Глава 6. БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ЦК

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6. БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ЦК

В декабре 1911 года в Париже Ленин созывает совещание заграничных большевистских организаций, которое выносит два постановления: признать РОК как новый центр партии и ему в помощь создать Комитет заграничных организаций (КЗО). Объединенными усилиями заграничных центров большевиков и РОК была созвана VI (Пражская) Всероссийская партийная конференция 18 января 1912 года в присутствии представителей от 20 партийных организаций.

Все течения РСДРП, кроме «ликвидаторов» («Голос Социал-демократа»), были приглашены, но все они отказались признать конференцию и участвовать в ее работе. Отказалась участвовать в конференции и большевистская группа «Вперед». Не участвовали также и «националы». Отказались участвовать персонально приглашенные Горький и Плеханов, но два плехановца из России все-таки участвовали. Это дало повод считать, что формально осуществился «блок большевиков с меньшевиками-партийцами», который проповедовал Ленин.

Однако представители группы Плеханова на конференции (Зевин, Шварцман) с самого начала заявили, что они не признают за конференцией права решать вопросы от имени всей партии («История КПСС», т. 2, стр. 358–360).

Руководители РОК весьма скептически были настроены в отношении всех заграничных групп партии.

«Орджоникидзе говорил, что заграничные группы — нули» (там же, стр. 369). Но такая постановка вопроса прямо била и по Ленину. Его группа ведь тоже была заграничная. Особенно стало это ясно, когда выступил второй руководитель РОК — Спандарян. Он вообще потребовал роспуска заграничных групп: «Пусть, кто желает работать,… приезжает к нам в Россию», — заявил он (там же, стр. 369).

Ленин выступил против такого требования руководителей РОК. Он защитил эмиграцию, которая «связана тысячами нитей с Россией» (там же, стр. 370), а его помощник Семашко прямо сказал: «Вы, распуская все, убиваете организацию, которая образовалась для того, чтобы помогать вам, и в то же время не заткнете рот ни Мартову, ни "Правде"» (там же, стр. 370).

Был избран новый ЦК из семи человек (Ленин, Зиновьев, Голощекин, Орджоникидзе, Спандарян, Шварцман и Малиновский). ЦК было предоставлено право кооптации новых членов простым большинством голосов. Процедура выборов была следующая: каждый делегат записывал фамилию кандидатов в ЦК и записку передавал Ленину. Результаты выборов, по соображениям конспирации, на конференции не оглашались. Только Ленин знал эти результаты. После конференции Ленин информировал избранных («История КПСС», стр. 370),

В новом ЦК все были большевиками-ленинцами, кроме одного — Шварцмана — меньшевика-партийца.

Представителями РСДРП в Международное социалистическое бюро были избраны Ленин и Плеханов (Плеханов не признал этого решения). Конференция избрала редакцию ЦО — «Социал-демократа» (Ленин, Зиновьев и Каменев). После конференции состоялся пленум ЦК, на котором были кооптированы в члены ЦК те из большевиков, которые на конференции не были избраны (Белостоцкий и Сталин). Позднее были кооптированы в ЦК еще два большевика (Петровский и Свердлов). На случай ареста членов ЦК было намечено пять кандидатов, — все большевики (Бубнов, Калинин, А. П. Смирнов, Стасов и Шаумян).

Для руководства партийной работой в России было создано Русское бюро ЦК, куда вошли Орджоникидзе, Спандарян, Голощекин, Сталин и Стасов — все большевики-ленинцы. Конференция очень высоко оценила и работу РОК:

«Конференция считает своим долгом отметить громадную важность произведенной Российской организационной комиссией работы по сплочению всех российских партийных организаций без различия фракций и по воссозданию нашей партии, как общероссийской организации. Деятельность РОК, в которой дружно работали совместно большевики и меньшевики-партийцы, тем более заслуживает одобрения, что РОК пришлось работать при неслыханно тяжелых полицейских условиях» (там же, стр. 268–269).

