Победа четвёртая 1939–1941. Реформа НКВД: от заговоров к государственной спецслужбе

21 АВГУСТА 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло два решения, относящиеся к НКВД СССР:

«Предрешить назначение Народным Комиссаром Военно-Морского Флота т. Фриновского с освобождением его от обязанностей первого Заместителя Наркома Внутренних Дел СССР.

Утвердить первым Заместителем Народного Комиссара Внутренних Дел СССР т. Берия.

Вопрос о первом секретаре ЦК КП(б) Грузии решить в трёхдневный срок и предложить т. Берия представить кандидата на утверждение ЦК ВКП(б)»

Так Лаврентий Берия вновь был возвращён на чекистскую стезю, но — уже в более высоком качестве и с новыми задачами. 9 сентября 1938 года постановлением Политбюро ему было присвоено звание Комиссара Государственной Безопасности 1-го ранга. А с 25 ноября 1938 года Берия стал Народным Комиссаром Внутренних Дел СССР, заменив на посту наркома Генерального Комиссара Государственной Безопасности СССР Николая Ежова.

Не останавливаясь подробно на двойной замене Берией вначале Фриновского, а затем и Ежова, всё же, скажу, что на первых порах Сталин мог и не планировать замену Ежова Берией. Целесообразность и даже абсолютная необходимость этого прояснялась постепенно.

Так ли, иначе, с конца 1938 года во главе важнейшего наркомата встал Берия. И уже за первый год руководства НКВД новый нарком суть советского органа общественной безопасности изменил принципиально! Деятельный и эффективный реформатор Грузии проявил себя не менее деятельным и эффективным реформатором советских спецслужб.

Реформа заключалась, прежде всего, в том, что Берия решительно покончил с «политическим» ОГПУ-НКВД, который не только обеспечивал безопасность государства, но оказывался также источником потенциальных государственных заговоров и носителем духа «мировой революции». В НКВД образца его первого наркома Ягоды тон нередко задавали фигуры типа Артузова-Фраучи — человека небесталанного, но самоуверенного и не без сибаритства, или авантюристы вроде наркома внутренних дел УССР Александра Успенского. Хватало в пред-бериевском НКВД и коррупции, и дутой «разведывательной» «информации», и фальсификации следственных дел, не говоря уже о стойком троцкистском и «правом» душке. Берия же, поставленный во главе наркомата, пересоздал НКВД как чисто государственный орган, выполняющий те задания и решающий те задачи, которые ставит перед спецслужбой высшее государственное руководство. Можно сказать и короче: полу дилетантскую организацию, склонную к политиканству и заговорам, Берия преобразовал в профессиональную спецслужбу.

Дзержинский рассматривал ВЧК и затем ОГПУ как политический орган, а не только (и не столько) как спецслужбу государства. Собственно, сама аббревиатура ГПУ образована первыми буквами названия «Главное Политическое Управление». И для тех лет всё здесь было верным. К тому же, Дзержинский, как и позднее Председатель ОГПУ Менжинский, были крупными большевистскими политиками — крупными не только по положению в партии ещё до революции, а крупными по сути. Они умели мыслить как политики и смотреть на процессы в обществе как политики-марксисты.

Сменивший Менжинского Ягода был в политическом отношении фигурой абсолютного не того калибра, что его предшественники по руководству ВЧК-ОГПУ, но (sic!) претендовал на политические роли! И таким в ОГПУ был не один только Ягода — те же Артузов, Фриновский, Евдокимов, да и много кто ещё! В 1934 году Объединённое Главное Политическое Управление СССР было преобразовано в Наркомат Внутренних Дел СССР. Название изменилось, но люди-то остались теми же! С политическими амбициями!

