Зарождение антифашистского движения Сопротивления в Западной Европе

Первый большой период в истории западноевропейского движения Сопротивления охватывает около года: со времени оккупации немецко-фашистскими войсками стран Западной Европы (в основном весна — лето 1940 г.) до начала Великой Отечественной войны Советского Союза. В целом период характеризовался нарастанием антифашистских настроений масс, постепенным сплочением их вокруг демократических требований. Это был период накапливания сил, организационной и пропагандистской подготовки широкой борьбы против немецко-фашистской оккупации и марионеточных режимов. Существенной его особенностью было то, что формирование сил Сопротивления происходило в условиях, когда страны фашистского блока одерживали одну легкую победу за другой. Это не могло не вызвать растерянности у немалой части населения оккупированных стран, без ее преодоления Сопротивление не стало бы общенародным. Для некоторых стран время собирания сил затянулось, для других оно было более коротким, что зависело всякий раз от внутренних условий, в частности от расстановки классовых сил, от организованности и активности рабочего класса и его партии.

В позиции компартий в первые годы войны отразились объективные трудности обстановки, в которой им приходилось действовать: сложность международного положения, разобщенность антифашистских сил, усиление антикоммунистической пропаганды и преследований.

Начавшаяся мировая война потребовала от коммунистов выработки тактического курса, отвечающего ее характеру. На базе анализа ее истоков и целей коммунистическое движение во главе с Коминтерном пришло к выводу, что война, возникшая в результате обострения межимпериалистических противоречий, являлась по своему характеру войной несправедливой, захватнической с обеих сторон[1200]. Тактически эта оценка претворилась в лозунг борьбы за мир, против империалистических устремлений обоих воюющих лагерей.

Коминтерн признал также невозможным сотрудничество с социал-демократическими верхами. Тем самым лозунг Народного и Национального фронта временно был снят с повестки дня. Но в то же время подчеркивалась необходимость продолжать борьбу за создание единого рабочего фронта снизу, за вовлечение широких слоев трудящихся, в первую очередь рядовых социалистов, в антивоенное, антиимпериалистическое движение.

Лозунг борьбы за мир, однако, не получил реального тактического наполнения. Быстрый рост фашистской агрессии, превращение ее в угрозу национальной независимости все большего числа стран побудили компартии, Коминтерн «на ходу» вносить существенные коррективы в свою тактику. Этот процесс, интенсивно протекавший на протяжении первого периода Сопротивления, завершился весной 1941 г. возвратом к лозунгу Национального фронта.

В коминтерновских документах общего характера, опубликованных в первые месяцы войны, еще ощущалась недооценка освободительной тенденции, присущей с самого начала борьбе жертв гитлеровской агрессии, наиболее ярким воплощением чего был отпор польского и чешского народов немецко-фашистским оккупантам. Но в конкретных рекомендациях и указаниях Исполкома Коминтерна отмечались закономерности этой тенденции и неизбежность ее усиления[1201]. Особый упор руководство Коминтерна делало на необходимость для компартий отправляться в своей тактике от условий, сложившихся в их странах. Показательный пример тому — решение, принятое Секретариатом ИККИ[1202] в конце ноября 1939 г. по докладам представителей коммунистических партий Германии, Австрии и Чехословакии. Проанализировав деятельность этих партий, руководство Коминтерна указало, что каждая из них «должна приспособить свою тактику к конкретным условиям, существующим в стране»[1203]. По отношению к Компартии Германии это означало ориентацию на усиление борьбы с нацизмом, по отношению к австрийской и чехословацкой партиям — курс на мобилизацию патриотических сил для отпора гитлеровской агрессии.

Этой линии на действенную помощь компартиям в разработке тактики, наиболее полно отвечающей особенностям обстановки, Коминтерн придерживался в течение всего завершающего периода его существования.

В государствах фашистского блока Сопротивление в годы войны было непосредственным продолжением и развитием борьбы, которую прогрессивные силы этих стран вели против фашизма с момента его возникновения. Вместе с тем война потребовала проверки и пересмотра ряда установок и позиций применительно к новым условиям.

