Развитие оперативной обстановки в полосе 35-го гв. стрелкового корпуса 69-й армии 9–11 июля 1943 г.

С первых часов операции «Цитадель» наступление войск генерала В. Кемпфа развивалось далеко не так, как планировал штаб группы. Главное – не удалось прикрыть правый фланг 2 тк СС. У Хауссера сразу же возникли серьезные проблемы с обороной правого крыла, так как уже 6 июля командование Воронежского фронта подвело в этот район танковые соединения, которые предприняли сильные контратаки. Из-за упорного сопротивления советских войск на стыке 4ТА и АГ «Кемпф» их ударные клинья разошлись в разных направлениях. Корпус СС лидировал, он продвигался значительно быстрее и 9 июля на прохоровском направлении уже подошел к излучине р. Псёл, а войска АГ «Кемпф» заметно отставали. Постепенно линия фронта начала изгибаться таким образом, что между реками Северский и Липовый Донец наметился клинообразный выступ, который удерживал 48 ск 69А. Командование ГА «Юг» крайне беспокоила фланговая опасность этой группировки в междуречье. К 11 июля сложилась точка зрения, что, если оборонявшиеся здесь советские войска не удастся выдавить и они продолжат драться с тем же упорством, этот выступ во что бы то ни стало надо срезать, даже если придется развернуть на помощь 3 тк часть сил 4ТА – 2 тк СС. Об этом недвусмысленно было сказано на совещании, которое провел Манштейн с Готом и Кемпфом утром 11 июля в штабе АГ «Кемпф» на станции Долбино.

Армейская группа изначально заметно уступала в силе 4ТА, а за истекшие пять суток ожесточеннейших боев понесла серьезные потери, но Манштейн настойчиво требовал продолжения наступления в направлении Прохоровки. С 5 по 8 июля ее ударное соединение 3 тк генерала танковых войск Г. Брейта сумело прорвать оборону войск 7 гв. А генерал-лейтенанта М.С. Шумилова и выйти ко второй армейской полосе, на участке, который занимала уже 69А генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина. Три танковые дивизии генералов В. фон Хюнесдорфа, Г. Шмидта и Г. фон Функа хотя и медленно, но, упорно, прогрызая рубежи фронта, двигались от Белгорода между долинами рек Северский Донец и Разумная.

«Наши потери соответствуют тяжести боев, – отмечается в журнале боевых действий 3 тк. – Постоянно приходится снимать тысячи мин. Подход оперативных резервов противника к фронту и флангу корпуса воздушной разведкой пока не установлен. Но в полосу 7 тд подведены две новые дивизии (92 гв. и 94 гв. сд—З. В.), усиленные танками (96 отбр. – З. В.) и полками противотанковой артиллерии. Для дальнейшего наступления 8 июля 7 тд необходимо обеспечить ее сильно растянутый правый фланг. 6 и 19 тд должны сосредоточенным боевым порядком наступать по гряде высот северо-восточнее Ближней Игуменки с «танками впереди» на Мелехово и, соответственно, на Дальнюю Игуменку»[245].

К вечеру 8 июля ценою больших усилий 3 тк удалось овладеть значительной частью сел Мелехово и Ближняя Игуменка, которые являлись крупными опорными пунктами нашей. Тем не менее этот тактический успех существенно не изменил общую оперативную обстановка в полосе АГ «Кемпф» и не повлиял на действия 2 тк СС.

На 9 июля Брейт поставил перед 6 и 19 тд задачу нанести удар через с. Большая Игуменка в направлении х. Постников и, прорвав оборону 69А, выйти к р. Северский Донец. К этому моменту в передовых соединениях корпуса остро ощущалась нехватка пехоты и бронетехники, поэтому его штаб, пытаясь создать сильный бронетанковый клин, подчинил часть сил 19 тд (боевую группу в составе 27 тп и 74-й гренадерский (группа Васхофен) командиру 6 тд генерал-майору В. фон Хюнерсдорфу. А командир 19 тд генерал-лейтенант Г. Шмидт получил приказ с оставшимися частями и переданным ему в оперативное подчинение 442 пехотным полком 168 пд полностью овладеть районом Ближней Игуменки.

Удар 3 тк пришелся по войскам 35 гв. ск 69А генерал-лейтенанта С.Г. Горячева. 9 июля в его состав из 6 гв. А были дополнительно переданы: 375 сд полковника П.Д. Говоруненко, занимавшая рубеж Петропавловка, (иск.) 1 км северо-восточнее Черная Поляна, и 81 гв. сд генерал-майора И.К. Морозова из 7 гв. А. Последняя совместно с 276 гв. сп 92 гв. сд заняла позиции по линии: Старый Город, хутор МТС, Ближняя Игуменка, х. Постников. Основные силы 92 гв. сд полковника В.Ф. Трунина вышли на участок: 282 гв. сп – лог Белый Колодец, от Ближней Игуменки до сев. – вост. опушки леса, что сев. х. Постников, 280 гв. сп – МТС Шляхово, яр Орлов. Кроме того, в 35 гв. корпус также была возвращена 94 гв. сд полковника И.Г. Русских, ее боевые позиции были расположены: р. Разумная, от яра Орлов, северная половина Мясоедово, лес в 2 км вост. Мясоедово.

Наиболее ожесточенные бои 9 июля развернулись в полосе 81 гв. и 92 гв. сд. В 14.00 во время третьей атаки противник смял 1 и 3 сб 282 гв. сп подполковника И.И. Сомойленко, 50 танками с автоматчиками, обойдя правый фланг полка, вышел к высоте 185.7 на дороге Старый Город – Дальняя Игуменка. Из отчета о боевых действиях 35 гв. ск: «Остатки 1-й роты 3 сб, ведя неравный бой, в 19.00 отошли в район Андреевки, где совместно со 2 сб продолжали отражать атаки противника… Командиры и бойцы 197-го гв. артполка совместно с 282 гв. сп храбро дрались за рубежи обороны, расстреливая танки и пехоту в упор. Будучи окруженными танками и автоматчиками, бойцы 3-го дивизиона заняли круговую оборону и попеременно вели огонь из орудий и автоматов, бросались в контратаки. Многие расчеты вели огонь по танкам с дистанции 20–30 м, погибали под гусеницами танков, не покидая своих орудий. В результате ожесточенных боев части 92 гв. сд подбили и сожгли до 60 танков противника, имея при этом большие потери в своей живой силе и матчасти (только орудий потеряно 16). В бою за х. Постников пали смертью храбрых командир 197-го гв. артполка подполковник Шаповалов и командир 3-го дивизиона гв. капитан С.С. Сморж»[246]. К счастью, как свидетельствуют обнаруженные недавно документы, капитану повезло, он все-таки остался жив, дошел до Берлина и встретил светлый день Победы, а в середине 1970-х г. приезжал под Белгород с однополчанами на места боев.

Не достигла успеха и атака немцев из района Мелехово в направлении с. Хохлово. 6 тд встретила здесь столь же сильное сопротивление, особенно в районе рощи у высоты 217.4, где были зарыты танки 228 тб 96 отбр. Тринадцать «тридцатьчетверок» в течение четырех часов вели ожесточенный бой. К 18.00, потеряв шесть боевых машин и израсходовав весь боезапас, батальон был вынужден отойти и шестью танками (одна была потеряна при отходе) занял оборону на вост. окраине с. Киселево. Немцы заняли рощу, но дальше пройти не смогли.

