Советские гарнизоны в Прибалтике в первой половине 1940 г

С октября 1939 г. для стран Прибалтики актуальной проблемой стало нахождение на их территории советских военных баз. Довольно быстро выяснилось, что первоначальные апокалипсические ожидания в связи с вводом советских гарнизонов не подтвердились. Уже 18 ноября Латвийское телеграфное агентство опровергло сообщения финских и скандинавских газет об оккупации Красной армией Даугавпилса, Кулдиги, Айзпуте и других городов Латвии[894]. 28 ноября в ходе совещания послов прибалтийских стран в Париже эстонские дипломаты сообщили, что «русские гарнизоны не вызвали никаких недоразумений и не создали каких-либо затруднений. Кроме того, советские войска в Эстонии платят за товары английскими фунтами и долларами, а это положительно сказывается на финансах в то время, когда в стране не хватает валюты. У латыша также нет никаких неблагоприятных известий о русских»[895].

В этих условиях главной задачей местных властей стало недопущение широкого общения местного населения с советскими военнослужащими и наблюдение за войсками Красной армии. Так, 21 ноября Департамент безопасности Латвии издал директиву, в которой отмечалось, что «в последнее время имели место некоторые случаи, когда наши граждане обращались с разными вопросами к военнослужащим СССР… Такое поведение местных жителей, безусловно, содержит в себе элементы нарушения спокойствия и порядка в стране и может вызвать далеко идущие нежелательные последствия и поэтому категорически недопустимо». Соответственно, начальники районных отделений были обязаны «в будущем строго следить, чтобы нигде и ни при каких обстоятельствах местные граждане… не тревожили и не беспокоили советских воинов различными ненужными вопросами, разговорами или иным образом. В отношении лиц, повинных в указанных действиях, обязываю вас начать строгое следствие, не исключая ареста виновных, причем арестовывать следует тогда, когда советские воины не присутствуют, то есть не видят»[896]. В Литве перед полицией 18 ноября была поставлена задача непрерывно следить за советскими гарнизонами[897]. 4 декабря департамент литовской полиции требовал от каунасского уездного начальника: «Кроме доклада о движении грузовых автомашин и других средств советской армии, по поручению господина министра, прошу следить и сообщать о всей жизни советской армии…»[898].

29 декабря в генеральном штабе латвийской армии военные представители Эстонии, Латвии и Литвы обсудили вопрос о взаимоотношениях с советскими гарнизонами. «Выяснилось, что в целом подразделения СССР пока ведут себя вполне прилично, не проявляют особых тенденций вмешиваться во внутренние дела стран Прибалтики и избегают общения с их гражданами». Все три страны вели переговоры с СССР о регулировании текущих вопросов, связанных с советскими военными базами. При этом Эстония и Латвия отклонили просьбу Москвы о пропуске семей командного состава, сославшись на нехватку жилья, тогда как Литва кое-где уже дала обещание не препятствовать въезду семей. «Стороны признали необходимость немедленно информировать друг друга обо всех новых требованиях СССР, о заключенных договорах и подготовленных проектах соглашений, а также по возможности держаться одинаковой тактики и общей линии»[899].

Выступая 5 января 1940 г. на съезде правящей партии таутининков, министр иностранных дел Литвы Ю. Урбшис заявил, что «войска Советского Союза никак не вмешиваются в наши внутренние дела… Мы распоряжаемся в своей стране так, как распоряжались до договора от 10 октября; правдой является также то, что со стороны войск Советского Союза мы до сих пор не испытали никакой обиды, никакого расхождения с положениями договоров и гостеприимства»[900]. 7 февраля эстонский министр иностранных дел А. Пийп в письме своим дипломатическим представителям за границей отметил, что «свои отношения с Советским Союзом и находящимися здесь войсками считаем удовлетворительными и строящимися на упорядоченной основе… Особо теплых отношений между войсками и населением не желает ни одна из сторон. Не заметно также вмешательства в наши внутренние дела»[901]. Конечно, наряду с официальной позицией правительств, в странах Прибалтики существовали различные настроения как просоветского, так и антисоветского характера. Естественно, советские дипломаты старались отслеживать их и информировали об этом Москву.

Так, 4 декабря 1939 г. советский полпред в Литве докладывал в Москву о настроениях литовского общества в связи со вступлением и нахождением советских войск. «Отрицательные господствуют в официальных кругах, в правящей верхушке, в партиях националистов (таутининков), христианских демократов (хадеков) и ляудининков (народников). Литовская буржуазия и люди, являющиеся ее прислужниками, смотрят на наличие частей Красной Армии в Литве как на явление, которое им нежелательно, но против которого они ничего сделать не могут. Отсюда всевозможного рода слухи и сплетни о красноармейцах, о командирах, об их женах, о технике и т. п. Отсюда внутренние лозунги указанных выше реакционных партий. Совсем недавно в городе стали говорить о циркуляре, якобы изданном Правлением партии таутининков по поводу отношения таутининков к советским войскам. В нем якобы указывалось, что пребывание Красной Армии в Литве явление временное. Поскольку нет сил, которые могли бы противостоять Советскому Союзу в Прибалтике, литовцы должны терпеть и внешне выражать свое уважение. Но вот, мол, Англия и Франция разобьют Германию, тогда неизбежна война их с СССР. Вот тогда-то все, что Красная Армия привезла в Литву, останется литовцам, а части советских войск будут истреблены». В этих условиях в стране методично распространяются всевозможные слухи, порочащие советских военнослужащих. «По-иному оцениваются факты в прогрессивных кругах. Люди прямо заявляют, что с приходом советских войск стало спокойнее за судьбу Литвы, за судьбу ее независимости и трудящегося населения. Создалась уверенность в том, что никакой враг, а главным образом Германия, в Литву уже не сунется»[902].

Для оперативного урегулирования всевозможных вопросов, связанных с размещением в Прибалтике советских военных баз, создавались двусторонние смешанные комиссии. Как уже отмечалось, 30 ноября 1939 г. начала свою работу советско-эстонская комиссия. 17 декабря в беседе с В.М. Молотовым литовский посланник в Москве поставил вопрос о скорейшем создании «смешанной советско-литовской комиссии, которая должна разбирать все спорные вопросы, возникающие в процессе реализации Пакта о взаимопомощи». Его советский собеседник согласился с этим предложением[903]. Созданная в январе 1940 г. советско-литовская комиссия 13 февраля приступила к работе[904]. Со своей стороны Москва сделали такое же предложение Риге. В итоге, 8 января 1940 г. Латвия согласилась с советским предложением образовать смешанную комиссию для решения неурегулированных вопросов, связанных с нахождением на ее территории советских войск[905]. Тем временем 3 января состоялось очередное заседание советско-эстонской смешанной комиссии по наблюдению за выполнением пакта о взаимопомощи. «По заявлению эстонской стороны, приезжающие в Таллин команды с песнями разъезжают по улицам, останавливаются на площадях и тем самым привлекают к себе внимание эстонских граждан, ходят по базарам, что эстонскими властями признается нежелательным». Поэтому «во избежание недоразумений с эстонскими властями» было решено «езду в Таллин и другие города, расположенные за границей наших районов расквартирования, прекратить». Разрешались лишь поездки в прачечную, но так, чтобы «в Таллине машины следовали без остановок к месту назначения, песен не петь, по базарам не гулять». В результате, 8 января командир 65-го ОСК издал соответствующий приказ № 02[906].

