Заключение

Подводя итоги гуманитарной миссии Министерства иностранных дел Российской империи, связанной с реализацией многоплановой работы по оказанию помощи попавшим в беду соотечественникам и военнопленным в годы Первой мировой войны, можно вполне обоснованно дать высокую оценку деятельности как центрального аппарата ведомства, так и его загранучреждений. Эта непривычная для МИДа работа велась в нелегких условиях военного времени весьма ограниченными силами дипломатов и консульских работников. Безразличие царской камарильи к судьбам простых людей, «шапкозакидатель-ское» отношение Военного министерства и открытое противодействие со стороны Министерства финансов любым действиям по оказанию гуманитарной помощи соотечественникам создавали дополнительные трудности в работе министерства. Несмотря на это, как отмечал товарищ министра иностранных дел В.А. Арцимович, консульские учреждения и миссии оказали поддержку многим тысячам людей. Причем не только финансовую и юридическую. С помощью загранучреждений МИД ответил на 20 тыс. запросов россиян о судьбе и местонахождении их близких, способствовал освобождению пленных и воссоединению семей.

Работу дипломатов прервала Октябрьская революция 1917 г. Подавляющее число сотрудников, отказавшись сотрудничать с новым режимом, закончили свою жизнь трагически. Вместе с тем старая русская дипломатия сошла с исторической сцены с чувством исполненного профессионального и патриотического долга. «Плохо ли, хорошо ли мы понимали интересы России, – писал в эмиграции уже упоминавшийся на этих страницах князь Г.Н. Трубецкой, – пусть об этом рассудят другие, но мы служили им честно, в меру разумения, совести и сил. Когда-нибудь придется воздать должное русской бюрократии, которая для людей, живущих трафаретами, представляется просто бранной кличкой.

Тогда, я не сомневаюсь, получит признание огромная патриотическая и культурная работа, ею проделанная, и те сокровища государственного опыта и самоотвержения, которые были с нею связаны. Они, без сомнения, опирались на лучшие традиции русского служилого сословия и не могут быть затушеваны темными сторонами интриг и личных страстей, которые находили себе почву в некоторых общих нездоровых условиях государственного строя»²³⁹.

Конец существования дореволюционного МИДа прервал, но не уничтожил преемственность дипломатических традиций России. Для истории в одинаковой степени важен как положительный, так и отрицательный опыт. Применительно к царской дипломатической службе значение этого опыта ни в чем не умаляется ее недостатками, требующими столь же беспристрастного и объективного подхода, как и ее сильные стороны. Вспоминаются немеркнущие строки А.С. Пушкина, имеющие, на наш взгляд, непосредственное отношение к дипломатической службе:

Когда наш круг судьбы соединили,

Чему, чему свидетели мы были!

Игралища таинственной игры!

Металися смущенные народы;

И высились, и падали цари;

И кровь людей то Славы, то Свободы,

То Гордости багрила алтари…

За годы советской власти дипломаты вписали немало славных страниц в историю нашего государства. Как и их предшественники, они всегда были на передних рубежах борьбы. Посол СССР в Швеции Ф.Т. Гусев, вспоминая о своей работе в годы Второй мировой войны, писал: «Когда я пытаюсь обозревать пройденный мною длинный путь в условиях мира и войны, то прихожу к заключению, что дипломатическая работа в условиях военного времени представляла наибольший интерес. Она была трудной, порой сопряжена с большими лишениями и риском. И, тем не менее, эта работа полностью захватывала, увлекала, ее результаты были полезны родине»²⁴⁰.

А вот как оценивал работу советских дипломатов народный комиссар по иностранным делам (впоследствии министр) Вячеслав Михайлович Молотов. На заданный ему вопрос, были ли у Советского Союза в годы войны сильные дипломаты, нарком ответил: «У нас централизованная дипломатия. Послы никакой самостоятельности не имели и не могли иметь, потому что в сложной обстановке какую-нибудь инициативу проявить послам было невозможно. Это неприятно было для грамотных людей, послов, но иначе мы не могли… Все было в кулаке у Сталина, у меня – иначе мы не могли в тот период. Дипломатия у нас была неплохая. Но в ней решающую роль сыграл Сталин, а не какой-нибудь дипломат… Послы были только исполнителями определенных указаний… Наши послы не всегда хорошо знали иностранный язык. И, тем не менее, мы умели поддерживать неплохие отношения с тем, с кем нужно, и в тех пределах, в каких допустимо»²⁴¹.

Как и в прошлые годы, вопросы гуманитарного сотрудничества по-прежнему находятся в центре внимания российского Министерства иностранных дел. Разумеется, с годами меняются приоритеты и на этом направлении деятельности. Сегодня в числе первостепенных задач – действия по обеспечению прав человека путем участия в Совете ООН по правам человека, конвенционных органах ООН по правам человека и Управлении Верховного комиссара ООН по правам человека. Важная роль принадлежит международному гуманитарному сотрудничеству. Россия вносит достойный вклад в работу Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев и Международной организации по миграции, взаимодействует с Советом Европы и ОБСЕ.

К сожалению, после развала Советского Союза на территории бывших советских республик и между ними возникли кровавые конфликты. Попытки их мирного разрешения вновь выдвинули на передний план гуманитарного сотрудничества вопросы личной безопасности граждан, спасение из беды гражданского населения и урегулирование проблем, связанных с военнопленными. Организация гуманитарных конвоев в «горячие точки», экстренная медицинская помощь и другие задачи вновь стоят на повестке дня деятельности МИДа. Как и всегда, в моменты тяжких испытаний для нашей страны дипломатическая служба остается неразрывной частью своего государства и народа. Сохранение памяти о славном прошлом отечественной дипломатии необходимо не только как подтверждение преемственности истории нашей страны, ее славных традиций, но и как пример, достойный подражания для новых поколений российских дипломатов.