Таким образом, несмотря на все усилия, 6 и 19 тд в этот день так и не удалось прорваться к р. Северский Донец. Войска Брейта продолжали топтаться между первой и второй оборонительными полосами. Из «Описания боевых действий 19-й танковой дивизии с 5 по 18 июля 1943 г.»:

«Имеющиеся здесь силы были вряд ли достаточны. Ближнюю Игуменку удалось взять только тогда, когда были преодолены противотанковый ров, многочисленные минные поля и когда было сломлено сопротивление во много раз превосходящего численно противника. Мощные минные поля в районе х. Постников, Шишино, а также малочисленность гренадерского мотополка (до 400 человек со средствами усиления и штабной ротой) не дали возможность группе Васхофен к исходу 9.07. достичь заданной цели – Шишино. Противник приложил все усилия для удержания высот вост. Шишино. Здесь действовали части двух гвардейских стрелковых дивизий (92 и 81)»[247].

Тем не менее следует признать, что, несмотря на невыполнение задачи дня и высокую убыль бронетехники, к исходу 9 июля подчиненным Брайта все же удалось переломить ситуацию в свою пользу. Захватив два тактически значимых узла сопротивления, Мелехово и Дальнюю Игуменку, и уничтожив главные силы советской артиллерии в этом районе (в первую очередь костяк – 197 гв. ап и 114 гв. аиптап), они полностью овладели инициативой и вынудили С.Г. Горячева (с согласия штаба фронта) начать в ночь на 10 июля отвод на новые рубежи не только 81 гв. и 92 гв. сд, но и 375 сд.

В первые трое суток боев штаб 35 гв. ск, как, в общем, и большинство недавно сформированных корпусных управлений Воронежского фронта, показал себя не с самой лучшей стороны. Для его коллектива это был первый опыт боевой работы. Причем соединению пришлось не просто удерживать рубеж, а действовать на направлении главного удара вражеского танкового соединения, хотя и потрепанного. К сожалению, в напряженные моменты его офицеры не смогли должным образом наладить даже сбор, проверку и передачу в армию оперативной информации в необходимых объемах. С момента перехода в наступление главных сил 3 тк командование корпуса не в полной мере владело обстановкой на своем участке и в деталях не знало, как развивается оперативная обстановка. Не говоря уже о непрерывности, четкости управления войсками и т. д. Как уже отмечалось, негативное влияние на это оказывал и сам командир корпуса – своим безответственным подходом к выполнению прямых обязанностей. Даже к исходу дня С.Г. Горячев не имел ни связи с 81 гв. сд, ни достоверной информации о том, что происходит в полосе дивизии Морозова и на правом крыле соединения Трунина.

При отражении удара превосходящих сил врага управление войсками велось в основном лично И.К. Морозовым и П.Д. Говоруненко с передовых НП дивизии и КП полков. Что же касается полковника В.Ф. Трунина, то его роль как комдива в этих боях и влияние на их результат пока прояснить не удалось. Документы, которые удалось обнаружить в ЦАМО РФ, свидетельствуют, что в его адрес выдвигалось много справедливых и несправедливых обвинений, разобраться в которых сегодня крайне сложно. Ясно одно – он не был готов к командованию столь крупным воинским формированием, и руководство фронтом, назначая его комдивом, должно было понимать это. Нельзя не отметить, что В.Ф. Трунин на тот момент мало чем отличался от большинства старших офицеров, которые весной 1943 г. приняли дивизии на Воронежском фронте. По крайней мере, старшие начальники отмечали в нем старательность и отсутствие такого широко распространенного недуга среди командного состава, как пристрастия к алкоголю. Это не значит, что он был абсолютным трезвенником, но в ходе боем всегда был трезв и не изводил тонны муки и сахара, предназначенных для питания бойцов и командиров, на самогон, как это делал, например, его сосед полковник И.Г. Русских. Полагаю, что если бы 92 гв. сд не попала 7 июля в «мясорубку» под Мелехово, а была бы плавно введена в сражение на второстепенное направление, то не исключено, что комдив «ходил бы в героях», а не был бы снят с должности уже 14 июля 1943 г. с жесткой формулировкой «как дважды допустивший бегство дивизии с поля боя». Примеров подобного рода мне приходилось встречать немало. Хотя, повторюсь, это лишь мое предположение.

В документах и Воронежского фронта, и 69А за период Курской битвы, хранящихся в фондах ЦАМО РФ, генерал-лейтенант С.Г. Горячев[248] тоже предстает не в лучшем свете: как человек безынициативный, работающий с большой раскачкой (спустя рукава). Несмотря на достаточный опыт управления стрелковым корпусом, он медленно, с трудом налаживал боевую работу своего штаба. Объясняя успех неприятеля на том или ином участке, генерал был склонен преувеличивать его силы. Например, по итогам боя 9 июля он ориентировал штаб армии в том, что перед фронтом его соединения в районе Черная Поляна – Дальняя Игуменка – Мелехово действует до 350 танков, хотя в это время во всем 3 тк числилась 201 бронеединица. Зная особенность комкора, командарм Крючёнкин вынужден был перепроверять его доклады. Понятно, что при таком отношении к делу и ответственности первого лица, ждать от корпуса качественной боевой работы не приходилось. Находившийся в Короче[249] начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов, устав от нерасторопности и «фокусов» комкора, войска которого удерживали важное направление, утром 10 июля доложил об этом Н.Ф. Ватутину: «Горячев работает недостаточно энергично, его все время командарм понукает, он только к утру (10 июля. – З. В.) установил связь со всеми дивизиями, а до этого дело было очень скверно, и его два донесения, полученные нами, после проверки их через командиров дивизий оказались несоответствующими действительности»[250].

Командующий фронтом распорядился сделать внушение комкору: «…Горячева предупредите, чтобы коренным образом улучшил свою работу и управление порученными ему войсками»[251].

Однако, как свидетельствуют дальнейшие события, это не возымело никакого действия. Через двое суток, понесший большие потери корпус Брейта за одну ночь прошел (в буквальном смысле слова) на участке 35 гв. ск через вторую полосу обороны 69А и вклинился в тыловую, а стрелочником будет назначен один полковник В.Ф. Трунин.

Но вернемся к событиям на передовой. Итак, враг сумел полуокружить 276 гв. и 282 гв. сп 92 гв. сд, 81 гв. и 375 сд, и командование 69А было вынуждено в 22.00 начать отвод этих сил на новые рубежи. В 1.45 10 июля генерал-лейтенант С.Г. Горячев подписал шифротелеграмму командиру 375 сд:

«1. Противник силою до 250 танков около 14.30 атаковал части 81 гв. сд в р-не Ближняя Игуменка, х. Постников и к исходу дня овладел Дальней Игуменкой, Шишино.

2. Приказываю: немедленно отойти в направлении Киселево и к 6.00 10.07.43 занять оборону: Киселево по ю.-з. скату высоты 211.5, (иск.) МТС, зап. Шляховое, Сабынино.

Задача: не допустить прорыва пехоты и танков противника на направлении сахарного завода.

КП штадива – р-н леса 2 км ю.-в. Сабынино. До вашего подхода указанный рубеж оборонять остатком 92 гв. сд и 96 отбр»[252].

Начальник оперативного отдела штаба дивизии это распоряжение получил в 4.35, с этого момента и началась перегруппировка войск на наиболее ответственный участок обороны 69А. После занятия 375 сд своего рубежа 81 гв. сд была передана в состав 48 ск и развернулась на правом берегу р. Северский Донец по линии: высота 147.0, высота 213.4, Сажное, Кривцово, Ново-Оскочное, Щолоково. А в это время штаб 92 гв. сд, отойдя в лес юго-западнее с. Верхний Ольшанец, начал собирать личный состав, выходивший из боев.

