“1940 год. 18 июня

День добрый, товарищи милые,

Давно ожидали мы вас

и рабство гнетуще-унылое

навеки вы снимите с нас.

Ведь сколько по тюрьмам томились,

духовно жаждали мы

Под красное знамя плотились,

какое выводит из тюрьмы.

И наши по тюрьмам не будут томиться

Борцы за свободу, за честь

И в душе их огонь загорится,

Услыша про радостную весть.

Так вот она Красная Армия

льется как бурный поток,

Бойцы, командиры как ястребы славные,

Каждый дела своего знаток.

Вы гордость Великого края,

Свое показавший в борьбе,

заданье свое выполняя,

В счастливейшей на свете стране.

Так скоро счастливы мы станем”»[1463].

Тем временем вечером 18 июня в Ригу прибыл заместитель председателя СНК СССР А.Я. Вышинский, уполномоченный на ведение переговоров с президентом Латвии[1464]. 19–20 июня представители прекративших после переворота 1934 г. свою политическую деятельность различных буржуазных партий вели переговоры о создании коалиционного правительства во главе с бывшим председателем Сейма П. Калнынем. Эта идея была доведена до сведения Вышинского, который принял ее к сведению[1465]. Однако по мере того, как представитель Москвы знакомился с политическим положением в Латвии, стало очевидно, что население занимает значительно более радикальные позиции. В итоге вечером 20 июня в Латвии было объявлено о создании нового правительства во главе с А. Кирхенштейном[1466].

20 июня на собрании представителей компартии Латвии, Социалистической рабоче-крестьянской партии Латвии, латвийской секции Международной организации помощи борцам революции и Союза трудовой молодежи Латвии было решено провести на следующий день массовую демонстрацию в поддержку нового правительства. Вечером того же дня активист Рижской организации компартии Э. Бриедис, назначенный ответственным руководителем предстоящей демонстрации, согласовал ее плана с министром внутренних дел В. Лацисом, который приказал 21 июня убрать с улиц полицию и айзсаргов. Информация о предстоящей демонстрации, которая готовилась в течение ночи на 21 июня, была через профсоюзные организации распространена на предприятиях города[1467].

Тем временем в 21.57–22.42 20 июня состоялись переговоры по прямому проводу начальника Западного отдела Оперативного управления Генштаба генерал-майора П.И. Кокорева с начальником Оперативного отдела штаба 2-го стрелкового корпуса майором Почема и командиром 2-го стрелкового корпуса генерал-лейтенантом В.И. Морозовым:

«Кокорев: – Начальник Генерального штаба приказал дать ответ на следующие вопросы:

1) Как устроились войска, прибыл ли штаб 3[-й] армии?

2) Какое отношение к Красной армии в Риге и других пунктах? Не было ли инцидентов?

3) Имеется ли связь с частями корпуса и какие сведения имеются от частей о их расположении?

4) У нас имеются сведения, что в Виндаве [Вентспилс] и Либаве [Лиепая] население разоружает полицию.

Почема: – Докладываю.

Начальник штаба полковник Озеров находится в частях, будет через полтора – два часа.

1) Войска расположены вне населенных пунктов, биваком, вполне удовлетворительно. Штаб армии в Ригу еще не прибыл, ожидается к 12.00 21.6.

2) Отношение населения к Красной армии хорошее, как в Риге, так и во всех районах пребывания наших частей. Инцидентов никаких не было.

3) Связь с частями корпуса имеется по радио, телефонная по городской линии, а [с] гарнизоном Либава и телеграфом. Связь работает хорошо. Имеются случаи перерыва связи по аппарату СТ-35 со штабами БВО и ЛВО, но она компенсируется по радио. Кроме того, используются подвижные средства – автомобили, мотоциклы и иногда бронемашины.

4) В Либаве происходит демонстрация рабочих. Случаев столкновения с полицией я не знаю. По указанию командира корпуса, данному командиру 67[-й] стр[елковой] дивизии, нашими частями в Либаве охраняются почта и телеграф, мосты и другие учреждения. О Виндаве сведений не имею, в Риге сейчас подготавливается демонстрация рабочих. Командованием корпуса приняты все меры для безопасности.

Кокорев: – Полностью ли обеспечивается секретность разговоров по телефону, нет ли случаев диверсии со связью. Поточнее объясните, в чем выразилась демонстрация рабочих в Либаве, а также о демонстрации, подготавливаемой рабочими в Риге.

Почема: – Отвечаю – к аппарату подошел генерал-лейтенант Морозов.

Кокорев: – Прошу дать ответы на заданные мною вопросы начальнику Оперативного отдела, так ли он их осветил.

Морозов: – В городе Рига пока крупных демонстраций сегодня не было. На окраинах мелкие группы собирались, но в общую демонстрацию не вылились. В Либаве около 19 часов началась демонстрация рабочих. Были отдельные выстрелы со стороны полиции, стрелявший жандарм нами разоружен. Сейчас вооруженные отряды рабочих разоружают айсаргов. В городе беспорядочная стрельба, нами заняты почта, телеграф и другие городские важные пункты. Командование 67[-й] стр[елковой] дивизии сейчас лично находится в городе и принимает меры к сохранению важных коммунальных учреждений. С нашей стороны по непроверенным данным ранен был красноармеец в руку. На судоремонтном заводе около нашего военного городка находился караул Латвийской армии, нашими моряками этот караул обезоружен. Сейчас запрашиваю командира военно-морской базы информировать меня о подробностях этого дела.

Возвращаюсь к Риге: в Риге сегодня к нам поступил целый ряд данных о готовящемся вооруженном вмешательстве местных айсаргов, против готовящейся демонстрации. Местное военное командование латвийской армии и руководители полиции в городе нами предупреждены о недопустимости таких выступлений.

Части корпуса, расположенные в Риге, находятся в полной боевой готовности и получили задачу, если полиция, айсарги или какие-либо другие вооруженные организации вооруженным вмешательством будут препятствовать демонстрации и ее расстреливать, то наши части такие группы или лиц должны уничтожать. Это решение принято и так задача сформулирована по указанию тов. Вышинского.

Части в такой обстановке находятся в районах города, как правило, на открытом воздухе, в помещениях размещаются только некоторые штабы.

Погода стоит теплая, сухая.

Завтра, после выхода частей латвийской армии, мы принимаем их казармы для размещения своих частей. Как только обстановка разрядится, принятые казармы будут заняты частями. Штаб 3[-й] армии прибывает завтра к 12 часам.

В Виндаве все спокойно. Вообще широкие массы очень сочувственно относятся к нашим частям. Все.

Кокорев: – Нет ли случаев диверсии в нарушении связи? Куда выходят части латвийской армии из казарм в Риге?

Морозов: – Части латвийской армии в окрестностях Риги имеют лагерные стоянки. В лагерях до начала событий они стояли, но затем были возвращены. Мы предложили латышам свои части вновь вывести в лагерь, они дали согласие. Где именно они расположатся, за этим будем следить.

Кокорев: – Начальник Генерального штаба приказал за частями латвийской армии и их передвижением неослабно вести наблюдение.

Морозов: – Сейчас последние данные из Либавы – айсарги разоружены, ночью распускаются по домам.

Кокорев: – Кем разоружены айсарги?

Морозов: – Айсарги разоружены рабочими. С нашей стороны применения оружия не было. В городе прекратилась стрельба, порядок восстанавливается. Сейчас прервалась связь с Виндавой, очевидно, по тем данным, которые мы имели до сих пор, там все спокойно. Все.

Кокорев: – Вы не ответили на вопрос, были ли диверсии в порыве связи в районе Рига и других местах. Соблюдается ли полностью секретность переговоров по телефону? О всех вопросах расположения частей вверенного Вам корпуса, а также о настроениях и поведении населения доносить в оперативных сводках.

Морозов: – Отвечаю – диверсий по отношению связи в районе Рига и других пунктах – не было. 18 июня был случай включения латвийской радиостанции в нашу радио-сеть с целью нарушения ее работы. Секретность переговоров по телефону соблюдается, разговоры ведутся по позывным и переговорным таблицам.

О жизни и быте частей, настроении населения будем доносить»[1468].

В подписанной в 23.50 20 июня оперсводке № 12 штаба 2-го стрелкового корпуса отмечалось:

«1. В гарнизоне г. Либава [Лиепая], где расположена 67[-я] с[трелковая] д[ивизия], около 19.00 20.6 началась демонстрация рабочих под лозунгами “Да здравствует СССР и Советское правительство”, “Да здравствует т. Сталин”, “Да здравствует Красная армия”. Демонстрирующие рабочие, которые вышли с оружием, начали разоружать полицейских и фашистские отряды айсаргов.

