Неудача войск 5-й гв. армии в излучине р. Псёл

Не менее сложно развивался контрудар и в полосе 5 гв. А генерал-лейтенанта А.С. Жадова. Особенно тяжелые и кровопролитные бои вели ее стрелковые дивизии в излучине Псёла. Здесь действовали два соединения 33 гв. ск – 52 гв. и 95 гв. сд, а в районе выс. 226.6 оборонялись еще и два батальона при поддержке артдивизиона 11 мсбр 10 тк. Армия получила задачу: ликвидировать плацдарм, созданный мд СС «Мертвая голова» на северном берегу реки, и, форсировав ее, выйти в район Грезное, Мал. Маячки, Тетеревино, свх. «Комсомолец», в последующем продвигаться к селам Погореловка, Яковлево.

К утру 12 июля под Прохоровкой сосредоточились все семь стрелковых и одна зенитная дивизия 5 гв. А, имевшие в своем составе 62 800 человек, 708 орудия всех калибров (в том числе и зенитных) и 1100 минометов. Во второй половине дня из 6-й гв. А армии передали в оперативное управление, оборонявшуюся в излучине Псёла, 52-ю гв. сд.

При выходе на марш к Прохоровке командующий получил приказ: занять прочную оборону, и лишь во второй половине дня 11 июля, во время боя, поступило распоряжение из штаба фронта об участии ее войск в контрударе. Как свидетельствуют документы, до дивизий задачи были доведены только к вечеру. «На организацию контрудара оставалось несколько часов светлого времени и короткая летняя ночь… – вспоминал А.С. Жадов. – Вечером на усиление армии прибыли минометная и гаубичная артиллерийские бригады, имея крайне ограниченное количество боеприпасов… Танков мы не имели вообще»[402].

На то, что 5 гв. А не получила на усиление танки, были веские причины – их попросту не хватало. Все танковые полки и бригады непосредственной поддержки пехоты командование Воронежского фронта уже использовало в боях на других участках. 10 тк, ранее входивший в ее состав, еще 9 июля был направлен в оперативное подчинение 1ТА. Единственное, что армия получила из бронетехники, если не считать несколько танков 4-й роты 245 отп в составе 52 гв. сд, был 1440-й самоходно-артиллерийский полк РГК под командованием подполковника Шапшинского, который вошел в ее состав вечером 11 июля. На период контрудара А.С. Жадов передал его в подчинение командиру 32 гв. ск генерал-майору А.И. Родимцеву[403]. На 10 июля полк имел 13 76-мм и 122-мм САУ, но из-за отсутствия боеприпасов он в боевых действиях 12 июля участия не принял.

Таким образом, стрелковым частям предстояло наступать без танков и при недостаточной поддержке огнем артиллерии против дивизии СС, имевшей в строю 101 боевую машину, полный комплект артиллерии и усиленной подразделениями шестиствольных минометов.

В предстоящем контрударе командарм решил основные усилия сосредоточить на левом фланге. 33 гв. ск дивизиями левого фланга (9 гв. вдд и 42 гв. сд) вслед за танками армии П.А. Ротмистрова наносил удар между рекой и х. Сторожевое, а дивизиями правого фланга (52 гв., 95 гв. и 97 гв. сд) по частям мд СС «Мертвая голова» в излучине реки и 11 тд 48 тк – в районе Кочетовки. Ликвидация плацдарма в районе селения Ключи и разгром боевой группы Присса был основной задачей для армии. Непосредственно для ее выполнения были задействованы четыре из семи дивизий первого эшелона. Из боевого приказа № 009 командира 52 гв. сд:

«…2. 52 гв. сд с гвардейским минометным полком PC, 649 иптап, 133 об птр переходят в наступление в полосе: справа – высота 226.6, (иск.) Прохоровка, (иск.) Грезное, слева – Полежаев, (иск.) Андреевка, (иск.)«Грязное» с задачей овладеть Богородецкое, Козловка, Васильевка. По выполнении задачи дивизия переходит в резерв командира 33 гв. ск. Начало наступления 8.30 12.07.43 г.

3. Справа – 95 гв. сд наступает в направлении «Красный Октябрь», Грезное, в дальнейшем – на юго-запад; слева – 42 гв. сд наступает в направлении Андреевка, высота 224.5, Грезное, Мал. Маячки»[404].

В первые часы наступления дивизии 33 гв. ск в излучине должны были сковать действия врага. Вместе с тем предполагалось, что атака танков будет стремительной, поэтому левое крыло корпуса будет продвигаться быстрее и отсечет части мд СС «Мертвая голова» на плацдарме от основных сил. Окружив противника, соединениям левого фланга корпуса предстояло прорываться далее в направлении с. Грезное, с. Малые Маячки и с. Яковлево. С севера от с. Кочетовка в этом же направлении должны были нанести вспомогательный удар 97 гв. сд 33 гв. ск и 32 гв. ск в составе 13 гв. и 66 гв. сд.

Однако задуманному не суждено было сбыться: все планы перечеркнул противник, который утром 12 июля нанес упредительный удар в излучине р. Псёл. Дело в том, что противник также планировал атаковать с захваченного плацдарма на восток и северо-восток. Главным препятствием для дальнейшего продвижения 2 тк СС был сильный опорный узел обороны в районе станции Прохоровка. Его удерживали войска 5 гв. А и 69А, здесь же находились главные силы 5 гв. ТА. Овладеть станцией войска Виша пока были не в состоянии из-за фланговой угрозы из сел на левом берегу реки Псёл и урочища Сторожевое и с. Правороть. Поэтому в замысле Хауссера захват выс. 226.6 и прорыв боевой группы Присса к дороге Прохоровка-Карташевка занимал особое место, так как это давало большие возможности для маневра как к главной цели – Курску (в обход Обояни), так и в тыл основной контрударной группировки фронта (5 гв. А и 5 гв. ТА), а затем и 69А. Поэтому первоначальной задачей его корпуса на утро 12 июля являлась ликвидация угрозы флангам мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и выравнивание фронта всех трех дивизий. Лишь после этого они могли приступать к решению задачи по овладению Прохоровкой. Вот цитата из приказа командования 2 тк СС на 12 июля: ««Мертвая голова» должна перейти в наступление как можно раньше (выделено. – З. В.), сразу же с наступлением рассвета и при поддержке танков продвинуться на северо-восток, причем в первую очередь достичь дороги с. Прохоровка – д. Карташовка.

Следует захватить пойму р. Псёл с юго-запада. По достижении данной цели необходимо охватить пойму с северо-востока. Левый фланг следует поддержать отдельными частями.

Задача дивизии состоит в том, чтобы впоследствии захватить населенный пункт Веселый и овраг к востоку от него, чтобы отодвинуть заграждения на рубеж р. Ольшанка.

Основные силы авиации в утренние часы направить на поддержку дивизии СС «Мертвая голова». С рассветом над линией фронта должны находиться самолеты-корректировщики артиллерии.

…После исключения фланговой угрозы на р. Псёл для дивизии «Мертвая голова» дивизии «Адольф Гитлер» совместно с частями этой дивизии занять Прохоровку и высоту 252.4»[405].