Каких-либо особых трений или тем более конфликтов в связи с нахождением в Прибалтике советских войск не возникло. При этом советское командование строго реагировало на малейшие жалобы относительно поведения своих военнослужащих. Например, 26 ноября 1939 г. литовский посланник Л. Наткевичус посетил заведующего Отделом Прибалтийских стран НКИД А.П. Васюкова и «просил сообщить военному командованию РККА о необходимости дать указания командованию Советских войск в Литве, чтобы автомобили, принадлежащие советским войскам, во избежание несчастных случаев и недоразумений, придерживались правил движения и имели номера». На направленном наркому обороны в тот же день сообщении об этом визите литовского посланника имеется резолюция В.М. Молотова: «т. Ворошилову. Неужели таких простых вещей не понимают наши люди?» 27 ноября маршал К.Е. Ворошилов наложил на этом документе резолюцию: «т. Локтионову. Дайте указание, если действительно наши люди не придерживаются этих правил езды»[907]. В ответ на соответствующий запрос командир 16-го ОСК 27 ноября доложил заместителю наркома обороны командарму 2-го ранга А.Д. Локтионову: «Никаких нарушений правил уличного движения военнослужащих советских войск в Литве за это время не было. Жалоб и заявлений по этому вопросу со стороны военного командования и гражданских властей Литовской республики нет. Часть автомашин особенно новые, полученные с заводов, действительно ходили без номеров. [В] настоящее время на автомашины легковые и грузовые, находящиеся в эксплуатации, номера заказаны, и движения автомашин без номеров не будет»[908].

Эта же проблема имела место и в Латвии. Во всяком случае, 2 февраля 1940 г. Министерство внутренних дел Латвии констатировало, что «многие автомобили, принадлежащие армии Советского Союза, все еще разъезжают без номеров. Из-за неумелого и безответственного вождения русские часто попадают в аварии, в которых материально и физически потерпевшими оказываются наши жители»[909]. Тем не менее, даже в аналитическом обзоре германского посольства в Латвии от 24 февраля 1940 г. отмечалось, что «поскольку русские до сих пор соблюдали условия договора, никаких серьезных трений между сторонами не было»[910]. 16 марта в беседе с В.М. Молотовым литовский посланник Л. Наткевичус сообщил, что «литовское правительство довольно поведением советских войск», оно «не имеет никаких замечаний и довольно, что войска ведут себя корректно, за исключением кое-каких мелочей вроде, например, того, что в гор. Вильно красноармейцы поют песни»[911]. Вероятно, прибалтийские власти воспринимали советские песни как форму пропаганды и опасались их «негативного» влияния на местное население.

Как уже было показано, большая часть сухопутных войск РККА, предназначенная к базированию в странах Прибалтики, прибыла туда осенью 1939 г. Всего в этих советских гарнизонах на 1 января 1940 г. насчитывалось 58 599 человек, 591 орудие и миномет, 1 063 танка, 150 бронемашин, 5 215 автомашин и 154 самолета (см. таблицу 40). По мере завершения сооружения аэродромов в Прибалтику планировалось перебросить все предназначенные для дислокации там авиационные полки. Однако суровая зима 1939/40 г. и затянувшаяся война с Финляндией внесла определенные коррективы в эти планы.

Таблица 40. Численность советских гарнизонов в Прибалтике на 1 января 1940 г.[912]

В ходе советско-финляндской войны советское командование намеревалось и далее наращивать свою авиационную группировку в Эстонии. Соответственно, 31 декабря 1939 г. комдив Ф.К. Арженухин сообщил начальнику Главного управления авиационного снабжения Красной армии комдиву П.А. Алексееву о том, что по решению Главного командования намечено усилить действующую армию авиаполками. В частности, в Особую авиабригаду предполагалось перебросить 1 января 1940 г. 7-й дальнебомбардировочный авиаполк из Воронежа (ОрВО) в составе 62 самолетов; 18–19 января 15-й истребительный авиаполк из Уллы (БОВО) в составе 63 самолетов; 1–2 февраля 42-й дальнебомбардировочный авиаполк из Воронежа (ОрВО) в составе 62 самолетов и 17–18 февраля 52-й скоростной бомбардировочный полк из Овруча (КОВО) в составе 62 самолетов[913]. Однако обсуждение этого плана командованием ВВС привело к его уточнению. В результате 2 января 1940 г. начальник штаба ВВС комдив Арженухин представил наркому обороны и начальнику Генштаба план оперативных полетов для усиления действующей армии, согласно которому предполагалось направить в Особую авиабригаду 4–9 января 7-й дальнебомбардировочный авиаполк; 4–9 февраля 42-й дальнебомбардировочный авиаполк, а 20–28 февраля 52-й скоростной бомбардировочный авиаполк[914].

Правда, переброска новых авиаполков лимитировалась готовностью аэродромов. Поэтому в течение января 1940 г. в Особую авиабригаду прибывали лишь отдельные самолеты. Более того, 8 января начальник штаба и член Военного совета ВВС Красной армии предложили наркому обороны перебросить 15-й истребительный авиаполк не в Особую авиабригаду, а в состав ВВС 13-й армии. В случае необходимости усиления Особой авиабригады этот полк можно было заменить полком из состава ВВС 7-й или 13-й армий[915]. Однако это предложение было отклонено, и 18 января начальник Генштаба РККА направил Военному совету БОВО директиву № 01190, согласно которому требовалось перебросить по железной дороге из г. Улла в Эстонию 15-й истребительный авиаполк без авиабазы. 35 самолетов летному составу полка следовало получить в Ленинграде, откуда перелететь в Эстонию, остальные 28 самолетов И-153 будут поданы с заводов на аэродром Клоога[916].

19 января командование ВВС Красной армии направило наркому обороны докладную записку № 468023/сс, в которой сообщалось, что «командир Особой Авиабригады полковник Кравченко донес, что он закончит подготовку аэродромов и готов принять к 21.1 один полк СБ на острове Эзель [Сааремаа] на аэродром Куресааре и один полк ДБ к 26.1 на острове Даго [Хийумаа] на аэродром Валли.

Прошу Вашего разрешения перебросить намеченные к отправке в Эстонию на аэродром Курессааре 52[-й] полк СБ из Овруча и на аэродром Валли 7[-й] полк ДБ из Воронежа.

Для обеспечения 7[-го] полка ДБ полковник Кравченко просит предназначенную к отправке в Эстонию 112[-ю] Авиабазу (Воронеж) выслать с расчетом прибытия ее на 5 дней раньше полка.

Для прикрытия полков СБ и ДБ на островах Эзель и Даго тов. Кравченко намечает выделить по одной истребительной эскадрильи из состава отправляемого к нему 15[-го] полка И-153. Кроме того, необходимо выделить и отправить на острова по одному зенитному артдивизиону.

Одновременно получено донесение тов. Кравченко, что переброска личного состава и имущества на остров Даго происходит медленно. Транспорт “Луга”, отправленный 9.1 на остров Даго, к 19.1 обратно не вернулся – затерт льдами. Переброска на остров стоит под угрозой срыва.

