2.4. ОУН и русские в 1941-1943 гг.

Утверждение, что украинский национализм ориентировался на нацизм только ради достижения независимости Украины, не вполне верное. Конечно, достижение независимости Украины было главной целью ОУН, но далеко не единственной. «Программой максимум» было уничтожение в союзе с Германией всего СССР и утверждение независимого украинского государства как полноправного партнера-союзника гитлеровской Германии после войны. О каком-либо снисхождении к русским, как главному имперскому народу СССР, не могло быть и речи. Именно поэтому русских военнопленных согласно военным инструкциям «Борьба и деятельность ОУН во время войны» предписывалось сдавать немцам или расстреливать[1111]. И это – вне зависимости от того, как они относятся к будущему украинскому государству. Как видим, до позднейших лозунгов УПА в стиле «за вашу и нашу свободу» было еще далеко.

Перед началом Великой Отечественной войны руководство ОУН мыслило в геополитических категориях и воспринимало Украину как последнюю европейскую преграду перед Азией. Россия, безусловно, отождествлялась с Азией: «Польша на протяжении истории была всегда выразителем государственной воли Западной Европы, Россия же стала в мировоззренческом и государственно-политическом плане наследницей кочевых орд Азии, является носителем антиевропейски направленных разрушительных сил Востока»[1112]. Уже в меморандуме ОУН 1940 г. мы встречаем идею о необходимости совместной борьбы Украины и «порабощенных Москвой народов» за установление нового порядка в Восточной Европе. При этом на Украину возлагается практически мессианская геополитическая роль: «Ведь только Украина будет в состоянии удерживать разрушительные и внеевропейские силы на европейском восточном фронте и, кроме того, нести идею национального нового порядка соседним народам азиатского континента. Это задание будет для Украины тем более легким, поскольку она уже сегодня организует порабощенные Москвой народы на борьбу против большевицкого распада и ведет их в этой борьбе». Именно Украина должна была стать той силой, которая освободит «порабощенные» народы России: «Для украинской национальной революции, которая происходит из борьбы за построение Украинского государства, возникает долг также устроить теперешнее «российское пространство» и принести свободу народам, находящимся в российском рабстве»[1113].

После нападения Германии на СССР украинские националисты попытались воплотить свои планы в жизнь. С началом Великой Отечественной войны они стали распространять в большом количестве агитационные листовки, в которых Россия представала «вечным врагом», против которого теперь было необходимо подняться: «Столетиями кроваво уничтожаемый, угнетаемый и бесчещенный вечным врагом [украинский народ] схватился за оружие, чтобы дать ответ Москве»[1114].

В другой листовке читаем: «Украинский национализм ведет бой за Украину для украинцев, против московских и прочих захватчиков («зайд»), за политическую организацию масс под руководством украинского национализма, против московско-еврейского материалистического мировоззрения, против классовой борьбы и внутреннего раздора, за сотрудничество всех общественных слоев и производственных сил народа, за милитаризацию всего украинского народа, за сильную украинскую армию, против одурения масс московско-интернациональной брехней»[1115] и т. д.

Зачастую в листовках ОУН и в отчетах мы можем встретить формулировки, объединяющие русских и евреев, такие понятия, как «еврейско-московский террор», «московско-еврейская банда»[1116]. В отношении к русским у ОУН также встречаются полурасистские и антибедняцкие определения, как «московское варварство», «московско-большевицкое босятство»[1117]. В некоторых газетах печатались стихи, подчеркивавшие расовые «особенности» русских:

«Ти монголко не лайся,

На Україну не пхайся,

Ми с тобою не рiвня,

Ти азiйська свиння,

З довгим рилом, з довгим рилом»[1118].

Более того, в самом начале войны появились призывы к прямому уничтожению врагов Украины, включая русских: «Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, евреи – это твои враги. Уничтожай их»[1119]. Очевидно, это трудно характеризовать как проявление миролюбивости ОУН и интернациональности ее национальной политики. Эта листовка была издана от имени Краевого провода Украинских националистов на МУЗ (Материнских Украинских Землях). Но каково было отношение Провода ОУН-Б к подобным лозунгам? По всей видимости, подобная политика им полностью одобрялась. Во всяком случае в письме И. Климову глава Провода Степан Бандера выразил полную поддержку его деятельности как Краевого проводника[1120].