Помимо укрепления плацдарма и подготовки к наступлению на Прохоровку, в ночь на 12 июля командование мд «Мертвая голова» было занято укреплением своего правого крыла. На левом берегу реки в восточной части Васильевки по-прежнему находилась группа русских танков с пехотой (99 тбр). Бригаденфюрер Присс считал, что сюда русские в ближайшее время могут подвести дополнительные силы, что создаст существенную угрозу и переправам, и всей дивизии в целом. Он передал 6-му гренадерскому полку СС, который действовал в Васильевке, часть сил дивизиона штурмовых орудий (вечером 11 июля он имел в строю 21 установку) и незначительное число танков.

Участок, на котором враг планировал осуществить прорыв обороны наших войск в излучине, представлял собой открытую местность с глубокими балками и оврагами, над которыми доминировали две высоты: 226.6 и 236.7. Овладение ими давало возможность не только контролировать прилегающую территорию, но и вести наблюдение и обстрел сел, расположенных на левом берегу. Именно у этих высот развернулись основные события 12 июля.

Советская оборона здесь была построена в два эшелона. Первый составляли части 52 гв. сд подполковника Г.Г. Пантюхова. 151 гв. сп прикрывал участок – курган в 500 м севернее с. Ключи, юго-зап. скаты высоты 226.6. В его полосе находился важный в тактическом отношении х. Веселый. Потеря хутора и расположенной в 2,5 км севернее от него высоты 236.7 давала выход противнику к с. Карташевка и далее в тыл 5 гв. А. Непосредственно высоту 226.6 с юго-запада (со стороны сел Козловка, Васильевка, Андреевка) защищал 155 гв. сп, от юго-зап. скатов ее до х. Полежаев располагался 153 гв. сп. На гребне высоты 226.6 окопался 3-й мотострелковый батальон (мсб) 11 мсбр, а ее 2 мсб оборонял сев. – вост. окраины сел Васильевка и Андреевка, прикрывая мосты через р. Псёл.

Во втором эшелоне располагалась 95 гв. сд. Ее 290 гв. сп располагался на рубеже: юж. окраина х. Веселый, Ключи, лес юго-вост. Ключи; 284 гв. сп – высота 236.7, совхоз им. Ворошилова, высота 243.5. До утра 12 июля 287 гв. сп находился северо-восточнее совхоза «Октябрьский» и совместно с 26 гв. вдп 9 гв. вдд вел бои за овладение этим населенным пунктом и высотой 252.2. Около 8 часов утра он был выведен в резерв командира дивизии – в район х. Веселый.

В 22.15 11 июля генерал-лейтенант А.С. Жадов выводит в район Средняя Ольшанка, выс. 243.5, Остренький 6 гв. вдд полковника М.Н. Смирнова в качестве армейского резерва.

Такое глубокое эшелонирование обороны было вызвано не только важностью направления и силой наступающего противника, но и малочисленностью наших дивизий. Так, 52 гв. сд в 15.00 11 июля имела лишь 3380 человек, практически это был полнокровный стрелковый полк[406]. В 11 мсбр 10 тк на 6 июля насчитывалось 1444 человека. Через рубеж обороны именно этого соединения эсэсовцы несколько дней подряд пытались прорваться за р. Псёл. Только с 17.30 9 июля до 20.00 12 июля бригада отбила 18 атак, понеся при этом большие потери, особенно в артиллерии. Таким образом, наиболее боеспособной была 95 гв. сд (10 июля она имела в строю 8781 человека). Полки 95 гв. сд полностью сохранили боеспособность и после боев 11 июля, потери в них были незначительные.

Наступление 5 гв. А имело несколько особенностей, которые серьезно повлияли на общий ход боев 12 июля в излучине р. Псёл. Как уже отмечалось, ее стрелковые дивизии не имели поддержки танковых частей. И это ставило их в невыгодное положение. Силы на ограниченном рекой участке были неравными. Дивизия СС «Мертвая голова» имела явное преимущество, так как 3 тп СС к 9.00 12 июля почти полностью был переправлен на сев. берег р. Псёл, и уже на рассвете часть его подразделений атаковала позиции гвардейцев еще до начала контрудара. С 4.00 до 8.00 подразделения левого фланга 151 гв. сп вели бой в первой линии траншей. Эсэсовцев удалось выбить, и положение было восстановлено. Параллельно с этим противник атаковал район х. Веселый, где батальоны 95 гв. сд подходили к рубежу развертывания, но сменить подразделения 52 гв. сд еще не успели. Используя численное превосходство и замешательство в порядках оборонявшихся, эсэсовцы прорвали нашу оборону в районе севернее и северо-восточнее х. Ключи и начали распространяться в двух направлениях – высота 226.6, х. Полежаев и х. Веселый.

Особенно тяжело пришлось подполковнику Г.Г. Пантюхову. Он получил приказ: в начале атаки завязать бой силами 155 гв. сп с 2/124 гв. ап и 57 гв. оиптад – за Козловку, 155 гв. сп с 1/124 гв. ап и 133 об ПТР – за Богородицкое и Васильевку, а 151 гв. сп, находившийся во втором эшелоне, при успешном развитии наступления – усилить удар. Дивизия занимала первый рубеж обороны на северном берегу, и, когда противник на рассвете перешел в атаку, ее части еще не успели сдать свои рубежи соседней 95 гв. сд, поэтому два полка – 151 гв. и 155 гв. сп – втянулись в тяжелый бой, переходивший порой в рукопашную схватку в траншеях. В это же время 153 гв. сп со средствами усиления начал движение к переправе, чтобы наступать вдоль левого берега р. Псёл. Таким образом, комдив лишился одной трети дивизии и резерва, чтобы в случае прорыва танков ликвидировать его. Практически его соединение, имевшее одну треть от штатной численности, было разорвано на две неравные части. При этом большая часть войск вела тяжелый бой с первым эшелоном перешедшей в атку боевой группой мд СС «Мертвая голова», а один полк, переправившись через реку, в это время совместно со 127 гв. сп 42 гв. сд готовился атаковать с. Михайловка. Из донесений мд СС «Мертвая голова»:

«6.30. Начатое в 4.00 наступление совместно с переправившимся накануне танковым батальоном в направлении бараков (зап. Ключи) развивается медленно. Очень сильный огонь артиллерии и «катюш». О наступлении на северо-восток докладов до сих пор не поступало.

7.05. В трех км вост. Петровки очень большое скопление пехоты.

8.22. Два вражеских полка и почти 40 танков в 7.45 начали движение к Михайловке и высотам юго-вост.

8.25. Батальон противника перешел в наступление с севера вдоль р. Псёл в 9.00. В 7.15 бараки взяты. Последние части дивизии проследовали по мосту. С переправившимся за день до этого танковым полком в 9.30 перешли в наступление через высоту 226.6 в сев. – вост. направлении»[407].

Бригаденфюрер М. Симон нанес удар своим соединением из района х. Ключи, яр Моложавый в направлении высот 226.6, 235.3 к дороге Береговое – Карташевка. Для обеспечения флангов и расширения прорыва эсэсовцы систематически переходили в атаку танками: слева – в направлении х. Веселый и высоты 236.7, справа – на х. Полежаев.