Прошу Ваших указаний Наркомфлоту о более решительных мероприятиях нашего Морского Командования в Эстонии по проводке пароходов на острова Даго и Эзель, где сейчас нет горючего и боеприпасов для обеспечения боевых действий бомбардировочных частей». Ознакомившись 20 января с этим документом, нарком обороны сразу же распорядился направить соответствующее ходатайство в Наркомат Военно-Морского флота. Кроме того, было приказано «рассчитать – сколько людей будет после переброски в Эстонию и согласовать с [майором] т. Кузнецовым (адъютантом т. Локтионова) – ск[олько] разрешено иметь по договору с Эстонией», а также «заготовить письмо на имя Наркомфина от имени Нач[альника] ВВС»[917]. Однако отправка 112-й авиабазы была 29 января задержана в связи с неясностью вопроса о способе ее переброски на о. Хийумаа[918].

28 января командование ВВС направило командарму 2-го ранга А.Д. Локтионову докладную записку № 485838/сс, которой сообщало об отправке в Эстонию 15-го истребительного авиаполка из БОВО. Кроме перелетающих на самолетах из Ленинграда летчиков, остальной «личный состав по желдороге направляется из Улла (ст. Ловша) одним эшелоном: классных – 6, крытых – 6, платформ – 3, всего 15 единиц и из Ленинграда отдельными вагонами. Прошу Вас дать разрешение на проезд через границу»[919]. 3 февраля из Ленинграда на ледовый аэродром на озере Клоога перелетело 12 самолетов И-153 из состава 15-го истребительного авиаполка. 10 февраля в Эстонию прибыл наземный эшелон полка. 14 февраля из Ленинграда на аэродром Куусику перелетело 10 самолетов И-153, а 19 февраля на аэродром Клоога перелетело еще 4 самолета И-153. Прибывший в состав Особой авиабригады 15-й истребительный авиаполк базировался также и на аэродроме Синалепа[920]. Таким образом, к середине февраля 1940 г. в состав Особой авиабригады входили 35-й скоростной бомбардировочный, 38-й, 15-й истребительные и 53-й дальнебомбардировочный авиаполки общей численностью 2 879 человек, 252 автомашины, 16 тракторов, 1 297 винтовок, 17 ручных, 11 станковых и 12 зенитных пулеметов и 174 самолета[921]. Кроме того, в Прибалтике базировалась 10-я авиабригада КБФ, в составе которой на 20 февраля насчитывался 101 самолет, из которых 13 находилось в Лиепае[922]. Попытки командования ВВС флота получить возможность построить еще несколько аэродромов в Эстонии не удались, так как все подходящие места уже были зарезервированы под аэродромы ВВС Красной армии. В итоге 2 марта начальник Главного морского штаба указал, что «сухопутные аэродромы для флота договором с Эстонией не предусмотрены» и вопрос о них пока ставить не следует[923].

Тем временем 3 февраля командование ВВС Красной армии сообщило комбригу Г.П. Кравченко о том, что в ближайшие дни в состав его бригады направляется 7-й дальнебомбардировочный авиаполк, а скоростной бомбардировочный авиаполк пока не направляется. От командования Особой авиабригады требовалось еще раз обследовать аэродром в Курессааре и подтвердить его готовность к приему самолетов[924]. Выполняя директиву начальника Генштаба РККА № 1179 от 3 февраля, 14 февраля из Воронежа вылетело 52 самолета ДБ-3 7-го дальнебомбардировочного авиаполка из состава бывшей 2-й АОН. Совершив промежуточную посадку на аэродроме Кречевицы, полк 18–19 февраля начал перелет на аэродром Куусику, куда прибыло 38 самолетов. Оставшиеся 14 самолетов из состава полка прибыли на аэродром Куусику 1 марта[925]. Кроме того, еще 8 февраля начальника Генштаба РККА направил Военному совету КОВО директиву № 01622, согласно которой следовало перебросить 52-й скоростной авиаполк и 120-ю авиабазу из Овруча в Эстонию. Полку следовало быть готовым к вылету 11 февраля, а авиабаза должна была иметь с собой 6 боекомплектов бомб и 3 боекомплекта патронов[926]. Соответственно, 14 февраля 52-й скоростной бомбардировочный авиаполк в составе 55 самолетов СБ начал перелет из Овруча в Эстонию. Во время перелета 1 самолет потерпел катастрофу, 1 попал в аварию и 1 вернулся в Овруч. 19–21 февраля самолеты авиаполка начали прибывать на эстонские аэродромы, 25–26 февраля 52 самолета сосредоточились на аэродроме Курессааре, а 5 марта прибыл наземный эшелон авиаполка и 120-я авиабаза, которые после выгрузки на ст. Хаапсалу переправились своим ходом по льду на о. Сааремаа[927].

Кроме того, Особая авиабригада пополнялась и за счет переброски самолетов из других авиаполков и с заводов. Так, из состава дислоцированного в Орле 45-го дальнебомбардировочного авиаполка 29 января вылетело 12 самолетов ДБ-3, которые 13 февраля прибыли на аэродром Куусику. 20 февраля с московского завода № 22 на аэродром Синалепа прибыло 13 самолетов СБ. 27 февраля из Орла на аэродром Кречевицы прибыло 6 самолетов ДБ-3, которые 1 марта перелетели на аэродром Куусику[928]. Таким образом, на 1 марта в состав Особой авиабригада входили 35-й, 52-й скоростные бомбардировочные, 15-й, 38-й истребительные, 7-й и 53-й дальнебомбардировочные авиаполки, 35-я, 38-я, 25-я авиабазы и 2-й аэродромный батальон общей численностью 3 872 человека, 1 591 винтовка, 29 пулеметов, 291 автомашина, 55 тракторов и 334 самолета[929]. Учитывая возросшую численность Особой авиабригады, нарком обороны 3 марта издал приказ № 028, согласно которому она была переименована в Особую авиагруппу[930]. Всего в ходе советско-финляндской войны части Особой авиагруппы выполнили 2 515 самолетовылетов (2,9 % от общего количества всех самолетовылетов на фронте), потеряв 36 самолетов (из них 8 самолетов являются не боевыми потерями)[931].

Понятно, что доклады советских дипломатов в Прибалтике об имевшихся там настроениях «сбросить в море» гарнизоны Красной армии, настораживали Москву. В этих условиях нарком обороны 7 февраля направил командованию всех трех корпусов телеграмму № 32/III с приказом подготовить планы обороны на случай чрезвычайной ситуации (провокационных выступлений и налетов диверсионных групп). В основном подготовленные 22–23 февраля штабами 65-го и 16-го ОСК планы предусматривали оборону войсками своего расположения до подхода помощи из СССР[932]. Вместе с тем, предусматривались и отдельные активные операции. Так, например, 3 марта 1940 г. заместитель народного комиссара обороны командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов утвердил подготовленный 24 февраля план боевой готовности 2-го ОСК. По всем гарнизонам были разработаны планы обороны от мелких диверсионных групп. В случае угрозы нападения крупных сил в составе до 3–4 пехотных дивизий предполагалось проведение следующих мероприятий. 67-я стрелковая дивизия «выделяет отряд в составе двух стр[елковых] батальонов от 281 сп, танкового батальона, бронероты ОРБ, двух батарей ПА, двух батарей ПТО – с задачей захвата Либавы [Лиепаи]. Этот отряд будет поддержан артиллерией боевых кораблей. Противник, очевидно, окажет упорное сопротивление, а поэтому не придется считаться с жертвами, которые может понести гражданское население. Руководство операцией по овладению Либава беру на себя».

