XV

XV

Как всегда, у майора Бородина было особенно много посетителей.

Лена Зайцева, сидя в приемной и ожидая своей очереди, все думала об одном и том же: «Говорить начальнику милиции о пистолете или вернуться домой и ждать, что будет дальше. Ведь Яков — муж. Может быть, он исправится и через некоторое время сам заявит?» Но вторая мысль сменяла первую: «Не скажет он сам, — думала она. — Я же долго и как могла упрашивала, но он категорически отказывается. А почему отказывается?» И на этот вопрос Лена нашла ответ: пистолет действительно принадлежит не одному Якову. «Значит, он не порвал со старым, — рассуждала Лена, — тогда нужно обязательно заявить. Хотя и жена, но я не имею права молчать. Я прежде всего советский человек. Я не имею права молчать».

Когда очередь дошла до Лены, она встала, одернула платье, поправила волосы и решительно направилась в кабинет.

— Я не с жалобой и не за советом, — сразу заявила она.

Бородин, улыбнувшись, спросил:

— А с чем же вы?

— Товарищ майор, я знаю вас очень давно. Знаю, что вы примете правильное решение: если надо — арестуете, если не нужно — освободите.

Бородин внимательно слушал ее. Людей в приемной было еще много, но он приготовился терпеливо слушать.

— Я решила рассказать кое-что о своем муже.

— О муже? — переспросил Бородин.

— Да.

— Что случилось, говорите, я слушаю вас.

— Тяжело говорить, но нужно. Муж незаконно хранит пистолет…

— Пистолет? — вновь переспросил Бородин.

— Да, пистолет. Я сама видела его. Он лежит завернутый в тряпку, в ящике со старой обувью.

Бородин поднялся, подошел к молодой женщине.

— Я говорю вам правду, — сказала она достаточно твердо.

— Я вам верю, — сказал Бородин, возвратившись к столу, нажал кнопку звонка.

— А как вы? — обратился он к Лене. — Вместе с лейтенантом поедете домой, или сами.

— Я могу и вместе, — с той же твердостью произнесла она.

Недоброе почуял Яков Зайцев, увидев жену вместе с двумя работниками милиции. Он зло посмотрел в окно, скомкал папиросу, которую держал в зубах, бросил на пол и приготовился к встрече.

— Прошу, прошу, заходите, — стал приглашать он Майбороду. — Чем могу служить?

Он искоса посмотрел на жену.

— Прежде всего, сдайте пистолет.

— Какой пистолет? — как бы не понимая о чем говорит Майборода, спросил Зайцев.

— Тот, что вы незаконно храните.

— Вы меня с кем-то путаете, товарищ лейтенант.

Майборода вопросительно посмотрел на Лену. Она отрицательно покачала головой. Лейтенант понял и ее, и Зайцева.

— Зайцев, — снова обратился к нему Майборода, — перестаньте прикидываться, сдавайте пистолет, и я гарантирую вам свободу.

— Знаю я вашу свободу, шесть лет на своем горбу ее носил. Вы что? Вот этой поверили?

Зайцев подскочил к стоявшей у окна Лене и хотел ударить ее, но один из милиционеров схватил его руку.

— Посадите его, — приказал Майборода. — Будем сами искать.

Он сразу пошел в кладовую, вытащил ящик и стал выбрасывать обувь. Первая, вторая, третья пара. Выброшена половина ящика, больше половины, и, наконец, последняя пара лежала на полу. Пистолета нет. Майборода еще раз перебрал обувь.

— Зайцев ожидал нас, — подумал Майборода. — Куда-то перепрятал. Но, ничего, найдем!

Осмотрели кладовую, кухню, первую, а затем вторую комнаты. Тщательно перебирали каждую вещь, выкладывали все книги, простукивали пол, крышки столов и буфета, проверяли матрацы и перины, перебрали картофель и крупу.

— В квартире нет, — произнес Майборода.

Зайцев улыбнулся.

— Нигде нет, пустую работу затеяли.

— Отдай лучше добровольно, — вставила Лена. — Тебе же лучше будет.

— Что отдавать-то? — взглянув на жену, с угрозой процедил Зайцев. — Привела и не знаешь, как расхлебаться.

— Ищите, товарищ лейтенант, ищите хорошо, и найдете. Пистолет час назад был дома.

И вновь обыск. В сарае перебросали все дрова, осмотрели крышу, просеяли уголь. Но и там пистолета не было.

Зайцев был доволен, внимательно наблюдая за происходящим.

«Остался один колодец, — подумал Майборода. — Неужели там? — Он задумался. — Да, только в колодце. Унести за час он никуда не мог. Это было бы слишком наглядно. Ну, что ж, полезем».

Колодец был глубокий. Майборода обвязал себя толстой веревкой, второй конец которой привязал к недалеко стоящему дереву, и с помощью других работников стал медленно спускаться вниз. С трудом он добрался до воды и стал ощупывать дно колодца. Не прошло и нескольких минут, как наверху почувствовали, что Майборода дергает веревку. Они стали поднимать его.