Ленин с полным основанием торжествовал победу. В письме к М. Горькому он писал об итогах Пражской конференции: «Наконец удалось вопреки ликвидаторской сволочи — возродить партию и ее ЦК» (Ленин, Собр. соч., т. XXIX, стр. 19).

Сталинская «История ВКП(б). Краткий курс» (1938) придает Пражской конференции значение почти Учредительного съезда партии. Она говорит, что на этой конференции была создана «новая партия» (стр. 134) или даже «из политической группы большевики оформляются в самостоятельную Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков). Пражская конференция положила начало партии нового типа, партии ленинизма, большевистской партии» («История ВКП(б) Краткий курс», стр. 139). Поскольку Сталин впервые был кооптирован в состав ЦК после этой конференции, то вполне понятно желание Сталина видеть партию существующей только с этой конференции (любопытна в этой связи и сталинская фальсификация в названной работе — Сталин указан как избранный в состав ЦК на самой конференции, тогда как он был кооптирован после конференции, а избранные члены ЦК Зиновьев, Голощекин, Шварцман, Малиновский вообще не указаны) (там же, стр. 137).

Десятилетняя работа Ленина и его сторонников по превращению социал-демократической партии в партию большевиков и по захвату власти над этой партией закончилась полным триумфом. Отныне был создан такой Центральный Комитет, который в руках Ленина оказался «ядром профессиональных революционеров» на путях к власти уже в самой России.

Пока меньшевистские лидеры бесконечно дискутировали на заграничных эмигрантских собраниях и в эмигрантской печати о единстве партии, Ленин и его ученики захватили власть и над их организацией в России. Это опять-таки легко было делать под знаменем единой, живой и действующей партии. Ленин так и поступил.

Историческое значение Пражской конференции для большевизма именно заключалось в том, что только теперь, в 1912 году, была окончательно разрешена задача создания «организации профессиональных революционеров», которую Ленин поставил в своей книге «Что делать?» в 1902 году. Ленин создал, наконец, такой ЦК, который состоял из чистокровных ленинцев. В новом ЦК не было ни одного «примиренца», не говоря уже о меньшевиках. Единственный меньшевик-плехановец был включен в ЦК в виде исключения, чтобы заманить к себе Плеханова. Когда эти расчеты не оправдались, то исчез и этот плехановец.

По тому же принципу, как и ЦК, Ленин начал перестраивать и всю иерархию партийных комитетов в России. И при этом Ленин руководствовался лозунгом, который он впоследствии сформулировал в словах: «Лучше меньше, да лучше»! Лучше маленькая, но дисциплинированная, вышколенная, молчаливая, жертвенная армия исполнителей, чем вольнодумная, критическая, рассуждающая массовая партия.

Жертвенность до самозабвения, преданность вождю до фанатизма, деловитость и исполнительность, сплоченность и дисциплинированность и, конечно, бдительность до скрупулезности, — вот какими качествами должны были обладать, по Ленину, члены той когорты, каковым был большевистский ЦК.

Единственный случайный человек в этом ЦК — член IV Думы Роман Малиновский, и тот оказался не только орудием русской тайной полиции, но — не в меньшей степени — и орудием Ленина. Был ли он агентом-двойником с ведома Ленина — все еще остается тайной. Во всяком случае, пламенные большевистские речи Малиновского в Думе, составленные или редактированные Лениным, в конечном счете, вредили самой полиции. Именно поэтому Департамент полиции сам разоблачил своего агента, сообщив о его роли председателю IV Думы Родзянко. Когда Родзянко предложил Малиновскому убраться из Думы, то Малиновский бежал за границу… к Ленину! Ленин долго не хотел расставаться с Малиновским, несмотря на разоблачение его роли в либеральной (Бурцев) и меньшевистской прессе (Мартов и Дан), устно его разоблачали даже большевики: Бухарин, Трояновский, Е. Розмирович. Ко всему этому, Ленин знал, что до вступления в партию большевиков биография Малиновского было «полна мерзости» (См. В. D. Wolfe, Three Who Made a Revolution, New York, The Dial Press, 1960, p. 554–5).