Остальные силы дивизии занимают оборону по рубежу Мазскатри, река Отанка, Видусмуйжа, мыза Ролавас, мыза Ташу и Дрика. «Намеченный рубеж обороны является тем рубежом, на котором в случае превосходных сил противника корпус, безусловно, должен удержаться до оказания ему реальной помощи главным командованием РККА». 6-я танковая бригада и 10-й танковый полк должны были действовать по линиям Дурбе – Айзпуте – Кулдига; Дурбе – Скрунда – Салдус и Вайноден – Скрунда с целью «разгромить сосредоточивающегося противника и обеспечить 67[-й] стр[елковой] дивизии занятие обороны». Затем, в случае действия превосходящих сил противника, танковые части следовало отвести за рубеж обороны и в дальнейшем использовать их при проведении контрударов. 21-й истребительный авиаполк и эскадрилья гидроавиации должны были вести разведку и наносить удары по колоннам противника, поддерживая свои танковые части. «114 сп с 3/94 ап дежурными подразделениями захватывает мост через р. Вента, уничтожает противника в Виндава [Вентспилс] и занимает оборону по зап[адному] берегу р. Вента на участке Посиексте, сев[ерная] окраина Виндава, обеспечивая боевую работу авиации. Выход полка на западный берег р. Вента диктуется и тем, что в случае надобности под ее прикрытием полк сможет отойти в район Либава»[933].

Вновь вопрос об увеличении авиационной группировки в Прибалтике возник после окончания советско-финляндской войны. 23 марта нарком обороны и начальник Генштаба направили в ЦК ВКП(б) докладную записку № 16294/сс/ов, в которой сообщали о том, что «в Эстонии полностью остается Особая Авиагруппа в составе шести авиаполков (по два – ДБ-3, СБ и истребительных)», а всего авиационная группировка в Прибалтике должна была составлять 11 авиаполков[934]. Соответственно, было решено усилить советскую авиацию в Латвии и Литве.

27 марта начальник штаба ВВС Красной армии комдив Ф.К. Арженухин направил начальнику Управления военных сообщений и заместителю начальника Оперативного управления Генштаба докладную записку № 486087/сс: «Согласно указания Зам[естителя] Наркома Обороны СССР командарма 2 ранга т. Локтионова подлежат перебазированию в Латвию 18 сбб, 148 иап и 15 аэродромно-инженерный батальон, прошу представить подвижной состав:

1. Для 18 сбб ст. погрузки Сиверская, ст. выгрузки Вайноден – людских 1, крытых под грузы 1, платформ 3, всего 5 единиц.

2. Для 148 иап ст. погрузки Левашево, ст. выгрузки Вайноден, классных 4, людских 3, крытых под кухню 1, крытых под грузы 8, платформ 65, всего 81 единица.

3. Для 15[-го] аэродромно-инженерн[ого] батальон[а] ст. погрузки Райвола, ст. выгрузки Вайноден, классных 2, людских 18, крытых под кухни 5, конских крытых 8, крытых под грузы 12, платформ 81, всего 126 единиц.

Срок отправки желательно произвести между 1 и 5 апреля с/г»[935].

Однако только 11 апреля с вышеуказанных станций началась перевозка одного эшелона с управлением 18-й авиабригады и 2 эшелонов 148-го истребительного авиаполка, а 13 апреля отправились в путь и 2 эшелона 15-го инженерно-аэродромного батальона. 15 апреля эшелон с управлением 18-й авиабригады прибыл на станцию Зилупе и был передан на латвийскую железную дорогу. 18 апреля в Себеже были переданы на латвийскую железную дорогу 2 эшелона 15-го инженерно-аэродромного батальона, а 20 апреля и 2 эшелона 148-го истребительного авиаполка. Однако вопреки первоначальному плану управление 18-й авиабригады и 148-й истребительный авиаполк в составе 63 самолетов И-153 разместились в Лиепае, поскольку аэродромы в Вайнодене все еще не были полностью оборудованы для размещения личного состава[936]. 21-й истребительный авиаполк, в котором на 25 апреля насчитывался 61 самолет, с 26 апреля полностью базировался в Вентспилсе[937].

Тем временем 26 марта командование ВВС Красной армии направило наркому обороны докладную записку № 487898/сс, которой сообщало, что в Особой авиагруппе на территории Эстонии после войны с Финляндией остались 53-й дальнебомбардировочный авиаполк из Монино (МВО), 7-й дальнебомбардировочный авиаполк из Воронежа (ОрВО), 35-й скоростной бомбардировочный авиаполк из Сиверской (ЛВО), 52-й скоростной бомбардировочный авиаполк из Овруча (КОВО), 38-й истребительный авиаполк из Пушкина (ЛВО) и 15-й истребительный авиаполк из Уллы (БОВО). В связи с началом весны аэродромы примерно с 1 апреля на 1,5 месяца выйдут из строя. «Считаю целесообразным 53 и 7 ДБ полки немедленно перебросить в СССР на свои прежние аэродромы, привлечь их для участия в Первомайском параде в Москве и с 15 мая 1940 г., по готовности аэродромов, обратно вернуть на территорию Эстонии». Начальник ГУ ВВС просил решения наркома. Однако, поскольку речь шла о дислоцированных за границей частях Красной армии, нарком обороны 31 марта своей докладной запиской № 16318/сс переадресовал этот запрос в Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Насколько можно судить, 4 апреля советское руководство отклонило это предложение[938].

25 апреля начальник Главного управления Красной армии (ГУКА) направил Военным советам КалВО и БОВО директивы №№ 1/5/178405/сс и 1/5/178426/сс соответственно, согласно которым следовало к 15 июня перевести части ВВС на новые штаты и подготовить 31-й скоростной бомбардировочный авиаполк к передислокации в Латвию, а 54-й скоростной бомбардировочный авиаполк к передислокации в Литву[939]. В течение мая 1940 г. к приему авиации был подготовлен аэродром Вайноден и 2 июня на него из Смоленска совершил перелет 31-й скоростной бомбардировочной авиаполк в составе 67 самолетов[940]. Однако усилить группировку ВВС в Литве из-за неготовности мест дислокации не удалось. 20 мая нарком обороны направил в СНК СССР докладную № 16478/сс, в которой отметил, что в соответствии с постановлением Комитета обороны № 29сс от 14 января 1940 г. в текущем году в Прибалтике предусмотрено построить 9 постоянных аэродромов (в Эстонии – 4, в Латвии – 3, в Литве – 2). Однако поскольку местные подрядчики не имеют соответствующей техники, это задание следует передать Главвоенстрою СССР, который просил выделить дополнительную технику из Наркомата обороны. После обсуждения этой проблемы, председатель Комитета обороны 5 июня направил наркому обороны отношение № 5265/10КО, которым сообщил, что передать сооружение аэродромов Главвоенстрою нет возможности, поэтому Наркомату обороны следует выполнить эти работы самостоятельно[941].