Вот как выглядит хронология событий утра 12 июля, выстроенная на основе оперативной сводки 52 гв. сд. В 5.25 из района х. Ключи эсэсовцы с интервалом 15 минут нанесли два удара: первый – 18 танками при поддержке пехоты в направлении х. Веселый по 151 гв. сп майора Баклана; второй – 15 танками с десантом на борту в направлении высоты 226.6, через полосу обороны 155 гв. сп подполковника А.А. Чистякова. Это была первая танковая атака противника с плацдарма на правом берегу р. Псёл за все время боев. Танки при поддержке мотопехоты прорвали передний край обороны 155 гв. сп и устремились к х. Веселый. Из журнала боевых действий 95 гв. сд: «Противнику удалось из района леса, что восточнее Ключи, ротой автоматчиков при поддержке 18 танков «Тигр» повести наступление на Веселый и своими действиями взять в полукольцо 1 и 3 сб 290 гв. сп и 108-ю штрафную роту. Огнем артиллерии, минометов и ПТР атака автоматчиков противника была отбита»[408].

Ружейно-пулеметным огнем наши части заставили залечь мотопехоту противника, а вышедшие на окраину х. Веселый танки были встречены огнем 1-го дивизиона 124 гв. ап 52 гв. сд. Потеряв две машины, эсэсовцы отошли. Выбили прорвавшегося в глубину нашей обороны противника и бойцы 155 гв. сп.

В сложное положение попала 95 гв. сд полковника А.Н. Ляхова. После рассвета ее стрелковые полки под прикрытием первой линии окопов, которые занимали части 52 гв. сд, выдвигались на рубеж развертывания, а весь командный состав артполка (до командиров батарей включительно) во главе с майором А.П. Ревиным находился на рекогнисцировке. Противник упредил их в развертывании и переходе в атаку. Части дивизии под огнем были вынуждены спешно переходить к обороне. В 290 гв. сп положение осложнил и сам командир полка. Из приказа командира дивизии: «12 июля командир 290 гв. сп полковник Заярный Федор Михайлович[409] самоустранился от управления полком, уехав во второй эшелон под видом болезни. Когда с КП потребовали координаты места, где находится он и где находятся его части, назвал место, не соответствующее действительности…»[410]

О неорганизованности при выдвижении на рубеж и переходе в атаку свидетельствует не только ситуация в 95 гв. сд – подобное отмечалось и в других соединениях армии. Из отчета штаба армии: «Основные недочеты в период наступления, замеченные командирами оперативного отдела Штарма, были следующие: отсутствие взаимодействия артиллерии с пехотой 95 гв. сд. Части не вышли своевременно в исходное положение для наступления. Командиры полков не полностью знали задачи – к примеру, подполковник Селецкий, майор Такмовцев[411] были вызваны в 8.00 сегодня на КП для получения задач, а в это время уже начался бой»[412].

Не надо подробно объяснять, какая неразбериха творилась утром 12 июля, если некоторые полки перешли в атаку, а другие ждали своих командиров, которых вызвали в штаб для получения боевых задач. И все это на фоне систематических танковых атак противника.

Повторной атаки эсэсовцев не последовало, бомбежки – тоже. Стало ясно – враг прощупывал оборону, искал слабое место. К середине дня, вероятно, было решено не распылять силы, а нанести сильный удар в одном месте. Выбор пал на высоту 226.6.

Просматривается прямая зависимость активности боевой группы мд СС «Мертвая голова» от результатов боя мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Между их штабами была установлена связь, командование обоих соединений обменивалось информацией и согласовывало свои действия. Вплоть до полудня обстановка в полосе дивизии Виша оставалась неясной, и Симон приостановил атаки, ожидая результатов боя у соседа справа. После 11.00 стало ясно, что войска Виша выдержали удар танковых корпусов русских и перешли к активным действиям.

Из оперативной сводки № 336 штаба 52 гв. сд: «В 11.50, прорвав передний край противника, 42 танка вышли на высоту 226.6, имея целью наступать в направлении высоты 236.7. Следовавшая за танками пехота противника была отсечена от танков и залегла, ведя огневой бой. Большая часть танков, ведя огонь из пушек и пулеметов, курсировала по гребню высоты 226.6 и по боевым порядкам полка. Под натиском превосходящих сил противника подразделения полка начали с боем отходить в сев. направлении»[413].

Противник рвался на север, к высоте 236.7. Эта высота являлась командной, то есть наиболее высокой точкой в округе, с нее был хороший обзор местности – вплоть до русла реки. Поэтому здесь был развернут КП командующего артиллерией 95 гв. сд, а с раннего утра сюда прибыл и командующий армией генерал-лейтенант А.С. Жадов. Командарм знал о положении в дивизиях и результатах утренних боев. Поэтому, когда эсэсовцы перешли в начале двенадцатого к штурму высоты 226.6, он понял, что возникла реальная угроза прорыва, – части 52 и 95 гв. сд начали отходить. И тогда он отдал приказ командиру своего резерва, 6 гв. вдд, полковнику М.Н. Смирнову: соединению перейти к обороне на рубеже с. Нижняя Ольшанка, х. Остренький и прилегающих высотах. Одновременно к высоте 236.7 подтянули артиллерию этой дивизии: 8 гв. вдап (воздушно-десантный артполк), а на гребень высоты развернулись две батареи 5 гв. оиптад. С 13.00 эти части вступили в бой с наступающими танками.

«В 12 часов 15 минут пехота и до 100 танков противника предприняли контратаку в направлении высоты 236.7, – писал генерал Жадов. – Вскоре в этот район прорвались более 40 танков и несколько сот мотоциклистов. Находясь на наблюдательном пункте, оборудованном на этой же высоте, я приказал командиру 233-го гв. артполка майору А.П. Ревину[414] уничтожить фашистские танки. В ожесточенном бою, развернувшемся на юж. скатах высоты, гвардейцы-артиллеристы стояли насмерть.

Находясь от места боя в 200–300 м, я наблюдал за ним. Как сейчас вижу сержанта, коммуниста, командира орудия Андрея Борисовича Данилова[415] – сибиряка-красноярца, воина-сталинградца. Рядом с ним стояли насмерть украинец Панченко, казах Ибраев, башкир Абдульманов, узбек Латынов, мордвин Панкратов. Когда в неравном поединке с врагом пал весь расчет, Данилов продолжал единоборство с наступающими танками. После гибели соседнего расчета к орудию встал командир полка Ревин. На моих глазах Ревин поджег вражеский танк, а гвардейцы-артиллеристы автоматным огнем и гранатами остановили мотоциклистов.

На поле боя осталось 16 сожженных танков с крестами на бортах и сотня трупов вражеских мотоциклистов и автоматчиков. Но и многие воины-гвардейцы навсегда остались лежать у подножия высоты 236.7»[416].

К 13.00 боевая группа мд СС «Мертвая голова» потеснила подразделения 290 гв. и 284 гв. сп на 300–800 м и занял их окопы севернее Ключи и севернее скаты выс. 226.6. «Создалось положение, когда наши части частично оставили подготовленные окопы, отдали господствующую высоту и до 80 % расстреляли боеприпасы, особенно снаряды дивизионной и полковой артиллерии»[417].

Из журнала боевых действий 95 гв. сд: «Дивизия ко времени выхода в район обороны имела 1–1,5 боекомплекта боеприпасов, из которых было израсходовано до 1 б/к. Несмотря на просьбы о помощи в предоставлении транспорта для вывоза боеприпасов из армейских складов, вышестоящими начальниками никакой помощи не было оказано. Имеющиеся автомашины – 10 штук – 11.07.43 г. были отправлены в армейские склады за боеприпасами, последние в 22.00 12.07.43 г. ничего ни привезли. Все это отразилось на ходе боя.

К тому же двумя налетами нашей авиации бомбились боевые порядки нашей пехоты и артиллерии, в результате чего разбиты два тягача со снарядами, (есть) потери в личном составе»[418].

