Глава 8. ЦК В РЕВОЛЮЦИИ

Глава 8. ЦК В РЕВОЛЮЦИИ

Первый отклик Ленина на Февральскую революцию была его телеграмма на французском языке в Стокгольм 6 (19) марта 1917 года. Телеграмма была адресована «Большевикам, отъезжающим в Россию», В ней в нескольких словах дана тактическая директива Русскому бюро ЦК и большевистской партии. Вот её содержание:

«Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата — единственная гарантия… Никакого сближения с другими партиями. Телеграфируйте это в Петроград» (Ленин, ПСС, т. 31, стр. 7).

Телеграмма эта была доставлена в Петроград, 13 (26) марта оглашена на заседании Русского бюро ЦК и — в тот же день — на заседании Исполнительной комиссии Петербургского комитета (там же, стр. 502–503).

Эта директива Ленина не только не была принята лидерами партии в России, но она даже не была и понята ими. Если старый состав Русского бюро ЦК в феврале был левее и ближе к ленинской точке зрения в смысле углубления революции и захвата власти («создать временное революционное правительство»), если старая «Правда», начавшая выходить с 5 марта (редакция — Ольминский, Калинин, Еремеев, Молотов), объявляла Временное правительство Львова-Керенского контрреволюционным, то новый состав Русского бюро ЦК и новая редакция «Правды» (Каменев, Сталин, Сокольников) стояли на антиленинских позициях. Это о старом составе ЦК и о старой редакции писал Ленин: «Мы за ЦК в России, за "Правду", за свою партию, за пролетарскую милицию, подготовляющую мир и социализм» (там же, т. 49, стр. 410); ничего подобного о новом составе бюро ЦК и о новой редакции «Правды» Ленин не пишет.

Насколько новое руководство ЦК стало в оппозицию к Ленину, показывает и тот факт, что «Правда» согласилась напечатать только одно из четырех писем Ленина о тактике, присланных из Швейцарии и предназначенных к печати («Письма издалека»). Даже и это письмо было напечатано с большими сокращениями. По словам большевистского комментатора Сочинений Ленина, — «сокращения касаются, главным образом, характеристики лакействующих перед буржуазией лидеров соглашательских партий — меньшевиков и эсеров… а также разоблаченных Лениным монархических и империалистических устремлений Временного правительства» (там же, т. 31, стр. 504). Вот как раз эти два вопроса — вопрос об отношении к Временному правительству и вопрос об отношениях между большевиками и меньшевиками — и составляли корень разногласий между Лениным и новым ЦК. Чтобы понять суть дела, надо рассказать о тех переменах в составе ЦК, которые произошли в первые две недели после Февральской революции.

При Сталине протоколы ЦК этого периода держались в строжайшей тайне. Впервые они опубликованы в 1962 году, в разгар разоблачительной кампании против Сталина. Они дают возможность восстановить действительную политику ЦК до возвращения Ленина в Россию, а тем самым понять и смысл той первой революции в России, которую Ленин провел против собственной партии, без которой абсолютно была бы невозможна и вторая революция Ленина — Октябрьская.

В марте Русское бюро ЦК заседает ежедневно или через день-два. Первое расширенное заседание его происходит 4 (17) марта. Судя по протоколу, можно думать, что на этом заседании, кроме членов Бюро ЦК Шляпникова, Залуцкого и Молотова, приняли участие и бывшие члены бюро ЦК — Еремеев, Шведчиков, Залежский («Вопросы Истории КПСС», № 3, 1962, стр. 136).

На этом заседании были распределены обязанности между членами Бюро, а также привлечены к работе новые лица. Было решено приступить к возобновлению издания «Правды», назначена редакция (Еремеев, Молотов и Калинин), указано, что «все три редактора одинаково ответственны, и вопросы решаются ими единогласно», в случае разногласия — верховный арбитр Бюро ЦК. Хозяйственная часть возложена на Шведчикова. Сношения с заграницей поручены С. М. Заксу, а с провинцией — Г. И. Бокию. Ведать финансами партии поручено Шляпникову (там же, стр. 136–137).

