Латвия

13 ноября 1939 г. латвийский посланник в Москве Ф. Коциньш посетил заместителя наркома иностранных дел В.П. Потемкина и напомнил, что еще в ходе переговоров с советской военно-морской делегацией в октябре 1939 г. ей была передана заявка на закупки вооружения. Теперь латвийская сторона хотела бы выяснить, реакцию советской стороны на эту заявку, тем более что в Латвии уже сформирована особая комиссия под руководством начальника снабжения армии полковника А. Далбергса для переговоров «по вопросу о характере, сроках и финансовых условиях предполагаемых советских поставок вооружения». Советский дипломат обещал выяснить этот вопрос. В ходе переписки с Наркоматом обороны выяснилось, что латвийская заявка находится у маршала К.Е. Ворошилова, но никаких решений по продаже Латвии вооружения правительство еще не принимало, поскольку, по мнению военных, именно НКИД должен был поставить этот вопрос в правительстве[819].

17 декабря латвийский военный атташе в Москве полковник-лейтенант Я. Залитис посетил Отдел внешних сношений НКО и просил ответа на следующие вопросы:

«1. Когда командарм Локтионов сможет возобновить переговоры с латвийской комиссией по закупке вооружения. Если эти переговоры не могут быть возобновлены в ближайшие два-три дня, то Залитис считает целесообразным отправить комиссию в Ригу и снова ее вызвать по нашему указанию.

2. Сможет ли латвийская комиссия посмотреть технику и стрельбу из противотанковой пушки. Если это возможно, то Залитис просит организовать показ до выезда комиссии, с тем, чтобы вторично мог приехать для продолжения переговоров только один полковник Далберг[с].

3. Может ли латвийская комиссия начинать переговоры с Наркомвнешторгом по закупке горючих материалов».

В ответ по указанию наркома обороны ему было «сообщено, что т. Локтионов вернется на днях», а «45-мм пушка будет показана»[820].

По мнению С. Мюллюниеми, в конце декабря 1939 г. латвийская делегация заказала в Советском Союзе танки, а также полевую и зенитную артиллерию[821]. Однако доступные документы не подтверждают эту версию. Собственно, не ясно даже, когда именно латвийская делегация прибыла в СССР. Видимо, это произошло в конце ноября или в начале декабря 1939 г. Точно также не известно, выезжала ли латвийская комиссия в Ригу на рождественские праздники, и если да, то когда и в каком составе она вернулась в Москву. Известно лишь, что 10 января 1940 г. военный министр Латвии генерал Я. Балодис подписал следующий документ: «Согласно решению Совета министров Латвии от 9 января 1940 года, уполномочиваю сим начальника снабжения Латвийской армии, полковника Артурс Далбергс, заключить договор с учреждениями Союза Советских Социалистических Республик о поставке предметов военного снабжения, горючего и железа для Латвийской армии, на общую сумму до 30 000 000 (тридцати миллионов) лат[ов]»[822].

Как бы то ни было, 28 декабря 1939 г. заместитель наркома внешней торговли М.С. Степанов передал заместителю наркома обороны командарму 2-го ранга А.Д. Локтионову ведомости с ориентировочными ценами на продажу имущества для латвийской армии (см. таблицу 24), в основном превосходившими те, по которым советское вооружение поставлялось в Испанию и Китай. При этом предусматривалась скидка на 5 % по каждому виду военного имущества[823].

Таблица 24. Ориентировочные цены на военное имущество для Латвии (латы)

В результате переговоров с заместителем наркома внешней торговли М.С. Степановым 15 января 1940 г. латвийская делегация передала советской стороне «окончательный список потребного имущества»[824]. 27 января заместитель наркома обороны командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов направил начальнику Инженерного отдела НКВТ В.Г. Маштакову отношение № 006550 с уточненным списком предметов вооружения, намеченного к продаже Латвии (см. таблицу 25), отметив, что «желательно выявить мнение латвийской делегации, по какой цене они хотели бы приобрести 107– и 152-мм пушки, так как предложенную нами цену они считают очень высокой и отказываются покупать»[825].