Участок, который заняло соединение Говоруненко, входил уже в систему второй армейской полосы, его удержание было важно не только для сохранения устойчивости всей обороны армии, но и в психологическом плане, для сохранения высокого боевого духа войск. Командование 69А провело ряд перегруппировок, стремясь усилить 35 гв. ск и облегчить генерал-лейтенанту С.Г. Горячеву управление войсками на этом направлении. В ночь на 10 июля ему подчинили 305 сд полковника А.В. Васильева. Дивизия заняла позиции за боевыми порядками 375 сд, на участке Сабынино, Шляховое, яр Орлов, Мазикино, Шеино, Ушаково. На ее правом фланге продолжал обороняться 280 гв. сп 92 гв. сд подполковника Н.И. Новикова совместно с остатками 96 отбр генерал-майора В.Г. Лебедева. Комкору-35 также переподчинили и 107 сд полковника И.М. Бежко. Соединение окопалось по линии Ново-Оскочное, Верхний Ольшанец, колхоз «Объединение», Коминтерн, лес 1 км северо-восточнее Шуховцово, озеро, что 1,5 км северо-восточнее Шуховцово, высота 221.0, юж. окраина Гремучий, Поповка и составило второй эшелон обороны.

Планы неприятеля для советской стороны с каждым днем становились очевиднее: АГ «Кемпф» не только стремилась оттянуть на себя силы Воронежского фронта с обоянского направления, но и имела задачу параллельно со 2 тк СС, наступавшим на Прохоровку, как можно дальше вклиниться в нашу оборону и замкнуть кольцо вокруг 48 ск 69А. Не было сомнения, что штабы обеих группировок координируют свои действия. Поэтому для войск Крючёнкина было важно как можно сильнее измотать и обескровить оба вражеских корпуса, чтобы не дать им реализовать этот замысел.

Командование ГА «Юг» понимало, что для советской стороны его планы не являются секретом, поэтому ожидало дальнейших шагов по укреплению обороны и усилению войск на этих направлениях. Из «Описания боевых действий 19-й танковой дивизии с 5 по 18 июля 1943 г.»:

«Противник чувствовал угрожающее ему в районе сев. – вост. Белгорода окружение и поэтому в ночь на 10.07 отвел свои силы на север вдоль долины р. Донец, оставляя большое количество вооружения, боеприпасов и военных материалов (дивизия не могла видеть эти трофеи, так как двигалась вперед. – З. В.). Это было сделано для того, чтобы всеми имевшимися в распоряжении отведенными и подброшенными силами удерживать переправу через р. Донец в районе Киселево, Ржавец, то есть в конечном счете удержать линию Верхний Ольшанец – Сабынино.

Судя по силам, которые противник подвел к линии Киселево – Ржавец, особенно напряженным для него было продвижение немецких войск вдоль р. Донец. Противник не отвел всех сил, находящихся между Донцом и танковым корпусом СС. Для этого ему нужны были находившиеся под угрозой переправы. Во всяком случае, он должен был помешать соединению наступающих с юго-востока на Донец частей 3-го танкового корпуса с частями танкового корпуса СС, так как им самим были бы окружены его дивизии, действующие на Донце.

Каких только перегруппировок не совершали русские, чтобы удержать линию Киселево – высота 211,5 – Ольшанец. Они ввели в бой остатки 81 и 73 гв. сд, части 375 сд, 89 гв. сд, 2 полка 107 сд, один полк 305 сд, остатки 92 гв. сд, остатки 4-й мотострелковой бригады (2-й гв. танковый корпус) и, исходя из наличия танкового корпуса СС, – один батальон ПТР (112 ружей). Против них стояли 19 тд в составе двух групп мотопехоты (всего около 400 штыков), ослабленный разведывательный дивизион и 17 готовых к бою танков»[253].

Офицеры штаба 19 тд утрировали ситуацию. Действительно, советское командование было вынуждено проводить перегруппировку – этого требовала обстановка. В полосе 69А основу обороны составляли стрелковые дивизии, усиленные артиллерией. Танковой поддержки, за исключением практически разбитых 47 гв. отпп, 148 отп и 96 отбр, не было. Военный совет фронта решил, что использовать на второстепенных направлениях крупные танковые соединения нецелесообразно. Поэтому главная тяжесть борьбы с танками врага легла на пехоту. За пять дней ожесточеннейших боев стрелковые полки были ослаблены и, с должным упорством, оказывать сопротивление уже не могли, но именно бойцы и командиры этих дивизий довели до истощения соединения АГ «Кемпф», в том числе и 19 тд.

Анализ боевых действий в полосе 2 тк СС и 3 тк показывает, что 10 июля – первый день Прохоровского сражения – штабами этих соединений был использован для подготовки к решающему рывку. При выполнении задачи по окружению наших войск в междуречье Северского и Липового Донца командование ГА «Юг» корпусу Хауссера отводило ведущую роль как более сильному соединению. Ближайшей его целью был захват Прохоровки и создание благоприятных условий для удара на север – на Обоянь и на юг – на Правороть, Ржавец. Корпус Брейта играл вспомогательную роль, оттягивая на себя силы 69А. Поэтому 10 июля 2 тк СС первым перешел к активным действиям, стремясь создать плацдарм на правом берегу р. Псёл, овладеть одним из ключевых пунктов обороны у Прохоровки – совхозом «Комсомолец», и оттеснить наши части к х. Сторожевое.

3 тк после тяжелых боев 9 июля был не готов вновь к активным действиям. Он вынужден был приводить войска в порядок, подтягивал на занятые рубежи тяжелую минометы и артиллерию, проводил частичную перегруппировку войск и вел интенсивную разведку, в том числе и силовую. Параллельно с этим, как отмечается в документах 35 гв. ск, в течение всего дня не прекращал интенсивного обстрела переднего края нашей обороны.

Вечером 10 июля В.Д. Крючёнкин вновь проводит перегруппировку войск. Штаб армии стремился в полной мере использовать все имеющиеся средства и в то же время создать хотя бы минимальный резерв. В 23.3 °C.Г. Горячев подписал боевой приказ № 8: «1. 92 гв. сд прочно оборонять рубеж: Киселево, высота 211.5, МТС, зап. Шляховое, Сабынино. КП штадива – Сабынино.

2. 375 сд выводится в резерв 69А. Дивизии к рассвету 11 июля 1943 г. занять оборону рубежа: Жимолостное, Мало-Яблоново, Шахово, имея задачу прочно оборонять указанный рубеж и не допустить прорыва противника на восток. КП штадива – Плота»[254].

Отсутствие резервов – главная проблема командования 69-й армии, поэтому в первую линию в ночь на 11 июля вновь выходит 92 гв. сд полковника В.Ф. Трунина, лишь сутки назад выведенная из окружения. Ее части должны были создать прочную оборону совместно с 305 сд. В 3.30 11 июля 276 гв. сп майора М.Е. Симонова сменил 280 гв. сп подполковника Н.И. Новикова и совместно с 1002 сп 305 сд занял рубеж: (иск.) высота 122.5, (иск.) МТС Шляховое; 280 гв. сп 92 гв. сд занял оборону правее – на рубеже Киселево, высота 211.5, имея на правом фланге 96 отбр.