Самым важным решением заседания 4 марта надо считать принятие резолюции о «тактических задачах». В этой резолюции предвосхищена ленинская характеристика Временного правительства. Там сказано: «Теперешнее Временное правительство по существу контрреволюционно, так как состоит из представителей крупной буржуазии и дворянства, а потому с ним не может быть никаких соглашений» (там же, стр. 136).

Только во второй части не совсем «диалектические» ученики Ленина повторяли устаревшую формулу своего учителя из революции 1905 года: «Задачей революционной демократии является создание Временного революционного правительства демократического характера (диктатура пролетариата и крестьянства)» (там же).

Для Ленина власть Советов рабочих и солдатских депутатов и была теперь новой формой «диктатуры пролетариата и крестьянства», которую он в 1905 году не совсем ясно себе представлял.

На совершенно противоположной, антиленинской, точке зрения стоял Петербургский комитет. 3 марта он постановил одобрить решение Петроградского Совета от 2 (15) марта об условной поддержке Временного правительства. Когда Бюро ЦК захотело выправить положение и предложило ему на утверждение резолюцию, в которой отвергалась любая поддержка «контрреволюционного Временного правительства», то Петербургский комитет еще раз подтвердил 13 (26) марта свое старое решение (там же, стр. 155).

В начале марта начали возвращаться из Сибири старые большевики, бывшие члены или агенты ЦК. Это привело к постепенному расширению состава ЦК.

Так, 7 (20) марта Бюро ЦК постановило расширить свой состав включением в него бывших членов Бюро ЦК, освобожденных из тюрем и вернувшихся из ссылки, — К. С. Еремеева, В. Н. Залежского, и К. М. Шведчикова, кроме того, было удовлетворено желание Петербургского комитета включить в состав Бюро ЦК трех его представителей — М. И. Калинина, К. И. Шутко и Хахарева. На заседании Бюро ЦК от 8 марта в состав Бюро ЦК были кооптированы еще следующие лица: Ольшанский, М. И. Ульянова (сестра Ленина), А. И. Елизарова-Ульянова (другая сестра Ленина). На том же заседании были приняты две важные тактические резолюции: о войне и об отношении к Временному правительству. Резолюция о войне составлена в духе Манифеста ЦК о войне 1 ноября 1914 года с указанием на то, что война и при новом правительстве остается империалистической, поэтому лозунг партии — «превращение империалистической войны в войну гражданскую» — остается в силе и сейчас. Что же касается отношения к Временному правительству, то в протоколе сказано:

«Из прений выяснилось, что все члены Бюро считают невозможным поддерживать Временное правительство, однако, и активное противодействие не представляется возможным, как невозможно взять на себя ответственность за правительство» (там же, стр. 141).

Бюро ЦК по мере своего расширения становилось все более миролюбивым по отношению к Временному правительству, явно отходя от ленинской линии, если речь идет не о декларациях (о войне), а о практике работы в Советах.

Возникают серьезные трения между Бюро ЦК и Петербургским комитетом, в состав которого в марте входили: Н. К. Антипов, В. Н. Залежский, М. И. Калинин, Н. П. Комаров, И. И. Стучка, Н. Г. Толмачев, К. И. Шутко, Н. И. Подвойский и А. Г. Шляпников («История КПСС», т. 3, кн. I, стр. 22). Как мы выше видели, Петербургский комитет был с самого начала еще более миролюбиво настроен по отношению к Временному правительству, чем Бюро ЦК. Кроме того, он претендовал на самостоятельную руководящую роль в Петроградском Совете, иногда игнорировал директивы Бюро ЦК. Об этом говорилось на заседании Бюро ЦК от 12 марта. Петербургский комитет сделал на этом заседании заявление, что, в отличие от Бюро ЦК, «выступления Петербургского комитета отвечают непосредственно данному моменту, интересам дня, его резолюции более конкретны… Петербургский комитет находит необходимым, чтобы директивы Бюро ЦК передавались на рассмотрение Петербургского комитета для ознакомления с ними, чтобы потом проводить их в жизнь. Далее указывалось, что Бюро. ЦК должно считаться с указаниями Петербургского комитета, так как Петербургский комитет опирается на массы. Было указано, что Бюро ЦК был сделан целый ряд ляпсусов в Манифесте… Такими фактами Бюро ЦК дискредитирует большевизм. Далее товарищи обратили внимание на пустоту "Правды"» («Вопросы истории КПСС», № 3, 1962, стр. 144).