В антифашистском движении Германии во время войны, как и прежде, главенствующее место принадлежало компартии. Коммунистическая партия была единственной в стране политической силой, которая «с первых дней войны разоблачала агрессию гитлеровской Германии как империалистический захват и организовывала сопротивление гитлеровскому режиму и его грабительской политике»[1204]. В ряде заявлений и директивных писем за сентябрь — декабрь 1939 г. КПГ определила свою позицию в условиях войны, развязанной гитлеровским режимом. «В этой реакционной войне, — говорилось в тезисах ЦК КПГ, принятых в сентябре, — главный враг немецкого рабочего класса находится в собственной стране... Только свержение правительства и ликвидация существующей системы принесут мир...»[1205]

Партия взяла курс на поражение империалистического правительства Германии с тем, чтобы ускорить освобождение германского народа от ига фашистской диктатуры. Поэтому КПГ выдвинула в качестве одной из задач организацию саботажа и диверсий для подрыва военного потенциала фашизма.

В развитие решений ИККИ и программных установок, намеченных Бернской конференцией, руководство КПГ подчеркивало необходимость организационного укрепления коммунистических групп, прежде всего на промышленных предприятиях, расширения агитации и пропаганды, установления эффективного сотрудничества с некоммунистическими антифашистскими группами. В письме от 21 октября 1939 г. упор делался на развертывание работы в массах, на подготовку к сопротивлению в различных формах. Следовало бы, говорилось в письме, постепенно переходить от устной пропаганды и единичных актов саботажа к более действенным формам борьбы[1206].

Однако для непосредственного выполнения этой задачи еще не было условий. Коммунисты Германии работали в нечеловечески сложной обстановке. С началом войны страну захлестнула новая волна террора, нанесшая дальнейший урон кадрам партии. Условия осложнялись и тем, что действовать приходилось среди враждебно настроенного населения, находившегося в большей своей части под влиянием националистической пропаганды и первоначальных успехов фашистского вермахта.

Несмотря на огромные трудности и опасности, коммунистическое подполье жило и боролось. Организации компартии были численно невелики, но некоторые из них, например организация Р. Урига, насчитывали до 200 человек и имели свои ячейки даже на военных заводах[1207]. Хотя большинство из них просуществовало недолго, их деятельность имела большое позитивное значение: она помогла сохранить преемственность сопротивления, показала, что гитлеризму не удалось сломить мужество передовых слоев немецкого рабочего класса, способствовала вовлечению новых бойцов в антифашистскую борьбу.

Линия КПГ на создание антифашистского Народного фронта нашла практическое воплощение в деятельности организации Шульце-Бойзена — Харнака, сложившейся в 1938—1939 гг. в Берлине в результате объединения различных групп КПГ с другими антифашистскими группами. Наряду с коммунистами в нее входили социал-демократы, беспартийные рабочие, представители интеллигенции. После начала войны организация продолжала расширять и укреплять свои связи с другими антигитлеровскими группами, создала опорные пункты в ряде городов. Она вела многообразную агитационно-пропагандистскую работу, в частности выпускала газету «Иннере фронт» («Внутренний фронт»), оказывала помощь семьям заключенных антифашистов, поддерживала в целях совместной борьбы связи с иностранными рабочими и военнопленными[1208].

Позиция социал-демократической партии Германии по отношению к войне и предложениям КПГ о единстве действий не была единой. Заграничное правление СДПГ декларировало свою готовность добиваться свержения гитлеровского режима в союзе со всеми демократическими силами. На деле же оно по-прежнему отвергало единый фронт с КПГ. Напротив, в самой Германии яснее обозначилось тяготение социал-демократов к совместным действиям с коммунистами. Отражением этой тенденции явилось, в частности, возникновение в сентябре 1939 г. Комитета действия немецких социал-демократов и коммунистов, который вел антифашистскую агитацию в Берлине.