Во второй эшелон 92 гв. сд на рубеж изгиб дороги Сабынино – Знаменка, высота 224.4, (иск.) зап. опушка яра Дубрава комдив вывел 282 гв. сп подполковника И.И. Самойленко. Подразделения 197-го гв. артполка и 99 гв. оиптад заняли позиции в боевых порядках пехоты. Таким образом, удалось сохранить второй эшелон 35 гв. ск – важный элемент устойчивости обороны. Его по-прежнему занимали части 107 сд. Этим силам и предстояло встретить удар 3 тк между долинами рек Северский Донец и Разумная.

Штаб 3 тк перед решительным рывком вновь вернул 19 тд ее части. В наметившемся коридоре междуречья силы корпуса были распределены следующим образом. На левом фланге, вдоль долины р. Северский Донец, предстояло наступать 19 тд. Она должна была достичь села Хохлово и Киселево, чтобы выйти непосредственно к реке и овладеть переправами. Ее левый фланг прикрывала 168 пд генрал-лейтенанта В. Шаль де Болье.

В центре боевого порядка, как и прежде, располагалась 6 тд и готовилась атаковать из района Мелехово в направлении Казачье, Ржавец. А у Мясоедово сосредоточилась 7 тд. Она получила задачу прорывать рубеж 94 гв. сд и при необходимости усилить удар 6 тд. Правый фланг 7 тд, а соответственно и корпуса в целом, прикрывала 198 пд генерал-лейтенанта Х. фон Хорна.

Таким образом, войска Брейта вступили в Прохоровское сражение 11 июля с рубежа Шишино, Хохлово, Киселево, высота 211.5, МТС Шляховое, Шеино, вост. часть Мясоедова. Около 5.00, после трехчасовой артподготовки и массированного авианалета, в котором, по данным штаба 35 гв. ск, участвовало более 200 самолетов, неприятель одновременно перешел в наступление в двух направлениях: на Киселево, Хохлово и на северные окраины Мясоедово. Взглянем на ожесточенный бой, который разгорелся в селах Хохлово и Киселево, глазами офицеров 19 тд и 35 гв. ск. Из «Описания боевых действий 19-й танковой дивизии с 5 по 18 июля 1943 г.»: «Ночью было закончено сосредоточение артиллерии в районе юго-вост. Дальней Игуменки. Была также обеспечена поддержка пикировщиков во время наступления. 11 июля командир дивизии лично впервые руководит наступлением вновь собранной дивизии. Наступление проводилось двумя ударными группами из района сев. – зап. высоты 217,4 (сев. Дальней Игуменки) в направлении на Хохлово и Киселево по ведущим на север долинам. С группой, наступающей справа, находился танковый полк.

Сопротивление в Киселево наиболее серьезное. Фланкирующая высота 211.5, позади которой находилась сильная русская артиллерия, снова оказалась настоящей крепостью с развитой системой траншей.

В наступление на эту высоту могли быть брошены только небольшие силы из-за их малой общей численности. Пикировщики совершают налет на высоту и докладывают, что ничего на ней не наблюдают. На самом деле там засел усиленный полк в траншеях, который нельзя было обнаружить и за пять метров. В большинстве своем это были также азиаты, против которых нельзя было применять моральные эффекты, к тому же в своих узких окопах они почти не понесли потерь от наших пикировщиков. Ко всем несчастьям, еще были заминированы все овраги и окраины вост. Киселево, так что танки попытались обойти минные заграждения слева, юго-вост. Киселево. При этом танки попали в болото и застряли в одном километре сев. – вост. окраины Хохлово»[255].

Из отчета 35-го гв. стрелкового корпуса: «92 гв. сд вела напряженные бои с танками и мотопехотой противника. К 12.00 280 и 276 гв. сп отбили атаки противника силою до двух батальонов и 30 танков каждая. В 14.00 противник силой до 25 танков снова предпринял атаку на Киселево с района Хохлово, но, неся большие потери от огня танков 96 тбр, вынужден был отойти.

Усилив свою группировку в районе высоты 217.4, противник бросил на Киселево до полка пехоты с 60 танками. В 15.25 противнику ценою больших потерь удалось пройти танками через боевые порядки 280 сп., ворваться в Киселево и овладеть селом»[256].

Из «Описания боевых действий 19-й танковой дивизии 5–18 июля 1943 г.»:

«Во время этого наступления на поле боя было извлечено более 800 мин. В это время докладывают, что противник зап. Донца отступает на север.

Несмотря на мощный огонь, по крайней мере, ста противотанковых ружей подброшенного сюда 10.07 122-го батальона ПТР и тяжелых танков 4-й мотострелковой бригады, наша ударная группа наступает и занимает Киселево почти в то же время, когда левая группа занимает Хохлово. В эту минуту на окраине Хохлово вдруг появляются два английских танка «Черчилль», видимо намереваясь выйти в тыл нашим танкам, находящимся в Киселево. Они не подозревали о двух застрявших танках, перед которыми они очутились сразу как на ладони. Один «Тигр» сразу справляется с ними обоими. Донец был достигнут, и в наших руках оказалась переправа, по которой в предыдущую ночь противник перебрасывал части 375 сд (действовала сев. – зап. Белгорода) для обороны Киселево.

Еще перед вечером 74-й гренадерский полк ворвался в отлично оборудованную фланкирующую систему траншей вост. Киселево. Однако закрепиться ему не удалось, так как в ротах оставалось по 20 активных штыков. Для отражения ночных атак и действий штурмовых групп полки заняли круговую оборону на отбитых высотах, так как образовать сплошную линию обороны было невозможно. По передовым наступающим отрядам в течение всей ночи велся сильный артиллерийско-минометный огонь»[257].

Значительно большего удалось добиться 6 тд. Из «Описания боевых действий 35 гв. ск за период с 7 по 18.07.43»: «Наступая с направления Дальняя Игуменка, Мелехово на Шляховое, противник силою до полка пехоты при поддержке 80 танков в 14.00 прорвал оборону встыке между 276 гв. сп и 1004 сп и стал развивать успех в направлении высоты 230.3, Ольховатка, овладев к исходу дня Казачье.

276 гв. сп после прорыва противника загнул свой левый фланг – зап. скаты высоты 230.3, принял круговую оборону, отражая атаки противника.

282 гв. сп в 15.30 был брошен в контратаку в направлении Сабынино, Киселево, но контратака была сорвана массированным налетом авиации и атакой большой группы танков противника. Полк, понеся большие потери, своими остатками перешел к обороне на рубеже: МТС Сабынино, лес, что 2 км вост. МТС, где и продолжал действовать.

В 23.00, согласно приказу, дивизии начали отход в сев. – вост. направлении с задачей занять «оборону на рубеже Выползовка, юж. окраина Александровки и задержать дальнейшее продвижение противника. К утру 12.07.43 г. указанный рубеж занят разведротой и учебным батальоном дивизии, 2-м батальоном 280 гв. сп и остатками 96 тбр»[258].

Из «Отчета о боевых действиях 96 тбр им. Челябинского комсомола за период с 5 по 14.07.43 г.»: «12.00 11.07.43 г. противник силою до 40 танков и двух батальонов пехоты начали атаку в направлении Киселево. 228 тб прочно удерживал занимаемые рубежи, не допуская танки противника в Киселево. ИПТАБ и 1/МСПБ в это время уничтожали следовавшую за танками пехоту.

В 16.00 11.07.43 г. 25 танков противника прорвали передний край зап. Шляховое и продвинулись в направлении Верхний Ольшанец, Ржавец. Танковые батальоны по приказу командира бригады, прорвавшись через передний край противника на рубеже Ржавец, Казачье, к утру 12.07.43 г. вышли в район Александровка… 228 тб шестью машинами вышел правее Казачье и занял оборону в Свиридове»[259].