Батарея 120-мм дивизионных минометов поддерживает пехоту дивизий 5 гв. А в излучине реки Псёл. Июль 1943 г. (РГАКФД)

В это время на гребне высоты 226.6 еще шел ожесточенный поединок. В окружении дрались подразделения 11 мсбр. Измотанную в предыдущих боях бригаду атаковал танками численно превосходящий противник. Бой был тяжелый и кровопролитный. Экипажи танков утюжили окопы гусеницами, пытаясь уничтожить, сровнять с землей все, что могло сопротивляться. Артиллерия бригады понесла большие потери, немцы рассекли бригаду на несколько частей. Из донесения командира 11 мсбр по политчасти майора Ковалева 14 июля 1943 г.: «С 12.00 12 июля 1943 г. враг перешел в решительное наступление на оборону нашей бригады, имея направление главного удара «Красный Октябрь», высота 226.6 и пустив сзади 64 танка до полка пехоты.

После пятичасового беспрерывного ожесточенного боя, переходящего в рукопашные схватки в траншеях, используя неустойчивость наших соседей справа – 156 гв. сп 95 гв. сд и слева – 151 гв. сп 52 гв. сд, которые отошли назад, тем самым открыв фланги бригады, противнику танками и мотопехотой удалось ворваться внутрь обороны бригады и развить наступление ударами с фронта, с флангов и тыла. В течение двух часов вели бой в окружении 2-й и 3-й мотострелковые батальоны и в полуокружении – 1-й мотострелковый батальон. Малочисленная по составу и ослабленная из-за выхода из строя вооружения бригада была вынуждена под прикрытием артиллерии выйти из боя и передать оборону частям 95 гв. сд и 42 гв. сд…

…Личный состав показал в бою хорошую военную выучку, исключительно высокое политическое и моральное состояние.

…Наряду с положительными фактами в бригаде имело место проявление преступной трусости. Командир 1 мсб капитан Титов и начальник штаба капитан Бугарский в самый разгар напряженного боя сбежали с КП. Командир батальона тов. Титов потерял всякое управление своими людьми, находился на КП другой части, а его начальник штаба капитан Бугарский вовсе сбежал в тыл своего батальона и в течение двух дней напряженных боев не являлся на поле боя. И только благодаря тому, что руководство боем батальона взял на себя заместитель командира по строевой части, батальон продолжал выполнять поставленную задачу.

По фактам преступной трусости вышеуказанных командиров ведется следствие на предмет предания суду военного трибунала»[419].

Около 13.00 группа гренадеров под прикрытием танков вышла на западный берег в районе х. Полежаев и попыталась провести обратное форсирование реки, но огнем 18 отк эта попытка была сорвана – бой длился более часа.

Очередную, более сильную атаку мд СС «Мертвая голова» предприняла около 15.00, когда окончательно было остановлено продвижение 18 и 29 тк. Из оперативной сводки штаба 52 гв. сд: «В 15.00 13 танков противника повели наступление с высоты 226.6 в направлении х. Полежаев и в 15.30 подошли к полевой дороге юго-зап. Полежаева. Подразделениями 153 гв. сп и артиллерией атака танков отбита. В 16.00 36 танков противника с высоты 226.6 спустились в лощину сев. высоты 226.6 и по лощине зап. х. Полежаев пошли в направлении высоты 236.7. Выйдя на высоту, танки в течение часа курсировали по ней, а затем ушли в лощину юж. высоты 236.7»[420].

Приведенный документ не дает четкого представления о том, что происходило в это время в лощинах и у высот в излучине реки. Он был написан офицерами 52 гв. сд, которые наблюдали бой со стороны. Отсюда и возникает представление у читающего оперсводку, что танки, не встречая никакого сопротивления, «покурсировали» час по высоте, а затем сами решили уйти в лощину.

Это был критический момент дня. Обе атаки приняли на себя части 95 гв. сд. Высота 236.7 была важной в тактическом отношении, она доминировала в излучине. К этому времени враг уже овладел позициями полков 52 гв. сд, и поэтому на 95 гв. сд легла основная тяжесть по удержанию рубежа обороны в центре армии. Но, к сожалению, ее части не смогли самостоятельно выдержать удар врага. Из отчета штаба 5 гв. А: «Части 95 гв. сд в результате потери управления со стороны дивизии в период атаки противника, не отразив удар танков, самостоятельно отошли на прежние рубежи, и 13.07.43 г. дивизия приведена в порядок»[421].

Оборона дивизии была рассечена на несколько частей. На отдельных участках стрелковые взводы и роты были выбиты из траншей. Подразделения, попавшие в окружение, сражались стойко, бойцы вели рукопашные бои в траншеях. «Пехота, отбив несколько ожесточенных атак, спокойно продолжала вести бой даже при проходе через боевые порядки танков противника, неоднократно отсекала пехоту от танков, нанося значительный урон. Ценой больших потерь противнику удалось потеснить наши части. Отход пехоты был недостаточно организован»[422].

К высоте 236.7 прорвалась лишь часть сил неприятеля, основной удар эсэсовцев был направлен на высоту 235.3. Она располагалась рядом с дорогой Береговое – Карташевка, перерезать которую и стремились эсэсовцы. Перед этим холмом находилась глубокая балка с ответвляющимися в сев. и юж. направлениях отрогами. Балка шла от х. Веселый в направлении с. Береговое. Наиболее глубокое ее место приходилось на участок Веселый, высота 236.7. По ее сев. скатам были оборудованы позиции артиллерии. Между х. Веселый и балкой Борушина окопались батареи 103 гв. оиптад майора П.Д. Бойко[423]. Далее развернулись батареи 1/233 гв. ап майора Бугаева. На направлении основного удара дивизии «Мертвая голова» – в районе высоты 235.3 – были сосредоточены отошедшие с северо-восточных скатов высоты 226.6, часть сил 284 гв. сп подполковника В.С. Накаидзе[424], третий и второй дивизионы 233 гв. ап, а также резерв командира 95 гв. сд – батареи дивизиона майора Бойко.

Вот что осталось в памяти о том тяжелом моменте у бывшего командующего артиллерией 95 гв. сд Н.Д. Себежко: «Должен заметить, что этот мощный удар главным образом приняла на себя артиллерия нашей дивизии. Если в полосе, где развернулось встречное танковое сражение, удельный вес артиллерии был незначительным, то в полосе обороны нашей дивизии артиллерия сдерживала основной удар наступающей бронетанковой группировки врага.

Когда противник стал подходить к юж. скатам высоты 235.3 и сев. окраине х. Полежаев, создалась реальная угроза прорыва и выхода противника на шоссе Карташевка – Прохоровка, то есть в тыл соседу слева. Наступил критический момент.

Понимая сложившуюся обстановку, командир дивизии бросил в бой все наличные средства и резервы: штрафную роту, роту автоматчиков и другие подразделения, а главное – привлек всю артиллерию для борьбы с танками. Для стрельбы прямой наводкой был выведен весь 233-й гв. артполк под командованием гв. майора А.П. Ревина. Командир полка сумел быстро вывести орудия и открыть огонь всеми пушечными батареями, оставив на закрытых огневых позициях только гаубичные батареи. Также был брошен в бой 103 гв. оиптад под командованием майора П.Д. Бойко… Майор Бойко всегда находился в гуще боя, умело руководил подразделениями и личным примером вдохновлял бойцов и командиров»[425].