Тем временем еще в феврале 1940 г. советское военное командование начало разрабатывать планы смены размещенных в Прибалтике войск. 20 февраля в ГУКА была подготовлена докладная записка № 176309/сс, в которой предлагалось заменить части из БОВО и КалВО другими войсками из этих же округов, а вместо частей ЛВО направить войска из МВО. Предусматривалось произвести замену только боевых частей, а управления корпусов и тыловые части оставить в прибалтийских гарнизонах. При этом заменять следовало только личный состав, а материальная часть войск оставалась на месте. Предлагалось направить в Эстонию управление 57-го стрелкового корпуса, 239-й отдельный батальон связи, 21-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 137-ю стрелковую дивизию, 55-ю танковую бригаду и специально сформированные автотранспортные батальоны из МВО. В Латвию следовало направить управление 21-го стрелкового корпуса, 264-й отдельный батальон связи из МВО, 283-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из БОВО, 48-ю стрелковую дивизию из КалВО, 5-ю танковую бригаду из КОВО, 8-й танковый полк из БОВО и специально сформированный в КалВО автотранспортный батальон. В Литву предлагалось направить управление 4-го стрелкового корпуса, 30-й отдельный батальон связи, 16-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 10-ю стрелковую дивизию, 27-ю танковую бригаду и специально сформированный автотранспортный батальон из БОВО[942]. В тот же день начальник ГУКА комдив М.Г. Снегов направил в Управление боевой подготовки и Автобронетанковое управление просьбу сообщить для доклада заместителю наркома обороны командарму 2-го ранга А.Д. Локтионову характеристику боевой подготовки управления 57-го, 21-го и 4-го стрелковых корпусов, 239-го, 264-го и 30-го отдельных батальонов связи, 21-го и 16-го отдельных зенитных артиллерийских дивизионов, 137-й, 10-й и 48-й стрелковых дивизий, 55-й, 5-й, 27-й танковых бригад и 8-го танкового полка[943]. Однако выяснилось, что никаких точных данных по этому вопросу нет, так как не было соответствующих проверок.

7 марта комдив М.Г. Снегов направил наркому обороны перечень находящихся в Прибалтике соединений и предложения по их смене. Однако маршал К.Е. Ворошилов не поддержал столь сложный план перемещений войск. Тогда 13 марта Снегов приказал подчиненным переработать перечень с целью использования войск тех же округов, что и осенью 1939 г. Теперь предлагалось направить в Эстонию управление 1-го стрелкового корпуса, 23-й отдельный батальон связи, 38-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 37-ю стрелковую дивизию, 13-ю танковую бригаду и специально сформированные автомобильные батальоны из ЛВО. Вместо управления 71-й авиабригады, 35-го скоростного бомбардировочного, 38-го, 15-го истребительных и 53-го дальнебомбардировочного авиаполков предлагалось направить управление 14-й авиабригады, 50-й, 52-й скоростные бомбардировочные и 25-й, 49-й истребительные авиаполки. В Латвию планировалось направить управление 34-го стрелкового корпуса с отдельным батальоном связи (КалВО), 283-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион (БОВО), 48-я стрелковая дивизия (КалВО), 27-я танковая бригада (БОВО), 8-й танковый полк (БОВО) и специально сформированный в КалВО автомобильный батальон. Вместо 21-го истребительного направлялся 42-й истребительный авиаполк, и дополнительно направлялись управление 17-й авиабригады, 67-й истребительный и 54-й скоростной бомбардировочный авиаполки. В Литву следовало направить управление 4-го стрелкового корпуса, 30-й отдельный батальон связи, 16-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 10-ю стрелковую дивизию, 22-ю танковую бригаду и специально сформированный автомобильный батальон из БОВО. Вместо 10-го истребительного полка предусматривалось направить 31-й истребительный и дополнительно 31-й скоростной бомбардировочный авиаполки[944].

После некоторого уточнения предлагаемых к отправке в Прибалтику частей этот план был утвержден наркомом обороны, и 16 апреля представлен советскому правительству. Получив согласие правительства, нарком обороны 23 апреля направил Военным советам КалВО, ЛВО и БОВО директивы №№ 177122–177124/сс соответственно, согласно которым требовалось в период с 1 по 15 июня произвести смену войск, находящихся в Прибалтике с осени 1939 г. В связи с этим командованию КалВО было приказано «к 15.5.40 года реорганизовать и подготовить к отправке 48[-ю] стр[елковую] дивизию по прилагаемому перечню штатов, общей численностью 14 000 человек.

2. Кроме того, в состав частей 2 ск, предназначаемых в Латвию на смену, будут включены: 54[-й] отдельный батальон связи стр[елкового] корпуса, 283[-й] корпусной зенитный дивизион, 27[-я] легкая танковая бригада, 8[-й] танковый полк и 633[-й] автотранспортный батальон, которые будут подготовлены в Белорусском Особом Военном Округе.

3. Распоряжением Военного Совета округа подготовить замену всего личного состава тыловых учреждений, находящихся в Латвии».

Командованию ЛВО следовало «к 15.5.40 года провести следующие мероприятия:

1. Реорганизовать по новым штатам и подготовить к отправке:

а) 90[-ю] стр[елковую] дивизию по прилагаемому перечню штатов, общей численностью 14 000 человек;

б) 13[-ю] отд[ельную] танковую бригаду по штату № 010/920, общей численностью 2 887 человек;

в) 23[-й] отдельный батальон связи 1 СК по штату № 04/801 численностью 516 человек…

г) 38[-й] отдельный зенитный арт[иллерийский] дивизион 1 СК по штату № 50/21, численностью 340 человек;

д) 420[-й] и 470[-й] автотранспортные батальоны по штату № 032/703 лит[ер] «В», численностью каждый по 400 человек…

2. К этому же сроку сформировать и подготовить к отправке 77[-й] отд[ельный] мех[анизированный] отряд по тому же штату и в той же численности, как и 5[-й] мех[анизированный] отряд, находящийся в настоящее время в Эстонии.

3. Распоряжением Военного Совета округа подготовить замену всего личного состава тыловых учреждений, находящихся в Эстонии».

Командованию БОВО приказывалось «к 15.5 провести следующие мероприятия:

1. Реорганизовать по новым штатам и подготовить к отправке:

а) 27[-ю] стр[елковую] дивизию по прилагаемому перечню штатов, численностью 14 000 человек.

б) 22[-ю] легко-танковую бригаду по штату № 010/940 численностью 2 459 чел.

в) 30[-й] отд[ельный] б[атальо]н связи стр[елкового] корпуса по штату № 04/801 численностью 516 чел. […]

г) 16[-й] отд[ельный] зенитный дивизион по штату № 50/21 с дополнением к штату численностью 340 чел.

д) 616[-й] автотранспортный батальон по штату № 032-703-В численностью 400 чел. […]

2. К этому же сроку реорганизовать и подготовить к отправке в Латвию в состав 2 стр[елкового] корпуса:

а) 54[-й] отд[ельный] б[атальо]н связи 1 °CК по штату № 04/801 численностью 516 человек…

б) 283[-й] отд[ельный] зенитный арт[иллерийский] дивизион по штату № 50/21 с дополнением 52 чел., общей численностью 340 чел.

в) 27[-ю] легко-танковую бригаду по штату № 010/920 численностью 2 887 чел.

г) 8[-й] танковый полк по штату № 06/14 численностью 553 человека.

д) 633[-й] автотранспортный батальон по штату № 032/703-В, численностью 400 чел. […]

3. Распоряжением Военного Совета округа подготовить замену всего личного состава тыловых учреждений, находящихся в Литве».

Кроме того, при подготовке войск всем трем округам следовало иметь в виду:

«4. Указания о подготовке к смене авиачастей будут даны дополнительно.

5. Все части, намеченные к отправке в [Прибалтику], должны оставить в пределах округа: конский состав, матчасть артиллерии, танки, бронемашины и автотранспорт, а взамен этого на месте новой дислокации принять от частей, прибывающих в округ и обратить на укомплектование: конский состав, матчасть артиллерии, трактора, бронемашины и автотранспорт.