Таким образом, в самой большевистской партии в Петрограде образовалось «двоевластие» — Бюро ЦК, как легальная высшая партийная инстанция, и Петербургский комитет, как фактическая власть над партией в столице.

Поскольку половина членов Бюро одновременно являлись и членами Исполнительной комиссии Петербургского комитета, то «двоевластие» явно склонялось к единовластию Петербургского комитета. Произошло событие, которое воспрепятствовало развитию дела в этом направлении. Событие это — возвращение из Сибири бывших членов ЦК Муранова и Сталина, а также бывшего члена редакции Центрального органа Каменева. На том же заседании ЦК от 12 марта обсуждался вопрос о включении их в состав Бюро ЦК, а также о введении в состав ЦК Бокия. Обсуждению данного вопроса предпослано заявление о том, кого из новых лиц и по каким критериям Бюро ЦК кооптирует в свой состав. В заявлении сказано, что Бюро ЦК привлекает в свой состав всех тех лиц, которых оно считает полезными по своему «политическому кредо», а также «ценных теоретических работников». Бокий был включен в состав Бюро ЦК, «так как он стоит на позиции Бюро ЦК. Далее решался вопрос о тов. Муранове, Сталине и Каменеве. Первый приглашен единогласно. Относительно Сталина было доложено, что он состоял агентом ЦК в 1912 году (ошибка: Сталин был агентом ЦК с 1910 года, а членом ЦК с 1912 года. — А. А.) и потому являлся бы желательным в составе Бюро ЦК, но ввиду некоторых личных черт, присущих ему, Бюро ЦК высказалось в том смысле, чтобы пригласить его с совещательным голосом. Что касается Каменева, то ввиду его поведения на процессе (1915) и тех резолюций, которые были вынесены относительно него большевиками, решено принять его в число сотрудников "Правды"… статьи его принимать как материал, но за его подписью не выпускать» (там же, стр. 143).

Кроме того, Каменеву было предложено дать объяснение своему поведению на процессе депутатов Государственной думы в 1915 году (там Каменев отмежевался от линии ЦК в отношении войны). В обсуждении вопроса о Сталине и Каменеве Бюро ЦК продемонстрировало свою полную юридическую и политическую беспомощность. Юридическую — потому, что члены ЦК (Сталин) и члены ЦО (Каменев) из-за ареста своих постов в партии не теряли и после освобождения им автоматически возвращалось их старое положение. Политически — потому, что как лидеры партии они превосходили всех членов Бюро ЦК вместе взятых.

Не прошло и нескольких дней, как они это доказали — с середины марта Сталин и Каменев забирают в свои руки власть и над ЦК, и над «Правдой». Это кладет конец и «двоевластию» в руководстве партией в Петрограде. Но пока что властвует старый ЦК.

Ввиду расширения состава Бюро ЦК был избран президиум Бюро ЦК. Туда вошли: Муранов, Молотов, Стасова, Ольшанский, Шляпников (Беленин) и кандидатом Залуцкий (Петров) (там же, стр. 145).

На заседании Бюро ЦК от 13 марта (присутствовало 11 человек, в том числе и Сталин, с совещательным голосом) была оглашена телеграмма Ленина, в которой содержались лозунги «никакой поддержки Временному правительству», «вооружение пролетариата», «никакого сближения с другими, партиями». Вероятно, эта телеграмма была встречена далеко не дружелюбно. Она осуждала позицию условной поддержки Временного правительства и отвергала всякие соглашения с меньшевиками, то есть осуждала ту политику, которую до сих пор вело большинство Бюро ЦК и весь Петербургский комитет. Вероятно, этим и объясняется то, что после обсуждения телеграммы Ленина «был поставлен вопрос о необходимости дискуссии о тактике, ибо одни голые лозунги являются недостаточными… Было постановлено, что необходимо иметь платформу, раскрывающую лозунги, выставленные Бюро ЦК» (там же, стр. 145).