Действия дивизионной и противотанковой артиллерии серьезно осложнялись из-за отсутствия взаимодействия со стрелковыми подразделениями. Особенно это было характерно и принесло тяжелые последствия в полосе 284 гв. сп, который располагался на направлении главного удара боевой группы дивизии СС. После того как противник занял высоту 226.6 и атаковал позицию 95 гв. сд, ее оборона из сплошной линии превратилась в очаговую. Отдельные взводы, роты, части батальонов, порой из различных полков, спешно занимали первые попавшиеся участки, пригодные для сопротивления. Между этими наспех созданными узлами сопротивления образовывались разрывы, на них и выдвигались батареи и дивизионы – стремясь помочь пехоте удержать оборону, они выбивали прежде всего танки противника. В этих условиях стрелковые части были вынуждены сражаться каждый за себя, чтобы любой ценой не пропустить врага через свои позиции. В то же время артиллерия оставалась без прикрытия. «Отсутствие таких пехотных прикрытий, – писали офицеры штаба 5 гв. А в отчете о контрударе, – привело к тому, что на участке 95 гв. сд 12.07.43 г. вражеские автоматчики, незаметно просачивавшиеся под шум боя на ОП, создавали серьезную угрозу для орудийных расчетов. В результате погибли огневые расчеты 8-й и части 9-й батарей 233-го гв. артполка и командир артиллерийского полка»[426].

Следует сказать, гибель майора А.П. Ревина в различных публикациях описывается по-разному. Большинство авторов, не утруждая себя проверкой информации, пишут, что он погиб у орудия, отражая атаку танков противника, заменил выбывшего наводчика. Это не соответствует действительности. Уже 13 июля командующий артиллерией 95 гв. сд в информации о потерях за период с 11 по 13.07.43 г., так же, как и в приведенном отчете, сообщает, что «командир 233-го гв. артполка гв. майор Ревин А. П. на НП 12.07.43 г. убит»[427]. Интересные воспоминания оставил о том кровопролитном бое начальник разведки 233 гв. ап И. Костенко: «…12 июля 1943 года наблюдательный пункт нашего полка был совмещен с НП командира 284 гв. сп подполковника Накаидзе 95 гв. сд. Майор А.П. Ревин был одновременно командиром артиллерийской группы. Ему было подчинено несколько полков, сколько, не помню, но в основном это были истребительно-противотанковые. Вся артиллерия, в том числе и зенитная, была поставлена на прямую наводку. Наш полк тоже стоял на прямой наводке. Но вся трагедия была в том, что 76-мм пушки не могли пробить лобовую броню тигра, его брали лишь только подкалиберные снаряды, а их было мало. В ходе очередной атаки полк атаковали 40 танков. Героически дралась 8-я батарея под командованием ст. лейтенанта Флюса. В этом поединке все солдаты и командиры батареи погибли. Осталась живой лишь одна медсестра, ее перед атакой командир батареи отправил в тыл.

В этом бою сержант Данилов подбил 4 танка. Он был лучшим наводчиком и командиром. Он несколько раз попадал в башню танка, но снаряды как горох от стенки отскакивали (рикошетировали). И когда вражеские машины начали обходить глубокие воронки от авиабомб, он прямой наводкой в бортовую броню подбил и поджег 4 танка. Впоследствии Данилову было присвоено звание Героя Советского Союза. Это был первый воин нашего полка, кому было присвоено это высокое звание. Смяв 8-ю батарею, танки начали окружать наш наблюдательный пункт. Майор А.П. Ревин обратился по рации к командованию, чтобы оказали помощь и подвезли снаряды, так как у нас оставалось по 10 снарядов на орудие. На помощь прибыл истребительно-противотанковый полк, но когда он начал разворачиваться, то попал под обстрел одновременно танков, артиллерии и ударов авиации. Несколько машин-тягачей сразу загорелось и расчеты начали отступать. Не подвезли и снаряды. И вот я сейчас думаю: «Могли ли их вообще подвести в том аду?». Положение могли спасти только танки, но их на нашем участке в это время не было. Авиация наша в этот день действовала хорошо. Было полное господство ее в воздухе. Но бомбить, даже обстреливать этот участок фронта было опасно – слишком уж близко находились наши и немецкие части.

Так как помощи нам не было оказано, майор А.П. Ревин по радио с гневом передал, что мы все здесь погибнем и Вы в этом будете виновны. Кто это «Вы», я не знаю. К вечеру стало прохладно и он поверх гимнастерки на которой было прикреплено 2 ордена одел свитер и сказал: «Это я одел на смерть». Я помню не один случай, когда солдаты и офицеры чувствовали свою смерть. Лично у меня это предчувствие появилось (что меня убьют или ранят) за две недели до тяжелого ранения в боях за Полтаву.

Командир полка приказал достать гранаты. Я у пехотинцев взял несколько противотанковых, но где-то в глубине моей души теплилась надежда, что можно найти выход из трагического положения. Ведь в самом деле, что мы могли сделать против тяжелых танков гранатами, если даже снаряды не брали их лобовую броню. Я предложил перебазировать НП в расположение стоявших сзади батарей, Ревин и Накаидзе согласились. Нашу группу вел Ревин, а пехоту Накаидзе. Ползком, по-пластунски, а где можно нагнувшись, перебежками мы начали отходить. В этот момент пуля попала в голову А.П. Ревина, и он погиб. Майор был богатырского телосложения, поэтому вынести его с поля боя на руках было невозможно. Я прополз метров 20 до оврага, где находились наши, и попросил у командира зенитного полка автомашину – английский «Додж» – «три четверти». Мы погрузили его в машину и отвезли в штаб полка. В кузове машины было еще 3 или 5 человек раненых. Медсестра Зина была в кабине возле шофера. А я стоял на крыле автомашины и держался за кабину.

На второй день, 13 июля 1943 г., его похоронили со всеми воинскими почестями в селе Карташевка. С такими почестями хоронили только командиров полка и выше. Нашего брата хоронили без гроба в братских могилах, завернутых в плащ-палатки или шинель.

Нужно отметить, что А.П. Ревин был человеком большой культуры, необыкновенной храбрости и мужества, умело управлял полком и грамотно корректировал артиллерийский огонь. Посмертно он был награжден орденом Александра Невского, а в день его гибели ему было присвоено звание подполковника»[428].

Атака, начавшаяся в 15.00, длилась более трех часов беспрерывно. Было очевидно, что немцы решили любой ценой прорваться, а для этого было необходимо прежде всего уничтожить нашу артиллерию. Из-за того, что батарея стояла на прямой наводке, потери номеров в расчетах увеличились. Но люди понимали важность момента: многие с легкими ранениями и ранениями средней тяжести не покидали поля боя.

Большую помощь, как во время отражения этой атаки, так и в течение всего дня, нашим частям оказали полки «катюш». В период Курской битвы все гвардейские минометные части Воронежского фронта были сведены в оперативную группу. Она состояла из 12 минометных полков (24 установки в каждом) и трех отдельных дивизионов (8 установок в каждом). Для гибкости управления ее разделили на две армейские оперативные группы. Первой командовал полковник И.С. Юфа, штаб которого находился в с. Скоровка. Ее части действовали в полосе 69А и 5 гв. ТА. Вторая группа под командованием полковника Терешонка обеспечивала огневую поддержку 5-й и 6-й гвардейских армий.

