Глава 2 Почему Сталин уничтожил свою стратегическую авиацию?

На странице 355 мистер Резун врет: «Можно было просто пригласить Риббентропа (а то и самого Гитлера), продемонстрировать то, что уже есть, рассказать, что будет, а потом просто и четко изложить свою позицию: господин министр (или – господин канцлер), у нас отношения с Польшей не самые лучшие, но германское продвижение на восток нас пугает. Разногласия Германии с Польшей нас не касаются, решайте сами свои проблемы, но только не начинайте большую войну против Польши. Если начнете, мы бросим в Польшу пять миллионов советских добровольцев. Мы дадим Польше все, что она попросит, мы развернем в Польше партизанскую войну…»

Каким образом СССР мог «бросить в Польшу пять миллионов советских добровольцев», если польское правительство категорически было против вступления Красной армии на территорию Польши. Уинстон Черчилль свидетельствует: «Переговоры зашли как будто в безвыходный тупик. Принимая английскую гарантию, правительства Польши и Румынии не хотели принять аналогичного обязательства в той же форме от русского правительства»²⁷².

Да и сам «скромный собиратель цитат» уже на 383-й странице себя опровергает и заявляет, что Советскому Союзу не нужно «бросать в Польшу пять миллионов советских добровольцев»: «И советская делегация выдвинула требования: у нас нет общей границы с Германией, нашим войскам нужны проходы через Польшу.

Это требование было неприемлемым для Польши и ненужным для Советского Союза.

…Если бы Сталин хотел мира, то зачем ему проходы в Польше? Член Политбюро, Нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов заявил на переговорах: „Так как Советский Союз не имеет общей границы с Германией, путей вступления в соприкосновение с агрессором не имеется“ („Международная жизнь“. 1959. № 3. С. 157).

Ну так и радуйтесь! Неужели Ворошилову и Сталину цинизма не хватает понять, что отсутствие общих границ с гитлеровской Германией – это благо для страны. Если, конечно, мы намерены обороняться или лучше всего – вообще остаться в стороне от войны».

И в книге «Святое дело» английский «исследователь» себя опровергает: «Польша 1939 года представляла собой как бы один коридор с востока на запад. В случае его использования для движения на запад следовало защищать свои войска от ударов как с севера, так и с юга. Проще говоря, Сталин, даже если бы он не был людоедом, был бы все равно вынужден разворачивать в Польше не один фронт, а три: на запад, на север и на юг. Вся территория Польши стала бы одним мощным плацдармом. А в районе Варшавы Сталин был бы вынужден возвести сверхмощный укрепленный район, чтобы обезопасить главный узел всех коммуникаций, от которого зависело снабжение его армии.

Коридоры через Польшу мгновенно и неизбежно означали бы переход контроля над страной в руки борцов за европейскую безопасность. Повторю: даже и в том случае, если бы эти борцы руководствовались самыми чистыми помыслами»²⁷³.

На той же 355-й странице автор снова лжет: «После нападения Гитлера „ТБ-7“ (Создатель „ТБ-7“ авиаконструктор Владимир Петляков (после трагической гибели Петлякова „ТБ-7“ был переименован в „Пе-8“) пустили в серию. Но было поздно».

Академик, генерал-полковник авиации А.С. Яковлев опровергает выдумки заламаншского лгуна и свидетельствует о том, что самолет Пе-8 (ТБ-7) не пустили в серию после начала Великой Отечественной войны, а сняли с производства: «Мне запомнилось, что начальник НИИ ВВС Филин настойчиво выступал за широкое строительство четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков Пе-8. Сталин возражал: он считал, что нужно строить двухмоторные бомбардировщики Пе-2 и числом побольше. Филин настаивал, его поддержали некоторые другие. В конце концов Сталин уступил, сказав:

– Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили. Пе-8 поставили в серию на одном заводе параллельно с Пе-2. Вскоре, уже в ходе войны, к этому вопросу вернулись. Пе-8 был снят с производства, и завод перешел целиком на строительство Пе-2. Война требовала большого количества легких тактических фронтовых бомбардировщиков, какими и были Пе-2»²⁷⁴.