2. Командование дивизии еще с утра 20.6 предупредило местные и военные власти о недопустимости применения оружия против демонстрантов и беспорядка в городе. Несмотря на это, отдельные полицейские и айсарги при их разоружении оказали вооруженное сопротивление.

3. Командиром корпуса, в связи с такой обстановкой было приказано командиру 67[-й] с[трелковой] д[ивизии], разоружить всех, кто попытается применить оружие и занять под охрану почту, телеграф, водопровод, электростанцию, банк, жел[езно]дор[ожную] станцию и др[угие] жизненные центры города, что и было выполнено. Рабочие нами не разоружались.

4. При разоружении караула завода “Тосмаре”, где расположены электростанция и водопровод, был легко ранен один краснофлотец и при разоружении айсаргов ранен один красноармеец.

5. Принятыми мерами порядок в гор. Либава восстановлен. Все население города извещено о том, что организовано новое демократическое правительство, и призвано не нарушать общественного порядка.

6. По имеющимся данным утром 21.6 рабочие гор. Риги организуют демонстрацию. Местные военные власти и полиция нами предупреждены о том, чтобы не чинились препятствия организованному прохождению демонстрации и ни в коем случае не применять против демонстрантов оружия. Командованию частей и коменданту гор. Рига (советских войск) отдан командиром корпуса приказ[: ] В случае применения полицией оружия, разоружить таковую и не допустить беспорядков в городе. В гор. Рига под охрану наших войск взяты мосты через р. Зап[адную] Двину и другие жизненные центры города.

7. В других районах, где расположены наши войска, никаких эксцессов не возникало»[1469].

В 2.10 21 июня А.Я. Вышинский сообщил В.М. Молотову из Риги: «По полученным сведениям из Либавы [Лиепаи] выясняется, что во время прохождения демонстрантов по улицам города с чердаков домов были произведены провокационные выстрелы. Легко ранен один краснофлотец. После этих провокационных выстрелов был разоружен полицейский батальон, остальное все в порядке»[1470]. Подписанная в 10 часов 21 июня оперсводка Генштаба № 6 сообщала, что в Лиепае прошли демонстрации рабочих под лозунгами: «Да здравствует СССР и Советское Правительство», «Да здравствует тов. Сталин», «Да здравствует Красная Армия» и рабочие начали разоружать айсаргов. Войска охраняют важные объекты и разоружают всех, пытающихся применить оружие[1471]. 21 июня английский посланник в Риге докладывал в Лондон, что «братание между населением и советскими войсками достигло значительных размеров»[1472].

В 10.30 21 июня (по латвийскому времени) А.Я. Вышинский из Риги сообщил В.М. Молотову: «Ночь прошла спокойно. Ожидавшегося выступления айсаргов не было. Все эти ночи город патрулировался нашими частями. Сегодня с утра рабочие и население вышли на улицы, организованно демонстрируя под лозунгами дружбы с СССР, в честь товарища Сталина, Советского правительства. Сейчас мимо посольства проходят группы демонстрантов. О последующем сообщу». В данный момент «происходит заседание кабинета министров, обсуждающего декларацию нового правительства, текст проекта которой я сейчас передам. Прошу дать по нему указания»[1473].

Подписанная в 10 часов 21 июня оперсводка № 16 штаба БОВО сообщала, что «взаимоотношения населения Литвы и Латвии с бойцами и начсоставом Красной армии хорошее. Население городов и деревень проникается все большим уважением к Красной армии»[1474]. Согласно подписанной в 16 часов оперсводке № 17 штаба БОВО, «население Латвии и Литвы дружелюбно встречает проходящие части Красной армии. При движении 23[-й] с[трелковой] д[ивизии] в район Двинск [Даугавпилс] население на всем пути выходило встречать с красными флажками и флагами, некоторые граждане пели “Интернационал”, были слышны лозунги: “Да здравствует товарищ Сталин, Молотов, Ворошилов, Красная армия, СССР” и “Да здравствует Советская власть”. Проходящие наши автомашины забрасывали цветами, многие из населения целовали наших командиров и красноармейцев, заявляя: “Вот они, наши избавители”, “Долой фашистов, долой полицию”»[1475].

Тем временем 21 июня Вышинский сообщил из Риги в Москву о публикации декларации Народного правительства и об издании им закона об амнистии лиц (коммунистов и сочувствующих), осужденных за политические правонарушения до 20 июня 1940 г. по статьям 71, 74, 102, 111, 116, 179 Уголовного уложения 1903 г., согласно которому из тюрем Риги, Даугавпилса, Елгавы и с Калнциемской каторги было освобождено 253 человека. «С утра в г. Риге грандиозная манифестация, проходившая мимо полпредства в течение 3 1/2 часов, прошла в образцовом порядке. Полиция и айсарги с улиц были сняты. Лозунги: в честь тов. Сталина, Красной Армии и правительства. Требования: присоединить к Советскому Союзу. Да здравствует Советская Латвия. Предать суду старое правительство. Устранить Ульманиса и предать его суду. С нашей стороны была выражена благодарность. Призывали к порядку. Крепить союз. Обеспечить честное проведение договора». Кроме того, «сегодня утром в здании военного министерства застрелился генерал [Б.] Болштейн – начальник погранохраны»[1476]. В тот же день был отправлен в отставку главнокомандующий латвийской армией генерал К. Беркис[1477].

В 13 часов была издана оперсводка № 14 штаба 2-го стрелкового корпуса, в которой отмечалось:

«1) В 10.00 21.6 с/г в Риге начались собираться демонстрации рабочих. Основные места сбора демонстрантов – у тюрем с политзаключенными, на площадях. Демонстрация проходит под лозунгами: “Да здравствует Советское правительство”, “Да здравствует т. Сталин”, “Да здравствует Красная армия”, “Да здравствует Военно-морской флот”, требование демонстрантов освободить политзаключенных. В центральную тюрьму прибыл министр юстиции для освобождения заключенных.

Из мест сбора демонстранты вольются в единую колонну и пойдут по городу.

2) Командиром корпуса приняты все меры к тому, чтобы не допустить провокационных выступлений со стороны айзсаргов и полиции. У Дома айзсаргов выставлены 5 бронемашин с задачей не допустить выхода айзсаргов на улицу с оружием. Выставлены так же посты у всех важных центральных учреждений, у мост[ов] через р. Западная Двина.

3) До момента отправления оперсводки, никаких эксцессов не было; демонстрация протекает организованно.

4) В других районах расположения частей корпуса все спокойно»[1478].

Изданная в 22 часа 21 июня оперсводка № 15 штаба 2-го стрелкового корпуса сообщала о результатах демонстрации в городе Риге:

«Начиная с 10 часов утра 21.6, рабочие и трудящиеся всех предприятий города Рига организованно собрались на сборные пункты районов, откуда мощной лавиной демонстранты пошли по городу. На знаменах демонстрантов основными лозунгами были “Да здравствует Советский Союз”, “Да здравствует Красная армия, освободившая латышских рабочих из-под фашистского гнета Ульманиса”, “Да здравствует товарищ Сталин, Молотов, Вышинский”. Особенно настойчиво в лозунгах демонстранты требовали суда над Ульманисом и его шайкой. “Присоединить Латвию к Советскому Союзу”. “Да здравствует Советская Латвия”. “Да здравствует мирная политика Советского Союза”. Требовали демонстранты так же действительного обеспечения политических свобод, разоружения айзсаргов и отдачи под суд расстрелявших демонстрацию 17 июня, когда наши войска вступили в Ригу. Организовать рабочую милицию вместо полиции. В выступлениях и приветствиях демонстранты выражали свою благодарность Советскому правительству, товарищу Сталину, Молотову, Красной армии.

Особенно трогательно и с большим подъемом были встречены политические заключенные около ворот тюрем, которые вместе с демонстрантами пошли через весь город к зданию Советского полпредства, где демонстрантов приветствовали зам[еститель] пред[седателя] Совнаркома т. Вышинский, полпред тов. Деревянский, командование корпуса. Демонстранты с особым теплым чувством и подъемом единодушно выкрикивали лозунги приветствия Советскому Союзу и его вождям Сталину, Молотову, Ворошилову, Калинину. Единодушно выражали чувство благодарности Красной армии и настойчиво требовали суда над Ульманисом и его кликою.

Всего в демонстрации участвовало около 70 000 человек. Демонстрация прошла организованно с массой знамен и с портретами тов. Сталина. Представителей Красной армии, бойцов и командиров и политработников особенно тепло встречали, качали, обнимали, целовали.

После прохождения здания полпредства демонстрация с пением «Интернационала» и революционных песен направилась к Дворцу президента Ульманиса, где единодушно потребовала сложить ему свои полномочия и отдачи его под суд.