— Вот ваш пистолет, Зайцев. Далеко спрятали, но как видите, бесполезно.

Майборода развернул завернутый в тряпку хорошо смазанный пистолет и показал его Зайцеву.

— Нашли. Не думал, — сквозь зубы процедил тот. — Ваша взяла. — А потом, помолчав, добавил, обращаясь к Лене: — Можешь радоваться, мужа милиции сдала.

— Ты сам себя сдал, — ответила Лена. — Я говорила, по-хорошему надо сделать.

Как только Зайцева ввели в кабинет майора Бородина, он сразу узнал его.

— А-а-а, старый знакомый. Садись.

— Здравствуйте, — волком глядя на Бородина, отвечал Зайцев.

— Ну, как, сразу будешь рассказывать или время для обдумывания дать? — спросил Бородин.

— Нечего обдумывать, гражданин майор. Как говорят, с поличным взяли.

— Этого мало, Зайцев. Расскажи, где взял пистолет, для чего?

— Давно он у меня, гражданин майор.

— Как давно?

— Еще до ареста он у меня был.

Бородин и Майборода переглянулись, каждый подумал: правильно ли говорит Зайцев?

— А для чего вы его хранили?

— Для смелости, гражданин майор.

— На ту кражу, за которую вас судили, вы тоже его с собой брали?

— А как же, брал, конечно.

— Скажи, Зайцев, а после освобождения тоже успел на «мокрые» дела ходить?

— Нет, что вы! После освобождения я старое забросил.

— А почему вы сами не сдали пистолет?

— Боялся, что опять посадите.

Оформив протокол допроса, Зайцева увели и водворили в комнату задержанных.

— Немедленно поезжайте в НТО и узнайте результаты отстрела пистолета, — распорядился Бородин, обращаясь к Майбороде.

Оставшись один, майор Бородин открыл толстые дела оперативных разработок, стал перечитывать их. «Лунева и Кошкин в краже шелка, безусловно, замешаны. — прочитав первое дело, подумал Бородин. — Но они же с кем-то действовали вместе. Кирик помогал грузить. А не принимал ли участие и Зайцев? Ведь Кирик убит из пистолета».

Размышления Бородина прервал телефонный звонок.

— Товарищ майор, — услышал Бородин голос Майбороды. — Первая новость: все гильзы, обнаруженные у магазина, за который был осужден ранее Зайцев и его однодельники, выстреляны из его пистолета.

— Попросите НТО немедленно посмотреть гильзы и карточки с места убийства Кирика. Все остальное отложите пока в сторону.

Бородин взял второе дело и стал перечитывать его. В одном из донесений говорилось, что «Косой» (это была уличная кличка Зайцева) рассказывал «Моряку» о каком-то «мокром деле». Но «Моряк» тогда не был установлен, а брать Зайцева по одному донесению не могли.

К райотделению подъехала машина. Из нее вышли начальник НТО и Майборода.

«Что это они вдвоем приехали?» — не успел он подумать, как они открыли дверь и почти одновременно крикнули:

— Есть, есть, товарищ майор!

— Да что есть? Толком говорите.

— Есть пистолет, из которого был убит Кирик.

Бородин встал из-за стола, схватил фотографии отстрелянных гильз и стал их внимательно рассматривать. Все было ясно. Не нужно читать и заключение эксперта.

Приведенный в кабинет Зайцев, увидев лежащий на столе обнаруженный у него пистолет, несколько гильз и фотографии, аккуратно наклеенные на синих следственных бланках, немного смутился. Находясь в заключении, он не один раз слышал, как по гильзам определяют, из этого ли пистолета произведен выстрел.

Сев на указанное место, Зайцев опустил голову и ждал вопросов. Еще сидя за перегородкой, он видел, как к следователю прошли его первая жена с матерью. «Как их быстро нашли, — только подумал он, — живут в районе, а уже успели доставить. Это для очных ставок».

Прошел лейтенант Никулин. «Этот, наверное, ведет дело».

Бородин, Никулин и Майборода долго смотрели на Зайцева. Тогда был почти мальчиком, а сейчас вырос, окреп и не подумаешь, что он в колонии сидел. «С чего начать? Он может взять все на себя, а может и вообще что-нибудь придумать?» — думали они.

— Спрашивайте, — первым нарушил молчание Зайцев. — Спрашивайте, очных ставок с женой и тещей не потребуется.

Бородин криво улыбнулся: он знал, впереди будет тяжелый разговор.

— Вот вы думаете сейчас: попался молодчик, понял, что не выкрутиться и сам все решил рассказать. Не молодчик я. Нет. Преступник! Преступник был, преступником и остался. Хватит вести собачью жизнь. Все люди, как люди! А я? И я таким хочу быть! Все расскажу. Кошкина и Луневу возьмите.

— А мы их уже взяли! — спокойно произнес Бородин.

Зайцев этого не ожидал. У него перехватило дыхание. Он вздохнул и, махнув рукой, уверенно сказал:

— Правильно сделали. Я о них тоже говорить буду.