Тем временем 20 января в беседе с наркомом иностранных дел В.М. Молотовым латвийский посланник Ф. Коциньш «заявил о просьбе латвийского правительства о рассрочке на два года платежей за военные поставки, так как оплата 30 млн латов в один год, как того требует Наркомвнешторг, будет для Латвии обременительной». В ответ Молотов «заметил, что в этой просьбе речь идет о кредите. Советское правительство нашло возможным снизить цены на приобретаемые Латвией у нас военные материалы, кредит же не предполагался». Тогда латвийский посланник стал настаивать, добившись обещания Молотова проконсультироваться по этому вопросу с финансистами[826]. 27 января нарком внешней торговли направил в Комитет обороны при СНК СССР докладную записку № 0125/сс, в которой сообщал, что предварительная стоимость военного имущества, намечаемого к поставке в Латвию, составляет 23 106 932 лата. В ходе ведущихся переговоров стоимость заказа, скорее всего, будет снижаться[827].

Таблица 25. Перечень имущества, намеченного к продаже Латвии[828]

* – В зависимости от цены.

** – Окончательное количество зависит от позиции по 107-мм пушкам.

29 января заместитель наркома обороны командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов направил начальнику Инженерного отдела НКВТ В.Г. Маштакову отношение № 006555, которым сообщал, что в ходе состоявшихся в этот день переговоров с латвийской делегацией НКО согласился на увеличение количества продаваемых 45-мм выстрелов до 13 500 осколочных и 25 000 бронебойных[829]. Как бы то ни было, 10 февраля в НКО был подготовлен перечень предметов, намеченных к продаже Латвии, копия которого 11 февраля была передана В.Г. Маштакову (см. таблицу 26).

Таблица 26. Заявка Латвии и ее возможное удовлетворение[830]

* – 10 заказанных танков Т-26 с зенитной установкой и 3 с радиоустановкой могут быть проданы в счет линейных.

** – по желанию делегации.

10 февраля заместитель наркома обороны командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов направил наркому внешней торговли А.И. Микояну записку № 13776с:

«В связи с тем, что латыши отказываются покупать по предложенной нами цене 107-мм пушку – за 222 904 лат[а] и 152-мм гаубицу за 223 926 лат, – считаю возможным при переговорах с ними согласиться на снижение установленных нами первоначально цен:

1. 107-мм пушка с передком и комплектом запчастей – до 164 000 лат[ов], что на 35 % выше цены, по которой эта пушка продавалась китайцам.

2. 152-мм гаубица с передком и комплектом запчастей – до 165 000 лат[ов], что будет соответствовать цене, по которой эта гаубица продавалась китайцам»[831].

12 февраля в беседе с советским военным атташе полковником А. Завьяловым начальник штаба латвийской армии генерал Г. Розенштейн заявил: «Мы рассчитывали получить заказанное вооружение к весне, а теперь это растягивается на целый год, да и с платежами туго. Мы думали выплату произвести не менее как в 2 года, но пока и этот вопрос еще не разрешен»[832].

13 февраля начальник Инженерного отдела НКВТ В.Г. Маштаков подготовил записку № 14сс:

«1. Текст контракта с латвийской делегацией согласован, за исключением пункта о гарантиях.

2. Цены согласованы. Латыши считают слишком высокой цену на гусеницы и приводные колеса к трактору СТЗ-5.

3. Делегация выразила желание быть принятой Союзнефтеэкспортом по вопросам покупки нефтепродуктов. Председателю Союзнефтеэкспорта т. Шевелеву об этом сообщено.

4. Сроки поставки, указанные в прилагаемой ведомости, латышам не сообщены. Латышам лишь сообщено, что будем поставлять вооружение в течение 1940 года.

5. О сокращении количества поставляемого имущества латышам не сообщено.

P.S. С нашей стороны было дано согласие на рассрочку платежей в течение 1940 г. После сообщения, что вооружение мы будем поставлять до осени 1940 г., мы заявили, что вопрос о рассрочке отпадает»[833]. К записке прилагалась ведомость по количеству, стоимости и срокам поставки вооружения и военного имущества для латвийской армии (см. таблицу 27).