Батареи истребительно-противотанкового полка разворачиваются на направлении движения танковой группы противника. Июль 1943 г. (РГАКОД)

Непосредственно по целям в районе х. Веселый, х. Ключи и с. Богородицкое 12 июля работали 8-й дивизион 66 гв. мп, 444-й и 445-й дивизионы 316 гв. мп, а также 361/80 гв. мп. В общей сложности было выпущено более тысячи снарядов. Особенно интенсивно вел обстрел 8-й дивизион 66-го гв. минполка, израсходовав только по наступающим танкам в районе х. Веселый 391 снаряд. Огонь велся в основном обычными осколочными 132-мм снарядами «М-13», а по населенным пунктам Богородицкое, Ключи и Васильевка наносились удары и более мощными фугасными снарядами «М-20», которые имели вес взрывчатого вещества боевой части 18,4 кг. Это в три раза больше, чем в снаряде «М-13».

Из-за быстро меняющейся обстановки расчеты минометных частей были вынуждены действовать в экстремальных условий. Зачастую реактивные установки применялись для стрельбы прямой наводкой во время танковых атак с дистанции 800–1000 м. Ударная волна и огневой вал снарядов «катюш» не просто выводил из строя бронетехнику противника, а сжигал ее, так как на всех танках и бронетранспортерах вермахта устанавливались бензиновые двигатели.

Но главной целью PC была все-таки пехота. Вот свидетельства эффективности залпового огня «катюш» тех, против кого они применялись. Старший гренадер 678-го пехотного полка 332 пд Вульф Эрих: «…От огня PC наша рота мгновенно потеряла до 20 % личного состава. Я воевал во многих странах, но такой артиллерии, как у русских, не встречал».

Ефрейтор 678-го пехотного полка Кон Эрих: «Огонь PC производит ужасное моральное воздействие на солдат и отбивает всякую охоту наступать. Наша рота в первый день наступления понесла до 80 % потерь, из коих половина относится за счет огня PC»[429].

Широко применяли реактивную артиллерию в сражении и немцы. В вермахте основными являлись 158-мм и 210-мм реактивные минометы. Как правило, их огонь концентрировался на узком участке фронта и был весьма эффективным. Однако эти минометы значительно уступали советским образцам реактивной артиллерии в дальности и кучности стрельбы.

В 16.00, в разгар боя у х. Полежаев и высот 236.7, 235.3, командир 33 гв. ск генерал-майор И.И. Попов подписал следующее распоряжение:

«Командирам 42, 52, 95 и 97 гв. сд.

Для уничтожения танков противника, действующих в районе (иск.) Веселый, Полежаев, высота 226.6, Ключи, приказываю:

1. Командиру 42 гв. сд. установить в районе Андреевка, Михайловка 10 орудий для прострела с востока на запад долины р. Псёл.

2. Командиру 97 гв. сд Установить в районе Ильинский 10 орудий для прострела той же лощины с северо-запада на юго-восток.

3. Командирам 52 и 95 гв. сд. Немедленно подтянуть как можно ближе к противнику орудия для уничтожения вражеских танков в районе Веселый, Полежаев, высота 226.0, Ключи. По всем трем пунктам приказа готовность к 18.00 сегодня.

4. Общий огонь по танкам противника открыть в 18.10 сегодня по сигналу – серия красных ракет, подаваемых командиром 95 гв. сд с высоты 236.7.

Орудия 42 и 97 гв. сд открывают огонь в то время, когда уцелевшие танки будут отходить с севера на юг через долину р. Псёл.

5. После того как танки противника начнут отход, дать залп PC, а пехоте стремительно выдвинуться на сев. берег р. Псёл.

6. Всем группам артиллерии иметь НП с хорошими наблюдателями.

…10. Общее руководство намечаемой операцией возлагаю на командующего артиллерией корпуса гв. полковника Соболева»[430].

Дополнительно для усиления противотанковой обороны командарм выдвинул от выс. 236.7 в полосу 95 гв. сд (западнее выс. 235.3) армейский 301 иптап. Таким образом, к 18.00 артиллерия гвардейских дивизий должна была создать в районе прорыва дивизии Присса огневой мешок.

Согласно данным, нанесенным на личную рабочую карту командующего артиллерией полковника Н.Д. Себежко, к 17.30 боевая группа мд «Мертвая голова» сумела продвинуться от гребня выс. 226.6 в северо-восточном направлении на 4 км, образовав вмятину шириной по фронту в 3 км и движение ее продолжалось в северо-восточном направлении. В очерке штаба 5 гв. А, посвященном контрудару, справедливо признается:

«Если на обоих флангах армии обозначился некоторый наш успех, хотя и незначительное продвижение вперед, то почти в самом центре противник прорвал наш фронт обороны и имел успех, удерживая здесь в своих руках инициативу и пытаясь развивать успех»[431].

Атака боевой группы дивизии СС, начавшаяся в 15.00, длилась более трех часов без перерыва. Было очевидно, что немцы решили любой ценой прорваться в направлении дороги Прохоровка – Карташевка, а для этого было крайне важно уничтожить нашу артиллерию. Из-за того что большинство батарей стояло на прямой наводке, потери номеров в расчетах быстро увеличивались, но люди понимали важность момента. Многие легко раненные и даже с ранениями средней тяжести не покидали поля боя.

К 17.00 52 гв. сд как боевое формирование перестала существовать. К этому времени два ее полка оказались полностью разбиты, части усиления сохранившимися орудиями и установками РС самостоятельно вели бой. Точную цифру убитых, раненых и попавших в плен в частях дивизии ее командование, даже после завершения операции, так и не смогло установить. Известно, что вышла из строя более половины командиров рот и часть комбатов, получил тяжелое ранение полковник П.Г. Московский. Штаб дивизии полностью потерял связь со всеми частями и, попав под удар танков, отошел на север.

Как свидетельствуют документы 5 гв. А, к 18.00 отдельные группы танков дивизии «Мертвая голова» дошли до отрогов оврага восточнее Веселого, вышли на южные скаты выс. 236.7 и ворвались в северную часть Полежаева. В этот критический момент всю тяжесть боя с бронетехникой приняли на себя артиллеристы 95 гв. сд. Их стойкость, профессионализм и слаженность решили исход поединка в излучине р. Псёл. Перед выс. 236.7 находилась глубокая балка с ответвляющимися в северном и южном направлениях отрогами. Она шла от Веселого в направлении Берегового. Наиболее глубокое ее место находилось на участке Веселый, выс. 236.7. Здесь по ее северным скатам артиллеристы оборудовали свои позиции: между х. Веселый и балкой Барушина (0,7 км юго-западнее выс. 236.7) окопались батареи 103-го гв. иптад майора П.Д. Бойко, далее развернулся 1/233 гв. ап майора Бугаева. На направлении главного удара дивизии «Мертвая голова» – западнее выс. 235.3 были сосредоточены отошедшие с северо-восточных скатов выс. 226.6, 3-й и 2-й дивизионы 233 гв. ап, 8 гв. вдап 6 гв. вдд.

Но дивизия полковника А.Н. Ляхова была уже не в состоянии выдержать удар численно превосходящего, прежде всего в огневых средствах, вражеского соединения. Ее рубеж был рассечен на несколько частей. Подразделения, попавшие в окружение, дрались стойко, до последнего бойца вели рукопашные бои в траншеях с мотопехотой и утюжившими ходы сообщений танками. В отчете штаба 5 гв. А отмечается:

«Пехота, отбивая несколько ожесточенных атак, спокойно продолжала вести бой, даже при проходе через боевые порядки танков противника, неоднократно отсекала пехоту от танков, нанося значительный урон. Ценой больших потерь противнику удалось потеснить наши части. Отход пехоты был недостаточно организован»[432].