Призывы подобного рода распространялись бандеровцами по крайней мере до конца августа 1941 г. Глава УНРА[1121] Климов-«Легенда» в конце августа 1941 г. в своей инструкции приказывал писать на стенах лозунги антисемитского, антипольского и антирусского характера: «На всех домах, стенах, заборах и т. д. надписи: Пусть живет Украинское самостийное государство. Пусть живет Ярослав Стецько! Освободить Бандеру! Освободить Стецько! Не хотим, чтобы на Украину возвращались польские и еврейские помещики и банкиры. Смерть москалям, полякам, евреям и другим врагам Украины»[1122]. Известно, что подобного рода плакаты действительно изготовлялись украинским населением Западной Украины летом 1941 г.[1123]

Однако только листовками дело не ограничивалось и зачастую приобретало трагический характер. Так, по сообщениям вермахта, в Золочевском погроме, который состоялся 2-3 июля 1941 г., наряду с евреями украинские националисты убивали и русских[1124]. Указания ОУН во время войны осуществлялись на практике. Русские, как и другие военнопленные неукраинцы, согласно инструкциям, с началом войны заключались под стражу членами партизанских отрядов ОУН[1125].

Относительно русских Головко, выступавший на упоминавшемся выше совместном заседании А. Головко и С. Ленкавского, заявил: «Это наши смертельные враги. Потому что у них есть ненависть к украинской культуре. Считают, что эта культура выдумана, их необходимо изгнать («усунути»), как сказал п. Гупало». В. Стефаник и С. Ленкавский подчеркнули, что среди русских много тех, кто положительно относятся к украинцам. Стефаник предположил, что поскольку русских не удастся ассимилировать, а пойти войной против них из-за численности не представляется возможным, то их необходимо будет «переселять»[1126]. Идея о возможном переселении русских, как мы увидим, высказывалась в предвоенные годы и мельниковцами. Дальнейшего развития русская тема на этом заседании не получила. Характерно, члены конференции, похоже, видели только две возможности русско-украинского существования: ассимиляцию русских, которая представлялась им более предпочтительным вариантом, и «переселение» русских. Возможность мирного сосуществования не ассимилированных русской и украинской культур украинскими националистами, похоже, совершенно не рассматривалась. Однако каких-либо четких планов о том, как относиться к русскому населению на Украине, в ОУН-Б тогда не было.

Первоначально отношение националистов к русским в Восточной Украине ничем не отличалось от отношения к русским в Галичине. Так, на Донбассе в декабре 1941 г. распространялись листовки: «Прочь кацапов с Украины. Украина для украинцев»[1127], и, согласно данным НКВД в Донецкой области, перед уходом в подполье (то есть осенью-зимой 1941 г.) на одном из совещаний было принято решение доказывать местным украинцам, что «русские – враг № 1, а немцы – № 2»[1128].

О том, каково было отношение многих украинских националистов к русским, мы можем судить на основании попутных замечаний-рассуждений о «москалях» украинского командующего батальоном «Роланд» Е. Побигущего, приведенных им в воспоминаниях. Его недовольство вызывает не только российское политическое господство на Украине, но и культурное: «Только недавно москали напали и захватили Бессарабию, а уже были памятники не только Сталина, но и Пушкина, построенные в местных городах. Большевики уже несли в мир большевистские идеи и московскую культуру, искусство и империализм не только физический, но и духовный»[1129]. Как видим, даже памятник Пушкину воспринимался как непосредственный признак русского империализма.

Москву Е. Побигущий называет «вечным врагом»[1130]. Рассуждения о том, что «москаль» – «вечный враг» Украины содержатся и в дневнике другого члена ДУН Т. Крочака[1131]. У К. Малыя, еще одного члена «Украинского легиона», где об уничтожении без суда заключенных Львовской тюрьмы сказано, что они были убиты «московско-большевистским способом»[1132].

Согласно Побигущему, советские партизаны выделялись особой «подлостью», которая проявлялась в том, что они поджигали квартиры со спящими бойцами «Роланда». Примечательно, что Побигущий приводит исторический пример, как русские во время войны 1812 Года поджигали спящих на сене солдат. В контексте рассуждений о «подлости» советских партизан это должно было, видимо, свидетельствовать о «вечной» «подлости» русских партизан: «Отравить вино, отравить масло могли только московские большевистские партизаны»[1133].