Антиреволюционных и провокационных выпадов не было, за исключением двух выстрелов вверх, произведенных из Дворца Ульманиса, которые были прекращены немедленным приведением к бою наших броневиков, стоявших у Дворца Ульманиса. Жертв нет.

Из тюрем города Рига выпущено 158 человек политзаключенных по амнистии нового правительства. Отдельные заключенные просидели в тюрьмах 12–18 лет.

Демонстрация показала небывалое единение, симпатию и дружбу латвийского народа к народам Советского Союза и революционный подъем, а также и рост политического сознания рабочих и трудящихся города Рига и Латвии.

В остальных районах расположения советских войск в течение дня все было спокойно»[1479].

Позднее, 23 июня нарком внутренних дел СССР направил наркому обороны сообщение № 2564/б/сс, в котором указывалось, что во время демонстрации в Риге 21 июня «на случай возможной провокации в некоторых местах были расставлены наши бронеавтомобили и военные политические работники. Небольшое осложнение было у замка президента, где собравшиеся демонстранты требовали снятия флага президента и пытались взорвать его замок, но принятыми мерами нашего командования все это улажено»[1480].

В ходе демонстрации на состоявшемся у Дома правительства митинге 21 июня Лацис зачитал декларацию Народного правительства, которая на следующий день была опубликована в газетах. В ней в частности указывалось, что «своей первейшей задачей новое правительство ставит обеспечение добросовестного выполнения пакта о взаимопомощи между Латвией и Советским Союзом от 5 октября 1939 г., последовательное осуществление на основе этого пакта прочного союза между Латвией и Советским Союзом и решительное пресечение любых попыток помешать выполнению этой важной государственной задачи»[1481]. Там же представители вышедшей из подполья Компартии Латвии вручили правительству свои требования, содержавшие развернутую программу социально-экономических и политических преобразований. Содержание этого документы было зачитано на митинге. В ответ глава правительства заявил, что требования КПЛ соответствуют принципам декларации Народного правительства и обещал выполнять их[1482].

В тот же день митинги и демонстрации прошли также в Даугавпилсе, Елгаве и Цесисе. Подписанная в 10 часов 22 июня оперсводка № 19 штаба БОВО в частности сообщала, что «по г. Даугавпилс также проходила демонстрация. Командир 4 ск усилил посты и патрули, прочно занял переправы. Местные власти предупреждались о невмешательстве в ход демонстрации. В результате этих мер, демонстрация в г. Даугавпилс прошла организованно, без конфликтов»[1483]. 22 июня латвийское правительство отменило введенное в стране осадное положение[1484]. В тот же день демонстрации населения прошли в Вентспилсе, Лиепае, Валмиере, Мадоне, Кегуме, Айзпуте и Кулдиге. В 23 часа 22 июня штаб БОВО направил в Генштаб дополнение к оперсводке № 23, согласно которому, «по донесению штарма 3, в городе Виндава [Вентспилс] демонстрация продолжалась до позднего вечера 22.6. В период времени между 24.00 22.6 и 1.00 23.6 по группе рабочих был сделан выстрел из полицейского управления. Рабочие разбежались, потом собрались вновь и стали бросать камнями в стрелявших. Из полицейского управления были сделаны еще 7–8 выстрелов и был ранен один рабочий. Стрелявшие 7 человек полицейских были разоружены нашим патрулем. Один полицейский покончил жизнь самоубийством. Для наведения порядка были высланы два взвода пехоты и две бронемашины. В данное время в городе спокойно»[1485].

Одновременно население стало создавать новые органы местного самоуправления. Так, 23 июня в Вентспилсе собрание рабочих избрало возглавляемый коммунистами распорядительный комитет, который сосредоточил в своих руках всю власть в городе. Такие же распорядительные комитеты были созданы в Талсах и в волостях Вентспилского уезда. В других местах схожие органы назывались рабочими революционными комитетами или комитетами рабочих депутатов[1486]. 23 июня массовые митинги и демонстрации прошли в Риге, Даугавпилсе, Резекне, Тукумсе, Талсах, Салдусе, Ливанах, Ауце и других населенных пунктах[1487].

В 18.20 23 июня заместитель начальника политуправления 3-й армии бригадный комиссар Б.И. Максимцев подписал сводку № 1 об отношении населения к Красной Армии:

«Латвия. Властями города Якобштадта [Екабпилс] было отдано распоряжение населению не приветствовать Красную Армию и считать ее завоевательницей. Но население приветствовало Красную Армию из окон, из дворов, вручали цветы. В местечке Висте жители предлагали красноармейцам еду, стремились вступить в разговор. В городах Лудзи и Режица [Резекне] население радостно встречало проходившие части Красной Армии. Жители стеной стояли по сторонам дороги. Непрерывно неслись возгласы: “Да здравствует Красная Армия”, “Да здравствует Сталин”, “Да здравствует свобода”. Колонны войск забрасывались цветами. Вместе с цветами жители бросали записки с приветствиями. Молодежь Риги часто заявляет о своей готовности служить в рядах Красной Армии. В Риге многие просят, чтобы Красная Армия не ушла из Латвии.

22 июня при прохождении красных частей мимо Двинской крепости на вал крепости вышло до 350 солдат. Солдаты выкрикивали «Да здравствует Красная Армия», “Красной Армии ура”. Два латвийских солдата в городе Якобштадте, встретив наших командиров, сказали “пламенный привет! – козырять не имеем права”.

23 июня в Риге во время прохождения воинского подразделения по улице с песнями это подразделение сопровождало по сторонам и сзади значительное количество местного населения, которое радостно аплодировало красноармейцам за их песни и бодрое, стройное движение. Один солдат в Риге заявил, что имеется приказ о переводе их воинской части в другие казармы подальше от красных войск»[1488].

23 июня политотдел 42-й стрелковой дивизии докладывал о демонстрации жителей города Гулбене:

«22 июня 1940 г. в расположение управления штаба 42[-й] с[трелковой] д[ивизии] явилась делегация жителей г. Гульбенэ в составе трех рабочих-железнодорожников. Делегация, встретившись с комиссаром дивизии и мною, сообщила, что проводит демонстрацию в честь Советского Союза в лице его представителя на территории Латвии – Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В организации и подготовке демонстрации мы участия не принимали.

23 июня 1940 г. в 18 часов по московскому времени у железнодорожной станции собрались рабочие-железнодорожники со своими семьями. Построившись в ряды, железнодорожники двинулись к городу. Во время шествия колонны демонстрантов непрерывно увеличивались за счет трудящихся города. Демонстранты несли два красных знамени, на груди у многих были красные банты, ряд демонстрантов нашили красные повязки на рукава.

На одном из лозунгов было написано по-русски “Да здравствует Красная Армия”, на втором лозунге по-латышски было написано “Да здравствует Советский Союз”. Во время шествия демонстранты выкрикивали по-русски: “Да здравствует товарищ Сталин”, “Да здравствует товарищ Молотов”, “Да здравствует Советская власть”, “Да здравствует Красная Армия”, “Долой капиталистов”.

Подойдя к расположению 459[-го] с[трелкового] п[олка], демонстранты открыли митинг. На митинге с горячими речами выступали на русском языке рабочие-железнодорожники т.т. Кузьминов, Ясин, Курситис. Взволнованную речь произнес на латышском языке тов. Линдберг (политзаключенный, выпущенный на днях из тюрьмы, где он пробыл около 6 лет).

После речи каждого оратора демонстранты провозглашали «ура» и поднимали руки со сжатыми кулаками – знаком пролетарской солидарности. Оркестр исполнял “Интернационал”.

После демонстрации трудящиеся г. Гульбенэ преподнесли букеты цветов командирам, присутствовавшим на митинге. После митинга трудящиеся вели дружеские беседы с командирами, политработниками и красноармейцами.

Из речей на митинге и в беседах выявилось, что население г. Гульбенэ не осведомлено о целях прихода Красной Армии в Латвию»[1489].

В 12 часов 24 июня штаб 3-й армии направил в Генштаб РККА донесение № 10:

«1. 22.6.40 г. в Валмиер[е] проводилась демонстрация, в которой принимало участие около 1 600 чел[овек] рабочих и служащих и до роты солдат. Солдаты снимали с пилоток свои кокарды, бросали их в грязь и просили у красноармейцев красноармейские звездочки.

[В] г. Вентспилс 22.6.40 во время демонстрации по нашим патрулям со стороны полицейских была открыта стрельба одной очередью из автомата. Жертв нет.

2. 23.6.40 г. в г. Рига в демонстрации участвовали около 40 чел[овек] латвийских солдат и один капрал, которые сорвали с себя погоны и выступали с речью.

