Глава 28 Как Жуков громил фальсификаторов

На страницах 396–397 мистер Резун выборочно («…ознакомившись лишь с единичными образцами из многих сотен…») цитирует приказы Г.К. Жукова: «…давайте обратимся к документам. Нет, нет. Не каким-то там совершенно секретным, а к тем, которые опубликованы и всем доступны. Ознакомившись лишь с единичными образцами из многих сотен, мы делаем совершенно неизбежный вывод: Чаковский истину исказил и извратил. Портрет Жукова надо писать совсем другими красками. Итак, документы:

„Боевой приказ войскам Ленинградского фронта 17.9.41

…за оставление без письменного приказа военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу…

Командующий войсками ЛФ Герой Советского Союза

генерал армии Жуков.

Член военного совета ЛФ секретарь ЦК ВКП(б) Жданов.

Начальник штаба ЛФ генерал-лейтенант Хозин“.

Этот документ опубликован в 1988 году (ВИЖ. № 11. С. 95).

Вот так Жуков убеждал, так взывал к чувствам бойцов и командиров. И никакого тут животного страха. Патриотизм в чистом виде.

Вот еще приказ. Через два дня.

„Сов. секретно. Приказ

войскам Ленинградского фронта

№ 0040

гор. Ленинград 19 сентября 1941 года

…Военный совет Ленинградского фронта ПРИКАЗЫВАЕТ командирам частей и Особым отделам расстреливать всех лиц, бросивших оружие и ушедших с поля боя в тыл. Военным Советам армий, командирам, комиссарам дивизий, полков и политорганам разъяснить настоящий приказ всему личному составу воинских частей.

Приказ разослать до командиров и комиссаров полков включительно.

Командующий войсками ЛФ Герой Советского Союза

генерал армии Жуков.

Член военного совета ЛФ секретарь ЦК ВКП(б) Жданов.

Начальник штаба ЛФ генерал-лейтенант Хозин“.

Документ впервые опубликован в журнале „История Петербурга“ (2001. № 2. С. 85, со ссылкой на Архив штаба Лен-ВО, фонд 21, опись 44917, дело 1, лист 16).

На той же странице опубликован другой, на этот раз несекретный приказ Жукова о расстрелах. Он подписан в тот же день – 19 сентября 1941 года. Но это уже о других расстрелах, которые днем раньше были приведены в исполнение. И тут же еще один приказ – от 21 сентября. И опять о расстрелах. Тоже подписан Жуковым. Это не угрозы расстрелом, а информация к размышлению о том, что осуществлено накануне.

22 сентября Жуков и Жданов направили Военному Совету 8-й армии шифровку В составе Военного Совета – командующий 8-й армией генерал-майор В.И. Щербаков, член военного Совета дивизионный комиссар И.Ф. Чухнов, заместитель командующего армией генерал-лейтенант Т.И. Шевалдин и начальник штаба генерал-майор П. И. Кокорев. Вот завершающие фразы: „…Такой военный совет вполне заслужил суровой кары, вплоть до расстрела. Я требую: Щербакову, Чухнову, Кокореву выехать в 2 дно, 11 сд, 10 сд и лично вести их в бой. Шевалдину и Кокореву предупредить командиров всех степеней, что за самовольное оставление Петергофа будут расстреляны, как трусы и изменники. Всем объявить – НИ ОДНОГО ШАГУ НАЗАД “ (ВИЖ. 1992. № 6. С. 18).

Это – пять дней Георгия Константиновича. Это кое-что из того, что сохранилось в архивах. Но не все ведь сохранилось, и не все доступно. Да и не все злодеяния святого гения фиксировались в архивных делах».

Мистер Резун уподобляется здесь жонглерам от науки. Вот как он сам пишет о таких горе-исследователях: «Дело в том, что иногда жонглеры от науки подбирают только те факты, которые в их теории укладываются, а те, что не укладываются, они просто игнорируют и отбрасывают»⁷⁸⁹.

Мистера Резуна опровергают А.В. Исаев и В.Р. Мединский: «Ну, так вот я скажу: если бы Г.К. Жуков действительно относился к своим солдатам таким образом, он не победил бы ни в одном сражении.

…Частью его таланта было особое отношение к жизни солдат, их сбережение становилось непременной частью стратегии его военных операций. Все это доказуемо.

Возьмем только один период, крайне напряженный и жестокий – 1942 год. В 5 утра 27 января он пишет командарму (генерал-лейтенанту И.Г. Захаркину. – С. Ж.): „Невыполнение задач 49-й армией, большие потери в личном составе объясняются исключительной личной виновностью командиров дивизий, до сих пор грубо нарушающих указание т. Сталина и [требование] приказа фронта о массировании артиллерии для прорыва, о тактике и технике наступления на оборону в населенных пунктах. Части 49-й армии преступно ведут лобовые атаки на населенные пункты Костино, Острожное, Богданово, Потапово и, неся громадные потери, не имеют никакого успеха.

Каждому элементарно военнограмотному человеку должно быть понятно, что вышеуказанные села представляют очень выгодную и теплую оборонительную позицию. Местность перед селами – с полным обстрелом, и, несмотря на это, на одном и том же месте продолжаются преступно проводимые атаки, а как следствие тупости и недисциплинированности горе-организаторов, люди расплачиваются тысячами жизней, не принеся Родине пользы.