Ленин писал и статьи в защиту Малиновского (ж. «Просвещение»). Наводит на размышления и дальнейшая судьба Малиновского. Попав в плен к немцам во время первой мировой войны, Малиновский вел среди русских военнопленных страстную большевистскую агитацию и регулярно получал от жены Ленина, секретаря ЦК, Н. Крупской продуктовые и вещевые посылки из Швейцарии через Красный крест. Надо полагать, что Крупская делала это не без ведома мужа.

Выступая после Февральской революции 1917 года (и после окончательного разоблачения Малиновского путем опубликования архива тайной полиции — Охранки — на заседании Чрезвычайной комиссии Временного правительства, Ленин оправдывал свою защиту Малиновского тем, что Малиновский ему и ЦК больше помогал (работая в «Правде» и Думе), чем Охранке.

Странным был и конец Малиновского. Ровно через год после взятия большевиками власти — в ноябре 1918 г. — он вернулся из-за границы и прямо явился в Смольный, в Петроград, требуя либо свидания с Лениным, либо ареста. Ленин предпочел арест, и то после трехдневного раздумья. Потом его судили. «На допросах Малиновский был гордым и вызывающим. Неоднократно он требовал вызова Ленина на суд, но в этой просьбе ему было отказано» (Wolfe, там же, стр. 555). Создается впечатление, что Ленин поступил разумно. Суд был закрытый. Малиновского расстреляли.

После Пражской конференции окончательно выяснилось и для самых непосредственных участников, что РСДРП — это не одна, а две партии, и что эти две партии не близнецы, а антиподы.

Самая глубокая разница между большевиками и меньшевиками была не в их декларативной конечной цели (социализм), а в том, что такое, во-первых, «социализм», который они хотят строить, во-вторых, какие инструменты и методы нужно применять при его строительстве. Решающее превосходство большевиков над Меньшевиками и заключалось в наличии у них цельной, последовательной динамичной концепции достижения поставленной цели — захвата власти как главного инструмента строительства «социализма». У большевиков эта концепция и называлась ленинизмом. У меньшевиков не было единой концепции, у них было столько концепций на этот счет, сколько у них было лидеров, но если привести их всех к одному знаменателю, то получалось, что РСДРП власть в России взять не может, так как, согласно марксизму, Россия должна после свержения царизма пройти через длительный период развития капитализма и буржуазной демократии. За такой взгляд Ленин назвал их догматиками марксизма. 28 февраля (12 марта) 1912 года в Париже собралось совещание всех неленинских течений РСДРП, посвященное Пражской конференции большевиков. На совещании присутствовали представители «Голоса социал-демократа», группы Плеханова, группы «Вперед» и большевиков-примиренцев, группы Троцкого, Бунда. Совещание обвинило организаторов Пражской конференции в «перевороте в партии и узурпации власти». Оно призвало местные организации не подчиняться решениям конференции. Совещание направило протест против Пражской конференции в Международное социалистическое бюро. Большая статья против конференции появилась и в немецкой с.-д. газете «Vorwarts» (26 марта 1912 г.) («История КПСС», т. 2, стр. 370–377).

Троцкий думал, что в углублении раскола партии виноваты и меньшевики с их пренебрежением к нелегальной партии, и большевики, которые узурпируют права, принадлежащие всей партии. (См. "The Communist Party of the Soviet Union", by Leonard Schapiro, New York, p. 126).

С 25 августа по 2 сентября 1912 года в Вене происходила «Конференция с.-д. организаций» (присутствовало 18 делегатов с решающим голосом, 16 делегатов с совещательным голосом). Эта конференция была созвана группой Троцкого от всех с.-д. течений, недовольных ленинским переворотом. На ней присутствовал один большевистский делегат из Москвы, оказавшийся агентом полиции, присутствовала также и большевистская группа «Вперед». Когда Мартов назвал на конференции ленинцев «политическими шарлатанами», то это вызвало целый инцидент, урегулированный с трудом (Спиридович, цит. пр., стр. 242). Это показывает, как, незримо, витал дух Ленина даже над конференцией его противников. Конференция избрала «Организационный Комитет» как противовес ленинскому ЦК.