Подчиненных ему украинских солдат Е. Побигущий характеризовал так: «Это были добровольцы, поэтому у них было желание борьбы, жажда мести москалю за трехсотлетние обиды («кривди») и убийства, мести за все преступления большевиков»[1134]. Видимо, по свидетельству самого Побигущего, его подчиненные воевали не только и не столько против большевизма, сколько против «москаля», России, которой приписывалась ответственность за все действительные и предполагаемые «кривды», которые были причинены украинцам за время их нахождения в составе Российской империи и СССР.

Но не все националисты-активисты даже с бывших польских украинских земель враждебно относились к Советскому Союзу. По немецким данным, «один из активистов бандеровского движения на Волыни» заявил: «Мы, украинские националисты, должны теперь ориентироваться на Советскую Россию и помогать ей всеми силами. От немцев нам нечего ожидать. Украинский народ почти совершенно уничтожается. По окончании войны каждый немецкий солдат должен получить от 40 до 50 га земли на Украине, а мы, украинцы, должны будем в качестве рабов обрабатывать эту землю. Поэтому мы должны держаться Советов»[1135].

В апреле 1942 г. состоялась ІІ Конференция ОУН-Б. Помимо прочего, на ней были приняты решения об отношении украинских националистов к неукраинским народам, проживающим на Украине. Относительно русских в решениях конференции заявлялось: «Мы боремся против политического и культурного актива и всех форм политического и культурного москвофильства как орудия московского империализма, нейтрализуя пассивную московскую массу»[1136].

Борьба против «московско-большевистского империализма» распространялась и на церковь. ОУН недвусмысленно давала понять, что не поддерживает «московскую» церковь и будет бороться «за оздоровление церковной жизни, за направление ее на реальные рельсы украинской национальной сознательности и общественно-политической борьбы» против «любых иностранных, москвофильских, оппортунистических влияний на церковную жизнь»[1137].

В отчетах ОУН из регионов мы можем найти недовольство членами ОУН отношением местного населения к русскому населению. Например, в отчете Каменец-Подольского провода ОУН 1942 г. мы встретим такую оценку: «Хуже и то, что местные украинцы сильнее ненавидят поляков, чем москалей. Можно сказать, что даже считают москалей чем-то высшим и склоняют головы перед «великим народом» – русскими, которые дали миру такого великого человека, как Пушкин»[1138]. Даже в землях немного восточнее Галичины отношение местного населения к русскому народу было совершенно другим, нежели в самой Галичине.

Но постепенно ОУН начинала изменять свое отношение к вопросу сотрудничества с русским народом. В проекте постановления заседания провода ОУН по отношению к русскому народу и народам Восточной Европы, написанном между апрелем 1942 г. и февралем 1943 г., вновь подтверждалась идея сотрудничества всех «порабощенных народов» для борьбы с империализмами, что приведет к их освобождению и созданию свободных государств в Восточной Европе. Украинский народ, как самый сильный, должен был быть руководящим народом в этой борьбе[1139]. Притом, несмотря на то, что «марксистский большевизм» рассматривался всего лишь как новое проявление «московского империализма», провод ОУН уже выдвигал идею о необходимости совместной борьбы украинского и русского народов против «еврейско-большевистских поджигателей мира», а также против белогвардейского империализма[1140]. Идея сотрудничества с русским народом была новой для ОУН. Примечательно, что на этом этапе подобное сотрудничество означало совместную борьбу против «жидо-большевизма».

В октябре 1942 г. состоялась І Военная Конференция ОУН. Созданная по результатам ее работы Главная военная команда требовала оставить русских в покое: «Русских нацменов вообще нужно оставить в покое, потому что они на Украине сжились с народом и не представляют никакой угрозы. Они вместе с украинским народом (главным образом крестьяне) переживают всякие политические события. Русских же активистов, борющихся против украинцев, необходимо уничтожать, предварительно взяв всех на учет, главным образом в маленьких городах, т. к. они являются врагами украинцев»[1141]. С русскими военнопленными надлежало обращаться хорошо, однако до конца войны не отпускать[1142].

Вероятно, коррекция отношения к русским возникла под влиянием Восточной Украины. Это подтверждается и той аргументацией, которую использовали деятели ОУН, когда доказывали, что русских «надо оставить в покое»: поскольку русские могли «сжиться с народом» только в советской Украине, так как процент русских, проживающих в Западной Украине, был относительно невелик[1143]. Русский народ, согласно мнению Главной военной команды, не представлял как таковой угрозы для независимости Украины, и бороться предстояло только с просоветскими активистами, а не всем русским народом на Украине. Тем не менее, русские военнопленные все еще рассматривались в качестве возможной угрозы, и поэтому, несмотря на то, что им сохранялась жизнь, свободы они лишались.