3. [В] г. Лиепая вечером проходили рабочие митинги. […] В г. Тукумс проходила демонстрация, участвовало около 1 200 человек. На площади города был проведен митинг. Приветствовали Красную армию и проходили с лозунгами на красных флагах “Да здравствует Сталин”, “Долой Ульманиса”, “Разоружить айзсаргов”. Полиция передала охрану города на время демонстрации частям Красной армии. Демонстрация прошла организованно и спокойно. В остальных районах расположения войск спокойно»[1490].

Как отмечалось в подписанной в 16.05 24 июня сводке штаба 19-го стрелкового корпуса, «при переходе 22.6.40 464[-го] с[трелкового] п[олка] через город Алуксне была попытка жандармерии разогнать население, приветствовавшее Раб[оче-]Кр[естьянскую] Кр[асную] Ар[мию]. Командованием были приняты меры, после чего жандармерия свои действия прекратила. Население свободно приветствовало РККА. 23.6.40 в 464[-й] с[трелковый] п[олк] приходила делегация в кол[ичестве] 15 чел[овек] с пивоваренного завода с подарками (пивом) и спрашивали, когда части Кр[асной] Армии войдут в город. […] 23.6.40 вблизи расположения 459[-го] с[трелкового] п[олка] в Гулбинэ [Гулбене] происходил митинг (100–120 чел[овек]) населения, которое приветствовало Раб[оче-]Кр[естьянскую] Кр[асную] Армию и Советский Союз»[1491].

В 17 часов 24 июня заместитель начальника политуправления 3-й армии бригадный комиссар Б.И. Максимцев направил в Политуправление РККА сводку № 2 об отношении населения к Красной Армии:

«Двинск [Даугавпилс]. С 21 июня командование местного гарнизона латвийской армии разрешило солдатам вести разговоры с командирами и красноармейцами. По заявлению солдат, “абсолютное большинство солдат стоит за Красную Армию”, солдаты довольны приходом частей Красной Армии, часть из них заявляет о готовности расправиться с офицерами и присоединиться к нашим частям. По словам солдат-резервистов, местный кавалерийский полк является надежной опорой властей; сформирован[ый] из зажиточных слоев младший комсостав [и] комсостав пехотных полков настроен реакционно, но и среди него имеются лица, говорящие, что, “если нам скажут, мы всех офицеров перевяжем”.

Рига. 23.6.40 г. проходили похороны Криша, убитого полицией во время демонстрации 17.6.40 г. Похоронная процессия превратилась в политическую демонстрацию. По словам участников, в демонстрации участвовало не менее 70 т[ысяч] человек. Несли портреты товарищей Ленина, Сталина, Молотова, лозунги требовали суровой кары Ульманису и его клике, присоединения Латвии к СССР и т. д. Несколько лозунгов приветствовало Красную Армию. Во время проезда красноармейцев на машинах вблизи похоронной процессии демонстранты приветствовали поднятием рук и криками «Наши освободители». К похоронной процессии постепенно присоединилось до 25 солдат латвийской армии. На митинге у гроба выступил солдат с лозунгом “Да здравствует латвийская Красная Армия”. Основные лозунги на митинге: “Да здравствует т. Сталин”, “Да здравствует т. Молотов”, “Да здравствует тов. Ворошилов”, “Да здравствует 13-я Советская Республика – Латвия” и т. д. Оркестр исполнял “Интернационал”, вместе с оркестром присутствовавшие пели.

На берегу Двины [Даугавы] против Замка стоит наш миноносец. Краснофлотцы организованно пели песни “Тачанку”, “Если завтра война” и др. Свыше 3-х тысяч населения Риги слушали песни. После каждой песни раздавались рукоплескания и приветственные возгласы.

В ПУАРМ[1492] обратился солдат-артиллерист, просивший принять его в Красную Армию и выразивший готовность сорвать погоны. Один из солдат, подвыпив, пел на улице “Если завтра война”. Обнаружил хорошее знание текста песни. На улице в присутствии полицейских из среды населения были преподнесены цветы красноармейцам и начсоставу со словами «мы все вас очень любим», другие говорили: “Если Красная Армия от нас будет уходить, мы пойдем за ней”. Отмечен случай попытки латвийской охранки разведать от красноармейца сведения военного порядка; полицейский сержант предлагал красноармейцу пистолет и часы.

Во время похорон Криша латвийские офицеры и полицейские пытались фотографировать отдельных военнослужащих Красной Армии, проходивших мимо похоронной процессии»[1493].

Митинги и демонстрации населения происходили не только в городах, но и в сельской местности. Так, 24 июня в донесении пограничных частей НКВД Ленинградского округа сообщалось, что «в 18.00 23 июня 1940 г. в дер[евне] Бароусы (Латвия) собралось около 2 000 местных жителей с красными флагами, красными бантами на груди и с лозунгами: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь! ”, “Долой Ульманиса!”, “Да здравствует временное правительство!”, “Да здравствует Красная Армия!” Из одного дома был вынесен стол, послуживший трибуной для стихийно возникшего митинга. Через некоторое время к границе подошла делегация из пяти человек и просила начальника заставы прийти к ним на митинг. Начальник заставы ответил, что он не имеет указаний для перехода границы. Тогда делегация просила его передать Советскому правительству большое спасибо за освобождение пролетариата Латвии»[1494].

В 14.45 25 июня заместитель начальника политуправления 3-й армии бригадный комиссар Б.И. Максимцев подписал сводку № 3 об отношении населения к Красной армии:

«Двинск [Даугавпилс]. До прибытия частей Красной Армии латвийские офицеры на политчасе выступали против СССР и Красной Армии. В данное время политчас не проводится; офицеры притихли. Настроение солдат по отношению к Красной Армии хорошее, за исключением некоторого количества мл[адшего] комсостава, совершающего даже выпады против Красной Армии.

Рига. В 5[-м] пехотном полку сильно развит национализм. В полку имеется около 300 русских солдат. Даже после прихода частей Красной Армии в Латвию офицеры и солдаты издевались над русскими, говоря им: “Что же русская армия не помогает вам”. В то же время среди солдат полка имеются настроения к переходу в Красную Армию. В момент перехода Красной Армией границы, по словам солдат того же 5[-го] пехотного полка, этот полк готовился оказать сопротивление. В районе лагеря было накоплено большое количество боеприпасов, офицерство призывало солдат к боевым действиям.

Интерес к разным сторонам жизни Красной Армии у трудящихся гор. Риги все увеличивается. Они особенно удивляются тому, как изменились наши люди, какими образованными и культурными стали они. Подчеркивают тот факт, что каждый красноармеец читает газету, что на каждый вопрос красноармеец дает деловой ответ. Многие задают вопрос: почему красноармейцы не посещают пивных. В беседе с группой рабочих (металлурги, строительные рабочие, столяры и др.) и мелких служащих выявлено любовное отношение к Красной Армии, радость по поводу ее прихода и особенно полное отсутствие боязни Красной Армии. Неизменно повторяется просьба, чтобы Красная Армия не уходила. С большой похвалой собеседники отзываются о военной технике Красной Армии в особенности о танках и самолетах. С восхищением присутствовавшие говорили о замечательном единстве красноармейцев и командиров Красной Армии.

Была выявлена также довольно хорошая осведомленность рабочих и служащих по вопросам стахановского движения, состояния колхозов, национальному вопросу, состоянию образования в СССР. Знают имена крупных писателей, музыкантов СССР. Этому главным образом способствовало слушание московских радио-передач. Один из латвийских граждан заявил, что он не пропускал ни одной радио-передачи из Советского Союза, радовался победам мужественной Красной Армии над финнами. Одна гражданка заявила, что «теперь мы вас отсюда никуда не отпустим, а если вздумаете уходить от нас, то мы пойдем вслед за вашими танками». Один рабочий в беседе заявил: “Нет слов, чтобы выразить вам нашу благодарность за помощь, оказанную нам”.

К месту расположения подразделений Красной Армии каждый вечер приходит до 300 человек трудящихся. Они принимают активное участие в красноармейской самодеятельности, поют революционные песни, просят красноармейцев и командиров дать им текст песен. Преподносят цветы. Но есть и такие заявления со стороны отдельных граждан: “Мы вас считаем серьезными людьми, поэтому нас удивляет, когда ваши красноармейцы с первой встречной женщиной заводят знакомство, обнимаются”.

В городе появилось много солдат, видимо, в связи с отпуском по случаю праздника. Большинство солдат приветствует. Некоторые солдаты при приветствии говорят “здравствуйте, товарищи”, но встречаются солдаты упрямо не приветствующие»[1495].