Годы 1912–1913 проходят под знаком создания нелегальных большевистских партийных ячеек на фабриках и заводах, по созданию нелегальных областных центров партии, по установлению системы «доверенных лиц», по усилению связей между ними и ЦК. Это была чисто нелегальная линия в работе ЦК. Однако в согласии с доктриной Ленина о сочетании нелегальной работы с работой легальной, то есть с работой в легальных организациях, ЦК активизирует и вторую линию ЦК на создание и укрепление партийных легальных органов. Такова была работа ЦК по участию в выборах IV Думы и по созданию в России легальной большевистской ежедневной газеты «Правда» (5 мая 1912 г.) с заимствованным у Троцкого названием (еще до нее с декабря 1910 года выходила еженедельная газета «Звезда», где вместе сотрудничали большевики и меньшевики-партийцы; по 1914 год выходил также легальный орган ЦК «Просвещение»).

В редакцию «Правды» входили большевики Ольминский, Полетаев, Каменев, Сталин, Свердлов. Секретарем состоял Молотов (на организацию газеты деньги дал богатый студент, друг Молотова — В. А. Тихомирнов, который вместе с Молотовым участвовал в подпольном большевистском кружке в г. Казани).

Роль «Правды» как легального органа была велика. В сталинской истории партии сказано: «Роль "Правды" была исключительно велика. "Правда" завоевывала на сторону большевизма широкие массы рабочего класса (тираж 40000 экземпляров)… Легальная газета не могла прямо призывать к свержению царизма. Приходилось писать намеками»… Когда, например, в «Правде» писалось о «полных и неурезанных требованиях пятого года», рабочие понимали, что «речь идет о революционных лозунгах большевиков — о лозунгах за свержение царизма, за демократическую республику, за конфискацию помещичьей земли, за 8-часовой рабочий день» («История ВКП(б) Краткий курс», стр. 144–145).

Что большевики умели быть «легалистами», «ликвидаторами», «оппортунистами», когда это надо в интересах дела, показывает письмо в редакцию «Правды» Ленина, Зиновьева и Каменева в ноябре 1913 года. В нем они делают газете выговор за её чрезмерную левизну, революционность и требуют спустить тон. В письме сказано:

«Надо во что бы ни стало впятеро спустить тон, стать легальнее, смирнее. Это можно и должно… и назначить свою цензуру. Ради бога, сделайте это, иначе вы губите дело зря». (Ленин, ПСС, т. 48, стр. 217–218).

В январе 1913 года в г. Кракове состоялось первое совещание ЦК, посвященное сочетанию легальной работы с нелегальной (к этому времени, чтобы быть ближе к России, Ленин переехал из Парижа в Галицию). Соответственно, в совещании участвовали как члены ЦК, так и легальные работники партии, в том числе и депутаты IV Думы. В нем участвовали Ленин, Крупская, Зиновьев, Сталин, Трояновский, Медведев, В. Лобова, Е. Розмирович, депутаты IV Думы Малиновский, Бадаев и Петровский (в IV Думе была с.-д. фракция из 13 человек — так называемая большевистская «шестерка» и меньшевистская «семерка»).

По конспиративным соображениям, январское совещание ЦК было названо «февральским». В «Извещении» от имени совещания говорилось:

«В феврале текущего года состоялось совещание ЦК РСДРП с партийными работниками. К совещанию удалось привлечь членов нелегальных партийных организаций Петербурга, Московской области, Юга, Урала и Кавказа… Почти все участники совещания принимали выдающееся участие в разного рода легальных рабочих обществах и так называемых "легальных возможностях". Таким образом состав совещания обеспечил правильную картину всей партийной работы во всех главных районах России» («КПСС в резолюциях», ч. 1, стр. 288).