Около 18.00 под удар авиации попал КП 95 гв. сд, развернутый в заросшем подлеском отроге балки северо-западнее совхоза им. Ворошилова (рядом с дорогой Прохоровка – Карташевка), и полковник А.Н. Ляхов был вынужден перенести его в район Карташевки. В этот период связь работала только через посыльных, то есть, о какой-либо оперативности, которая так важна в ходе динамичного боя с танковыми группами, говорить не приходилось.

О тяжелейшем положении в дивизии свидетельствует и такой факт. А.С. Жадов, понимая, что 95 гв. сд осталась главной силой, удерживавшей немцев в излучине, в то же время управление в ней потеряно и комдив, пока не в силах восстановить его, направил в дивизию ряд командиров штаба армии, в том числе начальника оперативного отдела майора Буковского, а сам занялся созданием противотанковой обороны из ее артподразделений.

Штаб армии об этом моменте доносил: «Части 95 гв. сд в результате потери управления со стороны дивизии в период атаки противника, не отразив удар танков, самостоятельно отошли на прежние рубежи, и 13.07.43 г. дивизия приведена в порядок»[433].

Между 18.00 и 19.00 на направлении главного удара дивизии «Мертвая голова» – вдоль северного берега реки ее танки, пройдя через боевые порядки пехоты, вплотную подошли к огневым позициям артиллерии. «Обстановка сложилась настолько критической, что исполняющему обязанности начальника штаба 233 гв. ап гв. капитану П.П. Белецкому пришлось вывести на прямую наводку все гаубичные батареи (к этому моменту командир полка майора А.П. Ревин был смертельно ранен), – вспоминал командующий артиллерией 95 гв. сд майор Н.Д. Себежко. – Эти инициативные и решительные действия гв. капитана П.П. Белецкого были как нельзя кстати и одобрены командованием дивизии»[434]. Лишь тяжелые снаряды гаубиц в решительный момент смогли остановить бронированный клин.

Бесспорно, в этот день артиллерия 5 гв. А сыграла очень важную, в отдельные моменты даже решающую, роль. Особенно это понимаешь, когда обращаешься к статистике. Как вспоминал бывший начальник штаба Воронежского фронта С.П. Иванов, практика боевых действий на Курской дуге показала, что для успешной борьбы с одной танковой дивизией противника необходимо было развернуть на участке ее действий 9–12-го истребительно-противотанковых полков. 12 июля в излучине р. Псёл против дивизии СС было развернуто лишь 6 иптап и артполков стрелковых дивизий, а также три отдельных истребительно-противотанковых дивизиона. Причем отдельные части имели некомплект вооружения (особенно в 52 гв. сд) из-за потерь в предыдущих боях, некоторые иптап и все оиптад были вооружены 45-мм орудиями. Отсутствие достаточного количества артиллерии приходилось компенсировать героизмом и самопожертвованием бойцов и командиров.

Тяжелый бой, который выдержали части 52 гв. и 95 гв. сд, дался дорогой ценой. Основные события разворачивались в траншеях стрелковых частей. Стойкость гвардейцев бесила немцев, экипажи танков мстили обороняющимся. Оставшиеся в живых ветераны рассказывали, что танки буквально утюжили гусеницами окопы. Заметив щель стрелка, танкисты наезжали на нее и крутили «пятаки», стремясь закопать бойца.

Очень трудно пришлось в этот день артиллеристам 95 гв. сд. Из оперативной сводки штаба артиллерии 95 гв. сд к 20.00 12 июля:

«По 233 гв. артполку – убиты: командир полка гв. майор Ревин А. П., зам. командира дивизиона гв. ст. лейтенант Лисицын, командир 7-й батареи гв. ст. лейтенант Флюс; ранены: командир 3-го дивизиона гв. капитан Тернавский, командир 1-й батареи гв. лейтенант Михайлов, командиры взводов управлений: гв. лейтенанты Евграфов, Демшин и Бусоргин. Ранено 8 мл. командиров и 11 красноармейцев, пропало без вести 11 мл. командиров и 22 красноармейца[435].

По вооружению и материальной части: разбито 5 пушек «ЗИС-3», панорам – 4, буссолей – 4, стереотруб – 3, раций РБ – 3, телефонных аппаратов – 25, телефонного кабеля – 33 км, карабинов – 30, противогазов – 40 шт. Тяга – 2 трактора с прицепами, 4 автомашины.

По 103 гв. оиптад – убиты: командир извода гв. л-т Попов и 5 чел. рядового состава. Ранены: командир батареи гв. л-т Машин и 7 чел. мл. и рядового состава. По матчасти – разбиты огнем противника 45-мм пушки, повреждены и требуют ремонта 2 «виллиса».

По полковой артиллерии стрелк. полков: убиты командир батареи 45-мм орудий гв. л-т Гулевский, 8 мл. командиров и 14 чел. рядового состава.

Ранены: 8 средних командиров, 12 мл. командиров и 24 чел. рядового состава.

Матчасть: разбито и раздавлено танками 45-мм пушек – 12 шт., 76-мм пушек – 2 шт., тяга – автомашин – 2 шт., убито 16 и ранено 4 лошади»[436].

Высокие потери понесли и стрелковые части дивизии полковника А.Н. Ляхова, особенно 284 гв. сп. Согласно книге учета погибших этого полка, которую мне удалось обнаружить в ЦАМО РФ, 12 июля погибло 200 человек, в том числе в 1 сб – 137, 2 сб – 51, 3 сб – 8.

Обстановка в полосе 5 гв. А тревожила командование Воронежского фронта. В 19.15 командующий подписал приказ № 036/ОП:

«1. По донесению командарма 5 гв. А, противник силой до 100 танков с мотопехотой прорвался со стороны «Красного Октября» на сев. берег р. Псёл в направлении высоты 236.7.

Приказываю:

Совместными действиями частью сил 5 гв. А и 5 гв. ТА окружить и уничтожить этого противника, для чего:

а) командарму 5 гв. А лично организовать уничтожение этого противника, использовать для этого части 95, 52 и 6 гв. сд, а также противотанковую артиллерию усиления армии… Ни в коем случае не допустить прорыва противника через р. Ольшанка в направлении Обоянь, Ржава, а также на северо-восток и восток;

б) командующему 5 гв. ТА вводом в бой части сил 5 мк совместно с частями 5 гв. А уничтожить указанного противника;

в) исполнение донести (к) 24.00 12.07»[437].

Во исполнение этого приказа в 20.30 командующий 5 гв. ТА отдает следующее распоряжение:

«Командиру 18 тк, копия: командирам 2 гв. Ттк, 2 тк, 5 гв. Змк, 29 тк.

Танки противника вышли на рубеж сев. окраины х. Полежаев, высота – 236.7. Тем самым противник угрожает правому флангу и тылам армии.

Командующий армией приказал:

1. Командиру 5 гв. Змк выбросить в район совхоз им. Ворошилова, сев. окраина х. Полежаев 24 гв. тбр с задачей – не допустить продвижения противника на северо-запад и юго-запад; 10 гв. мехбр выйти в район Остренький с задачей – не допустить противника на северо-восток и восток.