Феликс Эдмундович Дзержинский (1877–1926) — российский революционер, советский политический деятель, глава ряда наркоматов, основатель и руководитель ВЧК

Генрих Григорьевич Ягода (1891–1938) — российский революционер, советский государственный и политический деятель, один из главных руководителей советских органов госбезопасности (ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД), нарком внутренних дел СССР (1934–1936)

Николай Иванович Ежов (1895 года–1940) — советский партийный и государственный деятель, народный комиссар внутренних дел СССР (1936–1938)

Мужающей и мощно развивающейся стране нужна была уже не политическая чрезвычайная организация, а нормальная эффективная спецслужба. А её-то у Советского государства даже во второй половине 1930-х годов и не было. Точнее, она была, но не в той мере, в какой требовалось! Кроме прочего, в ОГПУ и затем по наследству в НКВД СССР хватало, как уже было сказано, людей авантюрного склада, смолоду закалённых перипетиями революции и гражданской войны, но к зрелости авантюрности не изживших.

Со всем этим надо было разобраться, и даже для старого чекиста Берии это было задачей непростой.

ВООБЩЕ-ТО назревшую чистку НКВД начал Ежов, сменивший Ягоду. С 1 октября 1936 года по 1 января 1938 года из органов госбезопасности убыло 5 229 работников. 1 200 из них было арестовано, но не все были осуждены (см. журнал «Свободная мысль», № 6, 1997 г.). Прибыло же в органы 5 359 человек. И сам состав новых чекистов доказывал, что Сталину нужны в НКВД не костоломы, а образованные люди с высокими моральными качествами — набирались, в основном, молодые специалисты с высшим и средним специальным образованием.

Николая Ежова ныне выставляют чуть ли не недоумком, однако речи отнюдь не глупца зафиксировала стенограмма выступления Ежова перед мобилизованными на работу в НКВД молодыми коммунистами и комсомольцами 11 марта 1937 года. Выступал нарком в свободной, не по шпаргалке, манере, и говорил, например, так: «…культуры разведывательной у нас маловато. Мы не можем, например, сравнивать с культурой английской разведки…»

И так: «Ещё одно качество обязательно для чекиста, надо не только на работе, но и в быту всегда думать, что вы — народная разведка, что на вас смотрят как на самых честных и лучших людей, которые выделены на этот участок работы. На работе и в быту нужно отличаться кое-какими качествами передового советского человека…»

И так: «…надо быть конспираторами, не болтать… Я знаю, например, от разных чекистов, по крайней мере, 15 вариантов поимки Савинкова, а в целом эти варианты, каждый из них частично, что-то такое открывает в нашей работе…»

И так: «Я за осведомление, но осведомление (о внутреннем состоянии советского общества, — С.К.) в такой массовости нам не нужно, его нужно умеючи использовать и умеючи расставлять… Это — во-первых, во-вторых, надо страшно осторожно относиться к материалам этой сети… У нас осведомители не ахти какие квалифицированные люди. Если посмотреть на некоторые их сводки, то там иногда довольно трудно понять, что там написано…»

На строительстве канала Москва-Волга в 1937 году.

Слева направо: зам. заместитель главы НКВД СССР и одновременно начальник ГУЛАГа М. Д. Берман, И. В. Сталин, председатель Совнаркома СССР В. М. Молотов, нарком внутренних Н. И. Ежов и нарком обороны СССР К. Е. Ворошилов

А в конце Ежов предупреждал новичков: «Наконец… — Конституция, товарищи. С введением Конституции многие наши вещи, которые мы сейчас делаем походя (смех в зале), они не пройдут даром. Имеется законность, поэтому нам надо знать наши законы…, тогда исчезнут все взаимоотношения с прокуратурой. Главная наша драка с Прокуратурой пока что идёт просто по линии незнания… процессуальных норм, т. е. идёт по линии мелочей, потому что… если политическая драка возникнет, то она обязательно перейдёт в ЦК».

Это была речь не Цицерона, но это была речь толкового профессионала, человека немалого государственного ума. Не всему тому, к чему нарком призывал молодых рекрутов НКВД, он сам соответствовал, но говорил он вещи дельные, верные. Увы, Ежов запутался, и разобраться во всей этой «каше» было не просто, но Берия есть Берия — он разобрался.

Хотя, конечно, и не сразу.