В связи с этим, распоряжением Военного Совета округа необходимо привести в порядок вооружение и транспорт и подготовить к приему и передаче специально назначенными для этой цели комиссиями.

Работу по приему и передаче планировать с расчетом закончить ее к прибытию частей на смену.

6. Укомплектование частей, подготовляемых к отправке, произвести за счет наиболее подготовленных и политически проверенных лиц начальствующего и рядового состава кадра, в том числе не более 7 % националов, хорошо владеющих русским языком.

7. Весь личный состав обеспечить первосортным вооружением и снаряжением.

Всем бойцам и мл[адшему] начсоставу срочной службы выдать по два комплекта обмундирования, в том числе один комплект парадный. У всего начсостава проверить состояние обмундирования и экипировки и принять меры к обеспечению недостающими предметами за наличный расчет.

8. Военному Совету округа план смены частей представить мне на утверждение к 5.5.40 г.

9. О ходе реорганизации и укомплектования частей, доносить мне через ГУКА к 10, 20 и 30 числу каждого месяца, первое донесение представить к 5 мая 1940 года.

10. Подробные указания о времени и порядке смены частей в [Прибалтике] будут даны дополнительно»[945]. Правда, 28 апреля начальник снабжения Красной армии корпусной комиссар А.В. Хрулев доложил наркому обороны, что ресурсов на выдачу 53 тыс. комплектов парадного обмундирования не имеется. На этом докладе имеется резолюция Ворошилова: «Можно не давать второго комплекта обмундирования, но одеть всех возможно лучше с подгонкой обмундирования»[946].

Тем временем продолжалось обсуждение вопроса о необходимости смены авиационных частей в Прибалтике. 29 апреля помощник начальника штаба ВВС Красной армии комбриг В.Н. Мальчиков направил начальнику ГУКА комдиву М.Г. Снегову копию доклада командования ВВС Красной армии наркому обороны:

«По указанию Вашего Заместителя Командарма 2 ранга тов. Локтионова, Начальник ГУКА разрабатывает план замены частей Красной Армии, находящихся на территории Эстонии, Латвии и Литвы.

Вместе с наземными войсками предполагается заменить и авиационные части – полки, базы (личный состав без материальной части).

Докладываю, что производить замену авиаполков и баз сейчас явно нецелесообразно.

1. На территории Прибалтов находятся восемь полков и девять авиабаз.

Все эти полки (кроме одного в Литве) прибыли в Эстонию и Латвию в период декабрь – февраль, т. е. находятся там не более трех – трех с половиной месяцев.

Базы прибыли немного раньше, находятся там 5–6 месяцев; срок тоже небольшой.

2. Полки и базы особенно в Эстонии еще неустроены на постоянное место расквартирования, в частности, необходимо подготовить базирование 3–4 полков на островах Эзель [Сааремаа] и Даго [Хийумаа].

Смена частей вызовет задержку в подготовке аэродромов и баз на этих островах.

3. Смена людей выведет из строя на продолжительное время 8 авиаполков и 9 авиабаз (переезды, передача и прием матчасти), что по условиям международной обстановки нежелательно.

Ввиду этого прошу Вашего разрешения смену авиаполков и авиабаз, находящихся в Эстонии, Латвии и Литве, отложить до осени 1940 года (октябрь – ноябрь)»[947].

Вместе с тем, выполняя приказ, начальник ВВС предлагал заменить находившиеся в Эстонии 35-й, 52-й скоростные бомбардировочные, 38-й, 15-й истребительные, 7-й и 53-й дальнебомбардировочные авиаполки соответственно 10-м, 33-м скоростными бомбардировочными, 7-м, 41-м истребительными, 51-м и 11-м дальнебомбардировочными авиаполками. В Латвию вместо дислоцированного там 21-го истребительного авиаполка следовало направить 33-й истребительный авиаполк и дополнительно направить управление 18-й авиабригады, 31-й скоростной бомбардировочный авиаполк из КалВО и 148-й истребительный авиаполк из ЛВО. В Литву вместо 10-го истребительного авиаполка предлагалось направить 31-й истребительный и дополнительно 54-й скоростной бомбардировочный авиаполки из БОВО[948].

Однако, видимо, единого мнения по вопросу о смене авиационных частей в Прибалтике в советском военном руководстве не было. 4 мая был отпечатан доклад наркома обороны в Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР: «В прибалтийских государствах с осени 1939 года находятся следующие войсковые части Ленинградского, Калининского и Белорусского военных округов:

1. В Эстонии – Управление 65[-го] стр[елкового] корпуса, 123[-й] отд[ельный] батальон связи стр[елкового] корпуса, 11[-й] корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион, 16[-я] стр[елковая] дивизия, 18[-я] легко-танковая бригада, 5[-й] мото-мех[анизированный] отряд, 35[-й], 52[-й] авиаполки СБ, 7[-й] и 53[-й] авиаполк[и] ДБ, 15[-й] и 38[-й] истреб[ительные] авиаполки и 414[-й] и 415[-й] авто-батальоны;

2. В Латвии – Управление 2[-го] стр[елкового] корпуса, 10[-й] отд[ельный] батальон связи стр[елкового] корпуса, 86[-й] корп[усной] зенит[ный] арт[иллерийский] дивизион, 67[-я] стр[елковая] дивизия, 6[-я] легко-танковая бригада, 10[-й] танк[овый] полк, 21[-й] истреб[ительный] авиаполк, 640[-й] авто-батальон;

3. В Литве – Управление 16[-го] стр[елкового] корпуса, 46[-я] отд[ельная] рота связи стр[елкового] корпуса, 19[-й] корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион, 5[-я] стр[елковая] дивизия, 2[-я] легко-танковая бригада, 10[-й] истребительный авиаполк, 641[-й] авто-батальон.

Для обслуживания перечисленных войсковых частей в этих государствах имеются также необходимые тыловые учреждения.

В связи с особыми условиями размещения представляется необходимым все эти части, кроме Управлений корпусов и авиации, вернуть в СССР, а на смену им послать другие, из тех же округов.

Управления корпусов в связи с тем, что командование и штаб должны изучить театр, следует оставить в этих странах, произведя постепенно замену отдельных командиров.

Что касается авиационных частей, то их сменять сейчас не следует, т. к. из 8 авиационных полков только один 10 ип прибыл в Литву осенью прошлого года, остальные 7 прибыли в Эстонию и Латвию в период декабрь – февраль 1940 г. и пробыли в этих странах не более 3–3 1/2 месяцев.

Авиационные полки и базы, особенно на островах Эзель и Даго в Эстонии, еще не устроены на постоянное место расквартирования и смена частей вызовет задержку в подготовке аэродромов и баз на этих островах.

К посылке в Прибалтику намечены следующие части:

1. В Эстонию – 90[-я] стр[елковая] дивизия, 13[-я] отд[ельная] танковая бригада, 77[-й] отд[ельный] мех[анизированный] отряд, 23[-й] отд[ельный] батальон связи корпуса, 38[-й] отд[ельный] корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион, 420[-й] и 470[-й] авто-батальоны;

2. В Латвию – 48[-я] стр[елковая] дивизия, 5[-я] легко-танковая бригада (КОВО), 8[-й] танковый полк, 54[-й] отд[ельный] батальон связи корпуса, 283[-й] корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион и 633[-й] авто-батальон;

3. В Литву – 27[-я] стр[елковая] дивизия, 27[-я] легко-танковая бригада, 30[-й] отд[ельный] батальон связи корпуса, корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион и авто-батальон.

