Предшественники фашизма и первая его волна

В генезисе французского фашизма причудливо переплелись элементы традиционной консервативно-националистической реакции (Э. Дрюмон, М. Баррес, Ш. Моррас) с анархо-синдикалистским революционаризмом (Ж. Сорель, Ж. Валуа), этот последний играл, правда, гораздо менее важную роль. Сказывалось также наследие традиций бонапартизма и буланжизма, реакционных течений, отличавшихся искусством мобилизации масс.

Существенная роль в генезисе французского фашизма принадлежала «Аксьон франсэз», организации, идеология которой представляла собой сплав самых разнообразных реакционных учений. Ее истоки восходят к концу XIX в., когда во Франции кипели политические страсти вокруг «дела Дрейфуса». Ядром идеологии «Аксьон франсэз» являлся так называемый интегральный национализм, который расшифровывался следующим образом: классовый мир, строгая иерархия, корпоративизм; все это под эгидой монархии. Писания лидера «Аксьон франсэз» Морраса проникнуты тоской по «старому порядку», сметенному Великой Французской буржуазной революцией. Однако было бы ошибкой видеть в Моррасе чудаковатого реакционного мечтателя. «Краеугольный камень его доктрины — не монархизм, а решительный антидемократизм»[916], — верно подметил американский ученый Э. Тенненбаум. Монархизм в интерпретации Морраса предвосхищал фашистский принцип «вождизма». В борьбе с политическими противниками «Аксьон франсэз» использовала отряды «королевских молодчиков», в которых нетрудно различить прообраз сквадристов или штурмовиков.

«Аксьон франсэз» — важное звено в процессе генезиса фашизма, причем не только французского. Ее история прежде всего обнажает тесную генетическую связь между фашизмом и традиционной консервативной реакцией. Именно поэтому многие историки, интерпретирующие фашизм как явление «революционное» (Ю. Вебер, Э. Тенненбаум и др.), стремятся преувеличить дистанцию между «Аксьон франсэз» и фашистскими движениями. Действительно, в отличие от фашистов она не ставила своей целью «прямое действие», а ограничивалась преимущественно пропагандой. Для нее характерна откровенная элитарность. «Аксьон франсэз» не прилагала энергичных усилий для завоевания масс, выполняя миссию интеллектуального генштаба реакции. Через ее школу прошли представители самых различных течений: анархо-синдикалист Ж. Валуа, лидер французских фашистов — «франсистов» — М. Бюкар, фашиствующие литераторы П. Дриё ля Рошель и Р. Бразийяк, будущие «кагуляры» и вишисты. Петэновская «национальная революция» многое заимствовала из идейного багажа Морраса, который в годы войны вместе со своими сторонниками, естественно, оказался в лагере коллаборационистов.

Идеи «Аксьон франсэз» имели сильный международный резонанс, прежде всего в романоязычных странах. Их влияние испытали бельгийские рексисты, фашистские группы из франкоязычных кантонов Швейцарии, румынские фашисты. Лидер бельгийских рексистов Л. Дегрель называл Ш. Морраса «интеллектуальным отцом всех европейских фашизмов»[917].

В деятельности «Аксьон франсэз» с особой выразительностью прослеживается взаимосвязь между генезисом фашизма и кризисом буржуазной культуры. Интеллектуалы из этой организации осуществляли своеобразный синтез многочисленных реакционных тенденций, разъедавших культуру буржуазного общества. Таким образом, у французского фашизма была собственная идейно-политическая генеалогия. «Если фашизм не достиг успеха во Франции в 20-х и 30-х годах..., — справедливо заметил американский историк Р. Сауси, — то уж во всяком случае не потому, что фашистские и профашистские идеи не имели четко различимых корней во французской политической и интеллектуальной традиции»[918].