Разъяснение позиции ОУН по отношению к русскому народу занимало одно из центральных мест в официальном органе ОУН – журнале «Идея и действие» («Идея i Чин»). О важности этого журнала в формировании идеологии ОУН говорит хотя бы то, что уже после окончания Второй мировой войны именно на основе статей «Идеи и действия» пропагандистам УПА в заграничных рейдах предписывалось раскрывать «большевистский империализм»[1144].

Один из лидеров ОУН И. Гриньох («И. М. Коваленко») в статье, написанной в 1942 г., уподоблял немецкую политику по отношению к Украине российской: «Столетиями уничтожал и наш северо-восточный сосед – Москва – не только наши культурные приобретения, но старался украсть у нас нашу историю, выдвигая гипотезы, будто бы древняя Киевская Русь была только предтечей Москвы-России. Ведь сегодня нет москаля, который не считал бы Украину своим жизненным пространством, а свои претензии доказывали и доказывают москали специально препарированными до этого гипотезами, искривляющими историческую правду и являющимися издевательством над настоящими историческими фактами»[1145].

В 1943 г. продолжал «московскую» тему на страницах «Идеи и действия» и «М. В. Выровий» – М. Прокоп – главный идеолог ОУН-Б, глава «Главного центра пропаганды» («Головного Осередка Пропаганди»). В его статье встречаются (применительно к описанию событий 1917-1923 гг.) выражение вроде «кацапско-еврейские комиссары»[1146]. Ответственность за голод 1932-1933 гг. возлагалась им на «Москву». Упоминаются в статье и «московско-еврейские охотники («наганячи»)»[1147].

В другой своей статье М. Прокоп все еще призывал бороться украинцев с «духовной московщиной», «культурой обломовщины, грязного мужика и красной либо черной деспотии». Эти «черты» он считал исконно присущими московской культуре. Московское порабощение украинского народа происходит «столетиями». «Московский империализм» опасен Украине еще и потому, что он «веками» привносил в Украину, помимо политического угнетения, «декадентскую культуру»[1148]. Прокоп признавал право «московского народа» на государство в границах его «этнографической территории»: «мы признаем право московского народа на национальное государство на его этнографической территории, мы только боремся против северного центра московского империализма»[1149]. Несмотря на свою явную неприязнь к России и русским, Прокоп сделал важный шаг к демократизации позиции ОУН к русскому народу, провозглашая полное равноправие для национальных меньшинств Украины: «всем меньшинствам, проживающим на Украине, в том числе и Московскому, украинский народ признает полную равноправность». «Одновременно, однако, – писал М. Прокоп, – украинский народ должен самым решительным образом противостоять любым попыткам московского империализма делать из русского меньшинства своих агентов. Кто, живя на Украине и едя украинский хлеб, одновременно присягает на верность московскому империализму – тот враг Украины, и с ним украинский народ будет беспощадно бороться»[1150]. Поэтому он считал, что «ликвидация московского империалиста вне Украины, то есть в Москве, невозможна без ликвидации агент урных влияний среди украинских масс»[1151]. Таким образом, главный идеолог ОУН еще до ІІІ Чрезвычайного Великого Съезда ОУН гарантировал русским, как и остальным национальным меньшинствам, гражданские права при условии лояльности к УССД.

В то же время на более низком уровне и весной 1943 г. у части украинских националистов сохранялись расистские предубеждения против русских. Так, элементы расизма мы встретим в обращении Штаба Украинской Повстанческой группы «Озеро»[1152] к населению, выпущенном в мае 1943 г.: «Врожденная ненависть Москвы к Украине говорит москалям мстить нашему народу за их более низкий культурный и духовный уровень. Ведь такое поведение можно было увидеть только у наполовину диких, деморализованных племен азиатских кочевников»[1153]. Такое отношение к «москалям» неудивительно, поскольку в «Озере» имелись книжки Д. Мирона-«Орлика»[1154], отношение которого к расовым характеристикам русских описывалось выше.

Любопытно, что даже ругательства на русском рассматривались как больший грех, чем просто ругательства (которые в УПА были запрещены)[1155]. К подобного рода курьезам относится и то, что членам УПА запрещалось носить бороды, чтобы не поддерживать «вражеских традиций» Москвы[1156].