25 июня был отправлекн в отставку начальник штаба латвийской армии генерал Г. Розенштейн[1496]. Тем временем ширилось начавшееся 20 июня в Лиепае разоружение рабочими айзсаргов, которое резко ускорилось после того, как 25 июня латвийское правительство опубликовало закон о разоружении айзсаргов в течение трех дней[1497]. В целом реализация этого закона продолжалась в течение недели. Одновременно создавались рабочие отряды, вооруженные отобранным у айзсаргов оружием. 26 июня в Риге, а затем и по всей стране, были созданы группы вспомогательной полицейской службы, которые приняли в свое ведение полицейские участки и префектуры. В тот же день был издан закон о рабочих комитетах, которые создавались на предприятиях и в учреждениях и должны были защищать экономические интересы трудящихся, заботиться об удовлетворении их культурных нужд, содействовать поддержанию трудовой дисциплины и представлять интересы рабочих и служащих перед администрацией и владельцами предприятий[1498].

26 июня политотдел 42-й стрелковой дивизии докладывал, что «в 472[-м] а[ртиллерийском] п[олку] 25 июня был выходной день, так как 24 июня весь личный состав части работал по устройству своего лагеря. На опушке леса, невдалеке от расположения части, днем начался показ красноармейской художественной самодеятельности. Была сооружена сцена, на которой выступали: красноармейский хор, певцы, декламаторы и плясуны. В 472[-й] а[ртиллерийский п[олк] был приглашен духовой оркестр 459[-го] с[трелкового] п[олка], через усилитель передавались патефонные пластинки. К месту отдыха красноармейцев собралось большое количество жителей г. Гульбенэ – русские, латыши, евреи, цыгане всех возрастов. Они с большим вниманием и интересом наблюдали за отдыхом красноармейцев. Сами принимали участие в танцах. Во время перерывов жители, особенно рабочие-железнодорожники, подолгу беседовали с красноармейцами, командирами и политработниками.

Задавали следующие вопросы:

1. Что такое Советы?

2. Кому принадлежат фабрики и заводы, и кто ими управляет?

3. Сколько в СССР национальностей? и т. д.

Присутствующие рассказали, что в Латвии была объявлена мобилизация 12 возрастов, но не успели собраться мобилизованные, как пришла Красная Армия. На гулянье были также и солдаты латвийской армии. Они жаловались на плохое отношение к ним со стороны офицеров, говорили, что солдатам приходится стоять по 15 часов под ружьем по команде “смирно”, сообщили, что среди солдат есть много желающих перейти на сторону Красной Армии. […] При переезде разведбатальона на новое место жительства население встречало бойцов, ехавших на бронемашинах и танках, криками “Ура”, “Да здравствует свободная Советская Латвия”, а в местечке Отте бойцов встречали с угощением.

В одном из местечек солдаты доложили, что офицеры ушли на бал, а они в это время организовали слушание радиопередач из Москвы, что ранее им строго воспрещалось. Солдаты латыши мешали русским солдатам слушать эти радиопередачи, дело доходило до драк. Антагонизм между национальностями в Латвии развит очень сильно. Большинство населения занятого нами района относится к Красной Армии очень приветливо. В беседе с красноармейцами 17[-го] г[аубичного] а[рт]п[олка] один 70-летний старик, работающий у помещика исполу, заявил: “Я ждал вас 20 лет и, наконец, дождался. Живем мы очень плохо, работаем с утра до поздней ночи. Помещик ходит с палочкой да поглядывает за нами, а чуть что полиция бьет нас, штрафует, арестовывает”. Рабочий, приехавший из Риги, рассказал крестьянам и красноармейцам о событиях, происходящих в Риге, о демонстрации любви рижских трудящихся к Советскому Союзу и его Красной Армии. Он рассказал, что в демонстрации участвовало 70 тысяч человек, и что полиция стреляла в демонстрантов, что при этом были жертвы. Рабочие захватили оружейные магазины и вооружились, были освобождены политзаключенные. Крестьянин рассказал о том, [что] солдатам латвийской армии не разрешалось общаться с населением.

Во время занятий по строевой подготовке в район расположения 1[-го] батальона 459[-го] с[трелкового] п[олка] явилось четыре солдата. Они сообщили, что ушли самовольно и при этом заявили: “Бояться нам теперь офицеров нечего, они нас больше боятся. Латвийская армия готовилась дать отпор РККА, но многие из нас готовились стрелять в своих офицеров”. Солдаты очень хорошо отзывались о советских кинофильмах, одного из солдат оштрафовали на 10 лат за то, что он разучил и пел песню из кинофильма “Цирк”. […] Офицеры латвийской армии пытаются разжечь среди солдат злобу к Красной Армии, но это им не удается»[1499].

По сведениям подписанной в 10 часов 27 июня оперсводки № 29 штаба БОВО, в 19 часов «25.6.40 в Двинске [Даугавпилс] состоялась демонстрация железнодорожников, прибывших приветствовать латгальский областной Комитет партии большевиков, провозглашались лозунги в честь Красной армии и тов. Сталина»[1500].

В подписанной в 22 часа 27 июня оперсводке № 30 штаба БОВО отмечалось, что «По донесению начальника штаба 4[-го] с[трелкового] к[орпуса], в гор. Виляны (25 км сев[еро]-зап[аднее] Режица [Резекне]) проходила демонстрация с требованием разоружения полиции и выборов представителей трудящихся в городское управление.

В Двинске [Даугавпилсе] два солдата жаловались на избиение их офицерами и просили передать, что большинство за Советскую власть. Там же группа солдат заявила, что оружие направят против офицеров и в русских стрелять не будут. В селе Эйсаки (40 км юго-зап[аднее] Режица [Резекне]) айзсарги заявляли: “Мы еще постоим за Ульманиса”.

В 18.00 26.6 группа солдат велороты 11[-го] п[ехотного] п[олка], разъезжая по городу, требовала у граждан снять красные повязки, невыполнивших принуждали силой, но рабочие дали отпор и захватили несколько солдат и капралов, которые заявили, что действовали по приказу. Солдат 8[-й] роты 10[-го] п[ехотного] п[олка] Болдырев заявил, что 26.6.40 в 7.00 командир роты Мартисон заявил перед ротой, что всякий, кто будет помогать Советской власти, будет расстрелян, Советской власти в Латвии никогда не будет. Командование 4[-го] с[трелкового] к[орпуса] указало командиру 4[-й] п[ехотной] д[ивизии] на недопустимость подобных явлений и потребовало расследования и уведомления о принятых мерах.

[В] 15.00 26.6 командованием 4[-го] с[трелкового] к[орпуса] были приняты голова гор. Двинска, префект полиции и начальник уездной полиции и по их же настоянию обсуждались вопросы размещения и обслуживания частей Красной армии, разоружения айзсаргов, освобождения политзаключенных и взаимоотношениях Красной армии с местными властями. На все вопросы получены положительные ответы»[1501].

27 июня начальник политуправления 3-й армии бригадный комиссар Ф.И. Шулин направил в Москву сводку № 5 «Об отношении населения к Красной Армии», в которой отмечалось:

«Латвия. 24.06 в гор. Крустпилс состоялась демонстрация и митинг рабочих, служащих и интеллигенции, организованные компартией Латвии в честь дружбы латвийского народа с Советским Союзом, дружбы с частями Красной Армии и освобождения из тюрем политзаключенных. В демонстрации участвовали около 1000 чел. трудящихся. Демонстранты несли портреты тов. Сталина, красные знамена, имелись плакаты с надписью: “Да здравствует Красная Армия – освободительница угнетенного латвийского народа”.

В гор. Тукумс латвийские солдаты в беседе с ними заявили: “В случае военных действий мы перешли бы на сторону Красной Армии”. 24.06 в роще близ расположения 533[-го] М[ото]С[трелкового] П[олка] (Рига) собралось много латвийских граждан. В этой роще 533[-й] М[ото]С[трелковый] П[олк] организовал художественную самодеятельность; играл духовой оркестр, была дана граммофонная музыка и песни. Бойцы организовали игру в волейбол. Латвийские граждане увлеклись советской музыкой, организовали танцы. В заключение был продемонстрирован для бойцов, начсостава и присутствующих латвийских граждан советский фильм “Патриот”. Аналогичные формы общения и агитации имели место в 741[-м] М[ото]С[трелковом] П[олку] (Рига). Каждая исполненная бойцами советская песня сопровождалась бурной овацией, приветствиями со стороны латвийских граждан. С таким же успехом проходили танцы, игры, музыка, песни и в других частях Красной Армии гарнизона гор. Рига. Из бесед бойцов и командиров с гражданами, присутствовавшими на красноармейской самодеятельности, красной нитью проходит мысль о том, когда же трудящимся Латвии удастся расправиться со своими господами, поможет ли Красная Армия и т. д. Между прочим, один из пожилых рабочих при прохождении групп вооруженных красноармейцев заметил, что у одного бойца винтовка была без штыка. Обратившись к стоящему с ним рядом политруку тов. Шишову, рабочий заявил: “Видимо, на марше боец утерял штык. Берегите, товарищи, оружие, оно еще вам пригодится. Мы смотрим на вас, как на наших освободителей от палача Ульманиса”. Среди трудящихся гор. Рига имеются также высказывания: “Нам буржуазия говорила, что ваша армия голодная; теперь мы видим, что Россия стала не такой, какой она была раньше. С такими танками Красная Армия может справиться с любой армией”.