Такого рода факты важны как свидетельство того, что идеи Народного фронта продолжали жить в среде немецких антифашистов и что делались шаги для их практического осуществления.

Важным аспектом политики КПГ был ее последовательный интернационализм. Уже в начале войны партия провозгласила свою солидарность с народами порабощенных фашизмом стран. В совместном заявлении германской, австрийской и чехословацкой компартий от 2 ноября 1939 г. подчеркивалось, что их целью является слияние борьбы немецкого рабочего класса против фашизма с «национально-освободительной борьбой чехов, словаков, австрийцев и поляков»[1209]. В дальнейшем КПГ не раз подтверждала неизменность своей интернационалистской позиции, поднимая голос в защиту народов, ставших жертвами нацистской агрессии[1210].

Критическое время переживало антифашистское движение Италии. Нараставшее в стране недовольство режимом Муссолини, которое проникло даже в ряды фашистской партии, не сразу вылилось в активное сопротивление. Деятельность антифашистской оппозиции ослаблялась ее раздробленностью, негативным отношением социалистов к сотрудничеству с коммунистами. К тому же эти организации, в особенности компартия, испытывали серьезные трудности организационного порядка, вызванные, с одной стороны, отсутствием руководящего центра в стране, а с другой — усилением полицейских преследований. После начала войны репрессии обрушились и на организации компартии за границей, главным образом во Франции, где были сосредоточены ее руководящие органы. Арест в сентябре 1939 г. французскими властями ряда руководителей ИКП, в том числе П. Тольятти и Л. Лонго, вынудил партию образовать новый руководящий центр узкого состава, в задачу которого входило налаживание руководства местными организациями партии внутри страны.

В ходе преодоления многочисленных трудностей Компартия Италии доказала свою жизнеспособность, умение быстро и гибко приноравливать свою тактику к меняющимся условиям. В 1939— 1940 гг. ИКП выступила с рядом заявлений, в которых попыталась наметить конкретные пути ликвидации фашистского режима. Партия призвала массы трудящихся в случае, если Муссолини втянет страну в войну, добиваться ее превращения в войну антифашистскую[1211]. На коммунистах, указывала коммунистическая печать, «лежит долг нанести в благоприятный момент удар по одному из самых реакционных режимов в Европе и во всем мире»[1212].

С весны 1940 г. партия предпринимает попытки найти общий язык с другими антифашистскими течениями. Еще в 1934 г. между компартией и социалистической партией Италии был заключен Пакт о единстве действий, подтвержденный и дополненный летом 1937 г. так называемой «Новой хартией единства действий». Осенью 1939 г. эти соглашения были расторгнуты по инициативе ИСП. Теперь на смену резкой полемике с социалистами приходят поиски путей сближения на единой антифашистской платформе[1213]. При деятельной помощи руководства ИККИ итальянские коммунисты разрабатывают принципиальные положения такой платформы. Заметный поворот в этом отношении наметился в связи с вступлением Италии в войну против Франции в июне 1940 г. В декларации по поводу этой чудовищной авантюры фашистского режима компартия предложила демократическим силам объединиться на базе программы, которая предусматривала выход Италии из войны, арест фашистской верхушки, восстановление демократических свобод[1214].

Основные положения декларации были развиты и конкретизированы совместными усилиями компартии и руководства Коминтерна. Каждый последующий документ, разработанный ими, представлял шаг вперед по пути создания платформы, которая могла обеспечить мобилизацию всех противников фашизма на борьбу с ним.

