет ответить, ради чего терпеть. А элитные группы не захотят разделить издержки со своим населением. Грабеж будет продолжаться. Ухудшение будет нарастать на фоне наглой роскоши меньшинства. Именно это преобразует ухудшение экономической ситуации через оператор социально-экономического дискомфорта во все большее народное недовольство.

Завершая аналитический обзор, я перехожу к самому главному. Народное недовольство само по себе способно только запрограммировать ситуацию в направлении всеобщей смуты и гибели. Здесь все зависит от операторов собирания энергии и преобразователей собранной энергии в продуктивное действие. На дне катастрофы в час народного возмущения что мы будем иметь? Смуту и гибель при опережении недовольством действия? К этому нас и подталкивают с разных сторон. Или — смену политической парадигмы при опережении действием недовольства? Но без излишнего забегания вперед! От этого зависит все. Человек, сказавший в 1917 году «есть такая партия», хоть как-то сдержал слово. Сейчас об этом кричат все, но сдержит ли слово хоть кто-то? И в чем она, эта новая политическая парадигма, та, которая сменит оголтелый неоколониализм, выдающий себя за модернизацию?