26.06 в гор. Рига в 4[-х] пунктах (сад, “Аркадия” и др.) проходили митинги трудящейся молодежи, на которых присутствовали по несколько тысяч человек. На митингах присутствовали также и пожилые граждане. Митинги прошли в общем организованно. Сцена была украшена портретами тт. Ленина, Сталина, революционными лозунгами. Упоминание о Красной Армии сопровождалось аплодисментами и криками: “Да здравствует т. Сталин! ”, “Да здравствует Красная Армия – наша освободительница от гнета фашизма”. Мрачной данно[стью] является широко разожженный антисемитизм, прорывающийся иногда даже в отношении отдельных работников Красной Армии»[1502].

27 июня Народное правительство Латвии издало распоряжение о свободном распространении в стране советских печатных материалов. 28 июня латвийское правительство изменило закон об обществах и союзах, и Компартия Латвии, Социалистическая рабоче-крестьянская партия Латвии, Союз трудовой молодежи Латвии и латвийская секция Международной организации помощи борцам революции (МОПР) были легализованы[1503].

В 13 часов 28 июня начальник политуправления 3-й армии бригадный комиссар Ф.И. Шулин подписал сводку № 6 об отношении населения к Красной армии:

«Латвия. В гор. Крейцбург [Крустпилс] 25.6.40 года ансамбль красноармейской песни и пляски дал концерт для бойцов и начсостава 690[-го] с[трелкового] п[олка]. На концерте присутствовало, кроме того, около 700 человек латвийских граждан. Джаз-оркестр ансамбля исполнил несколько популярных советских песен: Дунаевского “Выходной марш”, Блантера “Девушки” и др. Затем были исполнены индивидуальные номера: ритмический танец, цыганская пляска, партерная гимнастика. В заключение ансамбль исполнил литературно-художественный монтаж, посвященный освобождению трудящихся Западной Белоруссии и Западной Украины. Каждый исполненный номер сопровождался бурной овацией и криками “Ура” в честь Красной Армии. Многие из присутствующих латвийских граждан преподносили исполнителям большие букеты цветов. По окончании концерта многие из латвийских граждан заявили: “Нам кажется это сном. Кто бы мог подумать хотя бы 10 дней тому назад, что мы услышим и увидим такое замечательное зрелище”.

24.6 возле расположения 366[-го] с[трелкового] п[олка] демонстрировался кинофильм “Учитель”. На просмотре этой картины присутствовало около 200 человек латвийских трудящихся – женщин, молодежи и некоторое количество солдат. Трудящиеся с восторгом встретили показ кинофильма. Горячо благодарили и просили продолжать эту работу.

25.6 в Двинске [Даугавпилсе] на улице возле расположения подразделений штаба 4 ск для бойцов и командиров демонстрировалась кинокартина “Великое зарево” и “Союзкинохроника”. На просмотр кинокартины с удивительной быстротой, вообще характерной для сбора местных граждан на подобные зрелища, собралось около 1 500 человек трудящихся и местного населения. Демонстрация картины сопровождалась приветствиями со стороны латвийских трудящихся и возгласами: “Да здравствует т. Сталин”, “Да здравствует Красная Армия”. Появление на экране т. Ленина и Сталина вызвало бурю оваций.

25.6 в г. Режица [Резекне] было большое оживление. На отдельных домах были вывешены лозунги на красном полотнище, приветствовавшие Красную Армию. В гор. Якобштадте [Екабпилсе], судя по беседам с местным населением, полиция и айзсарги, напуганные первоначально демонстрациями и дружественным отношением населения к Красной Армии, начинают пугать население уходом Красной Армии и восстановлением старых порядков. Во время набора воды в том же Якобштадте к[расноармей]цами 138[-го] О[тдельного] [Саперного] Б[атальона] к автокухне подошла женщина 50 [лет] и с оглядкой завязала разговор. Прежде всего, она задала вопрос: “Когда вы уедите из Латвии?” Красноармейцы ответили ей: “А мы и не собираемся уезжать”. Тогда женщина заявила: “Нам вчера айзсарговцы говорили, что они знают из Риги от правительства, что Красная Армия скоро очистит Латвию полностью, потому что она пришла только для временного пребывания. Поэтому, продолжали айзсарги, вы смотрите и пеняйте затем на себя, если сейчас будете содействовать Красной Армии”.

25.6 из 4[-го] пех[отного] полка в г. Риге убежали 2 латвийских солдата, заявивших в присутствии офицера: “Мы не будем больше служить Ульманису, а будем служить Красной Армии”»[1504].

По сведениям подписанной в 22 часа 28 июня оперсводки № 32 штаба БОВО, «по донесению штаба 2[-го] с[трелкового] к[орпуса], в 20.00 27.6.40 вблизи расположения 27[-й] л[егкой] т[анковой] бр[игады] (Рига – сад Кукушкина гора) состоялся рабочий митинг, посвященный выборам фабрично-заводских комитетов. На митинге присутствовало до 900 человек и 3 солдата неустановленной части. Рабочие интересуются жизнью Советского Союза и положительно отзываются о мощи Красной армии. Одна работница стекольного завода сказала: “Теперь сплю спокойно, знаю, что рабочих защищает Красная армия”»[1505].

Как отмечалось в донесении пограничных частей НКВД Ленинградского округа, «с 12.00 до 14.00 28 июня 1940 г. состоялась демонстрация в районе Горбунова Гора. Принимало участие в демонстрации около 2 000 человек. На столбах расклеивались воззвания ЦК Коммунистической партии Латвии с призывом повторить демонстрацию 30 июня 1940 г. Препятствий со стороны полиции не было»[1506]. В тот же день проходили демонстрации и в других местах. «В 12.00 28 июня 1940 г. на латвийской стороне началось движение демонстрантов группами вдоль границы от дер[евень] Кочаново, Линово. Прошло 300 человек с красными флагами. Выступление белолатышей еще не зафиксировано. Латвийская пограничная стража движению демонстрантов не противодействовала. В 20.20 28 июня 1940 г. демонстранты стали расходится. Никаких происшествий и эксцессов не было»[1507].

29 июня латвийское правительство приняло решение об увеличении зарплаты рабочих всех отраслей промышленности на 15–20 %[1508], что, естественно, содействовало росту популярности правительства. В тот же день в целях всестороннего выполнения договора о взаимопомощи с Советским Союзом правительство Латвии по согласованию с правительствами Эстонии и Литвы аннулировало с 1 июля эстонско-латвийские договоры о военном союзе от 1 ноября 1923 г. и 17 февраля 1934 г., а с 3 июля – договор о Балтийской Антанте[1509].

В 14.35 29 июня политуправление 3-й армии издало сводку № 7 «Об отношении населения к Красной Армии»:

«26 июня в расположении 126[-й] с[трелковой] д[ивизии] красноармейский ансамбль песни и пляски выступил в сквере [в] г. Якобштадте [Екабпилсе] для бойцов и комначсостава. Кроме бойцов и командиров, присутствовало около двух тысяч местного населения, несмотря на то, что в начале концерта пошел сильный дождь, никто не уходил до конца концерта. После каждого исполненного номера устраивалась восторженная овация. Присутствующие на концерте из местного населения заявляют: “Такой концерт дает свет, как ясное солнце”. Многие с удивлением говорят: “Неужели все это можно смотреть бесплатно”. Среди присутствующих много было солдат.

27 июня в расположении 48[-й] с[трелковой] д[ивизии] заместитель политрука 2-й батареи сообщает, что солдаты 9-го п[ехотного] п[олка] проявляют огромную симпатию к Красной Армии. Один заявил: “Я с удовольствием бы всю жизнь служил в частях у красных”. На вопрос, что вы знаете о Красной Армии, солдат ответил: “Нам офицеры говорили, что Красная Армия ходит босая. Придут, будут вас разувать, но большинство солдат этому не верили”.

