Преступники в белых халатах

В ответвлениях нью–йоркской Бликкер–стрит, улицы, которую называют «Бродвеем богемы», на подмостках обшарпанного и почерневшего от табачного дыма кафе одно время шел своеобразный спектакль.

У него не было определенного названия, а у актеров — заученных ролей. Да и актерами их можно было назвать весьма условно. Дело в том, что за пять долларов каждый желающий получал возможность наблюдать чужую жизнь во всех ее бытовых проявлениях.

На сцене без кулис и декораций, не обращая ни малейшего внимания на любителей сомнительных зрелищ, «актеры» спали и хлопотали у плиты, разговаривали по телефону и отправляли естественные надобности, ругались между собой и демонстрировали интимные стороны человеческих отношений…

Шоу, которое, по замыслу его авторов, призвано было показать, что в западном обществе не существует никаких ограничений и рамок для выражения «свободы личности», в конце концов прогорело.

Но само общество, породившее этот доведенный до абсурда спектакль, беспощадно растоптало все нравственные нормы, бесцеремонно вторгается в такие сферы жизни, которые по своему характеру должны быть ограждены от праздного любопытства и нездоровых сенсаций, требуют к себе особо деликатного, бережного отношения.

Говоря это, мы имеем в виду прежде всего такую область, как медицина, с которой соприкасаются практически все.

Читателям, видимо, будет небезынтересно узнать, что в западногерманском городе Гейдельберге несколько врачей–психологов создали «коммуны»… душевнобольных. По их разумению, пациентам ни к чему было принимать медикаментозные средства, лечиться в медицинском смысле. Единомышленники подобного «направления» в психиатрии выискались и в Лондоне.

Как и следовало ожидать, дело закончилось плачевно — для подопытных больных. Идея «коммун», ЯВНО навеянная определенными концепциями (кстати, авторы не скрывали своих левацких взглядов), привела к резкому ухудшению состояния психически неполноценных людей. Они стали жертвами тех, кто презрел гуманные начала науки и попрал нормы медицинской этики.

Своеобразной оборотной медалью злоупотребления высоким званием врача являются случаи, когда лечению подвергаются люди совершенно здоровые.

Как свидетельствует, например, итальянская «Гадзетта дель пополо», лишь в психиатрических лечебницах Италии содержится около 800 человек с абсолютно здоровой нервной системой. Ряд клиник поставляет их в качестве даровой рабочей силы на частные предприятия.

Примечательно: в уголовном кодексе Италии имеется положение, согласно которому судья вправе препроводить обвиняемого в психиатрическую лечебницу без соответствующей санкции медицинских органов.

Таким путем власти избавляются от лиц, которые в буржуазном обществе признаются «социально опасными».

Для тех, кто не гнушается упекать здоровых людей в психиатрические больницы, вполне допустимы и преступные опыты на самих больных.

В 50–60?х годах на Западе широко практиковались хирургические операции, при которых разрушались различные участки мозга. Скажем, у больного шизофренией достигалось снижение возбуждения за счет резкого обеднения психической жизни и эмоциональных реакций. Иными словами, речь шла о необратимой трансформации человеческой личности.

Безответственное экспериментирование над больными касается не только психиатрии, но и более широкого круга заболеваний, в частности животрепещущ щей для человечества проблемы борьбы с раком.

Стоит ли говорить, что необходимо всячески оберегать и не травмировать больного излишней в данном случае информацией о характере и прогнозе тяжкого, большей частью смертельного заболевания.

Как же обстоит дело в этой связи в капиталистических странах, например, в Соединенных Штатах Америки?

Порой заболевание человека, находящегося в поле внимания прессы, начинают смаковать, обыгрывая малейшие детали. Сенсация раздувается тем больше, чем выше ступенька на лестнице американского истэблишмента, которую это лицо занимает…

Такой подход не только антигуманен по своей сути. Он неразрывно связан и с нарушением одной из кардинальных проблем медицинской этики — соблюдения врачебной тайны.

Идет ли речь о раке, саркоме и других видах злокачественных опухолей, гинекологии или расстройствах определенных функций и т. п., сведения, сообщенные больными и их родственниками врачу, а также результаты медицинских исследований не могут и не должны в ущерб пациенту быть достоянием всеобщей гласности. В Советском Союзе разглашение такого рода информации категорически запрещено законом.

Развитие медицинской науки, использование новых методов хирургии и успехи фармакологии несут с собой немало этических проблем. Это касается трансплантации человеческих органов, молекулярной биологии и генетики, вопроса о допустимых пределах хирургического вмешательства и т. д.