Во имя чего большевики пошли в легальные организации, совещание дало совершенно недвусмысленный ответ:

«Продолжая свою неуклонную, настойчивую, систематическую работу по использованию всех и всяких "легальных возможностей" начиная от трибуны черной Думы и кончая любым обществом трезвости, РСДРП не забывает ни на минуту, что высокого звания члена партии достоин лишь тот, кто всю работу среди масс ведет действительно в духе партийных решений, обдуманных и принятых с точки зрения нарастающей революции… Не плыть по течению легализма, а использовать все легальное для постепенной группировки всего живого вокруг нелегальной партии — наше дело… Не пустые фразы о "единстве" в легальной печати…, а одно только объединение на местах, слияние на деле в единую нелегальную организацию всех рабочих, входящих в РСДРП, — только оно одно решает вопрос о единстве» (там же, стр. 289–290).

Так Ленин создавал нелегальную партию, как иерархическую конспиративную организацию с генеральным штабом во главе в виде ЦК, который в своих боевых операциях опирается на всевозможные легальные учреждения от думской фракции с.-д. до «общества трезвости». Не только «ликвидаторы», но и меньшевики-партийцы оказались неспособными на такую работу.

Резолюция совещания констатирует:

«Новая революция, начало которой мы переживаем, является неизбежным результатом банкротства третьеиюньской политики царизма». Совещание сознательно делает ударение на нелегальной работе, которой должны быть подчинены все легальные акции: «единственно правильным типом организационного строительства в переживаемую эпоху является: нелегальная партия, как сумма партийных ячеек, окруженных сетью легальных и полулегальных рабочих обществ» (стр. 292–293).

Поэтому основная цель, вопреки меньшевикам-ликвидаторам, — дальнейшее строительство нелегальной партии. В резолюции по данному вопросу сказано:

«Главная очередная задача — создание на всех фабриках и заводах чисто партийных нелегальных комитетов… создание из разрозненных местных групп одной руководящей организации в каждом центре… В целях установления тесных связей между местными организациями и ЦК, а также в целях направления и объединения партийной работы Совещание считает настоятельно необходимым организацию областных центров в главных районах рабочего движения» («КПСС в рез.», ч. 1, стр. 293–294).

В резолюции о работе думской с.-д. фракции говорилось, что «думская с.-д. фракция является органом, подчиненным партии в лице её центральных учреждений» и что над её работой «необходим контроль партии» (там же, стр. 295).

Второе совещание ЦК состоялось в Поронине (около Кракова) 23 сентября — 1 октября (6-14 октября) 1913 года (по конспиративным соображениям совещание было названо «августовским»). На нем присутствовали Ленин, Зиновьев, Каменев, пять членов Государственной думы, десять делегатов от русских организаций и пять польских социал-демократов (в их числе Ганецкий-Фюрстенберг). Председательствовал Ленин, его заместителем был Малиновский. Совещание продолжалось девять дней. Из 18 заседаний 5 были посвящены докладам с мест и докладу ЦК. По официальному извещению рассмотрены были вопросы о стачечном движении, о работе в легальных обществах, о партийной печати и о задачах агитации, о думской работе с.-д., о думской с.-д. фракции, о народниках (эсерах), национальный вопрос, вопрос о партийном съезде, который намечался на лето 1914 года.

Все эти вопросы были рассмотрены с точки зрения неизбежности начала новой революции в ближайшее время («КПСС в рез.», ч. 1, стр. 302). Еще раз в центре внимания совещания стоял вопрос о необходимости сочетания нелегальной работы с легальной работой. Совещание рекомендовало, а ЦК утвердил, что надо расширить сеть «доверенных лиц» ЦК (агентов ЦК) на местах. Кроме членов ЦК, в России уже работало 14 агентов ЦК («История КПСС», т. 2, стр. 413). Об этих доверенных лицах-агентах ЦК в резолюции сказано:

«Совещание признает, что система доверенных лиц при ЦК для объединения общероссийской работы совершенно необходима… Чтобы выдвинуты были доверенные лица хотя бы в каждом крупном центре рабочего движения и в возможно большем числе» («КПСС в рез.», ч. 1, стр. 310). О легальных ячейках партии сказано, что необходимо усилить работу во всех легальных рабочих обществах (профсоюзы, клубы, больничные страховые кассы, кооперативы и т. д.) и постепенно взять их под влияние партии, «чтобы каждое из этих учреждений было оплотом партии», и что надо «добиваться избрания на все ответственные посты сторонников партии» (там же, стр. 314).