Автохтонные истоки имел и английский фашизм. Сравнительно высокая степень социальной стабильности, общественная структура с явным преобладанием рабочего класса над мелкобуржуазными слоями, политическое искусство английской буржуазии — все это ограничивало возможности вызревания и распространения фашизма. Появление его эмбрионов было прежде всего обусловлено специфическим колониальным характером британского империализма. Великодержавный имперский национализм и джингоизм создавали подходящие идейные и психологические предпосылки для фашистских тенденций. Даже те буржуазные историки, которые стремятся преуменьшить роль внутренних факторов в развитии английского фашизма, видят его прямых предшественников в ольстерских волонтерах Э. Карсона, взбунтовавшихся в марте 1914 г. против ирландской политики либерального правительства. Акция ольстерцев привлекла внимание В. И. Ленина. «Эти аристократы, — по его словам, — поступили как революционеры справа и тем разорвали все и всякие условности, все покровы, мешавшие народу видеть неприятную, но несомненную действительность классовой борьбы...»[919].

К предшественникам английского фашизма, кроме ольстерцев, американский историк Р. Беневик относит основанную в 1902 г. Лигу британских братьев. Выступая под лозунгом «Англия для англичан!», эта организация требовала ограничения иммиграции, вела антисемитскую пропаганду в районе Ист-Энда[920]. В связи с генезисом британского фашизма Беневик упоминает и возникшую в 1915 г. Британскую имперскую лигу.

В ольстерцах видели своих предтеч люди Мосли. Один из ведущих идеологов Британского союза фашистов Аллен писал, что если бы не война, ольстерское движение преодолело бы ограниченность первоначальных целей и превратилось бы в «восстание против всей теории и системы британской демократии. Ольстерское движение фактически было первым фашистским движением в Европе...»[921] В фигурах С. Родса и Э. Карсона Аллен видит прообразы вождей фашистского типа. Он только сожалеет, что эти люди родились слишком рано[922].

Хотя в странах Бенилюкса и Скандинавии и сложились определенные предпосылки для фашизма, но выражены они были не всегда достаточно четко. Острота социальных противоречий смягчалась в большинстве из них искусным маневрированием господствующих, классов. За исключением Бельгии эти страны не участвовали в первой мировой войне. А Бельгия находилась среди победителей и сумела довольно быстро восстановить разрушенную экономику. Правда, серьезные возможности для националистической реакции таились в неразрешенных национальных и даже языковых проблемах. Франкоязычные валлонские области были более развитыми, их буржуазия доминировала в Бельгии. Буржуазия фламандских провинций использовала в конкурентной борьбе с валлонскими соперниками накопившееся недовольство широких слоев населения. Не случайно первые организации фашистского типа возникают среди фламандских националистов.

Глубокие корни имел фашизм в Австрии. У него было немало общих предтеч с германским нацизмом (пангерманизм Шенерера, социальный клерикализм Люэгера, национальный социализм Р. Юнга). Следует добавить к этому схожесть политической и социально-психологической ситуации в Германии и Австрии после первой мировой войны. Австрийский национализм был уязвлен утратой былого имперского величия, превращением Австрии по Сен-Жерменскому договору в одну из малых стран Европы.

Приход к власти в Австрии социал-демократов, образование коммунистической партии, революции в Венгрии и Баварии — все это мобилизовало реакцию и способствовало созданию еще в 1919 г. хеймвера, организации фашистского типа. В пограничных провинциях хеймвер, состоявший из зажиточных крестьян, мелких торговцев и предпринимателей, был нацелен на враждебные действия против соседних с Австрией, прежде всего славянских, государств. Австрийские капиталисты щедро финансировали фашистов. Только объединение штирийских промышленников в 1921 г. предоставило в распоряжение хеймвера 5 млн. крон[923].

Между австрийской и германской реакцией существовали постоянные контакты. У истоков австрийского фашизма стоял, например, майор В. Пабст, организатор убийства К. Либкнехта и Р. Люксембург. После провала капповского путча он надолго обосновался в Австрии, где стал одним из руководителей хеймвера.

Будущий глава этой фашистской организации князь Э.-Р. Штаремберг, находясь в 1923 г. в Баварии, принимал участие в «пивном путче».[924]. Одной из ветвей австрийского фашизма стала нацистская партия, представлявшая собой филиал НСДАП. Другой его ветвью был хеймвер, где наряду с пангерманскими тенденциями сохранилось стремление лавировать между Гитлером и Муссолини.