Затем, пойдя навстречу просьбам латвийской стороны о рассрочке платежей, Москва предложила осуществлять свои поставки в течение 18 месяцев (см. таблицу 28), однако оказалась, что латвийская делегация старается ускорить выполнение всей программы поставок. В дальнейшем переговоры пошли по пути согласования текста договора и уточнения цен и сроков поставки. При этом общая сумма заказа возросла до 24 531 913 латов. Наиболее затяжными были споры о ценах на 45-мм противотанковые и 107-мм пушки. По вопросу о ценах на нефтепродукты советская сторона исходила из цены на соответствующие поставки в Германию, что было примерно на 55 % выше привычных цен, применявшихся в торговле со странами Прибалтики. Вопрос о поставках железа для строительства ДОТов в ходе переговоров практически не затрагивался, однако по мере завершения согласования договора о поставках вооружения латвийский военный атташе стал настаивать на ускорении решения этого вопроса и о необходимости включения железа в договор. В целом советская сторона пошла на уступки латвийской делегации, согласившись осуществить практически все поставки в течение года, за исключением 45-мм противотанковых орудий, хотя и в этом пункте большая часть поставок была отнесена на первые 12 месяцев действия договора[834].

Таблица 27. Заявка Латвии и ее возможное удовлетворение[835]

* – 10 заказанных танков Т-26 с зенитной установкой (по 222 188 латов) и 3 радиофицированных танка Т-26 (по 215 000 латов) могут быть проданы в счет линейных.

Таблица 28. Справка на специмущество, намеченное к продаже латвийской армии[836]

В итоге 23 марта В.Г. Маштаков и В.И. Рябченко от имени Инженерного отдела НКВТ СССР, а полковник А. Далбергс от имени Военного министерства Латвии подписали договор на поставку артиллерийского и автобронетанкового имущества общей стоимостью 25 933 577 латвийских латов, включая стоимость годной для железнодорожных перевозок упаковки, а также стоимость перевозки грузов до границы. Советская сторона делала скидку в 5 % на вооружение, но не делала скидку на поставляемые нефтепродукты. Кроме того, латвийская сторона возмещала советской стороне затраты на транспортировку грузов от ст. Бигосово до пункта назначения на территории Латвии. В течение года со дня поставки советская сторона должна была в течение 2 месяцев бесплатно исправлять или обменивать дефектные предметы или отдельные части предметов, но латвийская сторона должна была доказать, что дефекты не возникли по ее вине. Материальная часть артиллерии и бронетанкового имущества сдавалась представителями сторон на ст. Бигосово в собранном виде, а упакованные в ящики запчасти, боеприпасы и приборы управления огнем проверялись на складах в Латвии. Забракованные при приемке предметы заменялись на новые в течение 20 дней. На все поставляемое имущество советская сторона передавала также составленные на русском языке руководства службы, необходимые при эксплуатации и уходе за ним, формуляры и таблицы стрельбы для материальной части артиллерии. Нефтепродукты на советско-латвийской границе передавались латвийской железнодорожной администрации на основании соответствующих документов советской стороны. Платежи за поставки должны были производиться наличными в латвийских латах в течение 14 дней после переотправки через советско-латвийскую границу принятого латвийской стороной имущества. Правда, эти средства советская сторона могла «использовать только в Латвии на возмещение расходов по возведению и ремонту зданий и других сооружений для нужд размещенных на территории Латвии гарнизонов СССР, а также на уплату расходов по содержанию этих гарнизонов». Могущие возникнуть споры должны были разрешаться смешанной паритетной комиссией. Латвия обязалась не производить передачу или перепродажу приобретаемого в СССР вооружения и военного имущества в другие страны. Договор вступал в силу со дня подписания и сохранялся «обеими сторонами в строгой тайне»[837]. К договору прилагались ведомость на количество, цены и сроки поставки вооружения и военного имущества (см. таблицу 29) и описания его технических свойств[838].