Совещание отметило, что в предстоящей революции малые нерусские народы России будут играть важную роль. Надо заручиться их поддержкой в пользу партии. Для этого совещание рекомендовало, а ЦК утвердил как главный лозунг по национальному вопросу следующее положение: признание «права угнетенных царской монархией наций на самоопределение, т. е. на отделение и образование самостоятельного государства» (там же, стр. 315–316). Тут же ЦК делал оговорку, сводящую на нет только что объявленное право наций на самоопределение, говоря, что право нельзя смешивать с «целесообразностью» и что партия будет решать национальный вопрос каждый раз конкретно, в «интересах классовой борьбы пролетариата за социализм» (там же).

Этим двумя совещаниями Ленин доказал, что у партии есть не два центра (ЦК и ОК), а только один руководящий и практически действующий в России орган — большевистский ЦК.

Власть — вот фокус средоточия всех политических страстей большевизма. В ЦК Ленин открыл орудие достижения государственной власти. ЦК словно почувствовал близость достижения этой власти, когда он в «Извещении» о Поронинском совещании записал следующие воистину пророческие слова:

«Вопрос о новой революции господствует над всей политической жизнью страны… Путь намечен. Партия нашла основные формы работы в нынешнюю переходную эпоху… Самое трудное время позади, товарищи. Наступают новые времена. Надвигаются величайшей важности события, которые решат судьбу нашей родины» («КПСС в рез.», ч. 1, стр. 302–308).

Бюро Социалистического Интернационала продолжало предпринимать шаги, чтобы примирить враждующие течения РСДРП (в связи с кампанией выборов в IV Государственную думу, потом по инициативе члена Бюро Р. Люксембург). Состоялось специальное заседание Бюро Социалистического Интернационала 14 декабря 1913 года, на котором были сделаны тщетные попытки примирить большевиков и меньшевиков.

Последняя такая попытка состоялась 20 июня 1914 года в Брюсселе. Руководители II Интернационала Каутский, Вандервельде, Гюисманс, Р. Люксембург созвали общее собрание по этому вопросу. На собрании присутствовали делегации ЦК во главе с Лениным, представители Бунда, польских с.-д., латышских с.-д., редакций «Правды» и «Нашей рабочей газеты», представители от «шестерки» и «семерки», персонально присутствовали Троцкий, Плеханов, Алексинский.

В ответ на предложение объединиться Ленин заявил, что объединяться, собственно, не с кем, за его ЦК стоят 4/5 всей партии. Ленин кончил речь ультиматумом:

«Признать ЦК РСДРП в качестве единственного руководящего центра и уничтожить меньшевистский центр ОК» («Ко дню 50-летия В. И. Ульянова (Ленина)», Москва, 1920, стр. 29).

Речь Ленина была встречена его противниками резкой критикой. Плеханов даже заявил, что Ленин не хочет объединения потому, что не хочет выпустить из своих рук партийных денег, часть которых, сказал Плеханов, он захватил «воровским способом» (за это выражение Плеханов был остановлен и лишен слова) (Спиридович, цит. пр., стр. 261).

Какой же был итог? «Объединения» с большевиками-ленинцами достигнуто не было. Участники совещания разъехались. Большевики во главе с Лениным и его ЦК продолжали властвовать в партии, которая… была в большинстве фактически большевистской. Для уцелевших (от арестов) небольших кадров, для крепкого штаба с группой заядлых, фанатичных руководителей, располагавших продуманным планом действия и готовыми директивами, не хватало лишь денег и войска» (Спиридович, цит. пр., стр. 262).

Войска дала первая мировая война, а деньги — немецкий Генеральный штаб. То и другое Ленин использовал мастерски.