Франкизм приспосабливается

Обескровленное репрессиями, ослабленное непрекращавшимися раздорами соперничавших группировок, движение антифранкистской оппозиции не добилось какого-либо ощутимого результата. И только разгром мирового фашизма в мае 1945 г. положил начало кризису всей системы фашистской диктатуры в Испании.

19 июня 1945 г. на конференции стран — учредительниц ООН в Сан-Франциско Испании было отказано в просьбе о приеме в организацию как стране, политический режим которой был учрежден при помощи вооруженных сил стран «оси». Это решение побудило испанское правительство поспешить с обнародованием 17 июля 1945 г. «Хартии испанцев» — основного закона, который был призван убедить общественное мнение как за рубежом, так и внутри страны, что режим вступил на путь «либерализации».

Согласно хартии, никто отныне не мог быть арестован иначе, как по закону, и вопрос об освобождении или об аресте должен был быть решен в течение 72 часов после задержания. Однако репрессивное законодательство, оставшееся без изменений, превращало «гарантию свободы личности» в фикцию. Хартия обещала испанцам свободу ассоциаций, если они преследуют дозволенные цели, и свободу выражения идей, «если они не являются посягательством на основные устои государства»[910].

Однако предел «дозволенных целей», установленный франкистским режимом после разгрома республики, остался неизменным, равно как и основные устои государства, которое продолжало оставаться репрессивным и антидемократическим. Не были внесены какие-либо коррективы в государственную структуру. Институт национальной промышленности и система вертикальных синдикатов не претерпели изменений, равно как и их роль в системе государства.

В день обнародования хартии, который был приурочен к очередной годовщине мятежа, Франко заявил, «что лучшие законы будут иметь малое значение, если дух... фаланги будет утрачен», и призвал бороться с коммунизмом в Испании и вне[911]. Однако «дух фаланги», который Франко призвал охранять, претерпел к 1945 г. известные изменения. Некоторые компоненты того идеологического комплекса, который был создан основателями испанского фашизма и преследовал цель привести фалангу к власти, оказались ненужным бременем уже к моменту создания «Испанской традиционалистской фаланги и ХОНС», именуемой, как правило, «большой» фалангой, и особенно после утверждения франкизма у власти.

Некоторые из этих компонентов были отсечены вместе с их носителями — группой Эдильи и Аснара, Т?варом и Ридруехо. Немало приверженцев национал-синдикализма было и среди тех фанатиков-фалангистов, которые выразили желание отправиться на советско-германский фронт во имя борьбы с «мировым коммунизмом» и нашли смерть на полях России. Иные положения фалангистской идеологии продолжали кочевать по страницам испанской прессы, воспринимаемые большинством читателей как носители пустой риторики и демагогии.

Франкизм взял на вооружение лишь то, что отражало интересы господствующих классов и не противоречило идеологическим устремлениям тех сил, на которые помимо фаланги опирался режим: авторитаризм, антикоммунизм, антипарламентаризм, идеализация «самобытности», тема единой и неделимой Испании. Отсюда обосновывалась необходимость борьбы со всеми национальными и региональными движениями, грозившими нарушить эту целостность.

Утверждение испанского фашизма у власти в результате победы в гражданской войне привнесло в идеологический комплекс франкизма те элементы, которых не было ни у фалангистов, ни у традиционалистов: доктрину «каудильяхе», иными словами, обоснование «миссии» каудильо, ответственного только «перед богом и историей», и фетишизацию армии как гаранта стабильности режима.

В последующие после окончания гражданской войны годы традиционалистский идеологический комплекс, энергично поддерживаемый католической церковью, получил значительное распространение. «Нейтралитет» страны в годы второй мировой войны внес определенные коррективы и в провозглашенную программой фаланги «империалистическую» миссию Испании: требование воссоздания империи интерпретировалось средствами массовой пропаганды как необходимость утверждения принципов паниспанизма.

Законодательные акты, принятые режимом, отражали не только воздействие внешних факторов, но и в какой-то степени те изменения, которые претерпел франкизм за годы второй мировой войны. Декрет о роспуске фалангистской милиции был опубликован еще 12 декабря 1944 г. 27 июля 1945 г. службы прессы и пропаганды были изъяты из ведения вице-секретариата народного образования фаланги и переданы министерству национального образования, шеф которого X. Ибаньес Мартин был ревностным католиком и в прошлом — член СЭДА. 11 сентября 1945 г. был упразднен фашистский салют. 18 июля 1945 г. во время частичной реорганизации членом кабинета впервые становится лидер «Католического действия» А. Мартин Артахо, получивший портфель министра иностранных дел, И хотя генеральный секретарь фаланги X. Луис Арресе не вошел в правительство, портфель министра труда получил Хосе Хирон, а портфель министра юстиции — Р. Фернандес Куэста. Оба занимали видное место в фалангистской иерархии. Так было положено начало министерскому симбиозу католических и фалангистских деятелей, превратившемуся со временем в своего рода «двухпартийную систему» в рамках испанского авторитаризма.

26 июня 1947 г. Франко подписал закон, касавшийся поста главы государства. За Франко пожизненно закреплялся титул «каудильо Испании и крестового похода, генералиссимуса вооруженных сил». Таким образом, «доктрина каудильяхе» получила еще одно законодательное обоснование.

Согласно первой статье закона, «Испания как политическое целое является католическим, социальным и представительным государством, которое в соответствии со своей традицией провозглашает себя конституированным как королевство»[912].