В силу специфики психических заболеваний особенно остро в наши дни встают проблемы соблюдения этических норм в психиатрии.

Мы рассказали об экспериментах пятнадцатилетней и двадцатилетней давности на человеческом мозге, что неизбежно приводило к разрушению личности пациента. А вот и более свежие примеры.

В 1975 году западногерманский бундесрат единогласно решил распространить правила о применении новых лекарственных средств на лиц, находящихся в местах заключения, и душевнобольных. Единственным условием при этом ставилось получение на то их «добровольного согласия».

«Добровольное согласие» лица, страдающего психическим расстройством, или отчаявшегося заключенного, который надеется таким путем купить свободу или по крайней мере сократить срок пребывания за решеткой, — может ли быть циничнее спекуляция на «правах человека», якобы гарантированных в западном мире?!

Выражая резкий протест и возмущение решением бундесрата, западногерманский гуманистический союз провел, как писала газета «Франкфуртер рундщау», прямую аналогию с временами «третьего рейха».

Напомним, что нацисты, для которых не существовало никаких моральных норм, узаконили проведение экспериментов над душевнобольными и их физическое уничтожение.

Аналогичные опыты проводились з годы второй мировой войны и в спецлабораториях милитаристской Японии. Судя по всему, кое–кто хотел бы воскресить эту варварскую практику.

На память приходят вопиющие факты нарушения элементарных человеческих прав, приведенных летом 1977 года в докладе Компартии США. «Заключенные в США — крупнейшая группа людей в мире, подвергающаяся экспериментальному воздействию различными фармакологическими средствами и другим экспериментам, — говорится, в частности, в этом документе. — К заключенным все чаще применяют методы модификации поведения, включая электроток, лекарственную обработку и даже нейрохирургию». В докладе указывается, что во многих тюрьмах, для того чтобы «сломить» заключенных, используются такие химические депрессанты, как таразин, либриум, валиум, проликсан; их подвергают обработке слезоточивым газом «мейс». В школах маленьким детям угнетаемых национальных меньшинств ставят диагноз «потенциальной» агрессивности, стремления к насилию, некоторым из них принудительно производят нейрохирургические операции. В одной из тюрем США медицинский осмотр проводит… ветеринарный врач.

Необычайно острый политический скандал разгорелся летом 1977 года в США в связи с разоблачениями преступных экспериментов над людьми для испытания различных наркотиков, а также других препаратов, пагубно воздействующих на нервную систему и мозг человека. В этой аморальной и безнравственной программе, по заявлению самого шефа ЦРУ С. Тэрнера, участвовало по меньшей мере 80 научно–исследовательских заведений, включая 44 университета, 12 госпиталей и клиник, 3 исправительных учреждения. Операции «Артишок», «МК-ультра», «Мкехта» — все они служили разработке химических, биологических и радиологических материалов, пригодных для воздействия на психику человека для контроля его поведения. За этими кодовыми названиями скрывались презрение к человеческой личности, предельная жестокость, смерть. Причем, как свидетельствуют новые факты, эти адские опыты под ширмой различных «исследований» ЦРУ продолжает осуществлять и по сей день. Как здесь не вспомнить выступление доктора Р. Каннеса на 118?м съезде медицинской ассоциации в Нью—Йорке в июле 1969 года, который с высокой трибуны заклеймил многих членов этой организации, назвав ее «ассоциацией убийц»!

Японская газета «Иомиури» приоткрыла завесу над тайной деятельностью Центрального разведывательного управления США — испытаниях сильнодействующих наркотических средств на военнослужащих в целях «политической и идеологической обработки».

По сведениям газеты, продукцию для экспериментов поставляла американская компания, словно в насмешку именовавшаяся поэтическим именем «Лилли» (штат Индиана), а ведал опытами некий доктор Уиллис Гиббонс.

Позволительно спросить: что думают на сей счет те врачи–психиатры на Западе, которые не упускают случая поразглагольствовать о соблюдении норм медицинской этики и принципов гуманизма?!

Если же вести речь не о мракобесах типа Гиббонса, а об истинных представителях западной медицины, в частности психиатрии, действительно стремящихся применить свой опыт и знания во имя благородной цели помощи больным, то в капиталистическом обществе их возможности крайне ограничены — как в силу нехватки врачей, так и недостатка коек, профилакториев и т. д. Не следует также забывать, что на Западе медицинская помощь — это деньги, деньги и деньги…

И это в то время, когда, по общему признанию, на Западе продолжается неуклонный рост психических заболеваний и неврозов.