Параллельно с наступлением 19 и 6 тд на позиции 15 гв. и 94 гв. сд 35 гв. ск перешла в атаку и боевая группа 7 тд. С 10.00 до 15.00 несколько танковых атак на северные окраины с. Мясоедово были отбиты частями 94 гв. сд полковника И.Г. Русских. Определив стык гвардейских соединений, в 15.00 до полка пехоты при поддержке 50 танков нанесли удар в стык между 94 гв. и 15 гв. сд, одновременно атаковали вдоль дороги с. Мясоедово – с. Шеино рубеж одного из стрелковых полков 94 гв. сд. Наступление сопровождалось мощным авиаударом и артобстрелом переднего края наших войск. Прорвав оборону фланговых батальонов на стыке гвардейских дивизий, танки к 17.00 вышли в тыл 283 гв. и 288 гв. сп 94 гв. сд. Одновременно группа до 40 машин, действовавшая вдоль дороги на Шеино, сломив сопротивление подразделений 288 гв. сп подполковника М.П. Аглицкого, вышла северо-восточнее Шеино. В результате 283 гв. и 288 гв. сп оказались в окружении. По приказу полковника И.Г. Русских командир 286 гв. сп майор Д.С. Чуев организовал контратаку из Шеина силами 2 сб с целью отвлечь противника на себя. В это время 283 гв. сп, ударив в направлении Мясоедова, соединился с подразделениями 288 гв. сп. К полуночи оба полка полностью вышли из «кольца».

Очень активно и напористо действовала в этот день 6 тд. Между 16.00 и 17.00 часть ее сил втянулась в бой за мощный опорный пункт село Верхний Ольшанец, а танковая группа, на острие которой находился 2/25 тп майора Ф. Беке, обойдя его с запада в течение часа, между 21.30 и 22.30 прошла еще 5 км и до наступления сумерек взяла с. Казачье. Таким образом, приказ дня дивизия Хюнесдорфа выполнила полностью, примерно за 9–9,5 часа непрерывного наступления. На стыке двух корпусов 69А образовалась брешь глубиной в 13 км и шириною 5–6 км. Безусловно, это был очень существенный успех АГ «Кемпф». Но командир 25 тп полковник Г. фон Опельн, почувствовав вкус победы, решил не останавливаться на достигнутом и предпринять ночную атаку, чтобы захватить переправы через Северский Донец в селе Ржавец (в 6 км севернее Казачьего).

Следует отметить, что захват Казачьего не означал, что к этому моменту немцы взяли под полный контроль всю пройденную ими местность в «коридоре» между Северским Донцом и Разумная. В их руках находились, да и то не полностью, несколько сел: Хохлово, Киселево, Шляховое, Ольховатка, Раевка, Казачье, а в Верхнем Ольшанце и Ново-Оскочное продолжались кровопролитные бои. По всему участку прорыва 6 тд в хуторах, балках, на высотах и в рощах ее мотопехотные полки вели ожесточенные бои с разрозненными частями и подразделениями трех советских дивизий. А боевые группы 19 тд с большим трудом овладев Киселёва, безуспешно пытались взять Сабынино и создать плацдарм на правом берегу Северского Донца. Но сопротивление советских частей здесь не снижалось. Как уже отмечалось выше, после потери шести «тридцатьчетверок», из Киселёва в Сабынин отошел 228 тб и часть сил 267 гв. сп 89 гв. сд. Это заметно укрепило его оборону.

Лишь после полуночи, когда 280 гв. сп по приказу командования оставит свой рубеж, 74 грп займет оборону на выс. 211.5. Но к полуночи 11 июля в районе Киселево создать прочный рубеж частям Шмидта не удастся, в ротах осталось по 20 гренадеров. «Для отражения ночных атак и действий штурмовых групп русских полки дивизии заняли круговую оборону на отбитых высотах, так как образовать сплошной фронт было невозможно», – отмечается в документах штаба 19 тд. Хотя надо признать, что воспользоваться слабостью противника на этом участке советские войска тоже были не в силах.

Читая боевые документы, чувствуешь, сколь высок был «градус ожесточения». Местность между реками, или, как иногда в советских документах называют этот район, «рукав прорыва», напоминала огненный котел, в котором масса войск двух противоборствующих сторон, перемешавшись, уничтожала друг друга с невероятным остервенением. Причем хотя дивизии 35 гв. ск находился в более сложном положении, наши командиры не обращали внимание на то, что враг овладел инициативой и глубоко проник в оборону армии. При малейшей возможности они поднимали свои подразделения в контратаку, даже порой находясь в безнадежном положении.

Большую помощь в этот день 6 и 19 тд оказали Люфтваффе. Все более или менее крупные узлы сопротивления на пути дивизий по несколько раз бомбились 8 ак, причем не 5–10 самолетами, а наносились массированные удары сразу несколько десятков бомбардировщиков. В то же время воздушная армия Красовского демонстрировала пассивность. В архиве сохранилось большое число документов частей и соединений 69А о помощи. Наши командиры настойчиво просили вышестоящие штабы прикрыть боевые порядки, но, к сожалению, они не были услышаны. В 2.00 12 июля генерал-майор М.П. Бежко направил комкору-35 донесение № 00121, в котором с горечью отметил: «Мои неоднократные вызовы авиации для штурмовики танков противника и рассеивания его самолетов удовлетворены не были»[260]. И это не выдумки, о «редкой вражеской воздушной активности» доносил весь день 11 июля, а также утром 12 июля и штаб 6 тд.

Вместе с тем, в связи с высокой динамикой движения линии фронта, резко возросло число ошибочных бомбежек и обстрелов собственных войск нашей авиацией. Особенно это почувствовали части, дравшиеся в коридоре и на флангах прорыва. Вечером 11 июля командарм-69 был вынужден отдать специальный приказ № 00984/оп, в котором говорилось:

«В последние дни участились случаи сбрасывания бомб нашими самолетами в районе своих войск. Причиной этого являются недостаточный опыт летного состава, а также знания им переднего края наших войск.

Приказываю:

Немедленно провести инструктаж личного состава подразделений передовых частей, обозначить линию своих войск и передний край практиковать вкладывание полотнищ углом к противнику, а при отсутствии спецсредств обозначить себя разными маханиями, снятием головных уборов. Кроме этих сигналов, давать серию зеленых ракет, в том числе из открытых люков танков. Летающий тщательно изучает свой район действий. В головных экипажах посылать более подготовленных летчиков. Виновных в бомбежке немедленно судить. Приказ довести до всего личного состава»[261].

Если, например, штурмовики утюжили тыловые районы, тогда ясно – можно и пилотками махать, и гимнастерку снять, но как это сделать на переднем крае, когда по тебе враг стреляет из всех стволов? Но не будем заострять внимание на такие мелочи. Василию Дмитриевичу в тот момент действительно было не до того, чтобы обдумывать каждое слово приказа, важно любыми мерами прекратить ту вакханалию, которая творилась в небе над районом обороны армии. Не было дня, чтобы «краснозвездные соколы» два-три раза не «проходились» по его войскам. Удары наносились и по тыловым объектам, и по переднему краю. А 11 июля, судя по донесениям командиров полков и дивизий, собственные бомбы сыпались на головы оборонявшихся как из рога изобилия. Последней каплей, которая переполнила чашу терпения В.Д. Крючёнкина и послужила поводом к подготовке приведенного выше приказа, стал обстрел его автомашины и следовавшей с ним опергруппы в 5 км южнее Корочи двумя «илами». К сожалению, ни этот приказ, ни последовавшие за ним другие распоряжения ситуацию не исправили. Через сутки, 12 июля 1943 г., на собственном КП, который несколько раз подряд за короткое время обработали экипажи 1 шак, чуть не погибнет командир 48 ск генерал-майор З.З. Рогозный.

