Моя судьба

Капусткина (Фенькина) Анна Ивановна

1929 г.р., ур. пос. Великое Поле Калужской области

Я, Капусткина Анна Ивановна (девичья фамилия — Фенькина), 1929 года рождения, 26 октября родилась в Калужской области Жиздринского района Петровского сельсовета, пос. Великое Поле.

До войны жили в колхозе хорошо. Я закончила четвертый класс, и вдруг — война.

Осенью 1941 года в начале октября к нам ворвались немцы. Все были пьяные, веселые, но люди были напуганы их посещением и старались не показываться им на глаза. Пошла жизнь под страхом. Начались бомбежки.

Потом наши отогнали немцев. При отступлении немцы по соседству с нами в деревне Петровка расстреляли всех мужчин. Когда наши отступили и немцы вернулись, было это в 1942 году, в январе 21 числа. Тогда немцы сожгли наш поселок. Сначала у нас отобрали коров. Собрали стариков и под оружием приказали гнать коров на станцию Зикеево, а жителей поселка выгнали из домов кто в чем был. Матери несли малолетних детей, а старушки несли иконы. Потом нас, как скот, загнали всех в один большой дом, а с того конца стали поджигать наши дома. Мы думали, что и нас подожгут, но когда загорелся предпоследний дом, нас выгнали и погнали в сторону станции. Догнали до железнодорожного переезда и вернули назад. Наши дома уже догорали, кругом, то там, то здесь, взрывались патроны после отступления фронта. Осталось два каменных дома без крыш на весь поселок.

Перезимовали, а весной 43-го, в апреле месяце, нас вывезли в Белоруссию. Нас остановили в местечке Щучино, а потом через два месяца — в г. Лида Гродненской обл. В августе нас отправили в Германию.

Жили в лагерях г. Нордхаузен. Работала на заводе Норд-Верк. Будучи несовершеннолетней, работала по 12 часов и в дневную и в ночную смену. А в ночную сон-то берет свое — только голову опустишь (а тут немец старший над нами, ходил все время с кружкой воды), а он в лицо эту воду плюхнет, и сидишь смену мокрый у станка. Кормили плохо. Каждый день кольраби, а хлеб пекли с добавлением древесной муки. У людей стали болеть желудки. Когда на заводе в цеху получился обвал, нас перевезли в поселок Ильфельд. Там тоже мы жили в лагере за проволокой, и цех наш тоже перевели туда.

И вскорости стало слышно, что американцы наступают. Перед приходом американцев нас вывезли в лагерь Дора (Гарцунген) и хотели уничтожить, но американцы опередили.

Наутро в наш лагерь ворвались танки. До нашего прибытия в лагерь немцы всех уничтожили. Американцы там обнаружили электрические стулья, а потом пришел человек, который скрывался в горах, и рассказал: перед тем, как нас привезли в лагерь, немцы заставили мужчин копать себе могилу. И в этот ров их закопали живьем. Американцы заставили местных откопать этот ров, и там оказалось 27 человек. Местные жители сделали 27 гробов и похоронили их в братской могиле. Хоронили всем лагерем, был митинг, так как там были русские, белорусы, итальянцы и французы и даже два немца (их считали изменниками). Это было жуткое зрелище. Мы стояли и смотрели, когда вытаскивали их из ямы. У кого шинель закручена на голове, у кого кусок одеяла, кто рубашку натянул на голову: страшно смотреть смерти в глаза. Все это пришлось пережить.

Когда война закончилась, американцы передали нас нашим. Везли нас на машинах через Варшаву до Ковеля, а в Ковеле погрузили в пассажирские вагоны до Брянска.

Приехали домой в августе месяце. И дома голодовка. Ели лебеду, собирали мерзлую картошку. Трудная была судьба, учиться дальше не пришлось, надо было помогать родителям.