Одной из наиболее любопытных и часто цитируемых в историографии идеологических работ украинских националистов, посвященных русскому вопросу, является статья «Отношение к русскому народу» («Ставлення до росiйського народу») Й. Позычанюка[1157], которая, в свою очередь, была разделом статьи «К вопросам о борьбе за УССД» («До питань боротьби за УССД»). Эта статья, написанная в 1943 г., вероятно, еще до ІІІ Съезда ОУН-Б предназначалась для прочтения лидерам ОУН и УПА и являлась частью внутриорганизационной дискуссии об изменении программы и лозунгов организации[1158]. Поэтому остановимся на его взглядах на русский вопрос несколько поподробнее.

Й. Позычанюк был убежден, что хорошие отношения с русским народом просто необходимы. Украинскому национальному движению необходимо было найти взаимопонимание с русским народом, и прежде всего потому, что русский народ – это каркас большевизма, без помощи которого большевизм не повалить. Автор подчеркивал, что в пропаганде необходимо причислять российский народ к «порабощенным» и выступать за его освобождение из-под большевизма. Украинский идеолог откровенно критиковал «ура-патриотов», подчеркивавших, что украинцы борются именно «против русского народа, русской культуры, русского империализма», поскольку кричать про «российскую империю» по мнению И. Позычанюка означало провозглашать русскому народу войну, а, значит, помогать Сталину[1159]. Такой подход отождествления России с большевизмом представлялся автору «глупостью»[1160].

Эта критика была прямым разрывом с антирусскими идеями Донцова, образом России как «векового врага» Украины. По словам Позычанюка, «зло, угроза нашему существованию, сила нашего «северного врага» сегодня кроется в большевизме, в его государственно-политическом аппарате, а не в русском народе. В идеологии большевизма, в организации, в аппарате управления и порабощения – вот здесь кроется корень наших бед (ведь этот большевизм поддерживают не только русские, но и миллионы украинцев, вчера из-за идейности, сегодня по инерции, поскольку у них не было ничего лучшего, достойного поддержки), а не в русском народе». Автор работы призывал «оставить Донцову размахивать бумажным мечом». Цель работы ОУН он видел в другом. Согласно ему, борьба за УССД состояла из двух этапов, и первый из них – это «развал большевистской империи», и только дурак начинает свою работу с конца. Поэтому украинцам крайне необходимо сотрудничество с русским народом[1161]. Здесь вновь проявилось мессианство ОУН – украинский идеолог считал задачей ОУН не освобождение Украины из-под Советского Союза, а полный «развал» Советского Союза. Более того, он полагал, что украинский народ более политически зрелый чем русский, так как у последнего нет идеи альтернативной идеям, провозглашенным украинским национальным движением, в России нет сил, способных встать под лозунги русского национализма, но есть силы способные пойти за идеей социальной (антибольшевистской) революции[1162].

Украинский идеолог подчеркивал, что Российская империя как особое социально-политическое образование в 1917 году распалось, развалилось усилиями самих россиян из-за социального вопроса. Он предлагает использовать этот опыт для сотрудничества с русскими в борьбе за независимое украинское государство[1163].

Позычанюк продолжает: «Должна пропагандироваться концепция, что украинский и русский народ рука об руку крушили царизм в 1905 и 1917 гг. Рука об руку они разрушат и сталинский кровавый режим во имя мира, свободы и справедливости. Во имя человеческой жизни, а не бесправного и голодного существования. Национальная свобода, существование свободных самостоятельных держав не может стать препятствием дружбы этих двух наибольших славянских народов, а наоборот – это является гарантией настоящего взаимосотрудничества и дружбы как равного с равным и дружбы, основанной не на лжи и лицемерии, построенной не на обязательности, а на принципах свободного и добрососедского сотрудничества. Русский и украинский народ не заинтересованы во взаимном порабощении, в этом была заинтересована правящая клика провокаторов и спекулянтов, стремившихся к своей мировой диктатуре ценою народной крови». Позычанюк считал, чтобы жить так, как жили народы Европы и Америки, народы СССР должны построить государства в своих национальных границах: «Путь к этому через национальную свободу каждого народа. В том числе и русского. Народ, от имени которого порабощают другие, сам не свободен и не может никогда им быть». Напротив, «провозгласить войну [русскому народу – А.Б.] – это значит усилить большевизм, отождествив его с 60-миллионным народом»[1164].