Но господство вражеской авиации над полем боя и ошибки пилотов 2ВА – это была не главная и даже не второстепенная проблема для советской стороны. Ситуацию в полосе 69А очень сильно осложняли два важных момента. Во-первых, отсутствие минимальных резервов у командования корпусов и армии. Во-вторых, потеря связи командования дивизий с полками и штабом 35 гв. ск уже после первых 2–2,5 часов вражеского наступления. Управление 96 отбр (свх. Объединение), 92 гв. сд (Сабынино) и 305 сд (район Раевки) вместе со штабами ряда собственных полков и батальонов, а также 107 сд попало под удар противника. КП 35 гв. ск, находившийся утром 11 июля в с. Раевка, с началом наступления 6 тд перешел на восточную окраину Казачьего, а после того как группа фон Опальна вышла к переднему краю 107 сд, убыл в х. Дальний Должик (на западный берег Северского Донца), который находился в полосе обороны 48 ск. Связь оказалась нарушенной, управление осуществлялось через офицеров связи или посыльных, которые были не в состоянии своевременно доставить приказы и распоряжения. Оперативная информация поступала скудная и из-за быстроменяющейся оперативной обстановки не всегда точная. Поэтому после выхода немцев к Верхнему Ольшанцу перед ударным клином Брейта обороны 69А как единой системы уже не существовало, и комкор-35, как и командарм, не мог оперативно реагировать на быстро менявшуюся обстановку. Из книги воспоминаний генерал-лейтенанта С.Г. Горячева: «Утром штаб находился в районе села Раевка. Когда было получено сообщение о том, что большая группа танков прорвалась в район села Шляхово и движется на Ольховку, я дал команду на перемещение штаба в село Казачье, где заранее готовился запасной командный пункт. Вопреки всем требованиям устава и обстановки, перемещать штаб пришлось не ночью, а днем. Перевозили мы его небольшими группами машин и повозок. Первым с частью офицеров оперативного отдела поехал начальник штаба корпуса полковник Д.С. Цалай. Ему удалось удачно проскочить, и минут через двадцать он доложил, что прибыл на место; КП оборудован, связь со всеми соединениями и частями работает устойчиво.

Временно передав ему управление, я выехал с остальной частью штаба. Мы удачно преодолели опасные места. А через час после нашего прибытия вражеская авиация двумя группами, примерно в сто самолетов каждая, совершила налет на село, где мы расположились. Земля задрожала от ударов сотен бомб. Рушились дома, начались пожары. Но у нас обошлось без жертв, в чем большая заслуга саперного батальона. У мест расположения штаба и узла связи саперы отрыли глубокие, хорошо перекрытые сверху щели с расчетом на весь личный состав штаба и служб. В результате была ранена, да и то легко, всего одна девушка-связистка, дежурившая на центральной телефонной станции. Пострадало лишь несколько автомашин. Местных жителей в селе к тому времени почти не осталось – ушли с приближением фронта.

Сильная бомбежка полностью нарушила линии связи. Радиосредств в то время еще недоставало, да и радиус их действия был крайне мал. Поэтому, оставшись без телефонной связи, мы не имели сведений о ходе боя наших частей и соединений.

Сразу же после налета вражеской авиации я собрал офицеров штаба, чтобы решить вопрос об установлении связи. В это время мы услышали какие-то шлепающие звуки: один, второй, третий… Сначала на них никто не обращал внимания, но звуки назойливо повторялись, приближаясь к нам. Осмотрев местность, обнаружили: с небольшой высотки у западной окраины села Казачье около 50 танков врага ведут по нам огонь болванками. К счастью, у них, видимо, не было осколочных снарядов, иначе бы нам пришлось туго. А болванки пробивали стены хат и падали, не взрываясь. Однако и от этого обстрела пришлось прятаться. Спасительным для нас оказалось то, что с севера на юг село пересекает глубокий овраг, по дну которого протекает небольшая речушка. Преодолеть этот овраг танки не могли, да и вечер уже близился.

Каких-либо частей или подразделений для прикрытия этого направления у меня не было. При штабе находились лишь саперный батальон и батальон связи. Вызвать помощь из соединений из-за отсутствия связи тоже невозможно. Пришлось срочно создать из состава саперного батальона подвижной отряд заграждения с запасом противотанковых мин, который получил задачу заминировать возможные подходы танков и удерживать рубеж до прибытия смены. Я же со штабом направился к поселку Александровка. По дороге встретился стоявший на огневой позиции дивизион «Катюш»; гвардейцы-минометчики и нанесли удар по скоплению вражеских танков.

…Оставаться в Казачьем без связи не было смысла. Мы отошли к Александровке и занялись восстановлением связи с дивизиями. Большинство офицеров штаба и политотдела на машинах, мотоциклах и лошадях разъехалось в штабы соединений и частей, чтобы на месте поставить боевые задачи на выход к новым рубежам обороны в район Выползовки, Александровки, Свиридова, а затем на юг, по береговым высотам реки Разумная. Положение оставалось критическим. Полной уверенности в том, что офицеры штаба смогут добраться до командных пунктов дивизий, у меня не было. Не было уверенности и в том, что бойцы после таких изнурительных, напряженных боев успеют к утру совершить марш и занять новые рубежи»[262].

Когда происходит прорыв обороны танковой группой, ее может остановить или очень прочный рубеж в глубине обороны, насыщенный орудиями ПТО, или сильная фланговая контратака танков. Ни того ни другого у комкора-35 не было. 148 отп попал в окружение в Шляховом. Оба батальона бригады Лебедева дрались у Сабынина, это, кстати, во многом помогло 92 гв. сд удержать село. Тем более, что штаб 96 отбр не имел с ними радио– и телефонной связи и точно не знал, где располагаются их позиции, поэтому при всем желании организовать контратаку было невозможно. А потом и управление бригады, попав под удар танков, было вынуждено спешно свернуться и уйти на новое место.

Участок 107 сд назвать прочным противотанковым рубежом было трудно. Перед передним краем дивизии даже не вся танкопроходимая местность была заминирована, не говоря о том, что дивизия других средств усиления, кроме одного минполка и батальона ПТР, не имела. Напомню, что после 18.00 левый фланг 35 гв. ск тоже был смят, а 94 гв. сд оказалась в окружении. Резервами комкор и раньше не располагал. Остроту ситуации придавало то обстоятельство, что за селом Казачье на северо-восток каких-либо войск не было. Если не считать отдельных подразделений, таких, как, к примеру, 4/114 гв. иптап, которую полковник В.Ф. Трунин на всякий случай развернул в районе с. Выползовки.