УБИТЫЙ в 1953 году, Берия на почти сорок лет выпал из общественного внимания. К концу 1980-х годов он опять вернулся в фокус, но — уже как некое олицетворение «сталинского кровавого тоталитарного режима», «палач», «монстр», «вурдалак». Реальный же Берия, придя в НКВД, в короткие сроки инициировал массовое повторное рассмотрение следственных дел. Результатом стало освобождение из лагерей и колоний более 300 000 человек. Этот процесс продолжался и позднее, и даже «либерасты» пишут о «бериевской оттепели».

В силу сложности тогдашней политической и общественной ситуации репрессивный процесс захватил немало и тех, кто был или невиновен, или виновен не по назначенному наказанию. Разобраться с этим пришлось как раз Берии, причём само его назначение наркомом внутренних дел расценивалось современниками как предвестие крупных положительных перемен. Но восстановить попранную справедливость — дело хотя и достойное, однако не самое сложное. Организовать устойчиво эффективную работу — задача сложнее. А сложная задача — это задача для Берии. И — не забудем, для кадров им подобранных и воспитанных ранее, а также — подобранных и воспитанных вновь.

Став эффективным системным реформатором НКВД, Берия политический орган, склонный к сползанию в политиканство, преобразовал в нужную государству спецслужбу. Это была, однако, реформа системная, на принципах которой Берия провёл ряд конкретных организационных и структурных реформ, придав НКВД СССР качественно более сильный профессиональный облик.

В марте 1938 года Ежов реорганизовывал структуру НКВД. Одной из крупных сомнительных новаций стало понижение статуса Главного Управления Государственной Безопасности (ГУГБ) до просто Управления. Зато наметились положительные подвижки в организации производственной деятельности НКВД и контроля экономики. Тем не менее, лишь с приходом в НКВД Берии последний процесс быстро получил логическое завершение. Негативные же идеи так же быстро сдали в архив.

21 августа Берия был назначен замнаркома НКВД, 9 сентября ему присвоили звание комиссара ГБ 1-го ранга, а уже 13 сентября 1938 года — формально по записке Ежова, но реально по намёткам Берии — Политбюро одобряет новую организационную структуру НКВД. В системе НКВД образовывалось три новых главка: Главное Управление Государственной Безопасности — ГУГБ, Главное Экономическое Управление — ГЭУ, и Главное Транспортное Управление — ГТУ.

Управление Государственной Безопасности восстанавливало утраченный статус Главного Управления, и во главе ГУГБ вставал Берия. ГЭУ и ГТУ были призваны контролировать работу экономики и транспорта и обеспечивать руководство страны объективной информацией о положении там. К 1940 году в состав ГЭУ входили отделы: промышленности; оборонной промышленности; сельского хозяйства; Гознака и аффинажных заводов; авиационной промышленности; топливной промышленности. В ГТУ были отраслевые отделы по железнодорожному транспорту, водному транспорту; связи, шоссейному строительству, гражданскому воздушному флоту.

Через десять дней — 23 сентября 1938 года, Политбюро во изменение постановления от 13 сентября утверждает уже чисто «бериевскую» структуру НКВД СССР, которая позднее лишь совершенствовалась. Так, в феврале-марте 1939 года Главное Управление пограничных и внутренних войск было разделено на шесть Главных Управлений, главков: ГУ пограничных войск НКВД СССР; ГУ войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений; ГУ войск НКВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности; ГУ конвойных войск НКВД СССР; ГУ военного снабжения НКВД СССР и Главное военно-строительное управление войск НКВД СССР. Это улучшило управляемость войск, расширило возможности их подготовки и развития. В итоге эффективно решались те задачи, каждая из которых имела свою специфику, но которые до Берии были свалены в общую «кучу».

В новую структуру НКВД СССР образца 1939 года Берия ввёл также — что обычно забывается — самостоятельное Бюро по приёму и рассмотрению жалоб. Факт, говорящий сам за себя. Создание такого Бюро самым благотворным образом способствовало эффективности возвратного реабилитационного процесса, начавшегося в 1939 году, продолжавшегося весь 1940 год, и не окончившегося даже в 1941 году.

В начале 1940 года Берия добился и принятия Постановления СНК СССР от 28 января 1940 года за № 140 «Об утверждении положения о Главном архивном управлении НКВД СССР». Фактически им была проведена эффективная реформа архивного дела в СССР. Старые советские архивисты помнили слова Берии о том, что без документов нет архивов, без архивов нет истории, а без истории нет будущего.