7 марта 1941 г. Секретариат ИККИ обсудил доклад представителя ИКП о положении в Италии и задачах коммунистов. В докладе указывалось, что компартия настойчиво ищет пути к массам, стремится установить связи с членами легальных массовых организаций, включая фашистскую партию и профсоюзы. В качестве основного тактического лозунга ИКП выдвинула требование образования «правительства, опирающегося на народные массы и обладающего полномочиями ликвидировать создавшуюся ситуацию»[1215]. Постановка вопроса о демократическом правительстве антифашистского единства имела большое политическое значение. Она лишний раз подтвердила решимость компартии сделать свою платформу максимально приемлемой для антифашистов всех политических направлений и оттенков, от социалистов до либералов. На основе обсуждения итальянского вопроса Секретариат ИККИ разработал директиву, в которой одобрялось решение компартии придерживаться тактики, способной облегчить «образование блока всех оппозиционных фашизму и его политике сил, ориентирующихся на разрыв союза с державами оси и на выход Италии из войны»[1216].

В мае того же года компартия приняла еще один важный документ — обращение к итальянскому народу, вскрывавшее антинациональный характер политики фашистского правительства и призывавшее итальянский народ к сплочению вокруг лозунгов борьбы за демократическое преобразование общества[1217].

Идейно-теоретическая работа Итальянской компартии и руководства Коминтерна, результаты которой были зафиксированы в приведенных документах, подготовила почву для подъема антифашистского движения в Италии в последующие годы.

Лето 1940 г. стало важной вехой в развитии антифашистской борьбы в ряде стран Западной Европы. Захват гитлеровской Германией Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Люксембурга, в особенности поражение и оккупация Франции поставили коммунистическое и демократическое движение в целом перед кругом новых проблем и задач. Режим национального угнетения и грабежа, который фашисты установили в оккупированных ими странах, толкал патриотические слои народа к сопротивлению захватчикам. Однако как организованное движение Сопротивление возникло не сразу. Оно явилось в значительной мере плодом настойчивой агитационно-пропагандистской деятельности коммунистических партий и некоторых других антифашистских сил (левых социалистов, радикалов).

Кризис, вызванный иноземной оккупацией, яснее, чем когда-либо, вскрыл несостоятельность социал-демократической политики. В большинстве случаев социалистические партии практически перестали существовать и были восстановлены лишь позднее, в ходе войны[1218].

В условиях оккупации коммунистические партии выработали новую тактику с учетом изменившегося соотношения сил. Вновь начала облекаться в конкретную форму идея Национального фронта. Это особенно ясно прослеживается на примере Франции.

В октябре 1939 г. ЦК ФКП в обращении к французскому народу заявил, что «коммунисты ненавидят Гитлера и представляемый им режим антирабочего насилия... Французская компартия гордится тем, что она неустанно вела борьбу против гитлеризма»[1219]. Эта принципиальная установка, однако, не сразу воплотилась в тактику национального единения для борьбы с фашистской опасностью. До лета 1940 г., уже находясь на нелегальном положении, ФКП вела работу под лозунгами борьбы за мир, против империалистической политики «своего» правительства. Но на протяжении первого года оккупации акцент политической деятельности коммунистов все больше перемещался на борьбу за национальное освобождение. Только компартия выступила против откровенно пораженческой политики французских правящих кругов. Когда над Парижем нависла угроза фашистского вторжения, ФКП предложила создать всенародное ополчение для отпора агрессору. Партия считала, что вооружение народа и решительные меры против пораженцев и прямых агентов врага позволили бы «изменить характер войны, превратить ее в национальную войну за независимость и свободу»[1220].

В течение последующих месяцев компартия выработала линию на то, чтобы преодолеть растерянность и уныние, охватившие значительную часть народа перед лицом постигших Францию бедствий, подвести массы к активному сопротивлению оккупантам и их политической опоре — коллаборационистскому режиму Виши. Руководство ФКП широко использовало для этой цели агитацию и пропаганду[1221].

10 июля 1940 г. ФКП выступила с программным заявлением, подписанным М. Торезом и Ж. Дюкло. В этом важнейшем документе раскрывалось основное направление деятельности компартии, взятый ею курс на объединение народных масс вокруг общедемократических лозунгов. Партия подчеркивала, что великой миссией рабочего класса Франции в тот момент являлось сплочение патриотических сил для борьбы за национальное освобождение. «Народ — вот с кем связывается великая надежда на национальное и социальное освобождение. И лишь вокруг рабочего класса... может быть создан фронт свободы, независимости и возрождения Франции[1222].