«Можно кричать, как некоторые, про ответственность москалей за голод и все несчастья на Украине, про порабощение прочих народов русскими, про русский империализм, русского Сталина, русскую империю, русскую армию и т. д. Именно это и есть идиотизм»[1165]. Поскольку русскому народу, с точки зрения автора работы, национализм, особенно после 20 лет интернационального воспитания, не свойственен, то необходимо сделать установку на социальный вопрос. Русскому народу надо было, по мнению Позычанюка, дать «идею социально-политической революции». Именно во имя осуществления этой идеи русские должны будут сотрудничать с украинским национальным движением. Автор подчеркивал, что в антисоветской пропаганде надо подчеркивать капиталистический характер советского строя и наличие классовой эксплуатации[1166]. Это пожелание И. Позычанюка впоследствии воплотится в работах молодых идеологов-пропагандистов, работавших на Западной Украине.

Статья Позычанюка интересна для нас и тем, что демонстрирует, каким ведущие украинские идеологи видели положение русского национального меньшинства и русского языка в будущем украинском государстве: «Мы гарантируем русскому национальному меньшинству на Украине все одинаковые права, даже право на родную школу и язык, за что русский народ также должен гарантировать украинцам в Зеленом Клине и Казахстане такие же права»[1167]. Очевидно, умеренные националисты рассматривали будущее украинское государство во вполне демократичном ключе, признавая права национальных меньшинств. Здесь уже нет идеи Украины для украинцев.

Очевидно такая «промосковская» позиция автора статьи разделялась отнюдь не всеми идеологическими лидерами ОУН. Об этом свидетельствует и то, что автор на протяжении статьи заочно обращается к «ура-патриотам», для которых даже попытка самой постановки вопроса о сотрудничестве с русским народом служила поводом для обвинения «в большевизме и еще черт знает в чем»[1168].

Многие из идей И. Позычанюка действительно были воплощены на практике. Так, в листовках, адресованных русским, действительно главным врагом стал провозглашаться не русский народ, а Сталин. Например, в июне 1943 г. ГК УПА была выпущена листовка, обращенная к русским. В ней русских призывали не служить империалистическим интересам Гитлера и Сталина, вступать в ряды УПА для совместной борьбы против империализмов всех родов. По мнению составителей обращения, русские были таким же «порабощенным» Сталиным народом, как и остальные народы СССР, и сами нуждались в освобождении, которое могло быть достигнуто путем отказа от имперской политики советского руководства и построения России в ее этнографических границах. Примечательно, что русские Украины призывались к совместной с УПА борьбе за Россию в ее этнографических территориях (но не за совместную борьбу за будущую многонациональную Украину, то есть первый вариант представлялся украинским националистам более предпочтительным). В этой листовке русские, в отличие от идеологических работ, размещавшихся в «Идее и действии», рассматриваются не в качестве имперского, но в качестве равнопорабощенного народа: «Русский народ сейчас порабощен правительством коммунизма не хуже других народов»[1169]. В дальнейшем УПА выпустила еще ряд листовок подобного содержания[1170]. Эта позиция очень близка той, которую изложил в своей статье И. Позычанюк. Однако отражал ли такой подход реальное изменение отношения к русскому народу в ОУН или являлся всего лишь идеологическим приемом? По всей видимости, для большей части актива ОУН – только идеологическим приемом. Во всяком случае, в листовках адресованных не русскому народу, украинские националисты продолжали выставлять русских как исключительно империалистов, а не таким же «порабощенным народом», как другие. Например, в листовке-обращении УПА к белорусскому народу, выпущенной УПА в декабре 1943 г., вновь использовались определения вроде «московский империализм», «московские империалисты-большевики». В ней, хотя и подчеркивалась роль Сталина, СССР вновь представал как новая форма «московской империи»[1171]. Таким образом, если в обращениях к русскому народу, выпущенных от имени УПА, акцент сместился на «порабощенное» состояние русского народа при Сталине, то в листовках, адресованных прочим «порабощенным» народам, акцент делался именно на том, что Россия порабощала эти народы на протяжении истории.

Отношение ОУН к русским в 1941-1943 гг. эволюционировало от полного неприятия и восприятия в качестве главного врага до признания русских «порабощенным народом» и стремления включить их в свою борьбу против сталинского режима и СССР. Русско-украинская история при этом, однако, не переоценивалась: русские продолжали рассматриваться имперским народом, Россия – извечным врагом, а период вхождения Украины в состав России, как и прежде, расценивался эпохой тотального угнетения украинцев.