Читайте также
С. М. СОЛЛОГУБ
Москва. Июля 30 <1849>
Я очень был рад, узнавши, что книга, посланная Анне Миха<й>ловне, оказалась полезною и для вас. Так как вы уже собираете травник, то вам нужно иметь сверх того еще подробное поименование всех растений, растущих около Петербурга. Посылаю
Л. К. и А. М. ВЬЕЛЬГОРСКИМ и С. М. СОЛЛОГУБ
Франкфурт. [Баден] 1846. Октябр<я> 22 <н. ст.>
Что вы, мои прекрасные, мои близкие душе моей, все замолкнули? Что вы, моя старшая графиня, матушка моих милых сестер, после вашего длинного письма, исполненного гнева на современный
С. М. СОЛЛОГУБ
Остенде. 26 июля <н. ст. 1847>
От Миха<и>л<а> Миха<й>л<ови>ча узнал я о появлении на свет Елисаветы Александровны. От всей души вас поздравляю. Теперь вы стали вполне мать семейства. Двое детей всё еще как-то не составляют семьи, но три уже семья; и мне
С. М. СОЛЛОГУБ
<12 апреля н. ст. 1844. Франкфурт.>
Христос воскрес!Из письма вашей маминьки я узнал, что вы чувствуете себя хорошо и веселы. Это меня очень обрадовало. Мне уже здесь становится весело при одной мысли, что вам весело. Душевная ясность и светлость слишком вам к
С. И. СОЛЛОГУБ
<12 апреля 1844 н. ст. Франкфурт.>
Христос воскрес!Вы верно, графиня, не ожидали от меня письма; но разговор, который мы имели с вами пред выездом моим из Ниццы, остался у меня в мыслях и произвел в них какое-то непонятное беспокойство. Вы рассказали мне о двух
П. В. АННЕНКОВУ
Франкфурт. Мая 10 <н. ст. 1844>
Благодарю вас за хлопоты по делу моему. [по делу и за письмо] Но о деньгах Прокоповичу я уже писал давно, он знает, что я в них нуждаюсь, и вот уже год, как никакого от него ответа. Если же денег нет в наличности, он должен был прислать
С. Т. АКСАКОВУ
16 мая <н. ст. 1844>. Франкфурт
Я получил ваше милое и откровенное письмо. Прочитавши его, я мысленно вас обнял и поцеловал, а потом засмеялся. В письме вашем слышно, что вы боитесь, чтобы я не сел на вас верхом, и упираетесь, как Федор Никол<аевич> Глинка, когда
А. О. СМИРНОВОЙ
<30 мая н. ст. 1844 Франкфурт.>
На письмо ваше скажу вам только то, что и дорога, предстоящая вам, и даль, и север, и губернаторство, и тоска, будут очень, очень, очень нужны душе вашей; а как, и что, и почему, я каким именно образом, обо всем этом поговорим.
М. П. БАЛАБИНОЙ
Франкфурт. 12 июля <н. ст. 1844>
Я к вам не писал, потому что хотел вас уведомить наверно о себе, то есть о моем поезде: куды, когда и на сколько времени. Оказывается теперь следующее: в Остенде, через неделю, на полтора месяца. Вашу порученность я исполнил тот же
Л. К. ВЬЕЛЬГОРСКОЙ
Франкфурт. 13 <июля н. ст. 1844 г.>
Видите ли: не во вторник, а в самую даже пятницу чуть было не отважился я ехать с Михал Юрьевичем вновь в Баден, до такой степени хотелось было видеть вашу встречу. Но однако ж этого не случилось, и я, как видите, не поехал.
M. П. ПОГОДИНУ
<Франкфурт. 13 июля 1844 г. н. ст.>
Я узнал о случившемся с тобою несчастии. Бог да сохранит тебя, и да обратит всё, что ни случилось с тобою, тебе же во благо. Для христианина нет несчастия и всё, что ни сбывается с ним, имеет для него глубокий смысл. Напиши мне два
С. М. СОЛЛОГУБ
Франкфурт, 24 сентября <н. ст.> 1844
Здравствуйте, сестрица души моей, моя добрейшая Софья Михайловна. Посылаю вам еще одно словечко на дорогу. Я позабыл вам сказать кое-что очень нужное. Хотя это по-видимому мелочь, но от таких мелочей зависят многие большие
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ
26 октября <н. ст. 1844. Франкфурт>
Не сетуйте на меня, добрый друг мой, за то, что давно не писал к вам. Ко мне также долго не пишут. Вот уже больше полугода, как я не получал писем от Аксаковых. От других также давно не имею известий, хотя вообще [хотя
С. Т. АКСАКОВУ
Франкфурт. Декабря 22 <н. ст. 1844>
Наконец я получил от вас письмо, добрый друг мой. Между многими причинами вашего молчания, с которыми почти со всеми я согласен, зная сам, как трудно вдруг заговорить, когда не знаешь даже, с которого конца прежде начать, одна
А. О. СМИРНОВОЙ
1844. Декабря 28 <н. ст. Франкфурт>
Письмо ваше, добрейшая моя Александра Осиповна, меня несколько огорчило. Плетнев поступил нехорошо и вы поступили нехорошо. Плетнев поступил нехорошо, потому что рассказал то, в чем требовалось тайны во имя дружбы; вы