28 июня в г. Двинске [Даугавпилсе] к нашему командиру подошли две женщины лет по 55 [и] заявили: “Мы много слышали о Красной Армии, но, что Красная Армия является такой культурной, как это мы сейчас видим, мы не знали. Спасибо, что пришли”.

27 июня в г. Рига в Верманском саду на показе красноармейской самодеятельности присутствовало большое количество рижского населения. С большим интересом беседовали с красноармейцами, задавая вопросы: “Где вы научились так замечательно играть, танцевать и петь. Присутствуя на вашей красноармейской самодеятельности, нам так радостно и весело, что не хочется уходить домой”. Рабочий кирпичного завода, расположенного в 12 км от г. Режица [Резекне] (направление Двинск), в разговоре с командиром заявил: «Что все жители окружающих населенных пунктов (в основном русские) говорят: “Очень рады приходу Красной Армии как избавительницы нас от национального гнета”. Мы обратились к управляющему государственного имения с вопросом: “Что будет дальше в связи с приходом Красной Армии?” Он ответил: “Будет все по-старому, ибо Красная Армия скоро уйдет, вам советую не проявлять особой радости приходу Красной Армии”.

Солдаты 1-го батальона того же 9-го пехотного полка, в числе 6 человек тайком пробравшиеся к стрельбищу, где проводились стрельбы 328[-го] с[трелкового] п[олка], нашему командиру заявили, что они по национальности русские и что раньше и даже теперь с приходом Красной Армии их наказывают за разговор на русском языке. “Что нам нужно делать, чтобы служить в Красной Армии?”»[1510].

29 июня политуправление БОВО направило в Москву доклад № 637 об отношении населения к частям и соединениям округа, в котором о положении в Латвии было сказано следующее:

«В связи с тем, что растет мощное революционное движение, латвийские власти принимают целый ряд мероприятий. Так, в Двинске [Даугавпилсе] готовилась демонстрация, и готовились войска. 21-го июня ночью из форта выступил батальон латвийской армии с 21 орудием. На крышах домов были установлены пулеметы с тем, чтобы можно было обстрелять улицу, ведущую на площадь, и саму площадь. Предложение нашего командования убрать войска и снять пулеметы, было выполнено местными властями.

21-го июня в Риге за колоннами демонстрантов показался вооруженный конно-фашистский взвод. Цель его – разогнать демонстрантов. Командование Красной Армии им предложило удалиться, что и было сделано. Демонстрации в обоих случаях прошли мирно. […]

23.6.40 г. в гор. Якобштадте [Екабпилсе] и м. Лиль состоялись многолюдные демонстрации, посвященные дружбе литовского и советского народов, а также освобождению из тюрем политических заключенных. Демонстрацию возглавил бывший политзаключенный Мурник, просидевший в якобштадтской тюрьме 3 года и выпущенный 21.6.40 г. Он принес на демонстрацию красное знамя, которое скрывал 6 лет. В 1934 г. Мурник убежал с этим красным знаменем и спрятал его. Знамя разыскивала полиция 3 года, но не нашла и арестовала Мурника. С тех пор демонстрации в этом городе не было. Несмотря на пытки и истязания, Мурник не сказал, где находится знамя.

На красном знамени, которое принес Мурник, золотыми буквами написано: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь”, “Без борьбы нет победы”.

Сбор начался в 11 час[ов] в сквере в центре города. Сначала появились группы в 20–30 чел[овек] во главе с Мурник, им навстречу пришла такая же группа во главе с Рутман. Затем робко начали собираться по 2–3 чел[овека], приходили и одиночки. В 12 час[ов] собралось до 300-х чел. Был открыт митинг, на котором выступил Рутман и Мурник, которые пригласили присутствующих принять участие в демонстрации.

После митинга все выстроились в колонну, и пошли по городу с оркестром.

К колонне стали присоединяться все новые и новые группы рабочих, интеллигенции, мелких торговцев и отдельные солдаты. Колонна была украшена красными знаменами и лозунгами: “Да здравствует товарищ Сталин”, “Да здравствует тов. Молотов”, “Да здравствует тов. Вышинский”, “Да здравствует Советская Латвия”, “Да здравствует Красная Армия – освободительница трудящихся”, “Долой айзсаргов”.

Участники демонстрации были в исключительно приподнятом настроении. У всех был праздничный вид. На груди и на руках у большинства красные ленточки. Женщины шли в красных косынках, у многих цветы.

Из колонны демонстрантов неслись лозунги приветствия вождю прогрессивного человечества – товарищу Сталину, Красной Армии, советскому правительству.

Кроме того, демонстранты выкрикивали: “Долой реакционную латвийскую плутократию”, “Долой банду айзсаргов”, “Долой Ульманиса и его банду”, “Долой фашистов”, “Да здравствует Советская власть”. В ответ на эти лозунги колонны демонстрантов провозглашали громкое “ура”.

По окончании демонстрации состоялся второй митинг, на котором выступили ораторы на латышском, еврейском, русском языках. Все они призывали к созданию Советской Латвийской Республики.

Выступивший на митинге тов. Борщ сказал: “Мы знали, что за нашей жизнью следит товарищ Сталин, знали, что в нужный час он придет на помощь, и он пришел. Да здравствует свободная Советская Латвия”.

Во время митинга многих политработников и командиров окружали группы рабочих и интеллигенции, заявляя о том, что они только сейчас почувствовали свободу. […]

Организованно прошла демонстрация в м. Лиль. Участвовало до 2-х тыс. человек. Демонстранты организованно посетили братские могилы. У могил, на состоявшемся митинге выступали выпущенные из тюрем рабочие. Все ораторы выражали ненависть к гнусным палачам – белогвардейцам и проклинали ненавистный режим Ульманиса. Они поклялись бороться с врагами латвийского народа. На втором митинге в городе политзаключенный Орлов и другие в своих речах требовали выбора Народного правительства, создания народной милиции. “Земля, – говорили они, – должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает”»[1511].

Согласно подписанной в 22 часа 29 июня оперсводке № 34 штаба БОВО, «по донесению штаба 4[-го] с[трелкового] к[орпуса], [в] 18.00 28.6.40 в Двинске [Даугавпилсе] состоялась демонстрация 200 человек резервистов, отпущенных из 4[-го] п[ехотного] п[олка] латвийской армии. Колонна прошла по городу до здания областного комитета партии с красными знаменами и пением советских песен. На митинге ораторы призывали к борьбе за свободную советскую Латвию. Митинг закончился пением Интернационала»[1512].

В донесениях пограничных частей НКВД Ленинградского округа от 30 июня отмечалось, что «с приходом частей Красной Армии в Латвию жители погранполосы открыто выражают симпатию к СССР на многочисленных демонстрациях и митингах, зачастую проводящихся в непосредственной близости к границе. Установлено, что после прихода частей Красной Армии латвийская погранстража охрану границы против участка погранотряда ослабила. Одновременно с этим латвийская погранстража к населению стала относиться нетребовательно, часто отдельные погранстражники вступают с гражданами в разговор, чего ранее не наблюдалось. Отмечаются случаи побегов должностных лиц местных управлений латышского правительства. Члены фашистской организации “Айзсарги” установленную для них форму не носят, резко изменили отношение к населению, не членам организации»[1513].

В 15.05 1 июля политуправление 3-й армии издало сводку № 8 «Об отношении населения к Красной Армии»:

«Рига. Подив 128[-й] м[ото]с[трелковой] д[ивзии]. Красноармейцу Кляхтину заявляет девушка: “Я служу у господ кухаркой, мои родители всю жизнь батрачили. Поэтому я не видела счастливой жизни. С приходом Красной Армии я чувствую себя счастливой. Красная Армия поможет нам освободиться от кабалы”.

Г. Рига. Население в абсолютном своем большинстве относится к Красной Армии очень хорошо. Когда был дан концерт красноармейской песни и пляски 29 и 30.6, на стадионе и в районе Чекурканс собралось рижского населения около 5 тысяч. Каждый номер выступления ансамбля сопровождался дружескими аплодисментами, которые переходили в овации, и кричали “ура” в честь командиров и бойцов РККА. Зрители из гражданского населения удивлены были тем, что армия другой страны общается с народом, совместно с ним проводит время развлечения и отдыха. А еще больше они удивляются, что Красная Армия умеет так культурно и весело развлекаться и отдыхать. Некоторые из местного населения заявляют: “Красная Армия дает разумный и культурный отдых не только красноармейцам и командирам, а и всем трудящимся”. Некоторые задают вопросы: “Неужели это поют красноармейцы. Нам кажется, что это поют актеры-профессионалы”.