Для этой цели создали комиссию, куда вошел и Сталин. Было доложено, что по политическим и партийным соображениям Каменев отказывается давать отчет о своем поведении на суде «впредь до переговоров с тов. Лениным». Была реорганизована редакция «Правды». Сюда вошли теперь: Ольминский, Сталин, Калинин, Еремеев и Ульянова (там же, стр. 146). На том же заседании Молотов подал в отставку со всех постов в Исполкоме совета, президиуме Бюро ЦК и редакции «Правды», ввиду «недостаточной опытности».

Из протокола Бюро ЦК явствует, что Каменев и Сталин, не будучи даже членами Бюро ЦК, фактически начали определять политику не только редакции «Правды», но и самой партии, что вызвало недовольство Бюро ЦК. Особенное недовольство Бюро ЦК вызвала передовая статья «Правды» «Без тайной дипломатии» (Каменев, Сталин) от 15 марта, в которой Сталин и Каменев становились правее даже правого ЦК и, по существу, поддерживали политику Временного правительства в войне. По поводу этой статьи в протоколе Бюро ЦК от 15 марта сказано, что она «признается неудовлетворительной всеми членами Бюро ЦК и предложено новым приезжим товарищам до дискуссии держаться резолюций Бюро ЦК и ПК» (Петроградский комитет. — А. А.) (там же, стр. 148).

«Новыми приезжими товарищами» и были Каменев и Сталин. На том же заседании они все-таки добились первого и серьезного успеха. Редакция «Правды» вновь была реорганизована, на этот раз в ее состав вошли: Каменев, Сталин, Молотов, Еремеев (там же, стр. 148).

Более того: Сталин был избран в президиум

Бюро ЦК (его состав теперь: Сталин, Шляпников, Муранов, Стасова, Залуцкий). Одновременно было решено вместо Молотова и еще одного большевика (Владимира) выдвинуть в Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов Сталина и Каменева (там же, стр. 149). Так, окончательно, Каменев и Сталин взяли на себя руководство в ЦК, «Правде» и большевистской фракции в Совете.

Но сопротивление в ЦК против Каменева продолжается. На заседании Бюро ЦК от 17 марта принимается новое решение, чтобы не вводить Каменева ни в состав Бюро ЦК, ни в состав Совета, пока вопрос о нем не будет решен на партийной конференции (там же, стр. 150).

На данном заседании обсуждалось заявление представителя меньшевиков-интернационалистов (группы Мартова) об объединении с большевиками, а также заявление о том же «Междурайонного комитета объединенных социал-демократов». «Междурайонная организация» была создана в Петербурге в ноябре 1913 года из разных групп, отошедших и от меньшевиков, и от большевиков. Сюда входили: троцкисты, часть партийцев-меньшевиков, большевики-«впередовцы», большевики-примиренцы. К этой группе присоединился и Троцкий в мае 1917 года, после своего возвращения в Россию. Кроме него, здесь были и такие большевистские деятели, как Луначарский, Мануильский, Урицкий, Володарский. Бюро ЦК по этому вопросу высказалось в том смысле, что оно слияние междурайонной организации с партией «находит желательным и приветствует», но решение по этому вопросу передает Петроградскому комитету («Петербургскому комитету переименоваться в Петроградский комитет, дабы избежать ненужных заподозреваний в германофильстве», — там же, стр. 146).

Ленин стоял на той же точке зрения в отношении «междурайонцев» (Ленин, Соч., 4-ое изд., т. 24, стр. 395).

Но важно было другое решение, в котором сказано:

«Что же касается вопроса объединения с меньшевиками-интернационалистами, то его следует внести на обсуждение руководящих коллективов Бюро ЦК, ПК и группы литераторов» («Вопросы истории КПСС», № 3, 1962, стр. 151).

«Группа литераторов» — это группа Ленина и Зиновьева из ЦО «Социал-демократ», но «группа литераторов» устами Ленина уже заявила: «никакого сближения с другими партиями». Говоря о группе Мартова, Ленин ставил условием ее включения в партию (а не объединения с ней!), чтобы эта группа публично «порвала с оборонцами» (Ленин, там же).

