Значение ценностей в изучении политики

Обсуждение этой проблемы является одной из важнейших составных частей характеристики эвристических возможностей научных теорий. Политологов нередко упрекают в излишнем ригоризме, связанном с установкой на рассмотрение всех явлений в мире политики как равнозначных. Такой упрек предполагает, в частности, представление о «равноценности», например, фашистской и либерально-демократической политических систем. Упреки такого рода не являются, однако, обоснованными. Проблема состоит в том, что ни одна из ценностей не может быть признана высшей с помощью научного метода. Такое мнение в наши дни оспаривается сторонниками постмодернистского направления, вообще отрицающими концептуальную значимость ценностно нейтрального подхода к миру политики.

В целом, однако, следует признать правильным утверждение о том, что политической науки, свободной от каких-либо ценностей, быть не может. Можно использовать научный метод для анализа отношений между средствами и целями, когда цель определяется на основе критериев, выходящих за пределы науки. Можно руководствоваться научными критериями для оценки альтернативных средств, пригодных для достижения данной цели. Но «ценностно нагруженная» наука не означает, что мы имеем дело с «ценностно предубежденной», ангажированной наукой. Если предубеждение приводит к ложному восприятию реальности и к неверным обобщениям, то наличие ценностных суждений означает только утверждение о желательности и позитивном характере тех или иных явлений.

Необходимо, в принципе, проводить различие между ценностью и фактом. Те, кто эти различия обосновывают, обычно утверждают, что суждение, основанное на фактах, является научным, в то время как ценностноориентированное суждение таковым быть не может. Поэтому наука должна быть свободна от каких-либо ценностей. Философы могут вдохновляться ценностями, но ученый должен от них дистанцироваться до тех пор, пока он не обратится к проблеме ценностей как разновидностей фактов.

Тем не менее, рассмотрение ценностей в качестве фактов вовсе не означает предположения о том, что не существует никаких различий между утверждениями о фактах и суждениями, в основе которых лежат предпочтения. Утверждения, направленные на описание того, что действительно происходит, не всегда бывают правильными, но они поддаются эмпирической проверке. Наоборот, нормативные суждения проверить невозможно. Самое большее из того, что можно в данном случае сделать, это установить — принадлежит ли это суждение одному-единственному индивиду или же его точка зрения разделяется большим или меньшим числом представителей определенных социальных и политических групп.

В рамках научного подхода надо уметь проводить различие между описательными утверждениями и утверждениями, основанными на предпочтениях, поскольку в реальном процессе политического общения люди часто рассматривают желательное для них как действительно существующее и действуют в соответствии с нормативным принципом «так должно быть».

В этом смысле нормативные суждения в политическом дискурсе являются легко узнаваемыми, благодаря словам «должно», «необходимо», «следует» и т. п. Однако не всегда этим словам можно приписывать нормативный характер. Они нередко являются вполне эмпирическими по своему содержанию, когда люди высказывают их, например, из «тактических» соображений, диктующих то или иное предписание. Например, утверждения типа — «если демократия должна выжить, народ должен принимать участие во всех выборах» или «если люди желают, чтобы должностные лица были ответственными за свою деятельность, они должны знать программы кандидатов, которых они поддерживают» — вполне поддаются проверке.

Оба утверждения сформулированы так, что они предполагают ценностные суждения — «демократия должна выжить», «люди должны заставить чиновников быть ответственными». Но они одновременно содержат в себе ту идею, что они высказываются именно для того, чтобы компетентные люди (ими должны являться ученые) имели возможность указать, как достичь тех целей, которые сформулированы в виде данных категорических пожеланий.

Выступая в роли эксперта, ученый не имеет дела непосредственно с целями и ценностями (не участвует в их воспроизводстве), но исследует только те технические средства, с помощью которых эти предписания могут быть реализованы. Признавая полностью, что определенный тип культуры имеет ценностные основания, ученый делает выбор — должен ли он участвовать в их укреплении или, наоборот, в расшатывании и уничтожении. В этом смысле сама по себе демонстрация возможностей достижения той или иной цели всегда включает в себя элемент ценностной ориентации.

