Документ 1

Документ 1

З пояснень Г. Сергієнка в ГПУ після повернення до СРСР про перебування за кордоном

С 1918 года я был в должности нач. отдела снабжения армии Махно. Принимал участие во всех кампаниях до 1921 года. С этого времени усилилось преследование армии, она уменьшилась (количественно), а также ощущалось отсутствие необходимого снабжения — оружия и др. припасов.

В том же году 28 августа я совместно с Махно и всей группой выехал в Румынию. Всех нас было 67 человек[1], которые три недели жили в гор. Бельцах, а затем я остался в комиссии по ликвидации лошадей. Махно с женой Галиной и Левой Задовым уехали в Бухарест, а остальные — в лагерь для интернированных в гор. Брашове, куда впоследствии был направлен и я. Махно в это время жил самостоятельно и существовал исключительно на имеющиеся при нем драгоценности и на деньги, полученные от продажи лошадей румынскими властями. Так мы жили до марта 1922 года.

А с этого времени я, Домашенко — комендант штаба и Черная Хмара (фамилию его забыл) направились лично к Махно в Бухарест. Последний нам сообщил, что в связи с требованием советского правительства о его выдаче, а также предстоящей Генуэзской конференцией этот вопрос может быть поставлен в более широкой плоскости, и румынские власти, в конце концов, вынуждены будут его выдать. Поэтому необходимо как-нибудь выбраться в Галицию, а там поднять восстание с целью облегчить в будущем свое положение в СССР, тем самым доказав свою лояльность к советской власти.

Под руководством Махно и совместно с его женой, а также Черной Хмарой, Домашенко Яковом, Харламовым Василием, Лепетченко Иваном, Зайцевым Василием, Морозом Федором, Кравченко Константином, Кугутом Игнатом, Шульгой Максимом, Красновольским Адольфом, Бурымой Ефимом, Волжаном Антоном, Горобцом Федором и др., всего в составе 20 человек, мы 2 апреля 1922 года решили отправиться в Галицию. Того же числа взяли на бирже в Бухаресте грузовой автомобиль и отправились в путь. Дня через два мы были арестованы румынскими властями и направлены в гор. Бучач в сигуранцию, где находились два дня под стражей. Согласно распоряжению министра внутренних дел Румынии были отправлены нелегально в Польшу. Здесь были арестованы польскими властями и направлены в гор. Станислав. Потом были заключены в лагерь гор. Щелков, где находились 4 месяца, т. е. с апреля по сентябрь 1922 года.

В это время у нас начались переговори с советским полпредством через наших сотоварищей Красновольского и Шульгу, которым удалось бежать из лагеря, по поводу поднятия восстания. Об этом узнала через провокатора Красновольского польская дефензива. Затем нас арестовали и перевезли в Варшаву. Махно, Домашенко и Черная Хмара находились в мокотувской тюрьме, Галина — в тюрьме в Повсянах, а остальные одиннадцать человек, в том числе и я, находились под стражей в арестном доме в Варшаве до марта месяца 1923 года, а потом были освобождены под подписку о невыезде из города, за исключением Махно, Домашенко, Черной Хмары и Галины.

В декабре месяце 1923 года мы все предстали перед судом по обвинению в соглашении с большевиками и попытке поднять восстание на Галичине. Суд за неясностью доказательств нас всех оправдал, в том числе и Махно. Следует отметить, что защита была выставлена из представителей ППС за вознаграждение в 1000 долларов, причем по этому поводу было ходатайство берлинских анархистов, которые и предоставили эту сумму. Нас всех держали без права выезда в Варшаве, а Махно, Домашенко и Черную Хмару разослали по разным городам: Махно с женой в Торун, Черную Хмару в Познань, а Домашенко в Быдгощь.

До марта месяца 1925 года я имел личную переписку с Махно, его женой и Черной Хмарой по поводу того, что из наших намерений ничего не вышло и что лучше было бы перейти на советскую территорию и сдаться властям. Махно к этому отнесся слишком равнодушно, даже был против моих намерений выехать, потому что советская власть не простит старого за время гражданской войны и т. д. В политическом отношении нашей группе в Польше невозможно было себя проявить. В материальном отношении нас поддерживала группа берлинских анархистов через самого Махно. Хотя я не получал ничего, но мне это известно. Фамилии того анархиста, который имел связь с Махно, совершенно не знаю, хотя с ним был знаком еще в Варшаве перед процессом.

Что касается Аршинова и Волина, то они находятся в Париже, а о самом Махно я совершенно ничего не знаю. Кугут, Мороз и Платон работают грузчиками на ст. Барановичи, Красновольский — в Варшаве шофером. Шульга неизвестно где, по некоторым сведениям, скончался от пыток. Кравченко уехал во Францию…

Харламов Василий, Зайцев Василий и Черняк — бывший командующий харьковской группой повстанцев в 1919 году — в данный момент сидят в ковельской тюрьме и обвиняются в подготовке к взрыву железнодорожного моста где-то возле Ковеля. Я решил выехать в Россию, истребовав себе соответствующее разрешение.

Г. Сергиенко 29.07.1925 г.

(ГДА СБУ, УСБУ в Запорізькій області, справа № с-3, т. 4, арк. 6–7)