Резкий поворот вправо в политике ЦК происходит на заседании от 22 марта, когда были приняты два весьма важные политические решения: о Временном правительстве и о войне и мире. Эти решения опубликованы в «Правде» от 26 марта 1917 года как директивные документы высшего органа партии между съездами — ЦК. Тем не менее, они не вошли в кодификацию партийных решений — в сборники «КПСС в резолюциях». Это значит — нынешний ЦК КПСС их не признает. В чем дело, выясняется из их беглого анализа. Выясняется также, что ЦК, как и вся партия большевиков, со времени возвращения (13 марта) из Сибири Сталина, Каменева, Свердлова, Рыкова, Орджоникидзе и других членов ЦК до самого возвращения из-за границы Ленина (4 апреля) вел оппортунистическую, соглашательскую, антиленинскую политику по отношению к Временному правительству. В этих резолюциях сказано:

1. О Временном правительстве:

«Советы должны осуществлять самый решительный контроль над всеми действиями Временного правительства («Вопросы истории КПСС», № 3, 1962, стр. 153).

Точка зрения Ленина: контроль над Временным правительством — вреднейшая иллюзия. Вся власть должна перейти к Советам снизу доверху по всей стране.

2. О войне и мире:

«Заставить Временное правительство не только отказаться от всех завоевательных планов, но немедленно и открыто формулировать волю народов России, предложить мир всем воюющим странам» (там же, стр. 153).

Точка зрения Ленина: думать, что можно заставить империалистическое Временное правительство заключить мир — значит, сеять вреднейшую иллюзию. Только власть Советов может предложить и заключить такой мир.

Официальный историк партии сознательно отрицает антиленинское направление в политике ЦК этого периода, хотя признает наличие в этих резолюциях важных тактических ошибок. Вот его рассуждение:

«Бюро ЦК, большинство местных организаций, редакция "Правды" в оценке продолжающейся войны стояли на ленинских позициях… Но они еще не смогли определить правильные пути выхода из войны, так как не ставили в повестку дня вопрос о переходе от первого ко второму, социалистическому, этапу революции, не связывали вопроса о войне с вопросом о власти» («История КПСС», т. 3, кн. I, 1967, стр. 36).

Что верно, то верно — любой вопрос, велик он или мал, философский он или бытовой — Ленин непременно связывал с вопросом о власти. Во всей большевистской партии в России не нашлось ни одного человека, который мог бы предложить альтернативу Временному правительству. Только один Ленин её нашел: Советы. Но, чтобы навязать партии эту альтернативу, нужно было, во-первых, физическое присутствие Ленина в России, во-вторых, «перевооружение большевизма». Тому и другому предшествовало еще одно собрание руководящих большевиков — Всероссийское совещание партийных работников 27 марта-2 апреля 1917 года.

Протокол этого Совещания тоже опубликован после разоблачения Сталина («Вопросы истории КПСС», № 5, 1962, стр. 106–125). Только после внимательного анализа докладов, прений и решений Совещания мы поймем, что перед вернувшимся из-за границы Лениным фактически стояла задача даже не «перевооружения большевизма», выражаясь терминологией Суханова и Троцкого, а прямая задача создания новой коммунистической партии. Через пять дней после своего возвращения — 9 апреля — Ленин так и писал в газете «Правда» в статье «О двоевластии»: «Создадим пролетарскую коммунистическую партию; элементы ее лучшие сторонники большевизма уже создали» (Ленин, ПСС, т. 31, стр. 147–148).

Другими словами, такой партии в России еще нет, есть только «сторонники» и «элементы»!

Как раз анализ работы названного Совещания и показывает, как глубоко прав был Ленин. Всероссийское (мартовское) совещание партийных работников было назначено Бюро ЦК в связи с предстоящим 29 марта 1917 года Всероссийским совещанием Советов рабочих и солдатских депутатов. Большевистские депутаты этого совещания вместе с Бюро ЦК должны были обсудить как согласованную тактику партии на советском совещании, так и основные вопросы политики партии на данном этапе революции. Исходя из этого, была составлена повестка дня. Она включала следующие вопросы:

1) об отношении к войне;

2) об отношении ко Временному правительству;

3) об объединении с меньшевиками (некоторые специальные вопросы обсуждались на секциях; были созданы секции: военная, организационная, секция по рабочему вопросу, аграрная, продовольственная, секция по местным делам). Было представлено 70 партийных организаций (из них 30 организаций были «объединенными» с меньшевиками), а всех делегатов было свыше 120 человек, то есть собралась вся элита партии («Вопросы истории КПСС», № 5, 1962, стр. 106, 123).