Если вы хотите, чтобы вас оставили в занимаемых должностях, я требую:

прекратить преступные атаки в лоб населенного пункта;

прекратить атаки в лоб на высоты с хорошим обстрелом;

наступать только по оврагам, лесам и мало обстреливаемой местности“⁷⁹⁰.

Указания командующему 50-й армии (генерал-лейтенанту И.В. Болдину. – С.Ж.):

„Азбучная истина обязывает: прежде чем бросить танки, нужно подавить систему огня, а тогда только бросать танки. А у вас делается наоборот. Вам об этом неоднократно давалось указание, но, видимо, до сих пор эти элементарные истины непонятны, и танки продолжают гибнуть без всякой пользы. Бросание танков без подавления системы огня противника я считаю авантюрой. Виновников гибели танков, танкистов, безусловно, нужно судить“⁷⁹¹.

Из приказов Жукова о создании штурмовых групп: „Населенные пункты захватывать специально созданными штурмовыми отрядами… Захват каждого опорного пункта поручать особому ударному отряду, специально отобранному, организованному и сколоченному, если нужно с предварительной репетицией в тылу своих войск“.

От командующих 43, 49, 50 и 5-й армий 22 марта Жуков требовал: „точного выполнения моего приказа о захвате опорных пунктов противника специальными штурмовыми отрядами, во избежание излишних потерь“⁷⁹².

15 марта Жуковым издан специальный приказ, который можно было по аналогии со сталинским „Ни шагу назад!“ назвать „Беречь людей!“.

„В армиях Западного фронта за последнее время создалось совершенно недопустимое отношение к сбережению личного состава. Командармы, командиры соединений и частей, организуя бой, посылая людей на выполнение боевых задач, недостаточно ответственно подходят к сохранению бойцов и командиров, Ставка за последнее время Западному фронту дает пополнение больше других фронтов в 2–3 раза, но это пополнение при халатном, а иногда преступном отношении командиров частей к сбережению жизни и здоровья людей недопустимо быстро теряется и части вновь остаются в небольшом некомплекте

Стучавшаяся лбом в Юхнов 50-я армия И.В. Болдина в приказе отмечается особо: „Особенно плохое отношение к сбережению людей существует в 50-й, 10-й армиях…“ За констатацией фактов следует недвусмысленное требование: „Выжечь каленым железом безответственное отношение к сбережению людей, от кого бы оно ни исходило“⁷⁹³.

Все это – не конкретные приказы, а общее отношение к пониманию военного искусства и к сохранению бойцов, – имело свои результаты. Вопреки расхожим представлениям, армейские группировки, которыми командовал Жуков, несли меныиие потери, чем у других командующих соседними фронтами»⁷⁹⁴.

М.А. Гареев сообщает: «Безвозвратные потери Западного фронта под командованием Г.К. Жукова составляют 13,5 процента от общей численности войск, а Калининского – 14,2 процента. В Ржевско-Вяземской операции у Жукова – 20,9, а у Конева – 35,6 процента; в Висло-Одерской – 1-го Белорусского фронта – 1,7, а 1-го Украинского – 2,4 процента; в Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная группировка противника противостояла 1-му Белорусскому фронту, потери 1-го Белорусского фронта – 4,1, а 1-го Украинского фронта – 5 процентов. Потери 2-го Украинского фронта (Р.Я. Малиновского) в Будапештской операции в 1,5–2 раза больше, чем в Берлинской операции Г.К. Жукова. И так во всех операциях»⁷⁹⁵.

В.Р. Мединский подводит итог, опровергающий заявление мистера Резуна: «…Но нет никаких фактов, подтверждающих, что он немецкие окопы „трупами заваливал“. „Людей не щадить“, „решить вопрос любой ценой“ – таких слов в его приказах нет. Нигде, ни в одном документе. Ни в одних воспоминаниях сослуживца. Наоборот, постоянно в его приказах – выговоры подчиненным, с обещанием отдать под суд, под трибунал: „у вас недопустимые потери в живой силе“, „ваши потери говорят о вашей некомпетентности и неумении руководить“, „объявляю вам неполное служебное соответствие“, „вы будете сняты с должности“, „только последний идиот атакует в лоб“, „прекратите бессмысленный навал живой силы“… Это не значит, что он рыдал над каждой похоронкой, но „взять любой ценой“ – этого у Жукова нет нигде»⁷⁹⁶.

На странице 400 заламаншский сказочник снова врет. По его ничем не подтвержденным словам все советские военнослужащие, попавшие в плен, по возвращении на Родину непременно попадали в лагеря: «У нас было заведено просто и гуманно: воюешь за Родину, по вине великого стратега попал в плен, допустим, под Ельней, если с противником в плену не сотрудничал, то по возвращении отсидишь 10 лет в каторжных лагерях, и – свободен. Потом этот срок увеличили до 25 лет».

И.В. Пыхалов опровергает английского мистера: «Среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95 % (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3 %»⁷⁹⁷.