Таблица 29. Ведомость военного имущества, поставляемого Военному министерству Латвии[839]

* – цена на 107-мм пушки указана за новые, но поставляться будут пушки, уже бывшие в эксплуатации. При приемке паритетная комиссия определит процент амортизации, и цена будет соответственно снижена.

23 марта глава латвийской делегации полковник А. Далбергс направил начальнику Инженерного отдела НКВТ В.Г. Маштакову записку № 22981:

«В переговорах о заключении договора на поставку Латвийской армии военных материалов, на основании ст. II Пакта о взаимопомощи между СССР и Латвийской Республикой, Латвийское Военное Министерство просило Народный Комиссариат Внешней Торговли СССР продать

4 000 тонн бетонного железа 5/8”

2 000 тонн бетонного железа 1/2”

120 тонн котельного железа, толщиной в 8-мм.

К моменту заключения договора, вопрос о продаже железа не успели окончательно уточнить, вследствие чего железо в договор не было включено.

В связи с первоначальной заявкой Латвийского Военного Министерства от 29-го октября 1939 г. за № 250/А, насчет поставки военных материалов, покорнейше прошу Народный Комиссариат Внешней Торговли СССР продать Управлению Снабжения Латвийской армии вышеупомянутое количество железа, на условиях договора от 23-го марта 1940 г.»[840]. К сожалению, доступные документы не позволяют установить, были ли приняты какие-либо меры по этой просьбе латвийской стороны.

Кроме того, еще 11, 12 и 16 марта начальника снабжения латвийской армии полковник А. Далбергс направил во всесоюзное объединение «Техноэкспорт» письма с запросом на поставки ряда химических материалов (см. таблицу 30), а также 25 000 патронных гильз для 3,3-дюймовой скорострельной пушки. 20 марта «Техноэкспорт» переслал эти письма в Инженерный отдел НКВТ, указав, что поставкой этих материалов он не занимается[841]. Кроме того, 2 апреля А. Далбергс направил в Инженерный отдел НКВТ запрос № 234/Brt о возможности продажи 185 автомобильных шин 6,00х18 со специальным протектором для вездеходных автомобилей[842].

Таблица 30. Заявка Латвии на химические материалы

5 апреля начальник Инженерного отдела НКВТ В.Г. Маштаков своим отношением № 06096с запросил Наркомат боеприпасов (НКБ) о возможности продажи 1 000 кг пироксилинового пороха Латвии. 22 апреля заместитель наркома боеприпасов А.К. Ходяков направил ему ответную записку № 11/1458/с, которой сообщил, что поставка с точки зрения производственных возможностей НКБ выполнима при уточнении требуемых технических условий. По вопросу же о целесообразности выполнения заказа следует обратиться в Генштаб Красной армии[843]. Затем 26 апреля Маштаков направил в НКБ отношение № 0736с с чертежами и техническими условиями производства орудийных гильз. Ответным отношением № 11/1631с от 9 мая Ходяков сообщал, что НКБ может изготовить эти гильзы в течение 4–5 месяцев со дня получения заказа. Ориентировочная стоимость 10 000 гильз составит 40 руб. за штуку. Высокая цена и длительное исполнение связаны с незначительностью заказа и с тем, что это новое изделие для НКБ[844]. К сожалению, доступные документы не позволяют уточнить, чем завершилось обсуждение этого вопроса.