Из протокола видно, что на Совещании по главным обсуждаемым вопросам образовались три ярко выраженных течения: первое течение — это «революционные оборонцы» (те, которые поддерживают оборонческую линию Исполкома Петроградского Совета). Это течение представлено Войтинским, Элиава, Севруком и др. Второе течение — противоположное, левое. Его возглавляют Коллонтай, Милютин, Теодорович, Молотов. Третье течение — «условная оборона» страны и «условная поддержка» Временного правительства. Это течение объединяет подавляющее большинство участников Совещания. Возглавляют его Сталин и Каменев. Особняком стоит Красиков, о котором мы поговорим дальше.

На заседании 29 марта Сталин сделал доклад «Об отношении к Временному правительству». В отношении оценки социальной природы Временного правительства Сталин стоит на ленинской точке зрения (буржуазное, империалистическое правительство), но на вопрос о том, должны ли большевики его поддерживать, Сталин дал для большевика очень странный ответ: «Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции, постольку поддержка» («Вопросы истории КПСС», № 5, 1962, стр. 112). Сталин оглашает резолюцию Бюро ЦК, в которой сказано об установлении «самого решительного контроля над всеми действиями Временного правительства» через советы. Сталин говорит, что он не совсем согласен с резолюцией Бюро ЦК, а предпочел бы резолюцию, которую принял Красноярский Совет рабочих, солдатских и казацких депутатов. В данной резолюции говорится, что повиновение Временного правительства требованиям революции «может быть обеспечено только непрерывным давлением пролетариата, крестьянства и революционной армии» и что «поддерживать Временное правительство в его деятельности постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения» этих требований (там же, стр. 112, 113, 114).

Содокладчик Войтинский, в основном, солидаризуется со Сталиным, но только более последовательно развивает точку зрения на необходимость поддержки Временного правительства, заявляя, что «Временное правительство — приказчик Совета рабочих депутатов» и что «взять власть целиком в свои руки невозможно при буржуазном строе» (там же, стр. 114, 115). Крестинский заметил идентичность точек зрений Сталина и Войтинского: «Разногласий в практических шагах между Сталиным и Войтинским нет» (там же, стр. 119).

По его мнению, вполне в духе Сталина была составлена и резолюция Войтинского о том, что «определенные революционные шаги правительства должны встречать поддержку» (там же, стр. 120, 2-е примечание).

На заседании 30 марта при обсуждении вопроса о внесении «поправок к резолюции Исполнительного комитета о войне» раздался, наконец, один голос, который прозвучал полным диссонансом во всей работе Совещания. Это выступление было настолько необычным и неожиданным, что вызвало не только негодование собрания, но и даже лишение слова самого оратора. Вот как протокол зафиксировал этот эпизод:

«Красиков: Суть не в поправках, не в демонстрации социал-демократических лозунгов, а в текущем моменте. Если мы признаем Советы депутатов органами, выражающими мнение народа, то вопрос не в том, какие конкретные меры приняты по тому или иному вопросу. Если мы считаем, что сейчас наступило время осуществления диктатуры пролетариата, то так и надо ставить вопрос. Физическая сила в смысле захвата власти, несомненно, у нас. Думаю, что физической силы хватит как в Петрограде, так и в других городах (движение, голоса: «неверно»). Я присутствовал…

Председатель: Вопрос о диктатуре пролетариата не обсуждается.

Красиков (продолжает): Раз вопрос стоит не так, то нужно ли по отношению к Временному правительству предпринимать шаги которые…

Председатель лишает его слова».

Бывший член ЦК Красиков (Павлович) оказался единственным ленинцем в этом зале, ибо в формуле «диктатура пролетариата» как главная задача текущего момента — момента перехода от первого этапа ко второму, социалистическому этапу, как раз и был весь смысл «Апрельских тезисов» Ленина.

30 марта происходит объединенное заседание большевиков и меньшевиков по вопросу о войне. Выясняется, что у меньшевиков есть группа, близкая к большевикам (Ерманский), а у большевиков — группа, близкая к меньшевикам (Войтинский, Севрук, Элиава, Яхонтов, Позерн и др.).