ПРОБЛЕМА структуры организации всегда и везде важна чрезвычайно, потому что, в конечном счёте, есть лишь два вида структуры: а) позволяющая эффективно работать и б) непозволяющая эффективно работать. И вот наглядный пример двух подходов к делу. В апреле 1937 года новый нарком внутренних дел СССР Ежов, ставший им полгода назад, направил Сталину обстоятельное письмо с просьбой утвердить проект постановления об образовании Следственного Отдела ГУГБ. Мысль это была верная, давно назревшая, и Ежов отмечал, что новый отдел необходимо создать в трёхмесячный срок. Однако реализации собственной идеи Ежов не добился до конца своего пребывания на посту наркома.

Берия же через месяц после назначения наркомом в коротком письме Сталину (№ 109785 от 22 декабря 1938 г.) обосновал необходимость организации Следственной части НКВД СССР. И она в тот же день была организована приказом НКВД СССР № 00813.

Как видим, бывают наркомы, и бывают наркомы…

Полицейская фотография Игнатия Рейсса (1899–1937).

С 1927 года по 1929 год по линии советской военной разведки занимался созданием нелегальной резидентуры в Великобритании. С 1932 года по 1937 год находился во Франции

Вальтер Германович Кривицкий (1899–1941) — высокопоставленный сотрудник советской военной разведки, в 1934–1937 годах руководил нелегальной резидентурой в Западной Европе

Александр Михайлович Орлов (1895–1973) — советский разведчик, майор госбезопасности (1935). Нелегальный резидент во Франции, Австрии, Италии (1933–1937), резидент НКВД и советник республиканского правительства по безопасности в Испании (1937–1938)

Генрих Самойлович Люшков (1900–1945) — видный деятель советских спецслужб, комиссар государственной безопасности 3-го ранга. В 1937–1938 годах — начальник управления НКВД по Дальнему Востоку

Однако, структура — структурой, а работу ведут кадры. Здесь Ежов оставил после себя не только дурное наследство — тот партийно-комсомольский набор, перед которым Ежов выступил 11 марта 1937 года, в основной своей части пригодился и Берии, и он его неплохо воспитал уже в своём стиле — деловом и деятельном. А в декабре 1938 года был проведён новый набор в НКВД среди политически проверенных и передовых производственников Москвы. Тогда было отобрано 1500 человек. В производственные Главки НКВД рекрутировались сильные инженерные кадры, поскольку расширение производственной деятельности НКВД СССР требовало компетентных руководителей. За 1939 год из системы НКВД было уволено 7 372 оперативных работника (22,9 % от их общего состава), а принято на оперативно-чекистскую работу 14 506 человек, из них — 11 062 по партийно-комсомольским путевкам. Толковые инженеры, придя в бериевский НКВД, быстро вырастали под рукой Берии в начальников организаций, входили в руководство Главных Управлений.

У кадровой проблемы был и «национальный» аспект: Ягода довёл «еврейский» процент в кадрах НКВД до цифр вовсе уж неприличных. Ежов существенно снизил процент евреев в руководстве наркомата. Берия ещё более снизил этот процент: на 1 июля 1939 года среди 153 руководящих работников НКВД было 102 русских, 19 украинцев и 6 евреев. Но дело было не в «антисемитизме» — Берия ценил людей не по пунктам анкеты, а по деловым качествам, поэтому в 1940 году в центральном аппарате НКВД продолжали работать 189 евреев (6 %).

Ежова подвели не столько собственные кадры, сколько доставшиеся ему по наследству кадры Ягоды, с которыми Ежов разобрался не до конца, особенно — на руководящем уровне. Берия же быстро завершил «зачистку» НКВД, выгнав бестолковых и расстреляв или посадив виновных. И сразу же привёл к руководству в НКВД СССР ряд своих испытанных сотрудников по Закавказью: В.Н. Меркулова, Б.З. Кобулова, П.А. Шария, В.Г. Деканозова, С.Р. Мильштейна, И.И. Масленникова, С.С. Мамулова…

Характерно, что Берия, работая до этого не в Центре, а в регионе, подготовил у себя на Кавказе кадры такого уровня, что после назначения наркомом внутренних дел СССР смог без колебаний взять с собой в Москву не один десяток человек. Взять не просто для собственного удобства, но потому, что они соответствовали требованиям центрального аппарата.