Смену сухопутных частей намечено провести в период с 1 по 15 июня 1940 года.

Одновременно со сменой войсковых частей распоряжением Военных Советов округов будет произведена смена личного состава тыловых учреждений, находящихся за границей.

Все части, выделяемые на смену, будут направлены в таком же организационном составе и численности, как и части, находящиеся в настоящее время в прибалтийских государствах.

Для удешевления перевозок, отправляемые части оставляют в пределах округов конский состав, матчасть артиллерии, танки и автотранспорт, а для своего укомплектования все это получают на месте новой дислокации от частей, прибывающих из-за границы»[949]. Видимо, этот доклад так и остался не отосланным адресатам, поскольку в связи со сменой руководства Наркомата обороны началось уточнение мер по смене войск в Прибалтике. Численный состав гарнизонов Красной армии в Эстонии, Латвии и Литве по состоянию на 10 мая 1940 г. указан в таблице 41. С учетом прибывшего 2 июня в Латвию 31-го скоростного бомбардировочного авиаполка общее количество самолетов увеличилось до 593.

Таблица 41. Численность советских гарнизонов в Прибалтике на 10 мая 1940 г.[950]

5 мая начальник Политуправления Красной армии армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис направил начальникам политуправлений ЛВО, КалВО и БОВО «План политзанятий с красноармейцами и младшими командирами в частях, предназначенных для отправки в Прибалтийские страны», к выполнению которого следовало приступить немедленно. 7 мая начальник штаба ЛВО комкор Н.Е. Чибисов издал директивы № 1/10368/сс – 1/10371/сс, а 10 мая – директиву № 1/10442/сс о реорганизации к 15 мая 90-й стрелковой дивизии, 13-й танковой бригады, 77-го отдельного механизированного отряда, 23-го отдельного батальона связи, 38-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона и 420-го автотранспортного батальона и подготовке их к смене войск в Эстонии. В докладе начальника политуправления ЛВО дивизионного комиссара П.И. Горохова от 27 мая сообщалось о ходе подготовки войск, которая в основном должна была завершиться к 1 июня[951].

Тем временем 15 мая заместитель наркома иностранных дел В.Г. Деканозов направил наркому обороны копию записки № 167/сс советского полпреда в Литве от 7 мая, в которой тот сообщал, что, узнав о предстоящей смене личного состава в июне, командиры, чьи семьи не будут отправлены за границу (а это все), увлеклись «чемоданными» настроениями – «какое нам дело до строительства, говорят одни, пусть им интересуются те, кто будет зимовать». Другие озабочены устройством своих личных дел – что купить жене, детям и т. п. Среди военных руководителей нарастает безразличие к начинающемуся строительству. Желательно, чтобы наркомат обороны ликвидировал подобные настроения. Следует также оставить до осени высших командиров ОСК и разрешить приехать к ним семьям. «Причем объявить им, что они остаются не до осени, а вообще», а ближе к осени отозвать их в индивидуальном порядке. Вообще же, отмечал советский дипломат, не целесообразно менять весь личный состав сразу. Необходимо сохранить определенную преемственность, особенно по связи с литовскими военными[952]. Соответственно, 17 мая заместитель наркома обороны командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов направил командованию 16-го ОСК приказ № 6721/сс: «По имеющимся сведениям, в последнее время, в связи с предстоящей заменой частей в Прибалтах, у руководящего состава 16[-го] корпуса появились нездоровые настроения “чемоданного” характера, что сказывается на качестве боевой и политической подготовки, в частности наблюдается несколько безразличное отношение к вопросам развертывания строительства. Предупреждаю, что подобного рода настроениям не должно быть места. Развертыванию строительства должно быть уделено максимальное внимание. Одновременно сообщаю, что управление корпуса сменено не будет»[953].

Тем временем 16 мая нарком обороны маршал Советского Союза С.К. Тимошенко издал приказ № 095:

«1. В связи с особыми условиями размещения стрелковых дивизий, находящихся в Эстонии, Латвии и Литве, в период с 1.7 по 1.9.40 года произвести в этих дивизиях замену 4 042 лошадей соответствующим количеством автотранспорта.

2. Начальнику Главного Управления Красной Армии совместно с Начальником Военно-технического снабжения Красной Армии к 1.7.40 года дать подробные указания о порядке замены и внести необходимые изменения в штаты стр[елковых] дивизий.

3. Военным Советам Ленинградского, Калининского и Белорусского военных округов освобожденный после замены личный состав обратить на укомплектование частей округов.

Начальнику Главного Управления Красной Армии своим распоряжением распределить сверхштатных лошадей»[954].

В тот же день заместитель наркома обороны командарм 2-го ранга А.Д. Локтионов направил Военным советам БОВО, КалВО и ЛВО директивы №№ 178585–178587/сс соответственно, которые уточняли директивы наркома обороны от 23 апреля. Прежде всего, всем округам приказывалось «во изменение пункта 7 директивы [№№ 177122–177124/сс] вместо двух комплектов обмундирования для красноармейцев и младшего начсостава срочной службы иметь один новый и хорошо подогнанный комплект». Кроме того, частично изменялся состав войск, предназначенных для смены частей в Прибалтике. Так, командованию БОВО было приказано:

«1. 22[-ю] танковую бригаду для отправки в Литву не готовить, вместо ее в Литву на смену 2 легко-танковой бригады будет направлена 27[-я] легко-танковая бригада. На смену 6 легко-танковой бригады в Латвию будет направлена бригада из другого округа.

2. В составе 8[-го] танкового полка, подготовляемого к отправке в Латвию, иметь мото-стрелковую роту по штату № 10/821.

3. 283[-й] отд[ельный] зенит[ный] арт[иллерийский] дивизион, намечаемый к отправке в Латвию, разрешается заменить 12[-м] отд[ельным] зенит[ным] арт[иллерийским] дивизионом».

Командование КалВО уведомлялось, что «вместо 27[-й] легко-танковой бригады из БОВО на смену 6[-й] легко-танковой бригады, находящейся в Латвии, будет направлена 1[-я] легко-танковая бригада из ЛВО и вместо 283[-го] отд[ельного] зенитн[ого] арт[иллерийского] дивизиона на смену 86[-го] отд[ельного] зенит[ного] дивизиона будет направлен 12[-й] отд[ельный] зенит[ный] арт[иллерийский] дивизион из БОВО».

Командованию ЛВО было приказано:

«1. 1[-ю] легко-танковую бригаду реорганизовать по штатам, согласно прилагаемого перечня, и к 15.6.40 г. подготовить к отправке в Латвию, в состав 2[-го] стр[елкового] корпуса, на смену 6 легко-танковой бригады.

Отбор личного состава и подготовку матчасти провести в полном соответствии с директивой НКО № 177123. […]

3. 77[-й] отд[ельный] мех[анизированный] отряд формировать по прилагаемому штату № 10/5.

Табеля к штату будут высланы дополнительно»[955].

Также было решено сменить некоторые части ВВС. 17 мая нарком обороны направил Военным советам ЛВО, БОВО, КалВО и ОдВО директиву № 14220/сс: «В конце июня 1940 года по особому распоряжению будет производиться смена авиационных частей, находящихся в Прибалтах.