Наряду с развертыванием пропагандистской деятельности ФКП приступила к организации первых актов открытого неповиновения оккупантам — демонстраций и забастовок, проходивших под экономическими лозунгами. Однако в условиях фашистской оккупации всякое экономическое выступление неизбежно приобретало политическое звучание. Венцом усилий ФКП в тот период явилась стачка шахтеров северных департаментов страны в конце мая — начале июня 1941 г., в которой участвовало более 100 тыс. человек. Местное население поддержало бастующих митингами и демонстрациями[1223].

Забастовка шахтеров стала для ФКП своего рода пробой сил, проверкой настроений рабочих масс. Опираясь на накопленный опыт борьбы, растущее недовольство широких кругов населения, их стремление к активному сопротивлению, компартия поставила в порядок дня задачу образования Национального фронта. 15 мая 1941 г. ФКП обратилась к народу с призывом создать фронт борьбы за свободу и независимость Франции.

Важная роль в разработке политики антифашистского Национального фронта принадлежала руководству Коминтерна. Уже 22 июня 1940 г. Секретариат ИККИ направил нелегальной ФКП письмо, в котором формулировалась задача «разъяснять и доказывать на фактах, что только рабочий класс, руководимый коммунистической партией, способен добиться сплочения нации в могущественном фронте защиты ее жизненных интересов и борьбы против чужеземного ига, за независимую, подлинно свободную Францию»[1224]. А в письме от 20 июля ИККИ одобрил принятую компартией линию на то, чтобы направить недовольство масс против режима Виши с целью нанести тем самым удар «по его покровителям» — немецко-фашистским оккупантам.

С июля 1940 по май 1941 г. руководство Коминтерна неоднократно возвращалось к обсуждению положения во Франции. Так, 8 января 1941 г. Секретариат ИККИ, рассмотрев предложение ЦК ФКП по дальнейшему развертыванию Сопротивления, подчеркнул, что пока не созрели условия для освобождения французского народа из-под ига оккупантов, главное внимание компартии «должно быть сосредоточено на собирании сил»[1225].

Окончательный вывод о первоочередности задачи восстановления независимости был сформулирован руководством Коминтерна весной 1941 г. В апреле Секретариат ИККИ писал ФКП, что «борьбу за мир следует подчинить борьбе за национальную независимость»[1226].

Выдвигая на первый план требования общенационального характера, коммунисты не теряли из виду и социальных целей. Компартия выступала как выразитель коренных нужд нации и последовательная защитница прав трудящихся. Партия, пишет в своих воспоминаниях Ж. Дюкло, исходила из того факта, что «народ Франции, задыхавшийся под бременем национального угнетения, все больше жаждал своего освобождения. Следовательно, необходим был широкий союз, направленный одновременно на национально-освободительную и социальную борьбу против оккупантов и против вишистских предателей, которые грабили страну в интересах гитлеровских захватчиков»[1227].

В 1940 г. во Франции появился и ряд некоммунистических организаций Сопротивления, весьма разнившихся между собой по социально-политическому характеру и тактике. Ближе всего к коммунистам стояли некоторые группы и организации, объединявшие часть членов бывшей социалистической партии, социалистических и христианских профсоюзов. Эти организации не имели единого руководства, так как социалистическая партия и ее профсоюзы распались в первый же месяц оккупации, но в общем они отражали настроения ее левого крыла. Впоследствии на основе этих организаций была воссоздана Французская социалистическая партия.

В 1940 — начале 1941 г. делает свои первые шаги и буржуазное Сопротивление. Большинство буржуазных патриотических групп формировалось вокруг какого-нибудь нелегального издания, которые уже в первой половине 1941 г. исчислялись десятками.