Другим примером специфической ценностной ориентации является сам процесс смены научных парадигм в любой системе знания. Замена старой теории новой требует перестройки всего предшествующего знания. Теоретические достижения, которые выглядят беспрецедентными, способны привлечь новых приверженцев тем, что они открывают новые исследовательские перспективы, называют парадигмами. Целью «нормальной» науки является описание фактов, их включение в структуру теории для ее последующего развития. Новая парадигма, ориентированная на принципиально новые теоретические построения, встречает обычно сопротивление со стороны приверженцев старых парадигм. Но, по мере того как в рамках новой парадигмы проявляются неизвестные ранее в науке эвристические возможности, то, что выглядело недавно аномальным, начинает казаться возможным, а затем становится вполне привычным. Новая концептуальная структура заменяет старую, становясь основой для создания новых теорий.

Политическое знание впервые пережило революционную трансформацию во второй половине XIX в., когда наряду с философскими концепциями и нормативными политическими теориями стала развиваться политическая наука со свойственным только ей способом теоретических построений. XX в. будет по праву рассматриваться как эпоха великого синтеза всех предшествующих политических традиций. Этот синтез был подготовлен сменой теоретических парадигм как внутри самой науки, так и глубокой трансформацией теоретических представлений о политике вообще. Результаты этого синтеза, конечно, будут воздействовать на осмысление тех глобальных проблем, которые стоят перед всеми государствами и нациями.

ЛИТЕРАТУРА

1. Берлин И. Четыре эссе о свободе. London, 1992.

2. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

3. Панарин А. С. Объяснение и понимание в политической науке // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 1997. № 2.

4. Сморгунова В. Ю. Феномен политического знания. СПб., 1996.

5. Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. № 1.

6. Arendt И. The Human Condition. Chicago; London, 1989.

7. Arendt H. Between Past and Future: Eight Exercises in Political

Thought. New York, 1993.

8. Bergman G. Philosophy of Science. Madison, 1957.

9. Burns J., Peltason J. W., Cronin Th. E Government by the People. Bill of Rights Edition. 14-th ed. Englewood Cliffs, 1990.

10. Catlin G. E. G. The Science and Method of Politics. London; New York 1927.

11. Crozier M., Huntington S., WatanukiJ. The Crisis of Democracy: Report on the Governability of Democracies to the Trilateral Commission. New York, 1975.

12. Dahl R. The Behavioral Approach in Political Science: Epitaph for a Monument to a Successful Protest // American Political Science Review. 1961. Vol. 55. December.

13. Easton D. The Political System. New York, 1959.

14. Easton D. A System Analysis of Political Life. New York, 1965.

15. Janda КBerry J. M„ Goldman J. The Challenge of Democracy. Government in America. 2-nd ed. Boston et al., 1989.

16. Kuhn Th. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago, 1964.

17. Lasswell H. Politics: Who Gets What, When, How. New York, 1936.

18. Meehan E. J. The Theory and Method of Political Analysis. Homewood. 111., 1965.

19. Meier Chr. The Greek Discovery of Politics. Cambridge (Mass.); London, 1990.

20. Oakshott M. Rationalism in Politics. London, 1962.

21. Political Behavior: A Reader in Theory and Research / Ed. by H. Eulau, S. J. Eldersveld, M. Janowitz. Glencoe, 1956.

22. Sartori G. The Theory of Democracy Revisited. Chatam, New Jersey, 1987.

23. Sehabert T. Boston Politics. The Creativity of Power. New York, 1989.

24. Schumpeter J. A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1976.

25. UNESCO. Contemporary Political Science: A Survey of Methods, Research and Teaching. Paris, 1956.

26. Van Dyke V. Political Science: A Philosophical Analysis. Stanford, 1960.

27. Zur Theorie und Praxis der politischen Bildung. Bonn, 1990.