ПОДГОТОВИВ позиции, можно было начинать настоящую работу, ибо главной задачей «органов» было не очищение собственных рядов, а обеспечение государственной безопасности — разведка и контрразведка, борьба с вредительством и саботажем, охрана границ, охрана особо важных объектов, правительственная связь… В ведении НКВД были также милиция, пожарная и лесная охрана, даже Отдел актов гражданского состояния с сетью ЗАГСов…

О том, как работали ГЭУ, ГТУ и производственные главки НКВД сегодня написан ряд весьма объективных работ, изданы информативные сборники документов. ГЭУ и ГТУ при Берии стали подлинным «государевым оком», сотрудничая при этом с Наркоматом государственного контроля. Однако остановимся на одной из тех сторон пересоздания Берией НКВД СССР, которая особо свойственна эффективной спецслужбе государства — разведке.

Состояние разведки НКВД, когда туда пришёл Берия, было удручающим: мало того, что за кордоном создавались фиктивные, дутые «резидентуры», зачастую просто дезинформирующие высшее руководство, включая Сталина, но незадолго до прихода Берии один за другим в разведке произошли три очевидных серьёзнейших «прокола». Вначале изменил капитан ГБ Игнатий Рейсс (Натан Порецкий). Ранее Рейсс-Порецкий работал в Разведывательном управлении РККА, в 1931 году перешёл в разведку ОГПУ — Иностранный отдел (ИНО). В 1937 году его отозвали в Москву, но он не вернулся, а 17 июля опубликовал во французских газетах открытое письмо с «обличениями» Сталина и примкнул к Троцкому.

В сентябре 1937 года Рейсса ликвидировала специальная группа НКВД неподалёку от Лозанны, но тут подоспела вторая измена. Осенью 1937 года стал предателем и невозвращенцем капитан ГБ, нелегальный резидент в Голландии Вальтер Кривицкий (Самуил Гинзберг). Этот тоже пустился во все тяжкие, связался с сыном Троцкого Львом Седовым, но главное — «сдал» «Интеллидженс Сервис» более сотни наших разведчиков и агентов.

Измены Рейсса и Кривицкого нанесли разведке намного больший урон, чем все «кровавые репрессии» Ежова, а в придачу в июле 1938 года изменил ещё и Александр Орлов (Лейба Фельдбинг, известный в НКВД и как Лев Никольский). Старший майор ГБ (почти генерал!) Орлов знал много. Был резидентом НКВД во Франции, Австрии, Италии, советником в Испании (из Испании он и бежал в США). Считается, что Орлов сохранил жизнь за счёт того, что в письме на имя Ежова заверил, что агентуру «сдавать» не будет. Но полагаться на честность «невозвращенца» могут только наивные люди.

В Испанию Орлова-Фельдбинга, фактически — спасая от скандала, направил близкий его друг Абрам Слуцкий, начальник ИНО НКВД при Ягоде. Дело было в том, что в августе 1936 года прямо перед зданием Лубянки застрелилась молодая сотрудница НКВД Галина Войтова — любовница Фельдбинга. Она не могла вынести того, что тот покинул её, отказавшись развестись с женой. Такая вот была у нас тогда «разведка»…

Если поставить в общий счёт измену сбежавшего 13 июня 1938 года в Маньчжурию Генриха Люшкова, начальника УНКВД Дальневосточного края, комиссара ГБ 3-го ранга, то картина разложения кадров Ягоды — Ежова, получается впечатляющей. Разбираться же с последствиями пришлось Берии. Наркомат в целом Берия из органа политиканствующего превратил в орган государственного управления, в спецслужбу СССР. Но так же получилось и с разведкой — не будет преувеличением сказать, что советскую внешнюю разведку как государственный институт создал Берия. Вместо былого «тёплого междусобойчика» нередко талантливых — спору нет! — авантюристов, вместо «разведки Коминтерна», усилиями Лаврентия Берии страна получила надёжный, постоянно развивающийся и совершенствующийся разведывательный орган.