Тем временем Инженерный отдел НКВТ с конца марта 1940 г. начал подготовку к организации поставок специального имущества в Латвию по линии Главного таможенного управления НКВТ[845], всесоюзного объединения «Союзнефтеэкспорт»[846], НКО[847], Главного управления пограничных войск НКВД[848] и консульского отдела НКИД[849]. В ходе этих согласований выяснилось, что хотя распоряжение об отгрузке авиабензина с октановым числом 70 уже дано, но НКХП требует выделения специальных фондов для его отгрузки. Поскольку в распоряжениях заместителя наркома внешней торговли и начальника Инженерного отдела фигурировало авиамасло «14ДС», «Союзнефтеэкспорт» сообщал, что такого авиамасла не существует, а есть «Д17С» с температурой застывания минус 29 °C и «СС» с температурой застывания минус 11 °C. Автомоторные масла по ОСТу 17869-39 имеются «Автол-10» с вязкостью не менее 1,8 при 100 °C и «Автол-18» с вязкостью не менее 2,3, но марок № 6 и 8 не производится. Тетроэтиловой жидкости у НКНП нет, так как это химический продукт, который имеется у НКХП и находится в ведении «Промэкспорта». Председатель «Союзнефтеэкспорта» К.В. Шевелев просил сообщить, подходят ли эти сорта масел, и сообщал, что НКНП требует выделения специальных фондов для их отгрузки. Кроме того, следовало урегулировать вопрос о ценах на нефтепродукты, которые поставлялись в Бигосово, что требовало от «Главнефтесбыта» использования внутрисоюзных цен, более высоких по сравнению с экспортными ценами[850].

Как бы то ни было, 7 мая из Одессы на ст. Бигосово было отправлено 2 цистерны с авиабензином с октановым числом 70 общим весом 73 752 кг для передачи Военному министерству Латвии[851]. 28 мая – 3 июня на ст. Бигосово инженер И.С. Захарченко, начальник Бигосовской таможни Потеряшин и начальник контрольно-пропускного пункта ст. Бигосово Шкурко от имени Инженерного отдела НКВТ сдали, а полковник А. Скродеренс, подполковник К. Калнин-Виндедзкалн, подполковник Лепин, подполковник Лепа и представитель госконтроля П. Тивумнек от имени Военного министерства Латвии приняли следующее специальное имущество (см. таблицу 31) на общую сумму 3 788 677,90 латвийских латов[852]. Кроме того, 26 мая советско-латвийская паритетная комиссия осмотрела 4 107-мм пушки и, определив их амортизацию в 10 %, договорилась сделать соответствующую скидку[853]. Соответственно 7 июня Инженерный отдел НКВТ СССР направил Военному министерству Латвии счет на поставленное имущество на общую сумму в 3 736 522,90 латвийских латов[854].

14 июня начальник снабжения латвийской армии полковник А. Далбергс направил начальнику Инженерного отдела НКВТ СССР В.Г. Маштакову отношение № 474/Brt, которым сообщал, что 3 июня на счет Госбанка СССР в Латвийском госбанке в пользу Инженерного отдела было внесено 37 097,26 латов за поставленный авиабензин, а 11 июня вся сумма по выставленному счету за вооружение и военное имущество. При этом указывалось, что «при приемке означенного имущества отсутствовали некоторые формуляры, таблицы и описания», то есть с советской «стороны поставка не исполнена полностью, как следовало по договору». Кроме того, «далее обращаем Ваше внимание на то, что из первой партии еще не доставлено следующее имущество:

Таблица 31. Вооружение и военное имущество, поставленное Латвии

107-мм пушки – 1 шт.

Панорамы орудийные – 9 шт.

Тракторы СТЗ-5–6 шт.

Комплект цепей и приводных зубчатых колес к трактору СТЗ-5–5 компл[ектов].

Надеемся, что таковое будет поставлено в ближайшем будущем, а в особенности просим немедленно прислать нам в прилагаемой справке упомянутые таблицы стрельбы, описания и пр[очее].

В заключение доводим до Вашего сведения следующее обстоятельство:

1) 76-мм зенитные пушки доставлены образца [19]30 г., а дистанционные трубки к снарядам этих пушек доставлены – марки Т-5,

2) приборы управления артиллерийским огнем («ПУАЗО» Вест IV) доставлены для пушек образца [19]31 г. и для трубок Т-3 и Т-3УГ.

Является вопрос, соответствуют ли системы «ПУАЗО» к системе пушек и трубок. Предполагаем, что графики шкалы «ПУАЗО» придется переменить соответственно доставленным маркам орудий и трубок. Просим дело разъяснить и в случае надобности сделать надлежащие распоряжения переменить шкалы и графики». К документу был приложен список недостающих формуляров, таблиц и описаний[855]. Однако развитие событий в советско-прибалтийских отношениях сделало все эти вопросы не актуальными.