III

III

Обо всем этом Никулин доложил майору Бородину.

— Да, утешительного ничего нет, — ответил Бородин. — Значит охранник признает, что мог выпустить машину без пропуска?

— Говорит, что в спешке все могло быть, хотя и маловероятно.

— А для чего уворованы корешки?

— Мне кажется, необходимо поговорить прежде всего с Крамовым.

— Так, еще?

— Крамов, возможно, натолкнет на мысль.

Бородин посмотрел на Никулина. Лейтенант понял, что Бородин уводит его от этой мысли. Когда он рассказывал о Крамове, майор, казалось, не слушал его и только отвечал односложно:

— Так, так, еще.

Теперь он совсем уклонился от разговора о Крамове и сообщил, что посылает в помощь младшего лейтенанта Майбороду, который обычно занимается непорядками на рынке.

— Связь с линейным отделением я держу регулярно, и как только будет что-нибудь новое, я вам сразу сообщу, — сказал Бородин. — Результаты поездки в Харьков на фабрику вам известны?

— Нет, товарищ майор.

— Погрузка у них произведена правильно. Контейнер был загружен полностью и на полную сумму, как указано в счете, который они выставили «Обллегсбыту». Похитителей нужно искать у нас и искать лучше, — добавил Бородин строго.

Ранним утром младший лейтенант Майборода отправился на «толкучку». День только начинался, а огромная площадь уже шумела, как развороченный улей. Слышались бойкие голоса продавцов, веселый смех группы молодежи, столпившейся у столика «предсказателя» счастья с красноносым попугаем на плече. Юноши и девушки явно потешались над незадачливым факиром. Они не верили в гортанные возгласы птицы, в безграмотные ленточки письма. Им было весело, потому что за плечами восемнадцать лет и такое хорошее утро, а перед глазами — чудище. В центре рынка в два длинных ряда стояли продавцы старых вещей. К ним редко кто подходил. В самом конце рынка разместились и мебельщики. Острый глаз лейтенанта заметил, что среди продавцов мебели прохаживаются какие-то подозрительные люди и показывают из-под полы вещи. Чаще всего это были лоскуты отрезов шерсти, шелка, дамские туфли.

Майборода знал секрет толкучки давно. И от его внимательного взгляда не ускользало ничего. Он хорошо видел, кто продавал свои личные вещи, ненужные в хозяйстве, от него не ускользали и те, кто сбывал чужое, по поручению, из «любви к искусству». Эти почему-то стремились торговать в наиболее малолюдных местах, чаще всего в районе продажи мебели. Майборода зашел в комендатуру рынка. Там были работники милиции других отделений. В нескольких словах сообщив им о краже шелка и шерсти, он попросил работников милиции обратить особое внимание на место, где продавалась мебель. Сам он несколько раз прошелся вдоль ряда, где продавали женские платья, кофточки, занавески, портьеры, по пути он заглянул в ряд, где продавали мужские костюмы, пальто и головные уборы. Он подходил, приценивался, торговался, но, не договорившись о цене, искал других. Были случаи, когда ему с трудом удавалось отбиваться от назойливого продавца. Долго ходил Майборода и среди «мебельщиков» и «обувщиков», бродил среди тех, кто продавал разные железки, электрические провода, букинистическую литературу.

И вот, проходя в третий раз через ряд «мебельщиков» и прицениваясь к трем венским стульям допотопного образца, он заметил у одной женщины маленький кусочек блестящей шелковой ткани, которую она показывала из-под полы. Майборода осторожно подошел к ней и, незаметно кивнув ей — мол мы свои люди, — сразу спросил, сколько она хочет получить за шелк.

— Здесь пять метров, — отвечала женщина. — Хочу триста пятьдесят, но для такого, как вы, могу и… — она лукаво улыбнулась.

— Многовато, — шутя ответил Майборода, — да и шелк неважный.

— Дешевле не отдам, сама за такую цену купила.

Майборода взял в руки отрез тонкой прозрачной ткани и стал внимательно рассматривать его.

— Цвет немного не подходит, — как бы оправдываясь, говорил он. — У вас другого нет? — Кивком головы он показал на кошёлку, которую держала женщина.

— Нет, у меня только такой.

Майборода, «не сторговавшись», отошел от нее, и, незаметно подойдя к старшему сержанту Бдыкину, прохаживавшемуся недалеко в гражданской одежде, спросил:

— Видел, с кем я торговался?

— А как же! Я все время наблюдал за вами.

— Нужно установить, где она живет.

— Ясно.

— За вами будет следить Ковалева. В необходимый момент дальнейшее наблюдение передайте ей.

Немного походив по рынку, Майборода увидел вторую женщину, в синем платке, с загорелым полным лицом, которая также продавала отрез шелка. Поторговавшись с нею, Майборода и на этот раз «не сошелся в цене», однако цвет шелка, который продавала эта женщина, был точно такой, какой исчез со склада. «Это уже заслуживает внимания, — подумал он, — такую нельзя упускать».

Неподалеку от себя он увидел переодетую в гражданское платье Ковалеву, которая бойко торговала. Майборода подошел к ней и стал настойчиво прицениваться, а когда вблизи никого не оказалось, тихо и быстро сказал:

— Наблюдай за мной. Нужно проследить за женщиной, с которой я только что торговался. Следить буду я, если до конца не смогу, передаю тебе.

— А если она продаст?

— Тогда ты пойдешь за женщиной, а я за покупателем.

— Гражданин, покупайте скорее или удаляйтесь, мне некогда с вами время терять, — вдруг певучим голосом протянула Ковалева, увидев, что к ним приближается обладательница шелковой ткани, похожей на исчезнувшую со склада.

— Мне это не подходит, — сказал Майборода.

Он отошел от Ковалевой и направился в сторону ворот рынка, не упуская из виду женщину в синем платке. Он видел, как она свернула ткань и, положив в хозяйственную сумку, вышла с базара. Он шел за ней, неся в руках «купленную» на рынке фуражку. Женщина остановилась на автобусной стоянке. Он подошел к ней и обратился, как к старой знакомой.

— Ну, как, продали?

— Везу обратно, — отвечала женщина, — сегодня не толкучка, а черт знает что!

— Нужно было мне отдавать, — с наигранной укоризной проговорил Майборода. — Я вот, вместо подарка для жены, себе купил, — и он показал фуражку.

Скрипя тормозами, подошел автобус. Они с трудом протиснулись внутрь забитой до отказа машины.

— Вам далеко? — поинтересовался Майборода, предлагая ей садиться.

— Да, мне до конца, — женщина села. — Спасибо. Я с вами чуть не повздорила, а вы оказывается добрый.

— Ничего, это бывает. Ну, мне пора.

Майборода вышел из автобуса. Но наблюдение за женщиной не прекращалось.

Через час младший лейтенант стоял в кабинете Бородина и четко рапортовал:

— Товарищ майор, наблюдением на вещевом рынке установлено, что шелковую ткань продавали жительницы нашего города Птушкина Клавдия Ивановна и Воронкина Анастасия Федоровна.

— Что еще о них известно? — вглядываясь в лицо Майбороды, спросил майор.

— Больше ничего. Пока только установлены их адреса. Одна из них живет недалеко от Крамова, — добавил он после паузы.

— Вот как! — Бородин внимательно посмотрел на Майбороду.

«Уже второй называет мне его имя. Не может быть…» — думал он, но на лице его не дрогнул ни единый мускул.

— Надо узнать, почему и чью шелковую ткань продают Птушкина и Воронкина, — сказал он коротко.