Поэтому советское командование примерно до 21.00 не знало, как развиваются события внутри «коридора» прорыва, не говоря уже о том, чтобы адекватно на это реагировать. По тем же причинам (отсутствие сил и связи) оказался не в состоянии кардинально повлиять на обстановку и командарм. Вероятно, именно такого развития обстановки опасались В.Д. Крючёнкин и С.П. Иванов, когда в ходе переговоров в ночь на 10 июля просили Н.Ф. Ватутина перенацелить 2 гв. Ттк от ст. Прохоровки на юг. Но командующий фронтом, в тот момент стремясь и не допустить захвата эсэсовцами станции, и сохранить как можно больше танковых соединений для контрудара, не разрешил этого сделать. Теперь же, получив вечером 11 июля донесение о глубоком прорыве противника на стыке двух корпусов 69А, он спешно начал направлять сюда соединения, которые были запланированы для контрудара и частично находились в составе 5 гв. ТА, частично изготовились для марша к Прохоровке. Сначала Н.Ф. Ватутин передаст В.Д. Крючёнкину 10 оиптабр, которая уже была включена в состав 5 гв. ТА в качестве средства усиления. Затем он будет вынужден забрать у П.А. Ротмистрова его резерв – передовой отряд, который в это время находился под Обоянью. Уже в 3.00 12 июля 1943 г. через члена Военного Совета фронта Н.С. Хрущева приказ о форсированном марше в район прорыва был направлен его командиру генерал-майору К.Г. Труфанову. А через 3 часа, сразу после рассвета, находившийся на передовом НП под Прохоровкой командующий 5 гв. ТА получит распоряжение выдвинуть в этот район 26 гв. тбр 2 гв. Ттк из первого эшелона армии и две мехбригады 5 гв. мк, который планировался для развития успеха ударных соединений армии[263]. Таким образом, прорыв Брайта существенно снизил шансы гвардейцев расколоть корпус СС ударом в лоб и выйти в район Яковлево, как предполагал Н.Ф. Ватутин.

Судя по документам, ситуация для руководства армии прояснилась, да и то не окончательно, примерно между 22.30 и 23.00. Чтобы читатель мог представить, какой информацией располагал штаб Крючёнкина и как командарм планировал выправлять ситуацию, процитирую выдержку из стенограммы переговоров Н.Ф. Ватутина с С.П. Ивановым на 21.30 11 июля 1943 г.: «Николаев: Что имеете нового по вашему левому флангу? Удалось ли остановить противника? Какие меры дополнительно предприняли? Имейте в виду, что танковый полк КВ Шумилова находится в 3 км восточнее Мясоедово. Непосредственно южнее Короча имеются по одному полку 30 и 31 оиптабр, в которых имеется в каждом по 4 орудия. Срочно их возьмите и бросьте с 10 иптабр или на другие направления по вашему решению.

Иванов, Крючёнкин: Докладываем. Полностью подтверждается наблюдение пехоты и показания пленных, что на этом направлении действует до 250 танков противника, по последним данным, около 100 танков противника развернувшихся ведут бой южнее Верхний Ольшанец, Раевка, Коминтерн. До 20 танков противника обошли опорный узел Верхний Ольшанец с запада и направляются на Казачье. К данному времени находятся в 1,5 км севернее Верхний Ольшанец. Горячев со штабом с места ушел. По донесениям командиров, наблюдающих картину боя, 92 гв. сд в беспорядке отходит в северном направлении.

Дополнительно авиация противника нанесла удар: по Казачье – около 100 самолетов, по Верхний Ольшанец, Ломово – 30 самолетами на каждый пункт.

Приняты меры: 10 иптабр – по тревоге поднята и уже отправлена, в 21.30 с Короча выступила с последним орудием, с задачей – выйти на основной оборонительный рубеж 69А по линии: Выползовка, 1-й Ново-Александровский Выселок, Свиридово, Подсумки, прикрыть основные направления на Александровка, Подсумки; Горячеву отдано распоряжение если не поздно, то один полк направить Верхний Ольшанец – решение в течение ночи; 305 сд вывести на ранее занимаемый ею и подготовленный ею рубеж обороны: Выползовка, Подсумки, Алексеевка, Плоское; 94 гв. сд для обороны иметь один полк по Разумное на фронте Шуховцево – Мазикино-Шейно, второй полк там, где он стоит на рубеже: Шейно, Ушаково и третий полк – на реке Корень на фронте /иск./ (Плоское) Новоселовка; 31 иптабр, половину бригады придаем 94 гв. сд и половину на рубеж Алексеевка – Плоское, 8 орудий, которые находятся в стадии формирования, ставятся для непосредственной защиты Короча.

Отходящую 92 гв. сд будем собирать в районе Рынденка – Ржавец, Гнездиловка, Киреев. Сейчас весь штаб будет разбит на группы и на ночь будет направлен в войска для выполнения вот этого решения. 81 гв. сд получила приказ занять рубеж: Кривцово, Верхний Ольшанец, Ново-Оскочное, у нее в наличии один сводный полк пехоты и всего 6 орудий, из них только 2 дивизионных. Еще дополнительно, быть может, что-нибудь удастся выкроить из других соединений. 89 гв. сд растягиваем по реке Северский Донец до Сабынино. Все. Просьб никаких нет. Будем принимать все меры для выполнения этого решения, к вечеру сегодня со всех соединений неслись вопли о непрерывной бомбежке авиацией боевых порядков. Просьба с утра прикрыть.

Ватутин. Действуйте энергичнее, чтобы выполнить изложенное вами решение. Не открывайте фланга Шумилова. Имейте в виду, что в район Красное (юго-западнее Прохоровка 5 км) к утру 12 июля выйдет мех корпус Ротмистрова. Авиация будет прикрывать. Ротмистров начал действовать в районе Прохоровка. Эти действия будут продолжаться рано утром. Потребуйте от войск организованности».[264]

В тот момент, когда шли переговоры между штабом армии и фронта, ожесточенные бои на правом крыле 35 гв. ск, который был практически смят, продолжались, но их накал постепенно начал снижаться. В 23.0 °C.Г.Горячев подписал приказы об отводе 92 гв. сд на рубеж: Выползовка, южная окраина Александровки (4 км северо-восточнее Казачье), входивших в систему тылового армейского рубежа обороны. Под покровом сумерек из-под Киселёва, Сабынина и Шляхового на северо-восток потянулись большие группы измотанных тяжелыми боями бойцов и командиров, остатки техники 96 отбр. Но к утру 12 июля в указанный район вышли лишь 2/280 гв. сп, учебный батальон, и разведрота со штабом 92 гв. сд. Личный состав остальных полков и спецподразделений прорывался с занятой немцами территории до 14 июля и собирался в районе Ново-Слободка, Долгое, Ново-Хмелевое. Сюда же на участок Александровка – Свиридово начала подходить группами и бригада Лебедева. Из журнала боевых действий 96 отр: «В 22.00 по приказу комбрига отделение разведчиков на танке «Т-70» выехало по батальонам с задачей вывести их и в район Александровки. Во время боя сожжено и подбито 12 танков противника. Наши потери 13 «Т-34», 2 «Т-60». В 23.00 штабриг, рота управления, 3 «Т-70», 1 «Т-34» заняли оборону юго-западнее Александровки и отбили одну танковую атаку совместно с дивизионом РС». Полностью бригада собралась к 5.00, имея в обоих танковых батальонах 14 «Т-34» и 3«Т-70», а в шптаб – одно 76-мм орудие[265].

107 сд получила приказ: оборонять 516 и 594 сп рубеж:/иск./Свиридово, балка Разумная, озеро Гремячее, Ломово, Плоское, а разбитый 522 сп собирать в районе с. Заячье. Таким образом, к утру 12 июля войска 35 гв. ск только начали занимать оборону по линии: Выползовка, Александровка, Свиридово, западный берег р. Разумная, Мазикино, Шеино, Ушаково.