Заменяется только личный состав. Вся материальная часть и имущество, в том числе самолеты, средства механизации и автотранспорт остается на местах.

В связи с этим произвести следующие мероприятия:

По БОВО. 1. Подготовить к отправке:

31[-й] истребительный полк из Лиды в Литву.

5[-ю] авиабазу из Ст[арого] Быхова – в Латвию.

213[-ю] авиабазу из Лиды в Латвию.

10[-ю] подвижную авиамастерскую (ПАРМ-35) из Ст[арого] Быхова в Эстонию.

По КалВО. Подготовить к отправке 204[-ю] авиационную базу из Великие Луки в Литву.

По ОдВО. Подготовить к отправке 11[-й] полк ДБ из Запорожья в Эстонию.

По ЛВО. Подготовить к отправке в Эстонию:

10[-й] полк СБ из Красногвардейска.

123[-ю] авиационную базу из Красногвардейска.

7[-й] истребительный полк из Пушкин.

132[-ю] авиационную базу из Гривочки.

8[-ю] авиационную базу из Ст[арая] Русса.

2. Все отправляемые части укомплектовать полностью личным составом по новым штатам, отобрав наиболее подготовленных и проверенных во всех отношениях людей.

3. Весь личный состав обеспечить хорошим вооружением и снаряжением.

У всего начальствующего состава, в том числе, младшего начсостава сверхсрочной службы проверить состояние обмундирования и экипировки и принять меры к обеспечению недостающим по плану.

4. Семьи личного состава в Прибалты не отправлять.

5. Военному Совету Округа создать комиссию по приему и передаче частей.

Работу комиссий закончить к 1 июля 1940 года.

6. Срок готовности к отправке частей в Прибалты 15.6.40 г.

7. Начальнику ВВС Красной армии в развитие этой директивы дать конкретные указания о порядке замены частей.

8. О ходе подготовки частей к отправке донести мне через Начальника ВВС Красной армии 10 и 20 июня 1940 года»[956].

К 23 мая были подготовлены планы перевозок частей 2-го и 16-го особых стрелковых корпусов, а конкретные сроки перевозок следовало уточнить у заместителя наркома обороны командарма 2-го ранга А.Д. Локтионова[957]. Однако созданные к 14 мая согласно директивы начальника ГУКА № 177191/сс от 26 апреля комиссии по проверке подготовки частей, выделенных для смены войск в Прибалтике, после соответствующих инспекций сделали вывод, что до полной готовности нужно еще не менее месяца[958]. Соответственно, 2 июня Локтионов сообщил заместителю наркома обороны армейскому комиссару 1-го ранга Е.А. Щаденко о переносе срока начала смены войск в Прибалтике на 1 июля и просил ускорить укомплектование начсоставом 27-й, 48-й и 90-й стрелковых дивизий, чтобы эти меры были завершены не позднее 20 июня[959].

Тем временем 15–25 мая подразделения временно размещенной в Вильно 2-й танковой бригады Красной армии были переброшены в Гайжунай, где завершалось строительство казарм и гаражей. Иностранные наблюдатели отметили передислокацию около 100 танков и 250 орудий на гусеничном ходу[960]. Как отмечал 24 мая в своем докладе в Москву Н.Г. Поздняков, «произведенное на днях подтягивание из Вильно зимовавшей там части в Гайжуны (НКИД известно) вызвало среди наблюдателей третьих стран (литовцы были предупреждены) довольно сильный отзвук. По Литве прошла полоса слухов, что Советское командование производит большую перегруппировку и что наши войска подтягиваются прямо к германской границе. Эти слухи и были толчком, который заставил прийти ко мне представителя Рейтера (Полесский, литовский гражданин). По тому же поводу неоднократно звонили и корреспонденту ТАСС. Мы постарались разбить эти слухи. Еще большая волна слухов распространится, когда будет производиться массовая смена расположенных здесь частей. Не исключено, что некоторые из них могут проскочить и в мировую печать»[961].

2 июня нарком обороны маршал Советского Союза С.К. Тимошенко направил в ЦК ВКП(б) и Комитет обороны при СНК СССР доклад № 362/сс, в котором сообщал перечень находящихся «в прибалтийских государствах с осени 1939 года» войск ЛВО, КалВО и БОВО и просил утвердить следующие мероприятия. «В связи с особыми условиями размещения представляется необходимым все эти части, кроме Управлений корпусов и 4-х полков авиации, вернуть в СССР, а на смену им послать другие, из тех же округов.

Управления корпусов в связи с тем, что командование и штаб должны изучить театр, следует оставить в этих странах, произведя постепенную замену отдельных командиров.

Из авиационных частей необходимо сейчас сменить: в Эстонии – 35 СБП, 53 ДБП, 38 ип и в Литве – 10 ип, остальные 4 авиаполка прибыли в Эстонию и Латвию в начале 1940 г. и находятся там не более 3–3 1/2 месяцев и поэтому сменять их следует осенью.

К посылке в Прибалтику намечены следующие части:

1. В Эстонию – 90[-я] стр[елковая] дивизия, 13[-я] отд[ельная] танковая бригада, 77[-й] отд[ельный] мех[анизированный] отряд, 23[-й] отд[ельный] батальон связи корпуса, 38[-й] отд[ельный] корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион, 11[-й] полк ДБ, 10[-й] полк СБ, 7[-й] истр[ебительный] авиаполк, 420[-й] и 470[-й] авто-батальоны;

2. В Латвию – 48[-я] стр[елковая] дивизия, 1[-я] легко-танковая бригада (ЛВО), 8[-й] танковый полк, 54[-й] отд[ельный] батальон связи корпуса, 12[-й] корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион и один авто-батальон;

3. В Литву – 27[-я] стр[елковая] дивизия, 27[-я] легко-танковая бригада, 30[-й] отд[ельный] батальон связи корпуса, корпусной зенитный арт[иллерийский] дивизион, 31[-й] истр[ебительный] авиаполк и автотранспортный батальон.

Смену частей намечено провести в период с 1 по 15 июля 1940 года.

Одновременно со сменой войсковых частей распоряжениями Военных Советов округов будет произведена смена личного состава тыловых учреждений, находящихся за границей.

Все части, выделяемые на смену, будут направлены в таком же организационном составе и численности, как и части, находящиеся в настоящее время в прибалтийских государствах.

Для удешевления перевозок, отправляемые части оставляют в пределах округов конский состав, матчасть артиллерии, танки и автотранспорт, а для своего укомплектования все это получают на месте новой дислокации от частей, прибывающих из-за границы»[962].

Получив соответствующее распоряжение командарма 2-го ранга А.Д. Локтионова, начальник ГУКА приказал 1 июня Военному совету КалВО, а 3 июня Военным советам БОВО и ЛВО к 25 июня устранить отмеченные комиссиями недоработки и снабдить всем необходимым войска, оправка которых переносилась на период с 1 по 15 июля[963]. 7 июня генерал-майор М.Г. Снегов доложил заместителю наркома обороны о целесообразности новой проверки подготовки отправляемых в Прибалтику войск в период с 15 июня по 1 июля теми же комиссиями, которые работали в мае 1940 г. Правда, к этому моменту все эти приготовления явно утратили свою актуальность, и генерал-полковник Локтионов наложил на этом документе резолюцию: «Так я и наметил. Распоряжения дам дополнительно»[964].