30.6 на предместье ипподрома состоялся показ кинофильма “Ленин в 1918 году”. При появлении на экране В.И. Ленина вызвало бурные аплодисменты более 2 тысяч рижского населения. Некоторые из присутствующих заявляют: “Вот, когда мы имеем право просматривать полностью любимые нам картины. Это благодаря приходу Красной Армии”.

Вопреки заявлению латвийской печати, рабочие города Рига заявляют, что командир бригады пограничных войск Больштейн умер не естественной смертью, а застрелился в связи с приходом Красной армии»[1514].

Как отмечалось 1 июля в политдонесении № 029 начальника политотдела 42-й стрелковой дивизии батальонного комиссара Стебловцева, «30 июня в городе Алукснэ состоялась демонстрация жителей и солдат латвийских частей в честь укрепления дружбы между СССР и Латвией. В демонстрации приняло участие 1500 жителей и 160 солдат. Демонстранты шествовали под лозунгами “Да здравствует Красная Армия”, “Да здравствует Сталин”, “Да здравствует товарищ Молотов”. Перед открытием митинга демонстранты пели “Интернационал”. Выступавшие на митинге горячо приветствовали Советский Союз и его героическую Красную Армию, обеспечивших мир и гражданскую свободу трудящимся Латвии. На митинге выступили, кроме рабочих, член ЦК латвийской компартии и комиссар 464[-го] с[трелкового] п[олка] бригадный комиссар тов. Артамонов.

29 и 30 июня вечером в 459[-м] с[трелковом] п[олку], 464[-м] с[трелковом] п[олку], 455[-м] с[трелковом] п[олку], 17[-м] г[аубичном] а[рт]п[олку], 262[-м] о[тдельном] с[аперном] б[атальоне] и др[угих] частях состоялись красноармейские гуляния, на которых присутствовало большое количество гражданского населения. Демонстрировались кинофильмы “Чапаев”, “Родина”, “Медведь”, “Подруги”.

Солдат 7 латвийского артполка сообщил замполитруку тов. Зынину: “До прихода Красной Армии в Латвию нам не разрешали читать газет, радио совсем не слушали, русских насильно заставляли изучать латвийский язык, офицеры издевались над русскими солдатами. Когда пришла Красная Армия, то положение совершенно изменилось. Мы теперь каждый день читаем газеты на русском языке, слушаем радиопередачи из Москвы, офицеры стали лучше относиться к солдатам. Командование издало приказ, чтобы мы приветствовали командиров и бойцов Красной Армии, за что нас раньше ругали”.

Установлено, что в латвийском стрелковом полку проводились занятия по изучению знаков различия РККА.

Симпатию солдат к Красной Армии показывает и тот факт, что солдаты носят в карманах звездочки, вырезанные из красной материи, на этих звездах нарисованы серп и молот.

Наши красноармейцы, командиры и политработники вежливо и культурно относятся к местным жителям, уступают им во время киносеансов лучшие места. Жители этим отношением весьма дольны.

Во время демонстрации в г. Алукснэ из бесед с солдатами установлено: 29 июня в 7[-м] латвийском полку во время вечерней поверки офицеры запретили участвовать в демонстрации, угрожая солдатам арестом. Однако утром 30 июня на демонстрацию было отпущено 30, а затем 50 % личного состава подразделения, находящегося в Алускнэ. Командующий полком приказал перед демонстрацией снять нашивки “7”, указывающие № части. Русские и революционно настроенные солдаты были оставлены в наряде, который был увеличен. 29 июня часть солдат, оставшихся в казармах во время исполнения “Интернационала” по радио из Москвы приняли положение “смирно”, а один солдат приложил руку к головному убору, за что был избит офицером Омалхитсом. Во время демонстрации 30 июня офицеры, переодетые в штатское, угрожали солдатам-демонстрантам. В г. Алукснэ нет пока что коммунистической организации, есть сочувствующие, преимущественно из бывших социал-демократов. Намечается создание коммунистической организации.

Имею сведения, что в м. Вилака не все айзсарги сдали оружие, особенно оружие, купленное ими самими. […] Один из батраков, зная о демонстрациях в городах, попросил, чтобы помещики улучшили положение батраков. На это помещик ответил: “Погоди, вот придут немцы, я тебе помогу”. Считаю, что среди бедняцкого и батрацкого населения деревни не проводится необходимая агитационная работа»[1515].

Подписанная в 22 часа 1 июля оперсводка № 38 штаба БОВО констатировала, что 30 июня, «по донесению штакора 4, в Режица [Резекне] происходила демонстрация молодежи. На митинге присутствовало около 15 000 человек»[1516]. 2 июля политуправление 8-й армии доложило в Москву, что «29.6 в мест[ечке] Вилака (Латвия) состоялась демонстрация трудящихся. Демонстранты заняли два здания, водрузили на них красные флаги. Избрано временное управление. Население Вилака и других районов с нетерпением ждет земельной реформы о передаче земли бедноте и батрачеству»[1517].

В 14.25 2 июля начальник политуправления 3-й армии бригадный комиссар Ф.И. Шулин подписал сводку № 9 «Об отношении населения к Красной Армии»:

«Гор. Рига. Вечером 30.6 на площадке около расположения военного городка был организован просмотр красноармейской художественной самодеятельности. Кроме военнослужащих бригады, присутствовало большое количество местного населения. Концерт прошел исключительно хорошо и культурно, все присутствующие остались довольны. Из местного населения с восторгом заявляют: “С большим удовлетворением мы уходим с вашего концерта, только Красная Армия может показывать такой концерт”.

Г. Рига. Вечером 1.7.40 г. в расположении авиагарнизона был дан концерт ансамбля красноармейской песни и пляски. Кроме военнослужащих, присутствовало около 1 500 чел. местного населения. После того, как хор исполнил песню о Сталине, и когда подняли стяг с барельефом Ленина – Сталина, то присутствующие приветствовали громкими аплодисментами и криками “ура”. Присутствующие горячо воспринимали все номера программы, особенно монтаж [об] освобождении Западной Белоруссии [и] Западной Украины. При разговоре с отдельными лицами, некоторые заявляют: “Мы такой концерт еще никогда не видели”. Один из жителей местного населения сказал: “В костеле меньше народу бывает, чем у вас на концерте”. Один молодой человек, поднявши кулак кверху, сказал: “Бодрость и силу вливаете вы нам, товарищи, своими песнями”.

30.6 солдаты латышского 9-го полка, расположенного в гор. Режица [Резекне], возмущенные поведением реакционного офицерства, которое запрещало разговаривать с красноармейцами, отказывали [в] отпуска[х], запрещали слушать передачи советского радиоконцерта, посвященного балтийским государствам, устроили демонстрацию, вышли на улицу с красным знаменем. После чего выбрали солдатский комитет и делегацию для поездки в Центральный комитет компартии Латвии за получением указаний о их дальнейшей работе. На этом собрании выступающие приветствовали новое правительство, его мероприятия, латвийскую армию, латвийскую компартию. Выступающие на собрании подчеркивали, что дружба с могучим Советским Союзом и тесное сотрудничество всех живущих в Латвии народов делает латвийскую армию сильной и готовой к борьбе со всеми врагами. Присутствовавшие ответили на это заявление громким “ура” в честь Красной Армии, Советского Союза и тов. Сталина. Офицеры в этот день сидели закрывшись.

Вечером 29.6.40 г. демобилизованных солдат 1[-го батальона] 8[-го] п[ехотного] п[олка] в количестве 50 человек провожали лица в гражданской форме, по-видимому, айзсарги, которые на станции Вальмиера перед отправлением поезда угощали их пивом. На перроне был проведен митинг, на котором один из солдат выступил с речью, направленной против Красной Армии. В заключение солдат сказал: “Да здравствует латвийская национальная армия и наш Ульманис”. После митинга пели латвийский гимн. Офицерство ряда частей латвийской армии среди солдат плохо отзывается о нашем командном составе. Враждебно настроенных офицеров в армии возглавляет командир 3[-й] п[ехотной] д[ивизии] генерал Крустинш и капитан Анхенбау. Наши танки офицеры расценивают как сырье. В ряде частей латвийской армии увольняемым резервистам предлагают по 1 000 патрон и оружие, предлагают уйти в лес и стрелять большевиков. Желающих не оказалось.

30.6 в гор. Режица (Резекне) на демонстрации присутствовало около 1 500 чел., в том числе до 140 солдат 9[-го] п[ехотного] п[олка], которые на демонстрацию пришли организованно строем с красными флагами и с красными бантами на груди. Выступавший на митинге солдат 9[-го] п[ехотного] п[олка] рассказал об издевательствах офицеров над солдатами до прихода Красной Армии, особенно русской и еврейской национальности. Солдаты воспитывались в духе ненависти к Красной Армии и Советскому Союзу»[1518].