Они — закономерное следствие происходившего в последние годы экономического спада с его массовым обнищанием, ростом сексопатологии, наркомании, преступности. С характерным для Запада высоким уровнем безработицы, неуверенностью в завтрашнем дне, борьбой за выживание, неуемной погоней за «преуспеванием». Все это приносит населению большие психологические перегрузки. Так, например, в США результаты исследования, проведенного комиссией по состоянию психического здоровья людей, свидетельствуют что около 32 миллионов американцев—15 процентов населения–нуждаются в постоянном психиатрическом наблюдении и лечении. По оценкам специалистов это больше,«чем когда–либо в истории страны.

Только прямые расходы населения, связанные с лечением психических расстройств, исчисляются в 17 миллиардов долларов в год. В стране насчитывается 10 миллионов алкоголиков, свыше полумиллиона американцев — неизлечимые наркоманы.

Острые психозы, неврозы, тяжелые нарушения поведения у подростков, самоубийства — все это, по признанию многих зарубежных ученых–медиков и социологов, стало бичом современного «общества потребления».

Согласно данным другой комиссии, которая по поручению бундестага в течение четырех лет проводила специальное обследование в ФРГ, каждый третий гражданин этой страны страдал или страдает психическим недугом. Число нуждающихся в помощи врача–психиатра достигает 8 миллионов человек!

Как же все эти больные пользуются медицинской помощью? Перед нами газета «Нюрнбергер нахрихтен» за 7 февраля 1976 года. Заголовок гласит: «Тяжелое положение. Острый недостаток психиатрической помощи». В заметке приводится признание профессора Яна Поля, что в нынешних условиях в ФРГ на 100 психических больных, находящихся в стационарах, приходится лишь… один психотерапевт.

Цифра весьма симптоматическая, если принять во внимание, что речь идет о ФРГ — стране высокого, по западным стандартам, экономического потенциала, с традициями классической школы психиатрии.

В условиях непрерывного роста числа душевнобольных существенные изъяны и пороки в области организации психиатрической помощи и лечения на Западе заставляют ученых и деятелей здравоохранения задумываться над многими проблемами.

В частности, выдвигается идея создания психиатрических пунктов помощи, максимально приближенных к населению, рассматривается аспект быстрейшей адаптации больных в обществе.

По этому вопросу мы попросили высказаться доктора медицинских наук, заместителя директора Института психиатрии Академии медицинских наук СССР Р, А. Наджарова.

— Советский Союз, — сказал Рубен Александрович, — является пионером в области пересмотра старых концепций преимущественно «больничной психиатрии» и использования методов внебольничного лечения. Специальным приказом Министра здравоохранения СССР запрещено применение какой бы то ни было насильственной методологии.

Истинный гуманизм, стремление помочь больному, вернуть его в общество всегда были отличительными чертами русской и советской психиатрии. Напомню, что еще в период голода и гражданской войны профессор П. Б. Ганнушкин создал систему районных психиатров, которая в последующие годы выросла в психоневрологические диспансеры.

Именно в СССР были заложены и основы ресоциализации, то есть восстановления работоспособности больных, страдаюхцих различными психическими заболеваниями.

В советском законодательстве предусмотрены конкретные меры адаптации больных в обществе с тем, чтобы они могли принимать посильное участие в его жизни.

Так, администрация предприятий создает этим людям определенные условия, например сокращенный рабочий день, и предоставляет удлиненный отпуск. К их услугам учреждения, осуществляющие вторичную профилактику при обострениях болезни (дневные и ночные стационары и т. д.).

Нетрудно понять, насколько ограничены возможности тех энтузиастов, которые хотели бы улучшить систему здравоохранения, в частности психиатрию на Западе.

Может быть, следует объединенными усилиями разрабатывать новые пути лечения и профилактики психических болезней, а не превращать больных в объекты экспериментов, сосредоточить усилия на чисто медицинских задачах.

Что касается советских психиатров, то они принимают активное участие в международных съездах, совещаниях, симпозиумах, посвященных проблемам лечения и реадаптации, и готовы и впредь вносить конструктивный вклад в это общее благородное дело.

Да, этические проблемы медицины заслуживают самого серьезного внимания. В последующих главах мы еще раз более подробно остановимся на этических проблемах медицины, покажем, как на них взирают некоторые «ученые» на Западе.