Эти буржуазные организации не были последовательно антифашистскими. Их деятельность, во всяком случае на первом этапе, была направлена против гитлеризма, но не против фашистского режима Виши. Некоторые из них даже готовы были договориться с вишистами о сотрудничестве. Но объективно они оказались на стороне антифашистов, и их борьба образовала составную часть движения Сопротивления. Активность буржуазных организаций на первых порах была невысока, но их возникновение служило показательным симптомом глубинных процессов, происходящих в сознании широких слоев народа, признаком пробуждавшейся тяги к борьбе.

К 1940 г. восходит своими истоками и движение «Свободная Франция», возглавляемое генералом Ш. де Голлем. Как известно, 18 июня 1940 г. де Голль в выступлении по Лондонскому радио призвал французский народ не признавать поражения Франции, а всех французов, способных носить оружие, пробираться в Англию для вступления в английские войска или в формирующиеся там французские части. Таким образом, в первый период войны движение «Свободная Франция» развертывалось по преимуществу за пределами страны, главным образом в Англии и французских колониях в Африке. Для политики руководства «Свободной Франции» характерно, что вначале оно отнюдь не призывало к активизации внутреннего Сопротивления, считая, что выступления против оккупантов лишь вызовут бесполезные жертвы. Практически в этот период еще не были установлены связи между «Свободной Францией» и зарождавшимся в стране Сопротивлением. Вместе с тем само существование этого движения, его призыв к французскому народу не признавать себя побежденным имели большое моральное значение[1228].

При всей буржуазной ограниченности деголлевского движения, проявлявшейся главным образом в недоверии к массам, в страхе перед их активным участием в борьбе, оно было несомненным свидетельством того, что в специфических условиях национального порабощения патриотическая часть буржуазии развитых капиталистических стран может стать одной из сил, борющихся за восстановление суверенитета своей нации.

Крупными выступлениями пролетариата отмечен первый период Сопротивления и в некоторых других западноевропейских странах. Массовые стачки, по преимуществу экономические, имели: место в Голландии, Бельгии, Норвегии. По, как и во Франции, экономические требования зачастую прикрывали политический протест против оккупационного режима. Вместе с тем уже в то время состоялись и первые чисто политические забастовки. Особый интерес представляла забастовка рабочих Амстердама и некоторых других городов Голландии в феврале 1941 г. По призыву компартии пролетариат голландской столицы бросил работу в знак протеста против расистской политики оккупантов. Жестоко подавленная властями, стачка, однако, показала готовность голландского рабочего класса к борьбе, продемонстрировала провал расчетов оккупантов на то, что им удастся склонить к коллаборационизму значительную часть населения страны.

Забастовки первых лет немецко-фашистской оккупации имели огромное морально-политическое значение. В них проявились колоссальные боевые потенции европейского рабочего класса, отказ примириться с навязанным ему режимом социального и национального угнетения. В час тяжелейшего испытания, выпавшего на долю всей нации, пролетариат первым поднялся на массовую организованную борьбу с фашистским врагом, показал себя глубоко национальной, последовательно антифашистской силой.

В остальном для таких западноевропейских стран, как Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия, начальный период фашистской оккупации характеризовался преимущественно так называемым пассивным сопротивлением — отказом большинства населения сотрудничать с оккупантами, саботажем их мероприятий и т. п. Между пассивным и активным Сопротивлением не было глухой стены. Пассивное Сопротивление создавало общую атмосферу ненависти к фашистским захватчикам и их пособникам, питало почву, на которой вырастало активное Сопротивление.

К лету 1941 г. сопротивление в западноевропейских странах уже накопило значительный опыт. Большую подготовительную работу по формированию антифашистских национальных фронтов и организации вооруженной борьбы с захватчиками проделали компартии Франции и Бельгии. В других странах были предприняты первые шаги в этом направлении. Но повсюду параллельно расширению агрессии фашистских держав шел процесс усиления освободительных элементов в войне, а вместе с тем крепло Сопротивление национальному порабощению.