А на левом крыле корпуса Горячева с наступлением сумерек ожесточенные бои окруженных частей 94 гв. сд с войсками двух дивизий противника разгорелись с новой силой. В цитировавшемся выше отчете 35 гв. ск отмечено, что два стрелковых и часть сил артиллерийского полка Русских к полуночи вышли из «мешка» и заняли оборону от Мазикина до Ушакова, однако это не так. Согласно донесению ее штаба № 09 к 7.00 12 июля, основные силы двух полков вышли из кольца не к полуночи, а уже после рассвета 12 июля (между 4.00 и 6.00) и начали сосредотачиваться непосредственно вокруг сел Шеино и Ушаково. Из журнала боевых действий 288 гв. сп:

«В 24.00 полк в составе 1, 2, 3 и 2/283 гв. сп пошел на прорыв вражеского кольца к своим частям по лощине правого берега р. Разумная в направлении Шенино. Впереди с разведкой двигался командир полка и штаб 1 сб. В 4.00 полк вышел в район Шеино и сосредотачивался в районе Ушаково для получения дальнейших указаний. По пути следования от разрыва вражеской мины погибли зам. командира по строевой части капитан Карпов и инструктор-пропагандист полка капитан Шаров»[266].

В том же донесении комдив-94 доложил, что он решил имеющимися на тот момент силами «удержать рубеж – выс. 174.1 – Шеино – Ушаково»[267]. А село Мазикино к этому времени еще находилось в руках 6 тд и только через сутки, к 6.00 13 июля 1943 г., 288 гв. сп выбьет немцев из него. И только после этого дивизия сможет выстроить сплошную линию обороны: /иск/клх. Коминтерн – Мазикино – Шейно – Ушаково, о которой говорится в отчете корпуса.

А утром 12 июля, судя по документам полков 94 гв. сд, перед правым флангом 3 тк на участке Мазикино– Шеино – Ушаково устойчивой обороны не было, за исключением в самом селе Шеино. Здесь находилось много войск, но они лишь выходили из боя и приступали к занятию позиций. Хотя ни комдив, ни их командиры полков толком не знали, по какому рубежу будет строиться оборона соединения. К примеру, 288 гв. сп за сутки получил три прямо противоположных приказа: с 10.00 до 13.00 он вышел и занял оборону по линии выс. 193.0 – западная окраина Ушакова, но сразу же получил приказ оставить этот участок и перейти на другой: выс. 215.3, западная окраина Нелидово, западная опушка леса, юго-восточнее Мазикино, а в ночь на 13 июля вышел на восточный берег р. Разумная и приступил к оборудованию позиций по линии /иск/Коминтерн – /иск/Мазикино.

Бесспорно, командиру 3 тк было известно о том, что происходило утром 12 июля на позициях советских войск в районе Шеино – Мазикино, но он оказался не в состоянии использовать благоприятную обстановку. Уже просто не было сил для нанесения ударов в этом районе. Для него в тот момент было крайне важно вывести 7 тд из обороны и усилить ею ударный клин корпуса в районе Ржавец – Александровка – Верхний Ольшанец, который глубоко вошел в оборону 69А. Всю ночь на 12 июля и сразу после рассвета мотопехота дивизии Функа совместно с частями 198 пд продолжала подавлять очаги сопротивления в самом Мясоедове. А затем 7 тд приступила к сдаче рубежей. Прием-передача длилась до полудня 12 июля, после чего ее главные силы двинулись на северо-восток. В результате одно из трех танковых соединений Брейта в наиболее тяжелый для советской стороны момент прорыва 11 июля и на следующий день, когда В.Д. Крючёнкин и Н.Ф. Ватутин скребли по сусекам, пытаясь восстановить разрушенный фронт обороны 69А, было сковано частями 94 гв. сд. Это явилось одной из важных причин того, что хотя 6 тд уже на рассвете 12 июля создала плацдарм на правом берегу Северского Донца у с. Ржавец, вполне пригодный для броска к Прохоровке, на встречу 2 тк СС и советских войск здесь было очень мало, рывка для соединения со корпусом Хауссера в этот день так и не последовало.

После полуночи боевая группа фон Опельна, используя сумерки и неразбериху, царившую в тылу 69А, прошла оставшиеся до Ржавца несколько километров и, заняв село вместе с заминированными, но не взорванными мостами, вышла на правый берег Северского Донца. Из сводки 6 тд в штаб корпуса: «…Танковая группа Опельна ведет бой в районе Казачье с вражескими тяжелыми танками. Боевая группа Украйна после последнего донесения частью в районе южнее Верхне-Ольшанец, частью ведет ожесточенные бои по очистке Шляховое (юго-восток). Боевая группа Квентина (разведбат. – З. В.) частью на марше для занятия рубежа восточнее Шляхово, частью еще в Калинине. Слабая вражеская воздушная активность.

…Захваченное ночью с 11 на 12.7 в ходе решительного преследования предмостное укрепление северо-восточнее Ржавца удерживалось 12.7 танковой группой Опельна под артиллерийским и танковым обстрелом. Силы дивизии в течение дня собираются в районе Казачья – Кураковка»[268].

Рывок 3 тк 11 июля черед оборону 69А южнее Прохоровки был впечатляющим. В ходе 12-часового наступления две потрепанные дивизии продвинулись в глубь обороны Воронежского фронта примерно на 18 км и создали так важный на тот момент для АГ «Кемпф» плацдарм на западном берегу Донца, куда уже утром командир 6 тд оперативно подтянул артиллерию и 1/114 грп. К исходу 11 июля продвинулась вперед и 19 тд. Ее боевая группа полностью выдавила советские войска из сел Хохлово и Киселево, подойдя непосредственно к руслу реки Северский Донец. В результате немцы сковали «танковыми тисками» 81 гв. сд на участке Ржавец, Стрельников, Кривцово, Сабынино и прижали обороняющихся к реке. В этой ситуации командование 35 гв. ск отдало приказ об отходе на новый рубеж обороны: Выползовка, Александровка, Свиридово, западный берег р. Разумная, Мазикино, Шеино, Ушаков.

Надо отдать должное решительности и профессионализму Брейта и его подчиненных. Ни разу за всю операцию «Цитадель» немецкое танковое соединения, имея мизерное количество бронетехники, всего лишь 62 танка (6 тд – 23, 19 тд – 16, 505 оттб – 23)[269], не добивалось столь впечатляющих результатов. Кроме того, напомню, что к исходу 11 июля 2 тк СС прорвал нашу оборону в районе Прохоровки и вышел на ее окраины. Без преувеличения можно сказать, что положение для командования Воронежского фронта сложилось крайне тяжелое.

Таким образом, хотя и медленно, танковые клинья ГА «Юг» все дальше углублялись в оборону 69А. Командование противника настойчиво и целеустремленно выполняло свой план по окружению и разгрому 48 ск. Для Н.Ф. Ватутина этот день стал одним из самых напряженных моментов оборонительной операции. Неприятель менее чем за сутки полностью овладел рубежами ударной группироовки 5 гв. ТА, прижав стрелковые части 5 гв. А к изрытым оврагами окраинам станции Прохоровка. Насмарку пошла вся подготовительная работа артиллеристов и разведчиков к вводу в бой 18 и 29 тк. Вместе с тем прорыв рубежа 35 гв. ск в 18 км южнее станции поставил под угрозу тылы войск Ротмистрова и Жадова, изготовившихся к удару. Учитывая темп продвижения танковых дивизий АГ «Кемпф» 11 июля и состояние войск 69А, эти опасения не были напрасны. Поэтому командование фронтом будет вынуждено отвлекать значительные силы из состава главной контрударной группировки, сосредоточившейся юго-западнее Прохоровки. Таким образом, Манштейну удастся серьезно изменить планы командования Воронежского фронта на 12 июля, вынудив его существенно ослабить силы армии Ротмистрова и концентрировать внимание не только на главном направлении – юго-западнее Прохоровки, но и южнее – в районе Щолоково, Ржавец, Выползовка.