Первая официально назвавшая себя фашистской организация появилась в Англии в 1923 г. Ее основательницей была Р. Линторн-Ормэн, внучка фельдмаршала. Данные о численности «Британских фашистов» колеблются в больших диапазонах. Ближе к истине осторожная оценка Р. Беневика: свыше 1000 членов[925]. Как пишет английский историк К. Кросс, эта организация появилась на свет в психологически подходящий момент: «Приход к власти лейбористской партии в январе 1924 г. казался тысячам изолированных друг от друга представителей среднего и высшего класса прелюдией к красному террору, который положит конец собственности и поставит под угрозу женскую добродетель»[926].

В конце 1924 г. в качестве лидера «Британских фашистов» выдвинулся генерал Блэкни, который был прежде управляющим Египетской государственной железной дороги. Его заместителем стал отставной адмирал Армстронг, специально ездивший в Италию изучать фашистский опыт. И К. Кросс и Э. Нольте характеризуют английских фашистов «первого часа» как «вспомогательный отряд консерваторов»[927]. Во время всеобщей стачки 1926 г. фашисты предложили свои услуги консервативному правительству. Жесткий курс консерваторов в этот период вполне удовлетворял фашистов; основную часть их энергии поглощали внутренние склоки.

Особенно четко прослеживается взаимосвязь подъемов и спадов фашистского движения с колебаниями политического маятника в межвоенной Франции. После вспышки активности экстремистской реакции в 1919 г. вплоть до 1924 г., т. е. во время господства правого Национального блока, наступает затишье. Оживление фашизма совпадает с приходом к власти в 1924 г. правительства картеля левых, базировавшегося на союзе радикалов и социалистической партии. В этом году от Лиги патриотов отделилась «Патриотическая молодежь», лидер которой — правый депутат П. Теттенже был сторонником более решительных действий в фашистском стиле. В ноябре 1925 г. вышедший из «Аксьон франсэз» Ж. Валуа основал собственную организацию «Фэсо» (французский перевод итальянского «фашио»). Он опирался на поддержку мультимиллионера Ф. Коти. В идеологии «Фэсо» были сильны синдикалистские мотивы, отражавшие политическое прошлое ее лидера. Эта организация не нашла сколько-нибудь заметного отзвука и вскоре распалась. Очередной спад сменился новым подъемом после того, как в 1932 г. у власти опять стал картель левых. Подобное совпадение вспышек активности фашизма с попытками прогрессивных сил сдвинуть ось политической жизни влево наблюдается на протяжении всей последующей истории «третьей республики».

Если в Англии и Франции включение социал-демократии в буржуазную политическую систему осуществлялось более или менее эволюционно, то в Австрии этот процесс был скачкообразным. Причем он проходил параллельно с резким изменением политической надстройки от империи к буржуазно-демократической республике. Хотя социал-демократы в немалой мере способствовали стабилизации капиталистических отношений, правый лагерь не доверял им.

Сторонники авторитарного курса из христианско-социальной партии оказывали фашистам многообразную помощь. Со своей стороны хеймвер принял активное участие в подавлении июльской забастовки 1927 г. Как раз в эти дни происходит консолидация рядов хеймвера. Было создано федеральное руководство в составе тирольского фюрера Р. Штейдле и штирийского фюрера В. Пфримера. Канцлер И. Зейпель узаконил видную роль хеймвера в политической жизни, рассматривая его как ценное орудие для проведения авторитарного курса.

В целом годы стабилизации были своеобразным инкубационным периодом в эволюции западноевропейского фашизма. Тенденции к фашизации периодически давали о себе знать в связи с обострениями классовой борьбы в тех или иных странах. Их носителями были реакционные фракции господствующих классов, уповавшие на жесткие методы подавления революционного движения. Европейская буржуазия анализировала итальянский опыт, теоретически, а иногда и практически примеряя его к конкретным условиям тех или иных стран.