2. Командиру 18 отк обеспечить выход 24 гв. тбр, для чего на сев. окраину с. Петровка и отметку 181.9 выбросить прикрытие»[438].

В некоторых изданиях утверждается, что якобы лишь ударом этих двух бригад удалось остановить противника в полосе 5 гв. А вечером 12 июля. Это же утверждал и П.А. Ротмистров:

«Стремительный маневр этих бригад в указанные им районы и решительные их встречные удары по прорвавшимся танкам гитлеровцев стабилизировали положение на смежных флангах 5-й гв. танковой и 5-й гв. армий. Противник вынужден был здесь отступать, а затем переходить к обороне»[439].

Бывший командующий 5 гв. ТА выдает желаемое за действительное. Согласно отчетному документу штаба 5 гв. Змк «Сведения о состоянии частей и соединений 5-го гв. Зимовниковского механизированного корпуса на 16.07.43 г.»[440], обе бригады 12 июля боевых действий не вели и потерь не имели. Это подтверждается и документами штаба 51 гв. тп 10 гв. мбр. Согласно им, 12 июля в 21.45 полк вышел на зап. окраину с. Малая Псинка и к 23.10 занял оборону и в бой не вступал[441].

К моменту выхода обеих бригад противник был остановлен героической обороной частей 52, 95 гв. сд и огнем противотанковой артиллерии.

Танковые атаки в излучине прекратились между 20.00 и 21.00. Однако генерал А.С. Жадов опасался их возобновления ночью. Поэтому отдал следующий приказ командиру 14-й штурмовой инженерно-саперной бригады подполковнику М.Н. Каменчуку:

«…2. Выделить по одному батальону для совместных действий в полосах 32 гв. и 33 гв. ск.

3. На основном танкоопасном направлении – в границах: слева – Михайловка, Петровка, Мал. Псинка, Вихровка и справа – высоты 174.0, 227.6, Бобрышево – иметь три батальона, включая батальон, действующий в полосе 33 гв. ск, с задачей не допустить продвижения танков противника на север и по дорогам:

а) Петровка, Карташевка, Верхне-Проворотский, Бол. Псинка, Троицкое;

б) Мал. Псинка, Ср. Ольшанка, Троицкое. Подготовить рубеж для минирования: Верх. Ольшанка, х. Серебряное и далее на юг – по р. Ольшанка до р. Псёл.

Второй рубеж: Мал. Псинка, юж. скаты высоты 246.4, роща Ярушка.

…7. Готовность в полосе заграждения – 4.00 13.07.43 г.»[442]

По существу, не имело успеха и наступление соединений 32-го гв. стрелкового корпуса, действовавших на правом фланге армии. Части 13 гв. и 66 гв. сд, отражая контратаки пехоты и танков 11 тд 48 тк, в течение 12 июля сумели продвинуться лишь на 1–2 км. 97 гв. сд 33 гв. ск, против которой действовала вражеская мотопехота без танков, продвинулась на 3–4 км и закрепилась на достигнутом рубеже. Из боевого донесения 32 гв. ск (12.07.43 г. 21.00):

«…4. Предпринятое после артподготовки с 17.00 наступление частями 13-й гв. стрелковой дивизии успеха не имело. Предназначенные корпусу артиллерийские средства усиления полностью не могли быть использованы:

а) 1440-й самоходный артполк не имеет снарядов, за исключением трех пушек, и только к 21.00 прибыл в район действий;

б) 29-я гаубичная бригада прибыла к 21.00 11.07.43 г. К ведению огня не изготовилась и в 11.00, на основании устного распоряжения заместителя командующего армией по артиллерии, выбыла без моего ведома…

5. Потери за день: 13 гв. сд – до 200 человек убитыми и ранеными;

66 гв. сд – убитыми и ранеными около 190 человек, потери уточняются.

Потери противника: подбито и частично сожжено 25–30 танков, истреблено около 150 солдат и офицеров»[443].

Таким образом, в место участия в контрударе правофланговым соединениям 33 гв. ск пришлось отражать ожесточенные атаки мд СС «Мертвая голова» в излучине р. Псёл и преодолевать упорное сопротивление 11 тд у Кочетовки.

В 1.00 13 июля состоялось заседание Военного совета 5 гв. А, на котором обсуждались итоги двухдневных боев. Вывод, сделанный руководством армии в отношении командования стрелковых корпусов, был неутешительным: управление войсками требует серьезной корректировки. Из отчета штаба армии: «…Анализируя бои, проведенные армией 11 и 12 июля, Военный совет пришел к выводу, что многие командиры соединений и частей недостаточно уделяют внимания обеспечению стыков, в результате противнику иногда удавалось нащупать места стыков и, используя отсутствие согласованных действий, прорывать линию фронта и задерживать продвижение наших войск. Напоминаю командирам 32 и 33 гв. ск, что ответственность за стыки лежит на них, а ответственность за стыки между дивизиями устанавливают они. Военный совет требует предусмотреть, как правило, наличие за стыками частных резервов, усиленных артиллерией ПТО, саперами и минами ПТО»[444].

Кроме того, штаб 33 гв. ск и штаб армии потеряли связь с 52 гв. сд. Как сообщил командарм, дивизия без приказа отошла на север – к Ольшанке, местоположение ее частей пока не установлено. Было дано распоряжение заместителю командующего армией генералу М.И. Козлову организовать поиск, установить связь с соединением Пантюхова, выехать на место и разобраться в сложившейся ситуации. В случае необходимости – принять меры к сбору подразделений.

Командующий фронтом был более резок в оценке действий командиров корпусов. Из стенограммы переговоров с командармом 13 июля в 12.35:

«Н.Ф. Ватутин:

– Тов. Жадов, в действиях И.И. Попова (командир 33 гв. ск. – З. В.) я усматриваю элементы паникерства, преувеличение сил противника и совершенно недостаточно устойчивости ваших войск. Сомневаюсь, чтобы на северный берег р. Псёл прорвалось 100 танков. Донесение о 100 танках заставило меня бросить крупные резервы в ущерб использованию их на более важном направлении.

Обязываю Вас пресечь впредь подобные случаи, с другой стороны, действия ваших частей отличаются недопустимой пассивностью. Этот недочет также обязываю вас устранить немедленно. Приказываю как можно скорее выполнить задачу по очистке северного берега р. Псёл и в дальнейшем на этом участке действовать в тесной увязке с частями тов. Ротмистрова. Безусловно, тщательно закрепить за собой северный берег р. Псёл, 52 сд привести в порядок в соответствии с приказом НКО № 227.

А.С. Жадов:

– В отношении неустойчивости частей я бы добавил в первую очередь некоторых командиров. Мною объявлен выговор командиру корпуса т. Попову и Сазонову (A.M. Сазонов – полковник, командир 9 гв. вдд 33 гв. ск. – З. В.) и сделано предупреждение»[445].

Нервное напряжение Н.Ф. Ватутина понять можно, но гнев командующего фронтом был несправедлив. Как отмечается в ежедневных донесениях мд «Мертвая голова», соединение действительно утром 12 июля имело 101 танк, в том числе 10 «тигров» и 21 штурмовое орудие. В ожесточенных боях воины генерала А.С. Жадова сумели подбить и сжечь 46 танков, в том числе 10 «тигров»[446]. Причем 5 «тигров» противник сумел ввести в строй только 14 июля 1943 г. Гвардейцы выстояли. И все дальнейшие попытки эсэсовцев развить наступление с захваченного плацдарма окончились неудачей.