Разведчиков планово отбирали, планово готовили, «легендировали» и экипировали. При этом старые кадры Берия не «уничтожил», как ему это приписывается — он их толково и быстро проверил, отсеял сомнительных, а здоровую часть «кадра» вновь направил за кордон. Берия умел проверять, но умел и доверять — та же история молодого разведчика Короткова, хорошо это иллюстрирует. Вначале Короткову выразили недоверие, и он обратился с письмом лично к наркому. Вскоре Коротков уже работал в Берлине, работал эффективно, позднее стал одним из руководителей внешней разведки.

Многие, по сей день, убеждены в том, что Берия якобы «разгромил» нашу разведку, в то время как он её, фактически, если не основал, то эффективно пересоздал.

ВОТ ЕЩЁ одна, забытая и неоценённая по достоинству, заслуга Берии — его роль во внедрении в государственную практику СССР междугородной высокочастотной (ВЧ) правительственной связи, надёжно защищённой от подслушивания и перехвата. Официально этот вид связи ведёт своё начало с 1 июня 1931 года, когда в ОГПУ СССР было создано соответствующее подразделение, однако лишь с приходом в НКВД Берии началось бурное внедрение ВЧ-связи в государственное управление.

Безусловно, его приход совпал по времени с рядом серьёзных технических достижений в этой сфере, но энергия Берии и его умение понять потенциал ВЧ-связи дали ей новый импульс развития. Сразу же после назначения наркомом, Лаврентий Павлович распорядился провести тщательную проверку положения дел, и уже зимой 1939 года его первый заместитель В.Н. Меркулов представил докладную записку, где отмечалось, что «ввиду бессистемной организации имеет место распыление технических сил, нерациональное использование материалов» и т. д.

Бессистемность и Берия — вещи несовместные, и к концу 1939 года количество ВЧ-станций возросло до 78, а число абонентов увеличилось в полтора раза и составило 430 номеров. К июлю 1940 года имелось 103 линии связи, к 1 апреля 1941 года — 116 ВЧ-станций и 729 абонентов.

Сменный техник центральной ВЧ-станции Э.А. Крылович проводит профилактические работы на аппаратуре станции. Середина 30-х годов

Абоненты АТС Кремля в «Списке абонентов правительственной высокочастотной связи (ВЧ-связи)», изданным 2-м Спецотделом НКВД СССР. 1940 год

Без сапог ходят только глупые и ленивые сапожники, а Берия ни глуп, ни ленив не был. Поэтому правительственная ВЧ-связь НКВД СССР широко обслуживала также сам НКВД СССР. Берия периодически возвращался к теме ВЧ-связи и уделял ей постоянное внимание и во время войны. А те принципы подхода к организации закрытых линий связи, которые он внедрял, не сданы в архив по сей день.

ОХВАТИТЬ в небольшой книге все стороны реформаторской деятельности Берии в НКВД невозможно. Но возьмём, например, снайперское движение… Берия сам стрелял очень прилично, и добивался того, чтобы его подчинённые стреляли, как минимум, не хуже. В результате, в РККА и близко не готовили снайперов так, как их готовили в НКВД Берии — в таком массовом и обязательном порядке. А ведь даже в атаке, не говоря уже об окопной войне в обороне, средней руки снайпер стоил не менее десятка обычных бойцов, а отличный — и полусотни!

Позднее, во время войны, снайперы НКВД периодически направлялись во фронтовые командировки, и результаты их боевой работы были такими, что армейские командиры правдами и неправдами старались задержать их подольше, хотя сами готовить снайперов в подобных масштабах ленились.

Но самым выдающимся, да попросту — великим, результатом деятельности Берии, как реформатора НКВД, стали новые пограничные войска с эффективной разведкой погранвойск. Они крепко выручили страну в самые тяжёлые первые дни войны. И это стало пятой великой победой Лаврентия Берии во славу Социалистического Отечества.