По этой линии — отношения к войне — происходит раскол в большевистской партии. Вся группа «революционных оборонцев», кроме Позерна, покидает отдельное совещание большевиков, чтобы присоединиться к меньшевикам. Потом совещание выносит специальное постановление о приглашении их обратно («Вопросы истории КПСС», 1962, стр. 135).

Резолюция совещания большевиков о войне, в основном, повторяет то, что было сказано ранее на заседании Бюро ЦК: заставить Временное правительство предложить мир, а «вплоть до этого момента мы, отвергая дезорганизацию армии и считая необходимым сохранение её мощи, призываем всех солдат и рабочих остаться на своих постах и соблюдать полную организованность» (там же, стр. 136).

Большевистское совещание предложило эту резолюцию происходящему Совещанию Советов рабочих и солдатских депутатов, как проект его будущего решения о войне. Чтобы облегчить ему принятие такой резолюции, большевистское совещание похвалило еще раз «Манифест к народам мира», который выпустил Совет 14 марта 1917 года. Сталин тогда же в «Правде» писал об этом манифесте, что «нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню» (Сталин, Соч., т. 3, стр. 7). Ленин же, наоборот, говорил об этом манифесте, что он «есть величайшая теоретическая путаница, есть величайшая политическая беспомощность, есть осуждение самих себя и всей своей политики…» (Ленин, ПСС, т. 32, стр. 278).

Вот эта «путаница» и «беспомощность» повторились еще раз. В этой связи интересно одно место из письма Ленина 30 марта к Ганецкому, в котором он говорит об особой ответственности Каменева: «Каменев должен понять, что на него ложится всемирно-историческая ответственность» (Ленин, ПСС, т. 49, стр. 423).

Большие прения на большевистском совещании вызвало обсуждение вопроса об отношении к Временному правительству. Заседание 31 марта было целиком посвящено этому вопросу. Принятая ранее Бюро ЦК по докладу и предложению Сталина формула условной поддержки Временного правительства «постольку-поскольку» подверглась на совещании критике. Под влиянием этой критики резко изменили теперь свое отношение к этому вопросу Сталин и Каменев. Каменев заявил:

«Совершенно неприемлем в резолюции пункт о поддержке. Выражение о поддержке, даже как намек, недопустимо. Мы не можем поддерживать правительство, потому что оно империалистично, несмотря на свои заявления, оно остается в союзе с англо-французской буржуазией» («Вопросы истории КПСС», № 6, 1962, стр. 137).

«Сталин предлагает дать директиву комиссии об изменении пункта о поддержке» (там же, стр. 138).

Каменев и Сталин явно начали говорить другим языком. Чувствовалось приближение ленинского поезда к русским границам! Большинством, против 4, пункт о поддержке из резолюции исключается. В результате принимается резолюция, выработанная комиссией (Милютин, Каменев, Сталин, Теодорович), в которой уже нет формулы условной поддержки Временного правительства, но все еще сохраняется другая антиленинская формула: «бдительный контроль над действиями Временного правительства» (там же, стр. 141).

Зато по другому вопросу — об объединении большевиков и меньшевиков — целиком побеждает старая линия Сталина-Каменева об объединении против врагов объединения (Молотов, Скрыпник, Залуцкий и др.). На предложение лидера меньшевиков Церетели об объединении Сталин отвечает: «Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя» (там же, стр. 139).

Когда Молотов, Скрыпник и Залуцкий, выступая один за другим, высказали сомнения в отношении возможности объединения из-за принципиальных разногласий между большевизмом и меньшевизмом, Сталин ответил: «Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни…» (там же, стр. 140).

Предложение Сталина об объединении с меньшевиками принимается большинством 14 против 13 голосов. Избирается комиссия для ведения переговоров (Сталин, Каменев, Ногин, Теодорович). Сталину поручается выступать с докладом на объединенном собрании большевиков и меньшевиков об объединении, назначенном на 4 апреля. Этот большой заговор большевистских верхов против Ленина имел своей целью поставить Ленина перед совершившимся фактом: перед осуществленным объединением большевизма и меньшевизма. В этом случае, конечно, Ленин, как лидер объединенной РСДРП, отпадал. Сталин-Каменев-Мартов-Церетели, — вот, кто должен был верховодить объединенной партией. Ленин буквально в последние часы предупредил заговорщиков.