Прежнее определение испанского государства как «национал-синдикалистского, тоталитарного, авторитарного, империалистского и этико-миссионального», носившее явный отпечаток фалангистских программных догм, было отныне упразднено[913]. Многие члены «Испанской традиционалистской фаланги и ХОНС», включенные в нее апрельским декретом 1937 г., сочли возможным вновь открыто объявить себя монархистами, католиками и т. д. Фаланга сохранилась, сократившись, однако, явочным порядком до тех параметров, которые она имела до 1937 г. Эта «малая» фаланга по-прежнему обладала монополией в руководстве вертикальными профсоюзами и пользовалась покровительством властей. Она продолжала оставаться ударной силой в борьбе с демократической оппозицией.

Первые послевоенные годы были периодом оживления деятельности всей антифранкистской оппозиции как в стране, так и в эмиграции. В самой Испании активизировалось руководимое компартией партизанское движение, были отмечены первые забастовки. В ответ на активизацию антифашистского подполья диктатура создала Организацию антипартизанских действий, широкую практику приобрело участие армейских соединений в борьбе против партизан. В конце 1945 — начале 1946 г. были арестованы и казнены несколько групп коммунистов, тайно пересекших границу в Пиренеях, среди них — Кристино Гарсиа, герой французского Сопротивления. В начале 1946 г. полиция разгромила подпольные группы анархо-синдикалистского Фронта либертарного сопротивления, а в ноябре было обнаружено местонахождение подпольного ЦК Коммунистической партии Испании, разгромлены три типографии. Несколько дней спустя барселонская полиция арестовала подпольный региональный комитет Объединенной социалистической партии Каталонии.

В ответ на непрекращавшийся террор, в надежде способствовать отстранению Франко от власти и изменению самого характера испанского правительства Генеральная Ассамблея ООН под давлением прогрессивного общественного мнения 12 декабря 1946 г. приняла резолюцию, рекомендовавшую странам — членам ООН отозвать из Испании послов и не принимать ее ни в ООН. ни в ее специализированные учреждения до тех пор, пока сохраняется существующий режим. Начался период международной изоляции, который, даже по признанию руководителей страны, был для нее «черной ночью».

Автаркия по-прежнему являлась основой экономической политики франкизма. В специфических условиях франкистской Испании эта политика была тесно связана с задачей укрепления государственно-монополистических структур. В 1946 г. государственный сектор в промышленности составлял всего лишь 3% акционерного капитала, однако система контроля, осуществляемая Национальным институтом промышленности и другими органами экономического регулирования, позволяла франкистскому государству контролировать всю хозяйственную жизнь, не будучи собственником средств производства.

По-прежнему осуществлялся прямой административный контроль над всеми импортными и экспортными операциями.

Прокрустово ложе автаркии предопределило особые черты программы индустриализации, которая стала проводиться форсированными темпами со второй половины 40-х годов. Как отмечал X. Висенс, «крупная буржуазия рассчитывала развить и усовершенствовать экономическую базу своего господства. Ставилась и более частная задача — создать условия, способствующие достижению страной самообеспеченности»[914].

Франкистское государство, под эгидой которого осуществлялась программа индустриализации, сознательно придало ей националистическую окраску. Пропагандистская кампания, в основу которой был положен призыв «рассчитывать только на собственные силы», приводила к таким уродливым формам, как запрещение вывесок с иностранными словами или объявление патриотическим долгом испанцев потребление продуктов национального производства. Программа индустриализации базировалась на важном факторе — крайней дешевизне рабочей силы. Так антидемократическое законодательство франкизма, запретившее все рабочие организации, ликвидировавшее право на забастовку, стояло на страже не только политических, но и экономических интересов правящей элиты. В условиях полной изоляции от мирового рынка политика автаркии к исходу 40-х годов обнаружила свою несостоятельность. Прекращение притока иностранных капиталов, импортного оборудования, сырья и таких дефицитных для Испании материалов, как цемент, сталь, цветные металлы, привело к снижению темпов промышленного развития. Нехватка электроэнергии вела к систематическому простою предприятий. Постоянные рабочие получали по распоряжению властей половинную ставку за те дни, когда предприятие простаивало, что еще больше снижало общий уровень заработной платы. Продукция сельского хозяйства не обеспечивала потребности страны. Нормы распределения продовольствия по карточкам были низкими, процветал «черный рынок», росла инфляция.

Франкистское государство прибегало в эти годы и к мерам социального маневрирования. Запрещение увольнять постоянных рабочих выдавалось за компенсацию запрета забастовок, за свидетельство больших возможностей корпоративизма в установлении гармонии труда и капитала[915]. Жесткие цензурные ограничения и своеобразный «идеологический изоляционизм», выразившийся в запрещении распространения иностранных изданий, создавали в стране определенный психологический климат. Международная изоляция Испании открыла перед франкистским режимом возможности спекулировать на идее национального единства перед лицом враждебного мира. Меры социального маневрирования не были главными во внутренней политике франкизма. Продолжавшаяся политика массовых репрессий и разъединение сил антифранкистской оппозиции — вот что помогло диктатуре выжить.

«Холодная война» и порожденная ею атмосфера антикоммунистической истерии привели вскоре к ревизии политики западных держав в отношении Испании, завершившейся фактическим примирением с режимом Франко, что в свою очередь способствовало сохранению существовавшего в Испании строя.